Каким должен быть современный Псков – дискуссия в медиацентре ПАИ

В Медиацентре ПАИ состоялся круглый стол, посвященный перспективному развитию Пскова. В нем приняли участие главный архитектор Псковской области Евгений Шапкин, главный архитектор Пскова Евгений Скачков, руководитель архитектурного бюро Сергей Станкевич, заместитель председателя комитета по охране памятников культурного наследия Псковской области Елена Жукова, эксперт министерства культуры РФ Надежда Волова, председатель комитета по стратегическому планированию и бюджетной политике Псковской городской Думы Григорий Стороненков, руководитель «Псковжилстрой» Владислав Абрамов. Модераторами круглого стола стали журналисты: заместитель директора АНО «Медиацентр60» Александр Машкарин и руководитель медиацентра Надежда Назаренко.

Участники круглого стола обсудили, в каком направлении должен развиваться современный город, есть ли у специалистов единое мнение о перспективном развитии территорий, как создать комфортный современный город в условиях строгих правил по сохранению памятников архитектуры, а также чего сегодня не хватает микрорайонам Пскова. Предлагаем текстовую версию дискуссии в медиацентре Псковского агентства информации.

«А был ли мальчик?»

Александр Машкарин: Коллеги, добрый день! На мой взгляд, тема очень интересная, не проходит, наверно, ни одного года, чтобы так или иначе концепция развития Пскова, жилищное строительство в Пскове, сохранение исторического наследия в Пскове не обсуждалось и не было попыток увязать все в единую стратегию развития нашего города. Пока, насколько я понимаю, все-таки нет единого понимания, куда мы растем. Есть, конечно, городская концепция развития до 2030 года, на мой взгляд, пускай не обижаются городские власти, довольно забавная, ее даже рабочей, к сожалению, назвать нельзя. Есть перспективный план развития, есть строительный план развития Пскова с определенным реагированием, который чуть ли не каждый год, мне кажется, меняется, меняются зоны застройки, разрешенные зоны и так далее. Есть общее понимание того, что Псков – город исторический, есть охранные зоны, надо их соблюдать, город растет в нескольких направлениях, это понятно, на Завеличье Пскова, сейчас и на Запсковье, но очевидно, что этого недостаточно. Просто ведь мы растем туда и туда. Хочется понимать, что из себя город будет представлять через несколько лет, каким образом его историческая сущность сочетается с желанием жить в современном зеленом городе. Вот об этом я предлагаю сегодня поговорить.

Для затравки скажу, что часто себя ловлю на мысли о том, что мы живем в некоем городе-склепе. Массовое количество мемориальных досок на домах «здесь жил такой-то», масса памятников, которые не жизнерадостные, а тоже в память о ком-то погибшем, расстрелянном, забытом, названия улиц у нас, в общем-то, такие же. Ну и вообще, если бы не красота псковских храмов и пока еще зеленый город, радоваться было бы особо нечему. А хочется жить, чтобы дети мои росли и не уезжали из Пскова, жили в современном мегаполисе, в современном городе, радовались зелени и не чувствовали себя жителями многоэтажного гетто.

Сергей Станкевич: А давайте, может быть, определимся все-таки тогда с пониманием такой терминологии: а что сегодня в нашем понимании современный город? Потому что зеленый и без небоскребов – на мой взгляд, это такое же слабое описание, как и стратегия развития города Пскова.

Александр Машкарин: Согласен.

Сергей Станкевич: Даже не с точки зрения архитектуры, а с точки зрения человека, жителя.

Надежда Назаренко: Современный – может быть, максимально комфортный для горожанина.

Александр Машкарин: Я назову три сочетания. Первое – все-таки зеленый, хорошо, более обще – экологичный. Второе – наличие доступной среды, причем под доступной средой я понимаю не доступный с точки зрения человека с ограниченными возможностями, а пешеходную доступность: мне должно быть комфортно передвигаться у нас по городу не только на автомобиле, но и пешком. И третье – это, собственно говоря, развитая инфраструктура для комфортной жизни. Под этим я понимаю не количество магазинов и точек общепита, а парки, скверы, места отдыха. Наверно, как-то вот так. Если бы у меня была возможность, я жил бы на хуторе, скажем так, а не в городе. Хочу чувствовать себя на хуторе в Пскове.

Сергей Станкевич: Если посмотреть на все, что ты сейчас сказал, не препарируя, то все это у нас есть. Чего тогда не хватает?

Евгений Шапкин: Есть понятие устойчивого города, развития устойчивого города. Сейчас много и в интернете, и в магазинах различной литературы о градостроительной деятельности, причем есть целые исследования, потому что городская среда влияет на психологию человека: он в ней растет, и городская среда его формирует. То есть это создание определенной социальной демократии. Также есть понятие 15-минутного города, мы говорим про 15 минут не на автомобиле, а про 15 минут пешком: это максимальное время, докуда ты можешь добраться – до стоматологии, магазина, детского сада, школы, чего угодно, может быть, даже чего-то развлекательного, парка, обязательно парка. Тема, которую затронули сегодня, – это очень сложная тема, и на самом деле ее вот так вот в двух каких-то пунктах расшифровать очень сложно. Как он должен развиваться, его обязательно нужно развивать? Вы сказали: улучшенная дорожная сеть – это один из приоритетов. Нужно уплотнять центр, то есть не надо лезть влево, вправо, на север, на юг, если у нас есть возможность использовать территорию, которая находится в городе. Таких территорий очень много. Есть понятие разуплотнения города, есть понятие джентрификации, когда мы занимаемся промышленными территориями, их реанимируем.

