Досье: Стратегия США на Балканах

Какого подхода к региону ждать от новой администрации?

20 января новый президент США Джо Байден официально возглавит Белый дом, и внешнюю политику страны начнет определять его администрация. В Европе одним из ключевых регионов для Вашингтона являются Балканы: в 2020 г. Северная Македония была принята в НАТО, и теперь вне блока остаются только Сербия и Босния и Герцеговина. Между тем, свои интересы в балканских республиках есть не только у Штатов, но и у ЕС, Китая, России и Турции. Какую стратегию выберет администрация Байдена для соперничества с ними, разобрал младший научный сотрудник Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН Яков Смирнов.

Ключевым вопросом для аналитиков сегодня стала внешнеполитическая повестка будущей американской администрации. Особый интерес представляет стратегия властей США на Балканах, в регионе, который в последнее десятилетие стал объектом усиленного внимания со стороны сразу нескольких крупных мировых игроков – ЕС, Китая, Турции и России.

Балканы и Джо Байден

Соединенные Штаты играют активную роль на Балканах уже почти 30 лет. Еще в 1990‑е гг. Вашингтон пришел в догорающую Югославию со своей концепцией «мирного урегулирования». В 1995-1996 гг. НАТО под предводительством американцев осуществляла бомбардировки боевых позиций боснийских сербов, в 1999 г. фактически объявила войну СРЮ, и в течение более чем трех месяцев бомбила Сербию и Черногорию. Рупором и активным сторонником этой политики в Сенате США выступал уже тогда весьма известный политик Джо Байден. В интервью телеканалу NBC весной 1999 г. он заявил, что для победы над Слободаном Милошевичем он будет готов голосовать за полноценное вторжение и оккупацию Сербии по «японско-немецкой» модели.

В 2000-2016 гг. влияние США в регионе немного ослабло. В этот период Белый дом оставил Балканы на попечение Евросоюза. Тем не менее, с приходом к власти администрации Дональда Трампа и несмотря на заявленную ею политику изоляционизма, Вашингтон стал активно наращивать свое присутствие в Юго-Восточной Европе, зачастую не согласовывая свою политику с Брюсселем.

Результатом такого подхода стало вступление в НАТО двух балканских стран – Черногории и Северной Македонии. На пути в блок уже находится Босния и Герцеговина, предпринимаются активные попытки привлечь к этому движению и Сербию. Казалось бы, Трамп подготовил для своего нежеланного преемника весьма благодатную почву для углубления влияния США в регионе. Тем не менее, текущий расклад сил на Балканах не позволяет говорить о том, что Соединенные Штаты с легкостью вернут себе главенствующее положение в Юго-Восточной Европе в ближайшие годы. На развитие ситуации окажут давление ряд серьезных политических и экономических факторов.

Китайское влияние

Во-первых, в последние годы в регионе существенно возросло влияние Китая. За прошедший год оно только увеличилось. В ходе первой волны пандемии Пекин оказывал серьезную материальную помощь (прежде всего путем поставок средств защиты и аппаратов ИВЛ) всем балканским странам, в особенности Сербии, что очень высоко оценило сербское руководство. Как отмечает эксперт Европейского совета по международным делам Владимир Шопов, влияние Пекина сегодня распространяется сразу на нескольких уровнях: от экономического и политического до научного и образовательного. При этом Китай отходит от традиционных способов взаимодействия.

Вместо прямых государственных дотаций Пекин все чаще привлекает частные китайские банки, вместо заключения межгосударственных соглашений о сотрудничестве ведет диалог напрямую с органами власти на местах, вместо политических партий и отдельных ведомств активно взаимодействует с общественными организациями.

Даже в такой консервативной сфере двустороннего сотрудничества, как покупка вооружений, где традиционными поставщиками балканских стран были Россия и США, Китай смог занять свою нишу, предлагая партнерам китайские аналоги по более выгодным ценам.

