«На женском дне»: старая статья на фоне советского акмэ
«В свете разгоревшихся в последнее время [2010 г.] дискуссий о феминизме, публикуем статью из украинского журнала Commons/Спільне [Автор — Денис Горбач, прим.публикатора]. От своего коллектива заранее хотим отметить что коренные изменения нынешнего положения женщины в рамках капитализма (равно как и любой другой классовой формации) невозможны и только социальная революция даст возможность полного гендерного равенства [а реальный социализм дал максимальное приближение к ней — см. исследование Ричарда Стайтса и прим.публикатора ниже]. Что, кстати говоря, видно и из этой статьи:
«8 марта одна шестая часть суши будет отмечать «женский день». Подавляющее большинство населения давно забыло, в чем смысл этого праздника, начало которому положил знаменитый «марш пустых кастрюль» – демонстрация нью-йоркских работниц, требовавших 10-часового рабочего дня, улучшения условий труда и равной с мужчинами зарплаты.
[Здесь автор дезинформирует аудиторию. Празднование 8 марта как дня борьбы трудящихся женщин за равенство и эмансипацию (не буржуазок, которые купят за деньги) установлено в 1910 году Вторым Международным социалистическим конгрессом в Копенгагене. Он утвердил резолюцию, предложенную Кларой Цеткин:
После Октябрьской революции празднование 8 Марта часто преследовалось, т.к. это праздник «большевиков», Клары Цеткин, Розы Люксембург, Инессы Арманд и Александры Коллонтай (непосредственно добивавшихся его учреждения). На фоне поднимавшегося женского движения в развитых капстранах этому надо было что-то противопоставить — и обслуживающие капитализм (иногда и ЦРУ с ФБР напрямую) «левые антикоммунисты» подняли ложную преемственность от нью-йоркской истории, что и стала утверждать «свободная пресса» всей мощью своих «голосов». Прим.публикатора.]
О том, что Международный день солидарности женщин в борьбе за экономическое, социальное и политическое равноправие – праздник социалистический, сродни Первомаю, сегодня вспоминают разве что правые, которые всегда рады приплести сюда то мифический «день рождения Клары Цеткин» (родившейся на самом деле 5 июля), то криптоеврейство (якобы это замаскированный Пурим), то совсем уж абсурдные утверждения, будто изначально это был профессиональный праздник проституток. Большинство населения воспринимает эту дату как «праздник весны», посвященный воспеванию подчиненной роли женщин как объектов эстетического любования, домохозяек и производительниц потомства. Лишний выходной и повод обменяться товарами народного потребления.
В господствующем либеральном дискурсе не нашлось места для упоминания того факта, что именно [организованные большевиками в честь данного праздника] женские демонстрации 8 марта (23 февраля по старому стилю) 1917 г. стали началом Февральской революции. Малочисленные либеральные феминистки в этот день традиционно напоминают о позорных гендерных стереотипах и традиционно возмущаются появлением этих стереотипов в президентском поздравлении – правда, большинству женщин малоинтересны затрагиваемые ими проблемы.
«Создается впечатление, что наш «гендер» затрагивает вовсе не те социальные темы, которые постсоветские женщины видят причиной своих проблем, а, напротив, отсылает к тому, что не принадлежащие к элитам женщины вряд ли бы считали причиной ухудшения своего статуса. Если женщина в маленьком армянском, украинском или белорусском городке потеряла работу и веру в себя, может ли ей помочь семинар по развитию самосознания? Безработной она является потому, что единственное градообразующее предприятие закрыто, и в таком случае ее муж так же безработен, как и она. И тогда гендер «сам по себе» является проблематичным инструментом для концептуализации постсоветского неравенства», –
А вот социально-экономический анализ гендерных проблем вскрывает факты, которые напрямую затрагивают всех «милых дам». Так, женщины составляют сегодня абсолютное большинство населения Украины (54%), но лишь 8% «населения» Верховной Рады; они имеют в среднем более высокий уровень образования, но контролируют всего 5-10% экономических ресурсов; Украина подписала все возможные конвенции и пакты о гендерном равенстве, но зарплата женщин по-прежнему в среднем на 33% ниже, чем у мужчин.
