Подруга людоеда, главари «Тяп-Ляп» и роды за решеткой: истории из службы экс-главы СИЗО
«Я подумал – ну кто идет в тюрьму работать?»
36 лет Виктор Шурков прослужил в СИЗО-2, 19 из них он возглавлял это спецучреждение. Он награжден множеством ведомственных наград, среди них медаль Республики Татарстан «За доблестный труд» и именной пистолет: Виктор Шурков единственный из татарстанского УФСИН, кто получил такую награду.
До армии Виктор работал фрезеровщиком на военном заводе. Вернувшись, пошел работать в МВД инспектором по госпожнадзору, потом уехал учиться в Калининград, а через два года стал оперативником и снова вернулся в Казань.
«После обучения я хотел пойти работать следователем, но оказалось, что свободных мест на эту должность нет. Тогда мне предложили пойти в следственный изолятор оперативником. Сказали, что там дают жилье и для семейных там хорошие условия. Вот так я и пришел в это учреждение в 1979 году», – вспоминает Виктор Шурков.
Вспоминает, что первый рабочий день в СИЗО был непростым.
«Я подумал – ну кто идет в тюрьму работать? (Смеется.) Все-таки тюрьма есть тюрьма, она всегда страшила. Но там был такой коллектив хороший, что я работал с удовольствием. Когда я уже втянулся в работу и разобрался, как здесь все устроено, я понял, что нужен. Нужен стране и этому учреждению», – рассказывает Виктор Шурков.
«Тюрьма есть тюрьма, она всегда страшила»
Фото: © Михаил Захаров / «Татар-информ»
«У нас сидели лидеры преступной группировки «Тяп-Ляп»
«Мне пришлось начинать, когда появлялись группировки. Часть участников ОПГ находилась в СИЗО-1, другая часть – у нас. У нас сидели Антипов и Скрябин – организаторы группировки “Тяп-Ляп”», – вспоминает полковник.
Банда «Тяп-Ляп» была одной из первых группировок не только в Татарстане, но и в СССР. Сергей Антипов и Сергей Скрябин – лидеры этой ОПГ, которая базировалась в районе предприятия «Теплоконтроль», отсюда и название. Участники группировки «прославились» жестокостью и беспощадностью, за ними числилось огромное количество убийств, разбоев и других преступлений. Антипов, имевший за плечами несколько судимостей еще до вступления в ОПГ, в конечном итоге получил достаточно мягкий приговор – 15 лет колонии. Скрябин был приговорен к такому же сроку, но как только вышел на свободу, был застрелен в 1994 году неподалеку от дома.
«В советское время в СИЗО содержалось больше людей, чем сейчас, – сидели за тунеядство, спекуляцию, хулиганство. Когда эти статьи отменили, появились ОПГ – 90-е годы, сами понимаете, обстановка была более чем напряженная. Поэтому количество арестантов существенно не поменялось: тунеядцы ушли – пришли группировщики», – объясняет Виктор Шурков.
«Каждый обитатель СИЗО был со своим характером, к каждому нужно было найти подход»
Фото: © «Татар-информ»
«Антипов был дерзким, своеобразный парень, планировал побег»
«Почему начали появляться группировки? Наверное, произошло какое-то послабление со стороны государства. А люди почувствовали слабину и начали показывать свое “я”. Но эти люди-то не глупые были, грамотные, не просто бродяги. Они ведь держали авторитет в своем кругу, за ними шли, они спортом ведь занимались. Скрябин – боксер, он одним ударом мог человека убить. Антипов был борцом. Просто так сложилось в их судьбе. С молодежью ведь работать надо, если с ней не работать, они потянутся к тем, кто с ней будет работать, а кто эти люди будут, чему они их научат? Большой вопрос», – рассуждает экс-глава СИЗО.
По словам Виктора Шуркова, каждый обитатель СИЗО был со своим характером, к каждому нужно было найти подход.
«Говорить с ним было не просто. Антипов был дерзким, своеобразный парень, свои права качал. У меня была информация, что когда он был у нас, он планировал побег. Потом его увезли в СИЗО-1, но и там он не оставлял этих попыток. Конечно, у него ничего не вышло. Скрябин был чуть помягче, более расположенный к душевным разговорам. В целом они оба вели себя спокойно, они ведь понимали, что если будут себя вести неправильно, последуют ответные меры. Тем не менее себя они старались показать среди арестантов», – вспоминает Виктор Шурков.
Лидер другой кровавой банды Владимир Пустовит тоже сидел в СИЗО-2, и с ним Шуркову тоже пришлось общаться.
«Тогда это был 20-летний студент, в 80-е он сколотил банду, вместе с которой убивал людей в скверах, в темных местах, в лесных массивах. Я с ним беседовал, и он мне говорил: “Я очищал город от плохих людей. Я мечтал уничтожить их”. Спрашивается, а зачем он тогда их грабил? Потом его осудили и приговорили к высшей мере наказания тех лет – расстрелу. В то время было очень много группировок. Люди группировались, хотели жить красиво. Они убивали, грабили, рэкетом занимались. В то время убийств за один день было больше, чем за весь год в СССР. Но красиво жить у них так и не получилось», – рассказывает Виктор Шурков.