Александр Машкарин: Отвечая на вопрос Сергея, чего не хватает, наш город, например, лоскутное одеяло: здесь хорошо 100 метров – там плохо, здесь зеленые деревья, зелень есть – там были, их срубили, но никто не посадил новые, или посадили новые, но никто за ними не ухаживает. Здесь прекрасный пример, я считаю, – велодорожки. Велодорожки нарисовали – дальше ее нет. И нет концепции ни развития, зеленого города например, ни концепции велодорожек в целом в Пскове…А если они есть, они между собой вообще никак не связаны, не коррелируют.

Владислав Абрамов: По велодорожкам отдельная тема. Я видел по телевидению, где-то есть разметка велодорожки, да? Только мне непонятно, велодорожка справа или слева. То есть мне по какой ехать – по широкой или по узкой стороне? Если что-то делать, то надо до конца довести. Букву «В», трафаретик-велосипед нарисовать – я не знаю. Непонятно, где велосипед должен быть, где пешеходы, если уж эту пешеходную дорожку разделили.

Александр Машкарин: Давайте профессионально скажите, в каком городе мы будем жить. Объясните мне. Кто попытается ответить на этот вопрос? Я нарисовал свою картину Пскова – Сергей, нарисуй свою. Может, правда все хорошо?

Сергей Станкевич: Я специально выступаю оппонентом в данном вопросе, чтоб просто поглубже покопать – не потому что я не согласен. Мне все-таки думается, что если подходить к этому вопросу так, как ты сказал, ну окей, хорошо, завтра появятся велодорожки. А мне вообще иногда кажется, что у нас как будто бы не существует никаких проблем в городе, как кроме отсутствия велодорожек и спиленных деревьев. Как будто бы, если завтра это появится, твои дети не уедут из города. Но это не так.

Александр Машкарин: Конечно нет. Это частный случай общей проблемы.

В целом, все не плохо

Сергей Станкевич: Поэтому и хочется покопаться. Давайте поразбираемся, все-таки что реально сегодня современный город, какой он нам нужен, для чего он нам нужен. Вот Евгений Юрьевич хорошую мысль озвучил, правильную, архитектор. Мы все это знаем про 15-минутный город и вот эти все истории. У нас сегодня строятся, неважно даже, в центре города или за окраиной города, строятся новые жилые комплексы, да? Мы все равно продолжаем до сих пор строить так называемые спальные районы. Если мы говорим о современном развитии города, то в современном понимании уже нет такого термина «спальный район», а мы все равно продаем спальные районы и пытаемся говорить о том, что вот сегодня это там интересно, нужно, это в тишине. Современный мир так уже не живет, люди изменились. Вообще все изменилось. У нас даже без ковида-то все изменилось, а с ковидом тем более все изменилось. И современный ритм вообще совершенно другой, людям не нужны уже те квартиры, те планировки таких размеров, как нужны были раньше, люди не хотят уже ехать на другой конец города в Пскове, хотя Псков – 15-минутный город в каком-то смысле. Но люди не хотят переезжать на другой конец города или даже ехать в центр, например, в офис. Люди хотят спускаться в тапочках.

У нас появилось огромное количество специалистов, которые работают на дому или удаленно, но мы до сих пор не строим нигде и у нас нет ни одного комплекса, где на первых этажах были бы квартиры так называемые для частных специалистов, изначально построенные, так спроектированные. И как раз то, о чем говорили: дойти до стоматолога, психолога или любого другого специалиста, сделать маникюр и все что угодно – это должно быть в рамках твоего комплекса. И это не про коммерческие помещения, которые проектируются, потому что частным специалистам, которые ведут небольшой бизнес не под силу арендовать помещение. Им это и не нужно, они по-другому уже живут, в другом ритме.

Все принципиально изменилось, а мы все пытаемся, мне кажется, просто пока еще соединить велодорожки и высадить деревья, которые есть. Это все здорово, классно, но просто это сегодня уже не работает. Сегодня открытие нового парка не работает вообще никак, вот совершенно никак – ни с точки зрения индекса качества городской среды, по которому нас оценивают как любой регион, потому что если покопаться по методике индекса… Мы занимаемся этой проблематикой, хорошо знаем, и вы наверняка тоже знаете, что с каждым годом, несмотря на то что проекты реализуются, строятся новые дороги, новые парки делаются, индекс падает каждый год.