«Подавляющее большинство граждан в Украине уверено, что если женщина имеет право голоса и право быть избранной, если она имеет право работать на практически любой должности в любой сфере экономики, если она имеет равное право на образование – то с гендерным равенством в этих сферах все в порядке. Но есть разница между «правом» и реальной возможностью»,
– объясняет координатор Центра исследования общества Оксана Дутчак. И даже там, где статистика показывает утешительные показатели, стоит копнуть глубже. Так, 80% госслужащих в Украине – женщины, но 92% высших руководящих должностей (должностей первой категории) занимают мужчины. Это не уникальная беда Украины.
«Если женщины имеют равные с мужчинами права, почему количество бедных женщин больше, чем мужчин, особенно в пенсионном возрасте? Почему средняя работающая женщина, как в Великобритании, так и в США до сих пор зарабатывает две трети от того, что получает мужчина за ту же работу? Если женщины такие «свободные», почему их репродуктивная свобода находится сегодня под большей угрозой, чем 10 лет тому назад? Почему женщины сегодня более ограничены в выборе времени для обзаведения детьми?», –
вопрошала еще в 1990-х гг. американская журналистка, лауреат Пулитцеровской премии Сьюзан Фалуди.
[Собственно, при капитализме всегда так: не мытьём, так катаньем, не лаской так таской женщин и из рабочих слоёв, и их «средних классов» система удерживает в статусе домохозяйки, а коль уж вышли на рынок труда, то удержать в худшем статусе «женских профессий», или временно/непостоянно занятых, чаще увольняемых и пр., «не пустить» в число квалифицированных рабочих и professionals и т.д.
Почему феминизация безработицы фиксируется во всех профессиях, даже самых «приличных», вроде PhD и университетских профессоров, а рынок труда гендерно сегрегирован и в самых равноправных странах, вроде Швеции. См. таблицы из недавнего доклада публикатора об истории женской эмансипации в СССР и на Западе. Они относятся к Десятилетию женщин ООН (1976-1986), однако разрыв в большинстве стран изменился не сильно.
Ступени дискриминации женщин в сфере труда при капитализме: а) рынок «держит в домохозяйках», б) если работа, то с неполной занятостью/неустойчивым статусом, б) сегрегированный рынок труда, недопуск в сложные и интересные профессии, дающие удовлетворение от работы, в) меньшая оплата за тот же труд, феминизация бедности, г) феминизация безработицы, фиксируемая даже у научных работников со степенью и в других «престижных» профессиях. При социализме а)-г) отсутствует, есть лишь остаточное действие стереотипов, что «предназначение женщины — дом» в той мере, в какой с ними не борются, усиленное отсталостью части мужей и старших родственников
Одна из причин дискриминации женщин на рынке труда, их профессиональной сегрегации, недопуска в квалифицированные рабочие — малая представленность в профсоюзном руководстве, остававшемся «мужским», см.таблицу по странам. Сейчас ситуация изменилась к лучшему, с 1990-х гг. профсоюзное руководство чем дальше, тем больше включает женщин и «цветных». Однако влияние профсоюзов существенно снизилось, в связи с успехом неолиберальных реформ в экономике и агрессией рыночного фундаментализма в идеологии, разрушением «социального государства» даже в Скандинавии.
При социализме наоборот: женщин «тащат» в общественное производство, всячески стимулируют включение во власть, в науку, в «мужские» профессии, даже когда, удерживаемые стереотипами «дом-семья-обслуживание мужа» они упираются. Или если отдельные мужчины, в т.ч. во власти и в партии, не рефлексирующие эти стереотипы, им потворствуют. См.таблицы оттуда же.