«В советское время в СИЗО содержалось больше людей, чем сейчас, – сидели за тунеядство, спекуляцию, хулиганство»
Фото: пресс-служба УФСИН России по РТ
«Когда следователь работал с сожительницей людоеда, поседел»
Воспоминания о некоторых задержанных врезались в память, говорит Виктор Шурков. Были среди них и женщины. К примеру, сидела у них подруга васильевского людоеда Суклетина Мадина Шакирова.
История Алексея Суклетина, людоеда из поселка Васильево Зеленодольского района, шокировала весь Советский Союз. События поражали своей жестокостью. Суклетина задержали в 1985 году, во время обысков на его участке нашли четыре мешка человеческих костей. Людоеда обвинили в убийстве как минимум 20 человек – всех их Суклетин съел.
«Дело такое было непростое. Даже в мыслях не было, что может быть такое. Как о нем узнали вообще? Он жил спокойно в дачном домике, общался со всеми, даже с милицией, на него даже подумать нельзя было. Убивать и расчленять людей ему помогала его сожительница. Он ее сильно запугал, избивал, поэтому ей пришлось этим все заниматься. Он ее обучил всему. Его отправили в СИЗО-1, а ее – к нам. Она была очень грустная, забитая, замкнутая, с сокамерниками мало общалась. Она понимала, что они натворили делов, она давно чувствовала, что день расплаты настанет. У нее была нарушена психика, тем не менее со временем она начала понимать, что они не по той дорожке пошли», – вспоминает Виктор Шурков.
По словам экс-главы СИЗО, общаться с Шакировой было сложно, особенно непросто было работать с ней следователю.
«Следователь по особо важным делам занимался ею, мы с ним работали в связке. Он с ней очень много сил потерял, он даже поседел. Это ужас что было, сколько надо было нервов с ней работать, только Богу известно», – вспоминает полковник Шурков.
СИЗО-2 по сей день частично расположено в здании церкви Макария Унженского и Желтоводского
Фото: © Михаил Захаров / «Татар-информ»
«Когда я пришел, СИЗО находилось только в здании церкви, там содержались и женщины, и мужчины»
Особенность СИЗО-2 в том, что по сей день оно частично расположено в здании церкви Макария Унженского и Желтоводского. Она была построена в 1712 году, а в 1936-м закрыта и преобразована в тюремное учреждение.
«Когда я пришел, СИЗО находилось только в здании церкви, там содержались и женщины, и мужчины. Но страна говорила – надо строить, и мы построили еще одно здание рядом, в 1983 году завершили строительство. Строить помогали условники и другие осужденные. Так у нас появились три мужских корпуса и один женский», – рассказывает бывший начальник СИЗО.
Понимая, что следственный изолятор расположен в священном месте, вспоминает Виктор Шурков, к зданию относились бережно. Даже в тяжелые 90-е годы, когда не было денег, в здании СИЗО делали ремонт. Общими усилиями капитально отремонтировали крышу, это позволило сохранить здание в хорошем состоянии.
«Когда в 1939 году там строили пересылочный пункт, там все своды снесли, но некоторые церковные арки сохранились. Со временем мы сделали молитвенную комнату для православных и молельную для мусульман», – говорит Виктор Шурков.
«Главное, тут ничего не бояться. Мы никогда не разделяли преступников и гражданских. Мы же все люди»
Фото: © Михаил Захаров / «Татар-информ»
«Баня у нас в СИЗО была лучшая во всей Казани»
«Раньше по санитарным нормам выделялось 2 квадратных метра на человека, потом условия улучшили – уже 4 метра стало. Потом стены обязали красить в светлые тона, чтобы в камере было уютно, чтобы вода была, туалет, где-то душевая, если возможно сделать. Конечно, на это нужны большие суммы денег. Мы находили б/у стройматериалы, битую плитку на складах. Мы ее обработали и выложили ею стены и полы – где-то получилась мозаика даже. Покрасили, побелили. Сразу вид стал другой. Мы быстро сделали этот ремонт», – с гордостью вспоминает экс-глава СИЗО.
Особенно Виктор Шурков гордился баней для обитателей изолятора, которую построили и оборудовали в те годы.
«Баня у нас была лучшая в городе, можно сказать. Я ходил в городские бани. Заходишь – там серый пол, тазики, какие-то непонятные столики. К нам заходишь в баню – у нас светло, плиточкой все выложено, чисто, светло. Я удивлялся, что для гражданского населения не было таких условий. Спецконтингент видел нашу заботу, поэтому и отношение у них было к нам хорошее, и они сами поддерживали порядок в своих камерах», – рассказывает бывший начальник изолятора.
