Два капитана, два Каверина и почти дуэль
На самом деле Каверин – Вениамин Александрович, советский писатель, настоящее имя которого Вениамин Абелевич Зильбер, автор романа «Два капитана», один.
Просто, размышляя над заголовком статьи, я припомнила историю с его книгой из в моего школьного детства...
В школе я дружила с девочкой по имени Оля. Мы сидели за одной партой, обе были отличницами (некоторое время) и обе больше всего любили русский язык и литературу. Эта любовь сохранилась на всю жизнь: Ольга после школы поступила в МГУ на журналистику, а я окончила Литературный институт. Но не суть.
Дуэль
Сходство у нас с Олей было во всем. В том числе и в характерах – вспыльчивых и неуступчивых. И вот как-то на уроке литературы зашел разговор о сериале «Открытая книга», который как раз показывали по телевизору. Имеется в виду 9-серийный фильм 1977-79 годов, с Ией Савиной в роли Тани, Георгием Тараторкиным в роли Мити, Юрием Богатыревым в роли Андрея, Еленой Соловей в роли Глаши, Олегом Янковским в роли негодяя Раевского. В этом фильме Дмитрий Львов и Раевский устраивают дуэль на пистолетах – и Митя случайно ранит Таню.
Я сказала, что эта сцена была изменена: в романе Каверина два соперника, будучи еще гимназистами, хотя и старших классов, устраивали не дуэль на пистолетах, а гонку на лошадях. Богатенький Раевский хвастался тройкой коней, которых завел его папаша, а Митя Львов заявил, что обгонит его на любой извозчичьей кляче. И зашибли Таню лошади, которых Митя гнал, чтобы выиграть спор.
Я это точно знала, потому что экземпляр «Открытой книги» был у меня дома, и это был тогда мой любимый роман (наряду с научно-популярной книгой Поля де Крюи «Охотники за микробами», которая тоже читалась как роман, и даже детективный). Ольга же сказала, что я не права. Мол, в романе так и есть, как в фильме: дуэль на пистолетах.
Мы отчаянно заспорили, и сами чуть не дошли до дуэли. Хотя решение было, конечно, простым: договорились, что мы обе принесем книги в школу и посмотрим, кто прав.
Но правы, к нашему изумлению, оказались мы обе. В моей книге была дуэль и спор на лошадях, а в книге, принесенной Ольгой, была дуэль на пистолетах. Просто редакции романа были разные – мое издание было более старым, а Олино – более новое, исправленное. Вот такой казус.
Кстати, совсем недавно я узнала, что, оказывается, и экранизаций «Открытой книги» было две: первая, двухсерийная, была снята в 1973 году. В ней роль Глаши Рыбаковой исполнила Людмила Гурченко, а созвездие актеров было не менее блестящее: Вл. Стржельчик (Крамов), Александр Демьяненко (Андрей Львов), Игорь Дмитриев (Раевский), Вл. Дворжецкий (Дмитрий Львов), Людмила Чурсина (Таня Власенкова). Не очень понятно, отчего эта экранизация известна намного меньше, чем вторая, 77 года. Возможно, потому, что ее сценарий сильнее отошел от оригинала, а может, этот фильм вообще сочли неудачным. И с этим я бы согласилась, потому что, как мне кажется, по-настоящему блистает в этом фильме только Гурченко – она сыграла безупречно, и убедительно, и глубоко. А вот остальные роли, фактически, получились либо средними, либо совершенно не удались. Хуже всех выглядит главная героиня – красавица Людмила Чурсина – похожа на растерянную девочку, впервые вышедшую на сцену. А Владислав Дворжецкий настолько плох, что кажется даже не красивым в этой роли. В сравнении с великолепным нервным и красивым Митей – Тараторкиным – он ужасно проигрывает. Странная экранизация, но ради Гурченко стоит посмотреть и ее (все доступны на Ютубе и онлайн-сервисах).
Надо сказать, Вениамину Каверину повезло на экранизации – наверно, как никакому другому литератору в нашей стране. 17 фильмов, спектаклей, сериалов, мульфильмов, даже мюзикл (печально известный, хотя не по своим художественным достоинствам «Норд-Ост» 2001 года).