% девушек/женщин
СССР 1989, студенты ВУЗов
55%
СССР 1987, учащиеся техникумов
57%
CCCР, научные работники
40,6%
СССР, кандидаты наук
20,5%
СССР, доктора наук
9,6%
ГДР, кандидаты наук
38%
ГДР, доктора наук
15%
США, экономисты
13,1/34,5%
США, архитекторы
4,3/11,3%
США, учёные степени в праве
3,3/36,8%
То же, в медицине
6,5/28,2%
США, профессоров и доцентов
12,1% и 21,9%
США, операторы по анализу информационных систем
11% и 28%
Япония, студентки ВУЗов и колледжей
23,5%
Норвегия, инженерный и технологический колледжи
12,6% 13,5%
Норвегия, экономические, математические, физические и химические, медицинские ф-ты ун-тов
24% 25,8% 29% 38%
В СССР, в противоположность западным странам, много женщин среди квалифицированных рабочих: 70% всех аппаратчиков, более 50% операторов автоматических линий, более 40% машинистов, мотористов, радиомонтажников, слесарей сборки. Много среди них регулировщиков электромонтажных приборов, программистов и операторов ЭВМ, есть наладчики; в государственных профтехучилищах женщин обучают почти по 1000 рабочих профессий: исключение составляют вредные для здоровья работы. Дипломированных специалистов-женщин 19 млн., мужчин — 13 млн.]
Согласно данным ООН, женщины и сегодня выполняют две трети всей работы в мире и производят около 45% всего продовольствия, но получают едва 10% всей зарплаты и владеют всего 1% недвижимости.
Исторически сложилось
Содержание
Можно утешиться, что раньше было еще хуже. Сто лет назад женщина ни в одной стране мира не считалась полноценным человеческим существом. Они были поражены практически во всех правах, которые сегодня можно представить (право на жизнь, на свободу передвижения, на труд, на образование; право голосовать и быть избранной и т.д.). И хотя борьба феминисток «первой волны» за право на высшее образование, равные права на владение недвижимостью и за право голосования началась еще в конце XIX в., в Западной Европе до середины ХХ в. заработок и имущество женщины принадлежали мужу. В 1911 г. дважды лауреатку Нобелевской премии Марию Склодовскую-Кюри не приняли во Французскую академию наук именно из-за ее пола. А в 1960-х гг. француженке, чтобы открыть счет в банке, требовалось разрешение супруга или отца. Даже избирательное право в Швейцарии женщины получили только в 1970-х гг.
[В ФРГ возможность работать без разрешения мужа женщины получили лишь в 1976 г. Для сравнения — в СССР в 1970-80е гг. женщины составляли 25-30% делегатов съездов правящей партии, среди членов бюро и секретарей рай-, гор- и обкомов, ЦК компартий автономных и союзных ССР — 23 % (правда, редко бывали первыми секретарями. Сравнительные данные о динамике женщин во власти в странах социализма vs капитализма, в т.ч. при переходе от СССР к РФ см. в «Революции и эмансипации«]
По словам австралийской публицистки Джесси Мур, женщины исторически рассматривались как собственность мужчин:
«Женщины стали ценной собственностью благодаря их роли в производстве последующих поколений. Сами по себе они стали средством производства, так как лишь они могли производить новые человеческие существа и, следовательно, новую рабочую силу».
[на деле — лишь с появлением частной собственности и, соответственно, распределением по собственности, а не по труду. Хотя и здесь оставались предклассовые и классовые общества с эгалитаризмом, как исключение и «властью женщин», т.к. патриархат в общем случае — это власть не мужчин, но старших, в т.ч. и старших женщин.]
Эксперт Гендерной экспертной платформы ГИАЦ «Крона» Людмила Малес описывает гендерный контракт в традиционном обществе:
«Труд разделяется на женский и мужской так, чтобы производственная часть женского труда объединялась с непрерывным репродуктивным трудом. Поэтому женщин не пускали чумаковать, хотя гнали на поле жать. Основная идея – максимальное замещение дешевой и быстро изнашиваемой рабочей силы, а именно детей, окупаемость которых начиналась уже на пятом году жизни (выпас овец, гусей). Соответственно строилось и сексуальное-репродуктивное поведение, при почти полном отсутствии контрацептивного.»
В этом смысле своим «освобождением» женщины обязаны раннему капитализму, отчаянно нуждавшемуся в рабочей силе. Позволить половине населения сидеть дома, когда растущая экономика требует дешевой рабочей силы, было невозможно.