В 2004 году Виктору Шуркову пришлось принимать в СИЗО комиссара Совета Европы по правам человека.
«Они пришли не в мой кабинет, они пришли сразу в режимный корпус, чтобы посмотреть, как содержатся, как питаются, какое медицинское обеспечение у подозреваемых и обвиняемых. Оценка была положительная», – вспоминает Шурков.
В 2004 году Виктору Шуркову пришлось принимать в СИЗО комиссара Совета Европы по правам человека
Фото: пресс-служба УФСИН России по РТ
Условия содержания в СИЗО оценили, и за это начальник получил благодарственное письмо от председателя Комиссии по правам человека при Президенте Российской Федерации, тогда эту должность занимала Элла Памфилова.
Улучшая условия следственно-арестованных и осужденных, Виктор Александрович не забывал и о сотрудниках. Именно при нем в изоляторе появилась психологическая лаборатория, состоящая из рабочего кабинета и комнаты психологической разгрузки. Постепенно был сделан ремонт практически во всех служебных помещениях.
Принимал роды у многодетной матери, все дети которой жили в детдоме
«Я считаю, что здесь должны работать люди преданные, с душой и с головой. Главное, тут ничего не бояться. Мы никогда не разделяли преступников и гражданских. Мы же все люди. Невозможно работать в СИЗО, если смотреть на арестантов как на убийц и насильников. Мы видим в них людей в первую очередь. Тем более они еще не осужденные. Работать в СИЗО – это значит быть и психологом, и актером. Нам нужно много что знать, в том числе и медицину. Приходилось, например, и роды принимать», – вспоминает Виктор Шурков.
Экс-глава СИЗО вспомнил, как в одну из смен пошел на ночную проверку и услышал крики из одной камеры.
«Кричали: “Рожает, рожает, помогите!” Сразу подошли медсестра и фельдшер, так втроем и принимали. Я уж как начальник, конечно, там присутствовал. Роды у нее случились преждевременные, поэтому мы не успели заранее подготовиться, отвезти ее в роддом. Мы потом вызвали ей скорую, все нормально закончилось. Эта женщина была шесть раз судимая, у нее было пятеро детей и все по детским домам жили. Она рожала и, как кукушка, сразу бросала. Только выйдет, снова сядет, и в промежутки между своими сроками на свободе умудрялась беременеть. И этот малыш, который при нас родился, в итоге тоже попал в детдом», – рассказывает полковник.
«Для матерей есть отдельные камеры со всем необходимым»
Фото: © Михаил Захаров / «Татар-информ»
К слову, если женщина рожает в СИЗО, она имеет право оставить ребенка с собой и потом также отправиться с ним в колонию. Для таких матерей есть отдельные камеры со всем необходимым, объяснил Виктор Шурков.
«Следственный изолятор – это малый город в большом городе. Здесь есть все: медицина, хозяйственная и тыловая службы, отдел режима и безопасности. Здесь все службы работают, как в городе. Чтобы они работали слаженно, необходимо самому вникать во все дела», – рассказывает Виктор Шурков.
«Когда заходишь в изолятор, тебе нужно уметь правильно отвечать»
Но важно не только выполнять свою работу по уставу, говорит Виктор Шурков, отношения со спецконтингентом, как называют арестованных и осужденных, тоже важно налаживать.
«Когда заходишь в изолятор, тебе нужно уметь правильно отвечать. Тебе могут задавать совершенно разные вопросы, не только по содержанию в изоляторе, но и по следствию. Меня учили, что врать никогда нельзя, ведь люди доверяют тебе. Если мы еще будем давить на них, начнем воспитывать по-своему, доверия уже не будет», – объясняет полковник.
«Важно не только выполнять свою работу по уставу, отношения со спецконтингентом тоже важно налаживать»
Фото: © Михаил Захаров / «Татар-информ»
Работать приходилось много, но преданность делу не позволяла относиться к службе спустя рукава, вспоминает Виктор Шурков.
«Знаете, здесь столько работы, что порой забываешь про свою семью. Откровенно говоря, я очень мало времени уделял семье. В субботу работаешь, в воскресенье тоже – по-разному бывает. Работа у меня была на первом месте. Жена все понимала, она страдала по-своему, но молчала. Я прекрасно понимал, что ей трудно. Поэтому сейчас всем говорю: не забывайте семью, потому что семья дорогого стоит», – считает он.
Сын Виктора Шуркова пошел по его стопам – окончил школу милиции, работал в МВД, а потом перешел в УФСИН. Дослужился до должности заместителя начальника по оперативной работе, сейчас уже тоже вышел на пенсию.
«Пожелал бы молодым сотрудникам удачи и везения и помнить, что многое зависит от нас самих. Нужно быть профессионалом, а чтобы им стать, нужно много учиться, ко многому стремиться и поднимать свой уровень. Если человек чего-то хочет, он этого добьется», – пожелал ветеран УФСИН.