А на самом деле все просто, это статистика и арифметика. Чем больше сегодня парков, в которых есть просто асфальтированные дорожки и просто лужайки, тем меньше у нас показатель индекса, потому что в индексе сегодня уже актуально, например, разнообразие растительности. Мы должны сажать разные деревья, разные травы, луговые травы и так далее. При этом мы не заморачиваемся тем вопросом, что УГХ, например, до сих пор сегодня не имеет ни техники, ни знаний, как ухаживать за этим. И так далее. Все-таки надо как-то, как предприниматели говорят, в глубину чека надо работать.

Думаю, вы же со мной согласитесь, что по сравнению с большинством российских малых городов у нас в целом-то все хорошо. Как в ресторане, в котором уже более-менее все в порядке: у тебя хорошая посадка, у тебя более-менее нормальное меню, но денег не хватает – нужно работать в глубину чека, другого способа нет. Вот нам нужно работать в глубину и прорабатывать вот эти нюансы. А мы все пытаемся, мне кажется, какими-то, как раньше, «а давайте вправо строить или влево строить, соединим велодорожки или высадим деревья», а это не работает. Вот передам «пинг-понг» какой мыслью, например, сегодня даже просто восстанавливать и приводить в порядок памятники, не приспосабливая их под современные нужды, – это и по индексу минус, и по современному развитию минус, то есть просто так это уже не работает. Все равно то, что мы сегодня в основном делаем, мы просто восстанавливаем. По большому счету…

Александр Машкарин: Восстанавливаем максимум музей.

Сергей Станкевич: Да, как раз снял с языка. Сохранение без развития – это равно мумификации.

Александр Машкарин: Надежда и Евгений, раз мячик к вам перешел, что скажете?

Максимально сохранить уникальность

Елена Жукова: Наш Псков удивительный и уникальный разнообразием и большим количеством объектов культурного наследия, которые расположены на его территории. Основная задача госоргана в сфере охраны объектов культурного наследия - нашего комитета – это все-таки максимально сохранить эту уникальность, сохранить его историзм, но и позволить городу развиваться, но развиваться традиционно, с учетом каких-то обеспечений сохранности города. Наверно, за последнее время задача и для жителей города, и для гостей города – чтобы этот город был удобным, комфортным, привлекательным. И вот здесь нужно найти такую золотую середину, чтобы максимально использовать и вовлекать объекты культурного наследия в экономическое развитие города, обеспечив их сохранность.

Мне кажется, что за последнее время у нас достаточно много в этом направлении сделано и продолжает работа в этом направлении вестись. Задача госоргана – сохранить объекты культурного наследия, сохранить ту средовую застройку, которая существует в историческом центре города, сохранить видовые панорамы, которые тоже привлекательны для туристов. Это нам помогает обеспечивать установленные зоны охраны. Но, несмотря на установленные ограничения в части охраны объектов культурного наследия, все-таки на территории города продолжают и реализуются многие инвестиционные проекты: в сфере туризма. За последнее время произошла и реконструкция улицы Свердлова, и реконструкция улицы Калинина, улицы Ленина, сейчас идет благоустройство площади Ленина. Много других инвестиционных проектов: восстановили Двор Постникова, Варлаамовский угол, что делает наш город интересным и привлекательным.

Александр Машкарин: Можно я тут вставлю пять копеек? Мы действительно наблюдаем некие изменения за последние лет десять, но вот я себя каждый раз ловлю на мысли (Ленина улицу вспомнили)… я опять к велосипедной дорожке: понатыкана куча знаков «Велосипедная дорожка», а велосипедной дорожки так и нет. Как всегда получается в Пскове? Идея – классная, а реализация – не очень. Это как с площадью Ленина: я понимаю, что там промежуточный этап, это не изменение концепции главного городского пространства, центрального городского, это просто такая реновация площади Ленина. Но тем не менее, не знаю как вы, от площади Ленина, от центра города я пока не получу то, что я хочу. Это просто будет меньше зелени, больше камня. Такая же история с приспособлением памятников истории.

Понятно, что у всех на устах постоянно один и тот же пример – это Двор Подзноева с точки зрения именно коммерциализации места, и сейчас, может быть, дай бог, в этом году, в следующем или через два года появится «Шпагатка» у Загоруя. Кто-то еще может вспомнить такие примеры превращения памятника именно в коммерческие объекты? Двор Постникова классно отреставрировали, жить там хочется, но это музей, как бы ничего нового. Башни Плоская и Высокая – музей, и то попасть туда сейчас из-за коронавируса тоже проблема. Варламовский угол – музей, Покровский комплекс, Покровская башня – со времен Михаила Варфоломеевича Кузнецова говорится о том, что можно сделать с этим объектом. Ни-че-го. Вопрос уже риторический: я прекрасно понимаю, что многие проекты коммерческие, которые, в принципе, инвестиционно привлекательны, буксуют только из-за того, что у нас крайне низкая в регионе покупательская способность у людей. Никто сюда не пойдет, потому что это просто коммерчески невыгодно.

