Худрук Александринского театра Валерий Фокин: «Часть зрителей не захочет возвращаться в зал после карантина»
Театральная сфера из-за пандемии коронавируса буквально застыла, но ненадолго – началось активное освоение виртуального пространства и создание оригинальных онлайн-проектов. Что потеряли театры из-за пандемии и что приобрели, художественный руководитель Александринского театра Валерий Фокин рассказал корреспонденту БНК. Фото Виктора Бобыря – Больше двух месяцев театры, как и другие культурные учреждения, были закрыты из-за пандемии. Каковы потери театра за период самоизоляции?
– За два месяца существенно упали внебюджетные доходы. Они были очень серьезным подспорьем. Это коснулось арендных отношений, зарубежных гастролей, за которые мы получали гонорары, партнерских и фестивальных отношений. Ситуация понятная, естественная, и к ней надо относиться трезво. Мы одними из первых в стране перешли в онлайн-режим и два месяца в нем существуем. – Вы раньше закончили сезон. Как это сказалось на соглашении с Коми о сотрудничестве, которое было подписано в марте? Этот документ позволял организовывать обменные гастроли, совместно создавать и проводить спектакли.
– Мы подписали соглашение в День театра, 27 марта, онлайн. Мы считали важным подписать такой договор, несмотря ни на что. Пока наши планы сохраняются. В этом году мы должны осуществить несколько проектов. Спектакль для молодёжного театра «Игроки» Гоголя, которую будет ставить молодой режиссер Хуго Эрикссен. Это интересный и перспективный режиссер. 25-26 сентября мы привезем в Коми репертуарный спектакль «Демагог». В 2021 году, в год столетия Коми, а у театра 265-летия, предоставим свою сцену для гала-концерта, посвященного юбилею республики. – Вы отметили, что в период самоизоляции ушли в онлайн. Что за проекты в это время были созданы и как реализовывались?
– Мы начали с того, что сыграли нашу первую премьеру в конце марта. Мы сыграли ее при пустом зале, онлайн, но отнеслись к ней серьезно. Это была не техническая запись с одной камеры. Мы разработали многокамерный подход, и это произвело впечатление, несмотря на пустой зал. Экзамен для артистов был тяжелый, но они смогли это преодолеть. Мы хотели сыграть вторую премьеру, но режиссер-иностранец должен был улететь в Берлин, поэтому все перенесли на осень. Дальше – онлайн-трансляции, мы показывали наши видеоспектакли во «ВКонтакте» и с помощью наших партнеров «ТриколорТВ». Онлайн-трансляции – это общая тенденция.
– Для виртуального пространства, на ваш взгляд, трансляции – лучший вариант?
– Нам нужно создавать оригинальные проекты для показа в интернет-пространстве. Не только архивные записи. Мы открыли «Другу сцену», интернет-сцену, где будем специально создавать такие проекты. Первым была история по рассказу Бориса Акунина. Но для создания оригинальных интернет-проектов нужно оснащение. У нас оно есть – оборудование, медиастудия. Но это присутствует не в каждом театре и далеко не в каждом городе. – Про традиционный и привычный зрителю театр забыть стоит?
– Работа театров в Интернете никуда не уйдет, но этот профиль ни в коем случае не надо путать с живым театром. Это совершенно разные вещи. Если мы все кинемся в Интернет и забудем о живом театре, будет плохо. Приоритет должен быть на живом контакте с артистом. Пойдет конкуренция, борьба. Часть зрителей не захочет возвращаться в зал. Билет в театр будет дороже, даже если будет монетизация в интернете. А я думаю, она будет. Почему мы не должны платить за оригинальные театральные постановки? Надо будет разделить эту конкуренцию, чтобы она была здоровой, чтобы одно не было в ущерб другому.
– Кто этот зритель онлайн-театра, который не захочет возвращаться в зал?
– В основном это молодые зрители, но не только. Аудитория очень широкая. Многие люди, которые не были в Санкт-Петербурге, не были в театре, впервые увидели наши спектакли в онлайн и остались довольны. Это разношерстная широкая аудитория, но молодежи больше. Онлайн-аудитория еще отберется. Когда зрителю разрешат вернуться в зал, будет понятно, кто останется в Интернете. – Нужна смелость для освоения Интернет-пространства и поиска новых форм.
– Конечно. Много лет назад мы открывали телевизионный театр, это была целая эпоха. Телевидение в то время называли третьим искусством после кино и театра. При определенном подходе Интернет может претендовать на звание четвертого искусства.
– Сколько времени понадобится на восстановление театральной среды после снятия ограничений?
– Театр откроет двери для ограниченного количества зрителей. Я думаю, это произойдет не раньше сентября. Может позже. Каждый регион будет поступать по своей ситуации. Ограниченное количество зрителей – временная мера. Я не паникую, как некоторые мои коллеги. Это данность, которую надо принять. Пусть будет меньше зрителей, чем их не будет вообще. Нам надо будет пройти этот этап. Пока не понятно, как будут сидеть люди, как будет работать буфет, как вообще провести зрителя в зал. Это надо будет решать, преодолевать. Подготовка начнется с того момента, когда минимальное количество зрителей будет запущено. Репетиции и восстановление формы артистов – это тоже проблема. Они несколько месяцев были без работы. Надо вернуть форму, репетировать, вернуть репертуар. Если мы будем готовы к этому, то начнется восстановление. – Если снова введут ограничения, что будете делать?
– Удар будет по доходам, по продаже билетов. Если вдруг возникнет такая ситуация, то театры отнесутся к ней спокойно, мы уже имеем опыт. – В сентябре вы планируете привезти в Коми постановку «Демагог». В двух словах, почему сыктывкарцы обязательно должны ее посмотреть?
– Это мобильная постановка. Она не занимает много постановочных средств, при этом спектакль полноценный, настоящий. Представлены артисты разных поколений – от старших до молодых. Пьеса написана молодым автором – Кириллом Фокиным, ему 24 года. Поставлена молодым режиссером – Хуго Эрикссеном, ему 25 лет. Она сделана молодой командой, это важный момент для перспективы работы вашего молодежного театра. Самое главное, несмотря на то, что сюжет из Древней Греции, он как будто из наших дней. Это не специально, там много основано на исторических фактах. Постановка вызывает у зрителя реакцию – «Неужели уже тогда это было?» Это в хорошем смысле актуальная постановка.