«Любовь преграды все сметёт»
Несмотря на третий спектакль премьеры «Раймонды», в Самарском театре оперы и балета аншлаг. И это неудивительно: весть о новой грандиозной постановке Юрия Бурлака молниеносно разлетелась по городу, вызвав столпотворение у билетной кассы.
Бурлака – признанный знаток хореографии XIX века, «золотого века Русского Императорского балета».
Для самарских подмостков Бурлака выбрал версию Александра Горского, который вместе с Иваном Хлюстиным в 1900 году перенёс на сцену Большого театра петербургский спектакль Мариуса Петипа. Биография «Раймонды» началась в 1895 году, когда в руки директора Императорских театров Ивана Всеволожского попало балетное либретто, написанное Лидией Пашковой. Справедливо посчитав его слабым, Всеволожский отредактировал материал. В свою очередь, и Мариус Петипа, получивший либретто «Раймонды» для работы над будущим спектаклем, внёс собственные коррективы.
К слову, и сегодня либретто «Раймонды» претерпело изменения, внесённые балетмейстером-постановщиком и автором музыкальной концепции спектакля Юрием Бурлака. Всё дело в том, что, обратившись к оригинальной постановке Горского 1898 года, Бурлака, с одной стороны, поставил целью максимально возродить давно забытый спектакль, с другой – отдал дань благодарности педагогам, некогда передавшим бесценные знания хореографии Горского.
Балетная партитура оказалась подвластной симфоническому образному строю, музыка «Раймонды» воплощается по законам симфонического развития. Это хорошо прочувствовал дирижёр-постановщик Евгений Хохлов. Под его управлением оркестр звучит мощно, красочно и, что крайне существенно, удобно танцовщикам.
Прежде чем зрители окажутся в зале средневекового замка, глазам откроется великолепный суперзанавес, решённый в стиле гобелена. На нём вытканы главные герои: в центре – Раймонда, по бокам – Жан де Бриен и Абдерахман.
Сами декорации и костюмы, принадлежащие художнику-постановщику Вячеславу Окуневу, восхищают мастерством живописца, знанием законов театральной перспективы и следованием истории моды. Пожалуй, лишь эскизу костюма Абдерахмана не хватило должной выразительности.
Под сенью покровительницы дома Дорис – призрака Белой Дамы в стоп-кадре застыли обитатели замка. Минута – и всё оживает. Бурлака проявляет себя как умный режиссёр, чутко ощущающий дух эпохи. Придуманные им мизансцены не просто формальное заполнение действия – они краски, дополняющие портрет Жана де Бриена. Пока он ждёт появления невесты, рыцарь без труда направляет стрелу в центр игровой мишени менее метких молодых дворян, пробегает глазами новый сонет очередного влюблённого, извлекает благозвучие из поднесённой ему мандолины… Но вот и сами танцы. Бурлака тщательно оживляет все сохранившиеся вариации, презентует бережно собранные осколки хореографических мотивов. Но он же выступает автором оригинальных композиций, будь то развёрнуто-шикарный многофигурный «Провансальский вальс», вариация Жана де Бриена или «Танец духов». По правде, танец учениц самарского хореографического училища в образе нереальных существ, порхающих над потерявшей сознание Раймондой, не несёт значимой драматургической нагрузки. Но, во-первых, это один из замечательных фрагментов, давно купированных балетмейстерами-предшественниками (а Бурлака славен возвращением всех возможных купюр-находок), а во-вторых, хореография так стилистически органична Горскому, так органична и мила, что это не только примиряет с «длиннотой», но и позволяет насладиться талантливым фрагментом.
В спектакле множество режиссёрских моментов, вызывающих горячее желание аплодировать. К ним относится и эпизод с зеркалом, которое становится волшебным даром Абдерахмана Раймонде и средством порабощения её воли с помощью магического предмета. Однако коварство сарацина оборачивается против него же. В руках Белой Дамы зеркало ослепляет Абдерахмана в момент его поединка с де Бриеном, обеспечивая победу белого рыцаря над похитителем невесты.
Для артистов «Раймонда» – серьёзное испытание на техническую оснащённость и физическую выносливость. Многочисленные сольные вариации Небесных дев (Виктория Никитина и Анастасия Голощапова), подруг Раймонды (Клеманс – Лаура Васконселос, Генриетта – Полина Марушина), трубадуров (Бернар – Николай Выломов, Беранже – Светлин Стоянов). Две вариации у Жана де Бриена, у главной героини их пять – самых разных по характеру. Полина Чеховских – Раймонда отработала каждое движение, каждый шаг, а её вариация с шарфом возымела изумительный эффект. И только венгерская вариация выиграла бы, будучи исполненной с большей строгостью. Благородным рыцарем предстал Сергей Купцов – де Бриен, а темпераментный Дмитрий Мамутин вполне передал вздохи и терзания Абдерахмана. С горячим энтузиазмом исполнены танцовщиками возвращённая на сцену Юрием Бурлака Ориенталь (Карина Декшанаева), Сарацинский танец, Панадерос, Мазурка и Палоташ. Величественный Апофеоз стал достойным завершением почти четырёхчасового спектакля.
Александр Максов