Григорий Стороненков: У нас много документов, в том числе была стратегия развития до 2020 года, сейчас – до 2030 года, у нас есть генплан, у нас есть план зонирования и так далее. Много документов, которые как бы условно связаны между собой. А вот основная мысль, которая бы отличала наш город от иных городов и почему бы я хотел сюда приехать, остаться, она должна быть какая-то центральная и понятная. Я вам сейчас зачитаю миссию города Пскова, принятую в стратегии: Псков – отсюда начинается Россия, город для жителей, город для гостей. По сути, если «отсюда начинается Россия» вычеркнуть, то это любой город для жителей и для гостей, более-менее имеющий историю какую-то. И стратегическая цель. Вот если она вас зажжет, вы захотите во Псков приехать. Стратегическая цель – повышение качества жизни населения на основе диверсификации экономики и внедрения принципов устойчивого развития и формирования комфортного городского пространства.

Александр Машкарин: За все хорошее против всего плохого.

А как у них?

Григорий Стороненков: Знаете, я лет десять тому назад ездил в Куопио и разговаривал с бывшим мэром города, он говорит: «Вот мы 20 лет тому назад поставили хорошую цель, стратегию развития – вписать город органично в природу». Им это удалось. Такое впечатление, ты ходишь то ли в парке, то ли в лесу, то ли в городе. Эта мысль основная – она сквозит везде.

Александр Машкарин: Город Вентспилс – портовый город, но у них концепция города для детей.

Григорий Стороненков: Она читается, понимаешь? Везде должна читаться и понятной быть логика и замысел создателя или двигателя. Так вот, там положено в каждом микрорайоне иметь бомбоубежище – так вот бомбоубежище в виде обыкновенной горы, гора с соснами. А заходишь туда – с одной стороны бассейн, с другой стороны хоккейная площадка. И все это вписано! Там понятна мысль и цель понятна, они ее реализовали. Мэр показывал, хвастался, рассказывал.

У нас же эта цель прописана, декомпозирована на задачи, но, знаете, в итоге даже если будет завтра 2030 год, мы получим результат (а какой-то результат мы обязательно получим, вот согласно этой стратегии мы его достигнем), будем ли мы довольны тем, что получилось, я не знаю. То есть какая-то основная мысль должна быть. Ну и еще хочу такой штрих добавить: наш город с точки зрения логики архитектурного развития не самый худший в России. Я был в Рязани – вот там сочетаются малоэтажная застройка с высотной. Причем это так хаотично, из-за угла возникает. У нас хоть логика есть, в частности и генплан это обеспечивает, и проекты планировок. Делалась недавно по Сиреневому бульвару – там была четко поставлена логика, чтобы от малоэтажной застройки к многоэтажной шло с повышением уровня.

Денег не хватает?

Александр Машкарин: У меня (извиняюсь, перебью) вопрос такой, технический: планы есть, концепция есть, но как строили у нас человейники, на улице Юности, например, квартал, где прямо вот продыху нет, так и строят. Как дорожная инфраструктура догоняла развитие микрорайонов, так и догоняет, у нас нет опережающего построения магистрали, а потом выстраивания. Это не концепция даже, это здравая логика развития небольшого, даже любого города. У нас что, денег не хватает или что? Почему так происходит?

Владислав Абрамов: Да, совершенно верно, последнее правильно: не хватает денег. А для того чтобы хватало денег, еще раз повторюсь, дайте возможность коммерческим структурам эти дома двухэтажные снести к чертовой матери и сделать по такому же облику такие же дома, ресторанчики, кафе. Вот что нужно сделать. Проезжаю по улице Труда, там, где вы живете, там их полно, этих домов, только никто не хочет браться.

Евгений Шапкин: Бизнес тоже хочет взамен что-то получить. Например, если мы берем старый детский сад, не памятник, то его можно снести. Но сделать в нем современный детский сад в этом объеме нельзя, потому что у нас нормативы, мы в XXI веке живем. Берем инженерную систему, лестницы – они сейчас шире должны быть, другие – площе для маломобильных групп. Все это сказывается на планировке, на цене – тоже. Если мы говорим про исторический центр, мы ничего этого не можем сделать, что там написано? Восстановить в таком же объеме. Все!  Мы приплыли.

Елена Жукова: Не совсем так, зоны охраны регламентированы, они разрабатываются в строгом соответствии с 73-м федеральным законом и постановлением Правительства Российской Федерации, где определены требования. Задача – обеспечить объект культурного наследия в его исторической среде и сопряженной с ним территории. Устанавливается три зоны охраны. Сначала устанавливается территория памятника, к этой территории устанавливается зона регулирования застройки и зона охраняемого природного ландшафта. К объекту культурного наследия и к его территории на основании проекта определяется либо все три уровня защиты, либо какой-то один, либо два, то есть это определяется на основании научно-проектной документации, там прописываются режимы и требования градрегламентов, там нет прямого запрета на развитие территории. Хозяйственная деятельность ограничивается, опять же эти ограничения направлены на то, чтобы сохранить объект культурного наследия в исторической природной и градостроительной среде. И потом, Псков – это не только исторический центр, но и территория, которая находится за его границами, где нет наших ограничений. А говорить о том, что памятники мешают развиваться городу, я считаю, что это категорически неправильно, потому что это как раз особенность нашего города, которая делает его привлекательным.