«Отсюда суфражизм: работаем как мужчины, получаем меньше, прав – как у домашней скотины»,
– описывает ситуацию кандидат философских наук Тамара Злобина.
[Что связано с тем, как классовая иерархия рождает гендерную.
Когда говорят о межполовой иерархии, имеющей результатом угнетение женщины в докапиталистических классовых обществах, забывают, что она производна от ю с иерархии «почётного/непочётного», «чистого/грязного» труда. В соответствии с ней работать на себя, на своей земле, в своей мастерской почётно, а на кого — то нет.
Наёмник, наймит в древности социально уязвимый тип, фактически слуга, легко становящийся рабом, и не случайно Ветхий Завет защищает наёмников наравне с пришельцами, вдовами и сиротами, а современные мелкие предприниматели, у которых социальный расизм также раздут, как у белых бедняков в США — антинегрский расизм, называют своих работников наймитами, противопоставляя себя («свободных людей») этим как бы почти рабам.
Другой аспект того же самого .- труд умственный предполагает что ты учишь других (ты говоришь, а они молчат слушают и внимают), поэтому он почётней и «чище» физического, из физического самые низкие формы труда — те что связаны с обслуживанием других (особенно в их непосредственном присутствии и «под их крышей»), ещё ниже — имеющие дело с грязью, нечистотами и пр. Примеры см. тут и тут, см. также «унитазный вопрос» как модель угнетения и коммунистическое решение оного. Возрождение этой «неформальной» иерархии происходит в армейских, тюремных и т.д. коллективах, она культивируется в традиционной/религиозной семье и пр.
Именно по этой причине (а совсем не в силу биологии пола или уязвимости, связанной с рождением детей) женщина оказывается в традиционном обществе приниженной и угнетённой — поскольку занята «грязным» и обслуживающим трудом. И действительно, ровно тем же формам поражения в правах, что и женщины, до конца 19 века подвергалась прислуга, живущая под крышей хозяина, подмастерья и пр. Они не подпадали под общегражданское право, а подчинялись семейному, идущему от власти pater familias над женой, детьми и работниками, что видим в традиционной крестьянской семье в Европе. Напротив, в традиционном обществе рождение ребёнка сильно поднимало статус женщины, в фактор уязвимости это превратилось только при капитализме, когда женщины вышли на рынок труда.
Увы, современные левые забывают, что иерархия видов труда от почётного до «нечистого» — тоже докапиталистический пережиток, который надо выкорчёвывать, ибо в нынешней кап.реальности он питает и социальный расизм, и угнетение женщин, и ксенофобию в отношении «гастарбайтеров», занятых на обслуживающих и грязных работах. А она, как тот слон, остаётся незамеченной]
Когда дефицит рабочей силы резко обострялся (например, во время обеих мировых войн), женщин наиболее активно «вытаскивали» из дома на производство. А вот вернуть потом все на свои места уже не получалось [в странах капитализма после ВМВ, вполне себе получилось; в соцстранах, наоборот, изо всех сил «вытаскивали» и на производство, и в общественную жизнь]. Так, «вторая волна» феминизма – следствие именно такой ситуации в 1950-х гг. в США, когда работавших женщин массово загнали назад, в семью [но вторая волна»обслуживала» интересы лишь средних слоёв, желавших быть не домохозяйками, а professionals, не работниц]. В то время работающая женщина по общественному статусу приближалась к проститутке; в США рынок труда для себя женщины смогли открыть лишь в 1970-х гг.
«Сегодня женщины уже не домашняя скотина (потому что имеют равные права), но все еще прислуга (потому что имеют лишь 5% мировой собственности)»,
– резюмирует эксперт. [считающий рабочих — и работниц — не полноценными людьми, трудящимися, как было в СССР, а «прислугой». Прим.публикатора]
Ключевые показатели положения женщин в украинском обществе:
-
Средний возраст замужества – 23 года
-
Уровень фертильности (количество рождений на женщину) – 1,30
-
Продолжительность оплачиваемого отпуска по уходу за ребенком – 126 дней
-
Соотношение численности мужского и женского населения страны – 0,86
-
Общий индекс полового неравенства (0,00 – полное неравенство, 1,00 – полное равенство) – 0,687; 63 место из 134 стран
-
Удельный вес в парламенте – 8%
-
Удельный вес в правительстве – 4%
По данным Всемирного экономического форума.
