Иванова и обожаемый кот Мефодий
У одной Ивановой имелось всё необходимое для счастливой жизни – любимый муж Юрочка, дорогая подруга Сидорова и обожаемый кот Мефодий.
Но стихийные бедствия всегда застают врасплох, в предпоследний день паники в Помпее не было.
Талантливый безработный оператор Юрочка объяснил, что Иванова – это чёрно-белое кино на выцветшей плёнке, старомодный, замшелый и убогий неореализм, а ему нужны яркие цвета, крутые спецэффекты и энергичный экшн.
Объяснил и ушёл к Сидоровой, прихватив с собой подаренный на свадьбу телевизор и кота.
Иванова пыталась отстоять Мефодия, но Юрочка заявил, умному и развитому животному лучше пребывать в полноценной семье, которую они с Сидоровой вот-вот создадут.
Ивановой пришлось взять отпуск, не появляться же на работе с красными глазами, распухшим носом и непреодолимым желанием отчаянно завыть по трём покойникам сразу.
Ничего, потихоньку привыкла.
Были и светлые моменты – однажды приснилось прекрасное, во сне Иванова под одобрительное мурчанье Мефодия от души охаживала змею Сидорову чугунной бабушкиной сковородкой, сопровождая охаживание демоническим хохотом.
Но всё равно – тоска, тоска.
С горя записалась на лайф-коучинг «Десять ступеней к счастью».
На вводном занятии коуч Петрова проникновенно вещала о психологии оптимизма на примере успешных и самодостаточных женщин – себя и Жаклин Кеннеди.
Примеры из жизни Петровой выглядели убедительнее, чувствовалось, Петрова бодро проскакала по всем ступеням до верхнего этажа, где уже толпились тоскующие по ней миллиардеры, все красавцы, не чета пузатому коротышке Онассису.
Иванова послушно конспектировала, думая, господи, зачем я тут, что толку приделывать робкому травоядному клыки и когти, всей радости – не одна я такая дура, вон, ещё восемь лузерш внимают.
В завершение Петрова сказала, я научу вас создавать будущее и достигать невозможного! оплатите курс в комнате 112, о стоимости методических материалов для самостоятельной работы сообщу позже.
И упорхнула.
Иванова сидела и жалела себя, до слёз, в результате потекла тушь, пришлось идти умываться.
В туалете на втором этаже взахлёб рыдала Петрова.
Отзывчивая Иванова бросилась к ней, что случилось? я могу чем-то помочь?
Всё случилось! всё! муж-бабник, свекровь-злыдень, дочка от рук отбилась, директор-упырь, за копейку удавится, и туфли эти, ну не могу я на каблуках, не могу!
А знаете что, сказала Иванова, у вас всё будет хорошо.
Вы так думаете? спросила зарёванная Петрова.
Я не думаю, просто вижу, я умею видеть, уверенно соврала Иванова.
Шла домой, а лучше бы топиться.
И пришла почему-то к дому Сидоровой, четвёртый подъезд, первый этаж, высокий первый этаж, как любила подчеркнуть Сидорова.
По случаю жары окна настежь.
На кухонном подоконнике сидел Мефодий.
Иванова сказала, котик! ты меня помнишь? кис-кис-кис!
Мефодий глянул недовольно, хрипло мявкнул и вдруг сиганул вниз, чуть с ног не сбил.
Иванова подхватила его на руки, Мефодий лизнул её в нос и заурчал.
Вот что, котик, сказала Иванова, пойдём-ка мы домой, хватит по чужим квартирам ошиваться.
В окне показался Юрочка, молча смотрел, и вид у него был такой, будто только помани – прыгнет вслед за Мефодием.
Здравствуй, Юрий, сказала Иванова, передай привет Сидоровой, привет и благодарность, а нам пора.
И ушла с увесистым Мефодием, тыкавшемся усатой мордой в лицо и наотрез отказавшемся спускаться с рук.
Шла и видела, вот-вот, в переулке или чуть дальше навстречу выйдет её счастье.
Скажет, я лучший в мире переносчик толстых серых котов, или другие глупые слова, неважно.
В общем-то, так оно и получилось.
(с)drevo_z