Законодательство меняется, меняются требования, вносятся поправки и в Земельный кодекс, и в Градостроительный кодекс, и в наш 73-й федеральный закон. Зоны охраны, которые были утверждены в 2013 году, разрабатывались в 2010 году. Да, несомненно, они требуют корректировки и доработки. Понимая необходимость развития территории, на уровне администрации области принято решение о разработке нового проекта объединенной зоны охраны объектов культурного наследия, расположенных на территории города Пскова. При поддержке губернатора Михаила Ведерникова выделены дополнительные средства на данный вид работ, и уже второй год подведомственным учреждением комитета – научно-производственным центром по охране объектов культурного наследия данная работа ведется. В прошлом году были выполнены все предварительные исследования, в этом году уже, получается, в планах уже завершающий этап разработки этого проекта. Но после разработки проекта еще этап согласования и с Министерством культуры, и с Псковским областным Собранием депутатов.

Владислав Абрамов: Я об этом не знал. Вот это вот хорошая новость, хорошая новость реально.

Александр Машкарин: Вангую, что комитет по охране памятников культуры за эти подвижки в сторону зоны регулируемой застройки наши дорогие общественники с потрохами съедят, даже за такие уступки.

Надежда Волова: В рабочую группу входит представитель общественности. Пока мы не видели, что они как-то высказались категорически против. У нас есть обоснование. В 90-е годы Загоруй почему взялся за Подзноевы палаты? Потому что была возможность дать ему компенсационную застройку, построиться, хотя зона была тоже охранная. Не так строг был закон. Он сделал комплекс. Сейчас изменилось законодательство, изменилась ситуация, и все прекрасно понимают, что зона охраны может быть там, где сохранилась историко-градостроительная среда. Мы этот анализ весь сделали, разложили его по полочкам и сказали: «У нас два-три квартала в центре города, где эта среда сохранилась наряду с памятниками». Вот это охранная зона. Охранная зона к объектам ЮНЕСКО, к «особоценникам» – это требование Минкультуры. Все остальное мы выводим в зону регулирования застройки.

Владислав Абрамов: Отлично.

Надежда Волова: Но поверьте, что все равно девятиэтажные дома здесь никто не построит.

Абрамов: Не надо! Для этого у нас есть архитекторы, которые, конечно, не дадут этого разрешения, город не даст разрешения на строительство. Конечно, вы правильно говорите.

Нет проблем, есть задачи

Сергей Станкевич: Если мы все-таки говорим про развитие города, то надо определиться, мы город-музей или мы город про что, то есть за счет чего мы пополняем казну и имеем возможность неважно что строить и неважно в каких регламентах. Все-таки мне думается, что наша главная проблема сегодня – в отсутствии проблем. Ну нет реально проблем, объективно. Есть задачи какие-то. Есть задача решить вопрос регламентов. Рабочая группа работает и подтверждает, сам в ней состою и подтверждаю: действительно работает. Есть задача решить вопрос со списком памятников, которые включены по непонятным причинам, точнее, по понятным причинам, почему они тогда были включены, но вроде бы как сейчас не нужны. И в принципе, этот процесс вялотекуще, но как-то уже даже стартовал. Уже собирались, этот список составлен, там общественниками реально сделан список, он обсуждается и так далее.

Давайте посмотрим на ситуацию-то по-другому, давайте пофантазируем. Ну появится завтра в городе еще тысяча деревьев – что-то изменится? Завтра все памятники будут отреставрированы – что-то изменится? Да ничего не изменится принципиально. У нас и так все нормально, хорошо идет, более-менее, да? Давайте посмотрим реально в ту самую глубину чека. Вот строятся, например, новые парки. Но известно же, чтобы парк работал, в нем должно быть минимум десять точек притяжения. Вот назовите мне хоть один из современных, за последние пять лет построенных парков, где есть хотя бы три точки притяжения. У нас парк – это просто парк.

Александр Машкарин: Попкорн, лошади, карусели.

Сергей Станкевич: Да. Если посмотреть на все регламенты, да они на самом деле много чего позволяют, просто не надо смотреть на них в лоб, тупо. Нельзя построить в парке кафе, но можно по-другому реализовать эту задачу еще на этапе проектирования. Все-таки мы город для кого создаем? Памятники, велодорожки и что-то еще… Мы для кого это создаем? Кто эти люди?

Надежда Назаренко: У меня совершенно другой взгляд на всю эту историю, больше с точки зрения жителя города.

Сергей Станкевич: Да вот я об этом!

Надежда Назаренко: Мне очень понравилось, что мы очень похожи на город 15 минут. Но у нас много микрорайонов: Завеличье, Запсковье, центр, Кресты, Любятово, привокзальный, завокзальный и они все совершенно разные. Есть Завеличье, в котором сосредоточена куча торговых центров. У нас есть центр, в котором до последнего времени не было нормальных продовольственных магазинов. У Крестов – там совершенно свои проблемы. Запсковье – это такой а-ля спальный район непонятный. Привокзальный и завокзальный районы...Они очень разные. Мне кажется, мы должны все-таки развиваться как 15-минутный удобный город для всех.

