Алексей Гирин: «Фонд с четкой стратегий скорее добьется успеха, чем фонд без нее»

Один из самых активных посевных фондов в России Starta Capital с недавнего времени начал работать в США. Правда его стратегия отличается от привычных стратегий других наших фондов, нацелившихся на зарубежные рынки. О своей философии рассказывает основатель и управляющий партнер Starta –  Алексей Гирин.

Недавно вы устраивали в фонде «внутреннюю» встречу, куда приглашали всех партнеров. Это что-то вроде акционерного совета? Какова была цель встречи?

 Это не акционерный совет. У классических фондов венчурные партнеры не могут влиять на работу генеральных партнеров. Так что это было неформальное отчетное собрание для наших инвесторов, людей которые доверили нам свои деньги. Мы стремимся давать информацию не только в форме отчетов, документов, каких-то бумаг, но и рассказывать, объяснять в живой манере о том, что было сделано, какие дальнейшие планы. Кроме того, мы предоставляем возможность пообщаться с портфельными компаниями. Так лучше составить о них полное представление. Соответственно, лидеры компаний тоже были на встрече.

В социальных сетях мероприятие было названо «годовщиной». Значит, были подведены какие-то итоги?

Да, первое такое мероприятие прошло в прошлом году, когда начал работу наш фонд. Мы собрали первых венчурных партнеров и рассказали о планах на год. Сейчас подвели его итоги. За это время в портфеле фонда появилось 7 компаний. Учитывая, что наш инвестиционный период – три года, а целевая цифра – 15-20 проектов, можно сказать, что мы прошли больше  трети пути по сбору портфеля. На сегодня 6 из 7 проектов – cash positive, некоторые уже преодолели порог самоокупаемости. Почти все подняли новые раунды по оценке выше той, по которой входили мы. Естественно, о доходности и ликвидности всего портфеля еще говорить рано, но цифры и «несчетные» показатели инвесторам нравятся.

 А как с выходами?

Мы инвестируем на посевной, даже на предпосевной стадии и понимаем, что выходов можно ждать на пятый-шестой год как минимум, а нашим компаниям в среднем по два года. Так что время еще не пришло, хотя потенциально мы видим возможности для выхода из одной-двух компаний, которые развиваются особенно быстро. Обо всем этом мы и рассказали нашим партнерам на последней встрече.

 Кто, кстати, ваши партнеры?

Это люди из разных отраслей, с разными интересами, те, кто уже добился каких-то успехов в своем бизнесе и готовы инвестировать в высокорисковые активы. В среднем их вложения в пределах ангельского чека. Именно поэтому мы пригласили выступить перед ними Евгения Медведникова – он тоже наш венчурный партнер, – который рассказал о своем опыте ангельского инвестирования, о своем успешном выходе из Unisender и проблемах ликвидности. 

 То есть эти люди инвестируют и сами, и через вас?

Как правило – хотят сами. Но не знают, как начать. Люди не случайно попадают в LP – обычно они, не обладая необходимыми компетенциями, готовы направить часть денег в фонд, чтобы приобрести опыт, связи, доступ к каким-то контактам. И, естественно – они получают доступ к людям, которые 24 часа в сутки занимаются венчурным инвестированием. К генеральным партнерам. Правда, некоторые параллельно инвестируют и самостоятельно – как тот же самый Медведников.

 Кстати, для чего такому успешному ангелу, как он, вкладывать через фонд?  

Насколько я понимаю, Евгений сейчас придерживается политики hands off.    У него действительно был очень успешный выход с мультипликатором х35, но даже самый позитивный опыт устаревает и по прошествии времени становится нерелевантным. Кроме того, Евгений считает, что надо доверять тем людям, в которых вложился – нам и самим как фонду близка такая философия. Логика простая – предприниматель живет своей компанией 24/7. Он глубоко погружен в предмет, является профессионалом в сфере своей деятельности. Также и мы как фонд глубоко погружены в предмет своей деятельности. Мы являемся для Евгения обратной связью по его личным инвестиционным инициативам. Мы разбираем с ним различные ситуации, делимся своим опытом, видением. Евгению нравится наш подход к отбору портфельных компаний и сам портфель фонда.