Связи с Россией

Во-вторых, безусловно, важным фактором продолжает оставаться российское влияние на Балканах. Помимо традиционно тесных исторических и культурных связей Москва на фоне активизации экспансии НАТО в регионе предприняла ряд значимых политических шагов. Одним из них стала серия визитов министра иностранных дел России Сергея Лаврова в Сербию и Боснию и Герцеговину (БиГ) в октябре и декабре 2020 г. Частые контакты главы российского МИД с руководителями этих балканских стран не случайны.

В БиГ в последние годы серьезно обострилось политическое противостояние из-за попыток лидеров мусульманской и хорватской общин усилить взаимодействие с НАТО с перспективой дальнейшего вступления всей страны в Альянс. К тому же, со стороны политических деятелей-мусульман все чаще звучат призывы отказаться от Дейтонской конфедеративной модели государства в пользу более унитарной, усилив центральную власть. Такой подход, очевидно, неприемлем для сербской стороны, которая благодаря Дейтонским соглашениям 1995 г. получила свою автономию в составе БиГ.

Поддержка Москвы в этом вопросе безоговорочна, и визиты Лаврова дали понять Брюсселю и в особенности Вашингтону, что Россия не собирается сдавать позиции в регионе.

Особую важность в этом ключе несет и так называемый «Балканский поток», представляющий собой продолжение «Турецкого потока» и проходящий через европейскую часть Турции и Болгарию вплоть до Сербии. Его запуск выступает краеугольным камнем влияния Москвы в регионе. В свою очередь, для Соединенных Штатов, которые в последнее десятилетие активизировали свою борьбу с Россией в сфере поставок энергоносителей в Европу, «Балканский поток» станет серьезной проблемой: он не только усилит российские позиции на Балканах, но и ограничит потенциальные возможности США по поставкам СПГ в Юго-Восточную Европу через терминалы на Адриатике.

Турецкая экспансия

Третий серьезный фактор состоит в укрепляющихся позициях Турции. Анкара за последнее десятилетие значительно продвинулась во всем Балканском регионе. Турецкие образовательные проекты сегодня присутствуют в Албании, Северной Македонии, населенных мусульманами частях Сербии и Боснии и Герцеговины. Не отстает и турецкий бизнес: открыто несколько предприятий в Сербии, Анкара напрямую финансирует строительство новой автодороги, связывающей Сараево и Белград, увеличивается товарооборот между Турцией и регионом.

Неоднозначность ситуации для Вашингтона заключается в том, что Турция – союзница США по Североатлантическому альянсу, а Реджеп Эрдоган явно заявляет о себе как о независимом игроке, претендующем на региональное лидерство. Байдену, не раз говорившему, что он собирается восстановить подорванные при Трампе отношения США со своими союзниками, по всей видимости, придется искать особый подход в отношениях с Анкарой.

Тем не менее, текущий расклад сил создает для Вашингтона благоприятную обстановку для активизации своей политики на Балканах.

С Турцией у США есть общие точки соприкосновения в регионе – тесные связи с мусульманской общиной. Это может стать подспорьем для совместных политических шагов Анкары и Вашингтона, в частности, в вопросе пересмотра Дейтонских соглашений и вступления БиГ в НАТО.

К тому же, взятый Байденом курс на восстановление отношений с союзниками позволит ему нормализовать диалог с ЕС. Брюссель, политические позиции которого в регионе заметно пошатнулись за последние несколько лет, может вновь найти в лице США своего союзника. И если уходящая администрация вела свою политику на Балканах в весьма «суверенном» ключе, не оглядываясь на ЕС, то Байден, придя к взаимопониманию с европейскими чиновниками, может объединить усилия Брюсселя и Вашингтона для реализации американских внешнеполитических задач в регионе. Ключевым, однако, остается вопрос: будет ли готова новая администрация идти ради этого на компромиссы?

Яков Смирнов, младший научный сотрудник Отдела современной истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы Института славяноведения РАН