Самое элементарное, что у нас неудобно? Это совершенно неудобные маршруты городского общественного транспорта, который ходит параллелями Октябрьский – Рижский, грубо говоря ,у нас там есть несколько центральных магистралей, и они как ходили – так и ходят, несмотря на то, что город растет, уходит куда-то в глубину, у нас до сих пор маршруты не меняются. Мне приходится ходить пешком: автобусные остановки, которые находятся в 20 или 25 минут до моей точки. В поликлиники приходится с одного конца города на другой ехать. Социальную инфраструктуру нужно как-то подстраивать под город, чтобы каждый микрорайон был насыщен своими учреждениями образования, культуры, свой парк у каждого.

Сергей Станкевич: Надежда, говоря профессиональным языком, это называется «кластерные технологии». Современное пространственное развитие, о чем я сегодня говорил, – это развитие на основе кластерной технологии. По-другому сегодня просто не работает. Мы можем сколько угодно обсуждать памятники, велодорожки – работает только одно: только кросс-платформы, только кластерные технологии. Все. Современный мир изменился. Все более-менее хорошо, молодежь остается? Нет, она как уезжала, так и уезжает. Значит, это сегодня не работает. Поэтому все просто.

Владислав Абрамов: Это не наша проблема. У нас проблема здесь в другом.

Сергей Станкевич: Ну как не наша проблема?

Владислав Абрамов: Здесь должны работать комитет по финансам, экономике и всему остальному, они должны думать, как сохранить народонаселение и как заставить этих детей здесь в конце концов остаться, а не туда уезжать учиться. Мысль правильная! Надо рабочие места создавать, экономика чтоб была. Но у нас здесь вопрос о другом. В каждой строительной части должна быть какая-то коммерция: поддерживать эти здания, парки и все остальное – не может это все ложиться на бюджет. Дети в том числе должны учиться содержать и развивать коммерческую жилку. Это опять-таки не наша задача, это задача там, они должны думать о том, что как здесь сохранить людей, готовые производства, туризм. Хотя говорят: туризм много не даст. Да даст, ребята, много, очень много даст туризм. Просто надо это все поднимать.

Наша цель – что мы можем сделать для того, чтобы жилось… Как, 15 минут? В Москве была программа – шаговая доступность так называемая. 30 лет назад это было: большие универсамы, «Варшава», ЦУМы и все остальные. Начали строить, находили пятна, их много, штук, наверно, 300 построено в Москве, именно в спальных районах, для того чтобы не было потока в центр, чтобы не ездить в ЦУМ, ГУМ.

«Бац! - и вторая смена»

Григорий Стороненков: То, о чем Надежда говорила, прописано в нормах градостроительного проектирования в 2018 году на уровне города, а в 2019-м область пересмотрела этот документ. И там как раз регламентируют, на каких расстояниях должны быть это в жилых массивах автобусные остановки, сколько должно быть поликлиник или, там, объектов здравоохранения на какое-то количество жителей. Все проблемы, касающиеся человека, которому надо выйти из дома, дойти до остановки не 800 метров, а минимум 500 и сесть на автобус, добраться, то есть и сколько парковочных мест – это все регламентируется.

Евгений Скачков: Позволю себе напомнить, что ряд документов, на котором основывается и дальше продолжает жить город, – это генеральный план города, правила землепользования и застройки, далее проекты планировки территорий. Здесь немножко могу остановиться и сказать, что их недостаточно. Их крайне недостаточно, то о чем говорили, это разрозненные районы и не знают, что с ними делать. Понимание, что с ними делать, – это как раз разработка на основе тех документов, которые сейчас тоже были упомянуты, по нормам местного градостроительного проектирования. Но вот здесь наступает пауза. Те документы, которые я выше озвучил, с 2010 года правительство сильно контролировало, все они были разработаны, и, как говорится, какую-то такую запятую поставили и остановились. Но жизнь-то не останавливается, как правильно Сергей замечает. То есть те документы, которые еще имеют 25-30-летний срок, они – бац! – уже через пять лет начинают все устаревать. А новые проекты планировки территорий и межеваний не начали разрабатываться еще. Тут опять вопрос возникает финансовый, вы его тоже обозначали. Невозможно строить, потому что дорожают и строительные материалы, и на проектную документацию все время жалко потратиться. В большинстве случаев почему-то люди это воспринимают: «Ой, это бумажки». Когда слышу слово «бумажки», меня сильно внутри коробит, потому что это серьезная работа, анализ, выполнение трудоемкой работы. Я хочу Елену поддержать, она не до конца упомянула о том, что та работа, которая сейчас по проекту охранных зон выполняется, будет только произведена к концу 2022 года. А сегодня у нас еще 2021-й, то есть мы еще, условно, полтора года будем в стадии ожидания находиться.

Владислав Абрамов: А работа-то идет – уже приятно. Вот о чем речь идет.