А вот с книгами получилось хуже. То есть в первые годы, когда молодой Вениамин Зильбер, по совету своего старшего друга, наставника, писателя и литературоведа Юрия Тынянова - стал студентом Питерского Института восточных языков и бросил писать плохие стихи, чтобы попробовать себя в прозе – он моментально стал успешным автором. Молодое дарование высоко оценил Максим Горький, его книги выходили регулярно, а за первую часть романа «Два капитана», опубликованную в 1936 году, автора наградили Сталинской премией.
Что, вероятно, в значительной мере оградило его от преследований и репрессий в последующие годы.
Два Каверина
Псевдоним Каверин он взял в честь Петра Каверина, реального исторического лица, гусара, бретёра, кутилы, приятеля Пушкина, которого Александр Сергеевич зарифмовал в первой части «Евгения Онегина» со словом «уверен»:
«К Talon помчался: он уверен,
Что там уж ждёт его Каверин».
По молодости Вениамин Каверин был увлечен фантастикой и романтизмом: в 1929 году он защитил диссертацию «Барон Брамбеус. История Осипа Сенковского» - фигуры в литературе крайне любопытной, хотя с современной точки зрения, не особенно приметной. Сенковский был востоковедом (как и Каверин), но в отличие от него - ученым с европейским именем. А еще он был замечательным редактором – выпускал самый популярный и коммерчески успешный русский литературный журнал «Библиотека для чтения». Его обвиняли в пошлости, отсутствии вкуса, стиля и идейности – Каверина в том же самом будут обвинять партийные руководители и члены Союза писателей.
Как мне думается, все дело в том, что для Сенковского литература была захватывающей и чертовски веселой игрой – недаром он стал прародителем жанра фельетона в русской литературе, а также создал, наверно, больше всех русских авторов литературный псевдонимов и мистификаций. Барон Брамбеус – одна из его масок, под которой он написал больше всего мистических, вздорных, фантастических и забавных рассказов.
Кроме Брамбеуса, кумиром молодого Каверина был готический романтик Э.Т.Гофман. И первые рассказы и сказки Вениамина Александровича были написаны совершенно в его духе. Если знать Каверина исключительно как автора «Двух капитанов» и «Открытой книги» (а большинство советских читателей именно так и знали его), то трудно представить, что начинал он с таких сказочно-фантазийных и фантастических рассказов, как «Хроника города Лейпцига за 18... год», «Пурпурный палимпсест», «Манекен Футерфаса», «Голубое солнце», «Пятый странник» и т.п. В 70-е годы он создал удивительный сборник сказок «Ночной сторож, или Семь занимательных историй, рассказанных в городе Немухине в тысяча девятьсот неизвестном году». Вслушайтесь в названия! Они одни уже пробуждают интерес: «Сын стекольщика», «Сильвант», «Много хороших людей и один завистник», «Летающий мальчик», «Снегурочка», «О Мите и Маше, о Весёлом трубочисте и Мастере золотые руки».
Любовь к романтике и романтизму была в нем, очевидно, природная и потому неистребимая. В то время, когда советские власти делали все, чтобы поставить писателей под знамена социалистического реализма (чтобы не сказать – в стойло), Каверин с такой тягой к мистическому и фантастическому был, мягко говоря, неуместен. Литература как карнавал, как буффонада, возможность ерничать, высмеивать, играть, «фонтанировать» – не приветствовалась. Сенковский не нравился Белинскому, потому что он «фонтанировал» и не хотел «держать направление» в искусстве, не искал в литературе других смыслов, кроме развлечения.
Ровно за то же самое партийные боссы не одобряли Каверина, требуя реализма. Неужели нельзя найти романтику вне фантастики и мистицизма?! Ведь надо же сказку сделать былью!
Участник группы «Серапионовы братья» (куда входили Константин Федин, Михаил Слонимский, Михаил Зощенко и др.) принялся искать новые темы. И что же? Романтическому автору вполне закономерно нашелся приют в приключенческой литературе.
Каверин добросовестно искал дух романтики в реальном – и нашел ее.
Два капитана
В советское время мало кто знал, что роман «Два капитана» был во многом основан на реальном сюжете. История о плавании «Святой Марии» и поисках северного морского пути почти в точности повторяет реальную историю плавания Георгия Брусилова на шхуне «Святая Анна» в 1912-1914 годах.