На Украине с приходом советской власти уже в 1919 г. женщины получили базовый на сегодня, но беспрецедентный на тот момент объем прав (буржуазные правительства УНР в «женском вопросе» вели себя так же непоследовательно, как и в «крестьянском», «рабочем» и других. [т.е. что-то говорили, но ничего не делали, или делали прямо противоположное словам — как и в еврейском вопросе.]). Помимо утверждения радикального равенства полов в «символической» сфере и разрушения буржуазного института брака и других традиционных моральных норм, закрепощавших женщину, большевики первыми начали осознанно внедрять «государственный гендерный контракт», который [на 50-80 лет] позже был заключен и на Западе. Суть его заключается в том, что общество берет на себя большую часть труда, связанную с репродукцией и воспитанием детей, «разгружая» женщину для полноценного участия в общественной жизни и создании прибавочного продукта. Таким образом был, казалось бы, найден выход из противоречия, раздиравшего капиталистическое общество: с одной стороны, потребность в дешевой рабочей силе заставляет выгонять всех «равноправно» на заводы и минимизировать социальные расходы, но с другой стороны, вследствие урбанизации человеческий капитал перестал сам воспроизводиться в деревне – его надо осмысленно «выращивать».
«Индустрии нужны рабочие руки в будущем, но в то же время не стоит отказываться и от резервов, наличных сегодня (рабочих рук и интеллекта женщин). Поэтому часть репродуктивного труда государство взяло на себя (воспитание в интернатах, яслях, садиках, школе, комсомоле), часть стало оплачивать (символичные «декретные», появившиеся лишь в 1980-х гг.).
[Реально оплачивалось всё, ведь детские учреждения и группы продлённого дня были бесплатные, летние лагеря отдыха, детские санатории и пр. — сильно дотируемыми. А вот оплата репродуктивного труда «живыми деньгами», широко введённая в ВНР, НРБ, ПНР, имеет свою отрицательную сторону, ибо известную часть женщин фиксирует в роли домохозяйки, что вредно для её развития как личности и для равноправия женщин в обществе. (Возможность отпуска по уходу для мужчин или старших родственников, введённая там же, была вполне позитивной). См. обзор по итогам Десятилетия Женщины ООН.
Не зря «вторая волна» феминизма на Западе родилась из бунта благополучных домохозяек из средних классов, чувствовавших что они деградируют — что зафиксировалось в знаковой книге Бетти Фридан «Тайна женственности».
«В 1956 г. редактор «Макколс» поместил вдруг маленькую заметку «Сбежавшая мать», в которой против обыкновения показал истинную правду. Заметка вызвала такую реакцию читательниц, что редактор был потрясен. Из писем американок становилось ясно, что все эти женщины, сидящие дома с детьми, крайне несчастливы. Так где же обещанная идиллия?
Спустя несколько лет редакторы журнала «Редбук», адресованного молодым матерям (точнее, молодой чете, поскольку жена не рассматривалась отдельно от своего мужа и детей), также предложили читательницам домашнее задание — ответить на вопрос: «Почему молодые матери чувствуют себя загнанными в ловушку?» Тем, кто честно сообщит о своих проблемах и способах их решения, была обещана награда — 500 долл. В редакцию пришло 24 тыс. писем с горькими жалобами на судьбу. Письма свидетельствовали, что читательницы поняли задание в буквальном смысле. Среди них, что особенно удивило редакторов журнала, нашлось немало посланий от обитательниц загородных коттеджей, которые должны были бы радоваться судьбе. Но и они чувствовали себя глубоко разочарованными. «Неужели это все? — спрашивали они. — Изо дня в день повторять бесконечную рутину домашних дел?»