Евгений Скачков: Приведу маленький пример, Парк Строителей. В 2018 году был утвержден проект и в нем присутствовал нестационарный объект, павильон или кафе – ну что-то такое, бистро. Казалось бы, все: место отведено, и по линии инженерной коммуникации, казалось бы, все, раз он есть на схеме, утвержден, значит, сегодня-завтра он должен появиться. Сегодня на комиссии рассматриваем вопрос, и зачитывается заключение комитета управления имуществом, комитета охраны и нашего управления МВД, и все дают отрицательные заключения.

Александр Машкарин: Почему?

Евгений Скачков: Вот! Вот это интересно, да.

Александр Машкарин: Там точка притяжения только одна – скамейки.

Евгений Скачков: Да. Какую тему сейчас ни затрагивали бы, практически все равно сведемся к финансовой, конечная точка будет «подбейте итог выделенных средств».

Сергей Станкевич: Не соглашусь с Евгением Владимировичем. Поскольку я с ним часто соглашаюсь, позволю себе иногда не согласиться. Все-таки цикл жизни любого проекта намного дольше, чем стадия инвестиции. Это любому, даже начинающему предпринимателю понятно. Создайте парк, который будет себя окупать и генерить деньги.

Мне нравится в этом плане, как мыслит губернатор. Когда есть определенная сумма денег на проект, но он говорит: «Вы мне покажите, что есть смысл вложить больше, – и я пошел искать». Для бизнеса это тоже очевидная история. В какой-то ситуации и 10 тысяч много, если они просто вылетают в трубу, а в какой-то ситуации 10 миллионов нормально, даже если у тебя их нет, ты можешь их занять, взять кредит, вложить, если понимаешь, что они вернутся и будут генерить прибыль, это будет устойчивый бизнес. Любой проект в социальной инфраструктуре, в городе работает точно так же, абсолютно, такая же экономическая модель.

Когда мы сегодня говорим о том, что нет денег, я с этим в корне не согласен. Да нет этой проблемы отсутствия денег, есть проблема грамотно этими деньгами распоряжаться, грамотно их инвестировать. Но когда мы привыкли строить одно и то же за одни и те же деньги, но вдруг хотим добавить новый функционал и считаем, что у нас на этот функционал нет денег, наверно, да. Но, может быть, стоит посмотреть бюджет, пересмотреть подход? Мы на столько много лет отстаем не просто в действиях. Градостроительная деятельность любая, любая архитектура и даже по строительству коттеджей, – это проект на несколько лет. То есть мы думаем только сегодня, а введем в эксплуатацию через три-четыре года. А с городом еще сложнее. Уже не нужно сегодня, думать о том, сколько минут нам нужно идти до автобусной остановки, потому что когда мы эту остановку построим, она уже будет не нужна. Люди не хотят сегодня идти до автобусной остановки. Они хотят идти в тапочках до своего офиса, до какой-то зоны коворкинга, в которой они работают.

Нам с вами сегодня еще более-менее нормально, но все, что мы сегодня можем нагенерить за этим столом или за другим, эксплуатировать будут наши дети. А они уже по-другому будут жить. Какой нам смысл обсуждать сегодня? Вот это даже не шкура неубитого медведя – это шкура протухшего медведя.

Владислав Абрамов: Правильно, что надо думать о будущем, но с уверенностью говорить, что будущее именно будет такое, – это немножко неправильно.

Сергей Станкевич: Нет, мы не прогнозируем, оно уже изменилось.

Григорий Стороненков: Позвольте, можно сейчас буквально одну реплику по поводу перевозки? В стратегии 30-го года прописано, что объем пассажирских перевозок на городских маршрутах должен увеличиться до 47,4 миллиона пассажиров.

Александр Машкарин: А те, кто писал эту концепцию, вообще что-нибудь слышали про электросамокаты?

Надежда Назаренко: Сергей и Александр сейчас рассматривают город с точки зрения молодежи. А куда вы стариков-то списали? Они на электросамокатах не будут ездить.

Сергей Станкевич: Надежда, просто про то, что сегодня не хватает нашему городу, нам, нашим родителям, я считаю, не нужно собирать круглые столы – нужно просто делать. Вот ничего не надо, все есть, вот реально есть. Деньги есть, просто нужно мотивировать. Давайте хотя бы просто каждый начнет свое дело делать правильно.

Исторический центр – это не есть весь город

Надежда Волова: Поводу того, что говорил Сергей... Исторический центр – это не есть весь город. И что делается за пределами стен Окольного города (мы так привыкли называть)? Вот мы видим, что там действительно строятся спальные районы. Там нет одного, второго, третьего, четвертого, пятого, шестого, там нет того, что заставляет людей в выходные дни там оставаться и не ездить сюда, в центр.

Владислав Абрамов: Согласен полностью.

Надежда Волова: Исторический центр нерезиновый. И вы понимаете, что впихнуть сюда, извините за слово, какую-то новую функцию или еще что-то – бывает очень трудно, а иногда просто невозможно. Вот как с тем же самым сквером Строителей, который рядом с церковью Богоявления находится на берегу Псковы. Вот решили там сделать парковую зону, построили какую-то сцену… Если по зонированию там идут запреты, то проектанты, когда это проектировали, о чем думали? Это такой вопрос чисто риторический: есть запрет, а мы там это дело делаем?