В прошлом году издательством «Колибри» («Азбука-Аттикус») была выпущена книга «Тайна пропавшей экспедиции» (я писала о ней в одном из своих обзоров:
Это дневники двух (всего!) выживших участников того похода – штурмана Валериана Альбанова и матроса Александра Конрада.
Первую часть романа «Два капитана», где рассказывается о немом мальчике Сане Григорьеве, которому волею судьбы попались письма, адресованные жене (вдове) капитана Татаринова, который впоследствии познакомится с его семьей, подружится с его дочерью, Катей Татариновой, а в итоге увлечется русским севером и загорится той же мечтой о северном морском пути – весь этот сюжет Каверин написал, вдохновленный экспедицией Брусилова и на документальной основе.
Вторую часть романа Каверин писал, уже во многом основываясь на собственных ощущениях, на сюжетах и материалах, полученных им во время войны.
Он был корреспондентов «Известий» на Северном и Ленинградском фронтах, и под впечатлением этой работы была написана вторая часть «Капитанов». В упорстве и воле к жизни Сани Григорьева, который стал летчиком, и будучи раненым, буквально выползал к спасению через линию фронта «читается» реальная история советского летчика Маресьева, который после падения подбитого немцами самолета с раздробленными ногами 18 дней пробирался к своим. (А потом он еще и вернулся в строй и продолжил летать, хотя врачам из-за начавшейся у него гангрены пришлось ампутировать ему обе ноги от колена).
«Два капитана» - это потрясающий концентрат романтики мужества, отваги, несгибаемости, торжества человеческого духа, честности, верности и любви. Книга, которая не просто с интересом читается, но пробуждает невероятные чувства.
После этого романа фраза «Бороться и искать, найти и не сдаваться», которую выбрал своим девизом главный герой Саня Григорьев, стала восприниматься как абсолютно наша, своя. Почти все знают ее как фразу из «Двух капитанов». А вообще-то это строчка из стихотворения Альфреда Теннисона «Улисс», которую написали на могиле полярника Роберта Скотта, вся экспедиция которого погибла в 1912 году, возвращаясь с Южного полюса. В отличие от Сани Григорьева, Скотт был на редкость несчастлив: рассчитывая быть первооткрывателем Южного полюса, он, как выяснилось, опоздал на несколько недель – экспедиция Руаля Амундсена опередила британцев.
Второе самое известное произведение Каверина – «Открытая книга» тоже наполнена героикой и романтикой, но несколько другого рода: здесь речь идет о науке. О научном поиске, отваге мысли, о вере в науку, в себя, друзей и любимых. Тема верности – одна из важнейших и постоянных для Каверина. Потому что он сам был таким, верным в дружбе и любви.
Два прототипа
«Открытая книга» написана тоже с опорой на совершенно реальные события и героев.
Если современные авторы то и дело, простите, вывихивают себе мозги, изобретая «попаданство» не зная уже куда еще, забредая в своем эскапизме в какие-то совершенно безумные дебри, то советские авторы писали о фантастических вещах по документам невыдуманных героев – и в этом им можно только позавидовать.
Основные герои «Открытой книги» имели своих прототипов, причем в близком окружении Каверина. Он их хорошо знал и был знаком с их историями, судьбой и работой.
Тут надо сказать, что Вениамин Зильбер был уроженцем города Пскова времен Российской империи (дата рождения - 19 апреля 1902 года) и выходцем из большой еврейской семьи, где росло 6 детей. Отец был капельмейстером Выборгского полка, мать – владелицей музыкального магазина. А вот дети оказались тесно связаны по большей части с литературой и научной медициной. Из четверых братьев двое стали врачами. Старший, Лев Зильбер – крупный советский вирусолог, эпидемиолог, онколог; Давид Зильбер – военврач, гигиенист, декан Пермского мединститута. Вениамин стал писателем, и только Александр - композитором (творил под псевдонимом Ручьев).
Юрий Тынянов женился на сестре Каверина – Елене, а единственной спутницей Каверина на всю жизнь стала сестра Тынянова, Лидия Николаевна, детская писательница
Любопытно, что дочь, сын и племянники Каверина тоже стали людьми медицинской науки – работали в области вирусологии, фармакологии, биохимии, причем отнюдь не рядовые: сын, Николай Вениаминович Каверин – профессор, академик РАМН. Женат на дочери поэта Николая Заболоцкого.