Кстати, у нашего партнера Людмилы Голубковой родилась очень точная метафора по поводу как связаны инвесторы фонда, фонд и предприниматели: «Слова «венчур» и «авантюра» в английском языке имеют одно происхождение (venture и adventure). Венчур – это увлекательное путешествие, авантюра. У одних есть карта путешествия, у других корабль, у третьих деньги на вояж. И у каждого своя роль». Инвесторы фонда – люди с деньгами, которые финансируют путешествие. Предприниматели – команда, те, кто готов двигаться вперед. Мы, венчурный фонд, в этой конструкции люди с картой, которые знают, куда и как плыть, что и в каких областях происходит, какие тренды.

 Вы сказали, что не только подвели итоги года, но и рассказали о планах на новый. Какие они?

Инвестировать в 4-5 новых компаний. Доинвестировать 3 текущие. Помочь нашим компаниям стать глобальными и лидерами в России. И главное – работать над ликвидностью компаний. То, что в России пока очень плохо с ликвидностью, лишний раз продемонстрировал выход Евгения Медведникова из Unisender. Да, мультипликатор был сверхдостойный. Однако, компания – лидер своего сегмента в России – по сравнению с западными аналогичными проектами она была оценена очень скромно. Фактически Unisender был оценен по мультипликаторам, применяемым к компаниям в private equity. Если бы она развивалась на глобальном рынке, оценка была бы совсем другой. Поэтому развивать компании глобально – важнейший пункт нашего плана на ближайшее время. Значит и мы как фонд должны оперировать глобально.

Отчасти по этим причинам некоторые фонды покидают Россию.

Думаю, у нас немного другая история, я объясню позднее почему. Просто у нас максимальный жизненный цикл фонда 8 лет: первые 2-3 года мы собираем портфель, дальше задача – помочь компаниям вырасти. После этого нам надо выходить из проектов. И тут выступает даже не вопрос доходности, но – ликвидности. Yandex и Mail.Ru покупают по несколько компаний в год, есть еще несколько корпораций, но говорить о ликвидности не приходится.

И вы идете за ликвидностью на глобальный рынок. 

Да. Важно понимать, что мы остаемся российским фондом и инвестируем в российские проекты, потому что видим большой потенциал в оценках технологических проектов здесь, в России, по отношению к западным компаниям. Здесь много хороших предпринимателей. Наши компании оцениваются как минимум в несколько раз ниже, чем такие же в Штатах. И это на самом деле справедливо. А нам, как фонду просто надо научиться использовать этот гэп.

Еще, наверное, повлиял упавший рубль?

Курс как раз мало что значит, мы все равно все оценки производим в долларах.

Но так или иначе вы собираетесь выходить на глобальный рынок.

Конечно. Ведь российский рынок сам по себе очень маленький. Условно, рынок мейл-рассылки в России составляет 2% от мирового. И он, естественно, не интересен ни инвесторам, ни международным игрокам, которые консолидируют активы. Поэтому мы должны научиться делать глобальные продукты и продавать их по всему миру. Иначе эти продукты все равно будут созданы, но другими и в других странах и мы будем вынуждены их покупать. В технологической сфере у нас больше возможностей для экспансии, есть потенциал создавать нормальные сервисы и продукты, продавать их. Как примеры: Acronis, Parallels, NGINX. Этот путь принесет нашей экономике гораздо больше плодов, чем, скажем, экспорт сырья. Ведь существенная часть выручки достанется в виде зарплаты гражданам нашей страны. Они будут потреблять здесь, платить налоги здесь. А деньги будут приходить со всего мира, с глобальных рынков. Мы понимали это с самого начала и план развиваться на глобальных рынках не новый. Просто по времени это совпало с выходом других отечественных фондов в США, Израиль или Сингапур.

 Давайте немного более конкретно поговорим об этом плане.

Наше понимание таково: есть отдельные уникальные предприниматели, которые в любой среде быстро адаптируются и начинают достигать хороших результатов. Но это лишь отдельные примеры, скорее исключения. Чаще все происходит медленно, через решение проблем, которых можно избежать. Мы собираемся помогать своим проектам с социальной и прочей адаптацией, со связями и вхождением в информационное пространство, стартом продаж, будем снижать неизбежные транзакционные издержки.  

В целом в новой среде проще двигаться, если есть проводники и имя. Мы намерены выстроить систему, которая будет обеспечивать нашим компаниям это.  В том числе и через наше имя. Которое появится на фоне успехов наших портфельных компаний. Так что это будет работать в обе стороны.

 Мы сейчас говорим про США?

Да. Конкретно – про Восточное побережье, которое, по нашему мнению, нам и нашим компаниям подходит больше. Мы в ближайшее время открываем представительство в Нью-Йорке.