А чему удивляться? Домохозяйки боролись в одиночку. Каждая не знала, сколько еще женщин испытывает аналогичные чувства, не получая обещанного самоудовлетворения от жизни. Винили себя, свой брак, но не навязанную им роль. Между тем все, что копилось внутри, рано или поздно должно было вырваться наружу.
Уже в конце 50-х годов на страницы печати начали просачиваться тревожные сообщения о психическом неблагополучии «счастливых домохозяек». Например, за период с 1950 по 1960 г. статистика отметила пик самоубийств среди белых женщин США. Обращали на себя внимание и участившиеся случаи наркомании, алкоголизма, жестокого обращения с детьми, распада семьи. Все больше работы становилось у психотерапевтов. Женщины обращались с жалобами на депрессии и истерию.
Выходило, что буржуазная пропаганда не смогла выполнить свою психотерапевтическую функцию. Признаться в этом не хотели и объясняли причины весьма просто — мол, женщины «бесятся с жиру». Или еще проще — «этим дурочкам надоело мыть посуду». Однако Б. Фриден смотрела на вещи иначе и доходчиво показала, почему домохозяйки задыхались в своих «комфортабельных концентрационных лагерях». Взрыв просто не мог не произойти.
Характерно, что к середине 60-х годов, хотя официальная пропаганда и твердила о «домашнем рае», в котором якобы обитали женщины, они все больше устремлялись в общественное производство. Тенденция наметилась такая — число работающих матерей с детьми в возрасте до 6 лет возросло с 13 % в 1948 г. до 29 % в 1967 г. Всего же к этому времени трудилось уже свыше 23 млн женщин, или 36 % всех американок от 16 лет и старше. Почему оказались они на производстве? Почему не остались домохозяйками, как их учили? Да потому, что не хватало средств к существованию, и не только у одиноких женщин, но и у замужних».
О.Г.Кирьянова.Американская женщина вчера и сегодня (иллюзии на продажу).
В СССР этого социального зла не было — женщины из слоёв, соответствовавших западным средним классам, во первых, составляли существенно большую часть общества (примерно 3/4, а не 1/3), во-вторых, они были профессионалами, товарищами, а не гусынями, запертыми в золотой клетке и должными эмоционально и сексуально обслуживать мужа. Прим.публикатора]
Мужчины и женщины совместно работали на государство, но если индустриализация сделала всю «мужскую» работу оплачиваемой, то из «женской» – лишь часть; бытовой труд так и не был выведен из семьи (как обещали в 1920-х гг.), он остался для женщин второй сменой, продолжая патриархальные аграрные традиции», —
описывает Людмила Малес новое разделение труда, принятое не только в СССР, но и в большинстве западных стран во второй половине прошлого века.
[Социология, однако, показывает, что в СССР не только в городе, но и на селе загруженность женщин домашним трудом по сравнению с мужчинами была ниже в более молодых и в более образованных семьях (последние отчасти сохраняется и сейчас в РФ), также как в ГДР и ЧССР. См. «Женщины в современном мире», с.45. Сравнение затрат на домашний труд одиночких и смейных мужчин и женщин также показывает, что это следствие неизжитого стереотипа «женщина — и именно она — должна дом вести, чтоб был полной чащей», а отнюдь не обслуживанием мужа, с которым и дома взаимодействовала на равных.
Т.е. в соцстранах «вторая смена» изживалась, и была б изжита, не будь контрреволюции.
Другой важный момент -«вторая смена» была равным образом и у нас, и на Западе, где более чем успешно сохраняется по сей день, см. Акерлоф и Шаллер «Экономика идентичности».
В развитых странах «вторая смена» он ликвидируется только деньгами (на сложную бытовую технику) или прислугой. Хотя и здесь многое зависит от «давления» левого и коммунистического женского движения: так, женщины работают по дому на 2.5 ч в неделю больше в Южной Корее, где оно сильное, и на 12 ч. — в Японии, где не очень (op.cit.).