В этой семье действительно удивительные получились переплетения литературы и научной медицины, но это не моя тема, об этом можно в других источниках почитать, если интересно.
Я только хочу отметить, что прообразом Дмитрия Львова – увлекающегося, одаренного, харизматичного, в творчестве Каверина, был, несомненно, его старший брат Лев Зильбер. Достаточно почитать его биографию – и это становится очевидно. Невероятно талантливый и отважный доктор, он работал с брюшным тифом, чумой, оспой и клещевым энцефалитом. Его трижды арестовывали; отбывая срок в лагере на Печоре, Лев Зильбер создал препарат из моха ягеля, который спас множество заключенных от смертельного заболевания – пеллагры, возникающей в условиях нехватки витаминов. Так же в заключении он разрабатывал теорию вирусной природы рака.
Второй абсолютно документальный герой книги – первая жена Льва Зильбера советский эпидемиолог, микробиолог, создательница советского пенициллина (крустозина ВИЭМ, произведенного в 1942 году), академик медицинской академии наук, исследовательница холеры, холероподобных вибрионов, светящихся вибрионов – Зинаида Виссарионовна Ермольева. Эта совершенно фантастическая женщина заразила сама себя холерой, чтобы доказать, что рост холерных вибрионов подавляется культурой светящихся вибрионов, которые она открыла; будучи разведенной со Львом Зильбером, она приложила массу усилий, чтобы добиться его освобождения; получив Сталинскую премию в 1943 году за открытый ею новый метод диагностики, все деньги передала в Фонд обороны – на них был построен самолет-истребитель ЛА. Ее второй муж, Алексей Захаров, был арестован и погиб в тюрьме в 1938 году.
Зинаида Ермольева – крупный советский ученый, ее имя вписано в историю медицинской науки. И она – прототип Татьяны Власенковой, главной героини «Открытой книги», сюжет которой во многом совпадает с реалиями жизни и трудов этой потрясающей женщины. Причем романтическая линия книги, вероятно, тоже соответствует действительным событиям.
Что еще сказать?
Бороться, не сдаваться
Вениамин Каверин, как и его герои, следовал своим убеждениям. Он не «колебался вместе с линией партии». Защищал Зощенко и Солженицына, отстаивал Булгакова, не участвовал в травле Пастернака, продвигал Тынянова, написал множество статей о литературе и литераторах, как современниках, так и малоизвестных авторах прошлого.
В советское время не все было радужно: политика партии, связанная с диссидентским движением, во многом была груба и топорна, особенно на фоне лицемерия властей, во времена позднего СССР разучившихся слушать и слышать народ. Каверин не скатился в диссидентство, но и на хорошем счету не был. Он умер в 1989 году, в Москве. Незадолго до смерти были опубликованы его мемуары «Эпилог», где он высказал свое негативное отношение к советскому литературному процессу, к машине подавления, которой стал в эпоху позднего СССР Союз писателей и конкретные личности - писатели, служившие механизмами этой машины.
После войны его издавали все реже и все меньшим тиражом – вероятно, именно поэтому многие его книги прошли мимо массового читателя. А некоторые тексты и сейчас найти не так уж просто. Как, например, его романтические произведения о любви «Перед зеркалом» и «Наука расставания».
В повести «Перед зеркалом» в образах художницы Лизы Тураевой и Константина Карновского кроется история реальной любви художницы Лидии Никаноровой и математика Павла Безсонова - любви, которая не испугалась большого расстояния.
Роман «Наука расставания» основан на событиях, которым Каверин, как он писал в своих записках, был сам «свидетелем и участником» во время войны – это история любовного треугольника. Звучит, по нынешним временам, пошловато, но это проблемы нашего времени. В самом романе никакой пошлости, разумеется, нет. Двое сильных мужчин влюблены в одну женщину, что само по себе нелегко, а учитывая, что они еще и друзья, то узел, завязанный судьбой, становится и туже, и тяжелее.
Литературное наследие Каверина богаче и глубже, чем представлялось мне когда-то. Мне кажется, будет интересно ознакомиться с работами этого "несоветского" романтика советского времени.