Александр Машкарин: Там парк нельзя было делать или что? Запрет на что?

Надежда Волова: Размещать стационарный объект: там построили сцену. Все промолчали, но там и этого делать нельзя.

Александр Машкарин: Назвать сцену другим словом.

Надежда Волова: Новые функции. Функция была какая? Люди гуляли по этому берегу, наверно, всех все устраивало: красивая природа, река рядом. Вот на том месте, где поставлена сцена, там люди всегда загорали и купались.

Александр Машкарин: Мусориои и гадили.

Надежда Волова: Ну, гадили – и сейчас у нас гадят. Утром пройдите по городу!

Владислав Абрамов: Да и сейчас можно там это все, правильную концепцию сделать, для того чтоб там можно было то же самое – и лежаки, и отдыхать, и все остальное.

Евгений Скачков: Получилась недоделанная точка притяжения.

Надежда Волова: Да, совершенно верно, будет она востребована или не будет? Или зря потрачены деньги, вложены деньги вот в это вот?

Зачем мы развиваем город?

Григорий Стороненков: Должна быть четкая и понятная цель: зачем мы это делаем? Вот зачем мы развиваем город? Какая конечная цель? Вот я понимаю муниципалитеты Европы, там четко и понятно: от того, будет ли привлекательным его муниципалитет, зависят его доходы. У нас-то что? У нас никак это не связано, по большому секрету, у нас нет связи. Мы делаем знаете как? Потому что это надо делать. Но вот зерно-то само должно быть, конечная цель – это должно быть увеличение дохода муниципалитета за счет его привлекательности по той или иной причине: либо он там имеет хороший промышленный кластер, где ты имеешь возможность работать и зарабатывать большие деньги и отдыхать в комфортных условиях, и ты поехал в этот город. А вот у нас вот эта соль, смысл – все исчезло. Если у тебя будет доход, ты будешь развиваться дальше, дальше, дальше.

Владислав Абрамов: Совершенно верно. Давайте в следующий раз попросим прийти денежных мешков города Пскова. Только не их представителей, которые не могут решать вопросы, а именно денежных мешков. Кто у нас там есть? Человек 20, и пусть скажут, как собираются развивать. Или им достаточно того, что у них есть гадючники, другим словом не могу назвать. Ну кроме Загоруя: Загоруй, конечно, молодец, тут разговора нет. А у всех остальных гадючники, самые настоящие гадючники, пивнушки, все остальное. Собираются нечто красивое сделать действительно и пополнять в том числе и свой карман, и бюджет города и области?

Мы отстаем

Александр Машкарин: Подведем некий итог. Понятно, что мы не ответим на какие-то там проблемные вопросы, наоборот, круглые столы порождают какие-то новые вопросы, проблемы. На мой взгляд, это хорошо. Для себя выявил самую главную проблему, Сергей на ней акцентировал внимание: мы отстаем. Мы живем в догоняющей парадигме, и когда эта парадигма изменится, мне, честно говоря, непонятно. Во-первых, мы крайне медленно вообще в целом работаем над нужными, перспективными документами, не знаю, в силу каких причин законодательства, но происходит именно так.

Концепция 30-го года – полный треш и угар, я уж буду говорить, извините, по-русски. И когда у нас появится какая-то другая, написанная внятным русским языком и понятная не только человеку со специфическим уровнем знаний, но и молодым людям, которые намерены жить в этом городе, скажут: «Кайф, классно, хочу жить в таком городе!» – мне неясно.

У нас очевидные противоречия, вот то, что мы говорили последние пять минут, между необходимостью муниципалитету зарабатывать, извлекать прибыль и комфортом. Когда надо построить, условно, 16-этажный дом на маленький участок земли и извлечь из этого максимальную прибыль, вместо того чтоб построить красивый трехэтажный коттедж, условно говоря, в парке, будет построен 16-этажный дом. Та же история про торговые центры и все остальное: максимальное извлечение прибыли с минимальной территории. Мы это видим сейчас везде, начиная от магазинов шаговой доступности, заканчивая крупными гипермаркетами. Нет у нас хозяйского отношения к собственному дому.

Мне пример Куопио понравился: хотим вписать в ландшафт – вписали. Нет у нас вот этой идеи фикс, каким должен быть город Псков. Очевидно, что до сих пор у нас по-прежнему есть противоречия между историчностью города и, опять же утрирую, современным городом. Есть некое противоборство…

У нас масса всяких разных рабочих групп, в городской Думе, в администрации города, при ОКН, в администрации области, теперь, чувствую, будет некая группа в клубе стратегических инициатив. Но так что был какой-то единый экспертный конгломерат – этого нет. Большое спасибо всем, что вы представили разные мнения, большое спасибо каждому из вас, потому что мне, как горожанину и как журналисту, разговаривать на эту тему не просто интересно, но и важно. Поэтому спасибо!