Но: западные женщины в ответ на неё «откладывают» рождение детей и, чем дальше, тем больше, для борьбы с чем в Скандинавии введены мужские отпуска по уходу и т.д. практики большего равенства в репродуктивном труде, сейчас распространившиеся повсеместно (впервые предложены в 1970-е в европейских соцстранах). Советские женщины, наоборот, стали вступать в брак — а, значит, и размножаться — раньше, притом что они жили, скажем так, победней западных товарок (при сравнении однотипных социальных групп, чем ближе к «руководящим слоям» своего общества, тем больше разрыв).
Так получается потому, что этот чувствительный минус в СССР, ГДР и других соцстранах перекрывался куда большим плюсом — развитием сети бесплатных или почти бесплатных детских учреждений, от ясель до школьных продлёнок и летних лагерей отдыха, к 1970-80-м обеспечившей всех нуждающихся. При капитализме эта общественная инфраструктура поддержки материнства и детства куда менее развита даже в Скандинавии, почему этот изъян не компенсируем большим доходом и/или потреблением. Прим.публикатора]
Более последовательно политику максимального освобождения женщины от забот, связанных с потомством, за счет государства проводят в скандинавских странах. При этом, вопреки стереотипам, именно самые «феминистические» страны Европы сегодня показывают самые высокие показатели рождаемости. Так, в Швеции количество рождений на одну женщину, по информации эксперта Института демографии НАНУ Лидии Ткаченко, составляет 1,94, в Норвегии – 1,98, в Исландии – 2,23; а вот в консервативных католических Венгрии и Португалии – всего 1,32, в Италии – 1,4.
В чем проблемы
Сегодня на рынке труда Украины сохраняется половая сегрегация – как горизонтальная (существует целый ряд «женских» и «мужских» профессий), так и вертикальная (известный эффект «стеклянного потолка», в силу которого женщинам закрыт доступ к высокооплачиваемым и престижным должностям). Ни то, ни другое не является украинским «эксклюзивом» – наша страна повторяет тенденции, характерные для большинства стран. Критерии горизонтальной сегрегации чаще всего произвольны и основываются на принятых в данном обществе стереотипах, а не на реальной разнице в возможностях, обусловленной половыми различиями. Известный пример условности этого разделения в свое время приводила Нэнси Ривс:
«На Среднем Западе США кукурузу лущат обычно женщины, а чистят чаще всего мужчины. На Дальнем Западе все наоборот».
Нередки и случаи постепенной «смены пола» для какой-то профессии – но при этом меняется и степень ее престижности.
«Профессия клерка, в общем, была популярной среди мужчин, когда она только появилась в ходе индустриальной революции, вследствиеновой потребности в обработке документации. Все эти должности, которые называют «рабочим гетто», сейчас занимают женщины», -
говорит автор книги «Гендерная экономика» Джойс Джейкобсен. Понятно, что ни социальный престиж, ни заработки нынешней «секретарши» нельзя сравнить с общественным положением «деловода» в конце позапрошлого века. То же можно сказать о профессии бухгалтера или школьного учителя. Эта тенденция постоянно проявляется, даже когда все начинается «с нуля»: исследование, проведенное Колумбийским и Стэнфордским университетами, показало, что изначально не было разницы в доходах женщин и мужчин-выпускников программы MBA – но 7 лет спустя женщины уже получали на 40% меньше.
[Наилучший пример - вытеснение женщин из программирования в США и других странах Запада, но не при коммунизме; то же самое было показано Р.Зидером для изготовления сыров и других крестьянских специализаций в Центральной Европе. Прим.публикатора]
Естественно, дело не в какой-то особой злонамеренности общества по отношению к женщинам, а в особенностях капиталистического уклада: он «чувствует себя» тем лучше, чем более стратифицировано общество на прослойки с неравными правами и статусом. «Резервная армия труда», представленная женщинами, мигрантами, «инородцами» и т.д., позволяет эффективно разделять трудящихся и держать их в узде.
«Это аксиома: когда есть возможность нанять большое количество работников с зарплатой, ниже существующей на данный момент, конкуренция между такими людьми приведет либо к увольнению работников с более высокой зарплатой, либо к принятию нового уровня зарплаты этими работниками. Со временем под этим давлением снижается общий уровень зарплаты, что приводит ?