 Как конкретно будет выглядеть эта помощь?

До конца года мы запустим акселерационную программу для наших портфельных компаний. Уже в 2015 году мы планируем выводить три из них на мировой рынок.  Так что эти компании будут первыми участниками акселерации.

Она уже сформирована? У вас есть представление, как она будет построена?

Да, к середине осени она будет окончательно готова.

Каков фокус самой программы?

Три момента. Первый – теоретические и практические знания от тех, кто на местном рынке сумел освоиться и успешно работает. Второй – вхождение в информационное пространство и связи. Третье – старт продаж. И как среднесрочная программа – помощь в фандрайзинге в США.

Все это будут давать местные специалисты или россияне?

В первую очередь местные, хотя какие-то россияне тоже, конечно, будут, но в основном они станут рассказывать об адаптации в США. Сейчас мы как раз формируем круг этих людей.

Замечу, что кроме тех компаний, которые пока только собираются стать глобальными, в нашем портфеле есть 2, у которых уже основной рынок и выручка вне России.  При том что вся разработка здесь. Так что мы будем опираться и на их опыт.

Акселерация серьезное слово, и в России под ним часто может скрываться что угодно. У вас в итоге будет действительно программа или все-таки набор мероприятий?

Речь идет не о разновидности стартап-туризма с посещением офисов корпораций. Это по сути индивидуальная  проектная работа. На первом этапе, например, будет интенсивная теоретическая часть, на которой будут выявляться проблемные зоны и точки роста компании. По ее итогам будут находиться местные компетентные специалисты для развития. То есть это не формат «лекция, а потом дальше сами как-нибудь разбирайтесь». Это сопровождение компаний.

При этом вы планируете оставаться российским фондом.

Как я уже сказал – да. Наша основная деятельность сконцентрирована в России, мы понимаем, как здесь работать, как искать компании, как их оценивать, сопровождать, помогать им. Кроме того, мы привыкли быть лид-инвесторами, а на западных рынках – мы четко это понимаем – для этой роли надо обладать рядом других компетенций и связей. Поэтому наша позиция такова: активно инвестировать в России, а потом помогать стать нашим компаниям глобальными.    

 А как вы себя позиционируете в США? «Российский инвестор» – насколько это приговор?

Ну, возможно, это отсюда так кажется, что это приговор. Бизнес – он и в Африке бизнес. Люди смотрят в первую очередь на твои достижения и способности, политический аспект в бизнесе стремится к нулю. Если все видят, что нам удаются инвестиции в хорошие компании – то мы крутые парни, и причем тут происхождение инвестора.

То же касается и компаний. Если предлагается лучшее решение в своей области, то проблем с продажами а далее и с поиском инвесторов не будет где угодно. Вы сегодня пользуетесь Skype, а не обычной телефонией, и вам без разницы, кто его делал, кто был инвестором – вам просто так удобнее. То же и с инвесторами – если американские инвесторы не видят рисков, а видят в компании с российскими корнями возможности, то они в нее вложатся. Уточню: если возможности выше рисков. Другой вопрос как  снимать риски, которых нет у американских проектов: например, поведенческие, вопросы интеллектуальной собственности, правовые и т.д. И мы на самом деле не питаем иллюзий по поводу привлечения денег американских фондов в наши компании в первый год выхода на глобальные рынки – скорее, это будут деньги российских инвесторов. 

Российских инвесторов там или здесь?

Все условно. Российский инвестор может жить здесь, а иметь счет там, или даже бизнес там, и наоборот.

У вас необычное позиционирование. Многие российские изначально фонды, инвестируя вне страны, стараются не акцентировать внимание на своем российском происхождении. 

Такой подход имеет право на существование – в нем есть свои плюсы и минусы. Мы, я повторюсь, привыкли быть лид-инвестором. А эта роль нам понятна пока только в России. А если мы заявим, что завтра начнем инвестировать в американские проекты – это означает, что надо привлекать местных партнеров и менять структуру управления. Или – присоединяться к чужим сделкам, что нам не очень нравится. Да и кто нас пустит в хорошие сделки на первых порах?

Безусловно мы будем присматриваться к местным (американским) проектам и инвестировать в них. Но это не будет основной линией и только по мере роста наших компетенций. И скорее всего это будет уже следующий наш фонд.

Насколько я понимаю, эта позиция как была заявлена изначально, так и не менялась.

Да, мне кажется, что фонд с четкой стратегий скорее добьется успеха, чем фонд без нее.