Американские «богини»: как и почему в религиозной жизни США возникло почитание женского начала

Со времен высадки первых пуритан в Северной Америке, британские колонии, как и выросшие из них впоследствии Соединенные Штаты, позиционировали себя как протестантское общество. Это не значит, что там не было других религий, однако тон в религиозной жизни задавали именно протестанты разных толков. Протестантизм же, особенно в его кальвинистском изводе, нередко тяготел к радикализму Ветхого Завета с его строгим следованием первой и второй Заповедям. Казалось бы, в этом пуританском и сугубо патриархальном социуме неоткуда было взяться почитанию Божественной Заступницы. Однако стремление к некоей Матери Богов, по-видимому, неистребимо сидит в человеческой природе, поэтому и в США постепенно сформировался образ собственной Американской Богини. О том, как и почему это произошло, рассказывает Андрей Каминский.

Дети «Небесной Матери»

«Движение святых последних дней», более известное, как «мормонизм», возникло в рамках так называемого «Второго великого пробуждения» — протестантского религиозного возрождения в США конца XVIII — начала XIX века. Но со временем мормонизм, который хотя и формально основывался на текстах Библии и общих принципах христианского учения, вырос во что-то настолько самобытное, что многие религиоведы (не говоря уже о представителях более традиционных конфессий) сомневаются в принадлежности «Святых последних дней» не то что к протестантам, а к христианам вообще, расплывчато именуя мормонов «парахристианской церковью».

Одной из специфических черт мормонизма является его учение о природе Бога. «Святые последних дней» признают Троицу, но толкуют ее отлично от традиционного никейского Символа веры: не как одного Бога, единого в трех лицах, но как три отдельных божественных личности, объединенных одной волей. Причем Бог Отец (именуемый ими «Элохим») и Бог Сын ( отождествляемый одновременно с Христом и Ветхозаветным Иеговой), согласно этому учению имеют помимо духовной, еще и плотскую природу «из мяса и костей», тогда как Святой Дух имеет только духовное естество. Также мормоны верят в то, что человеческая душа и разум совечны Богу, а значит и сами люди могут со временем стать богами. Божественной сущностью до падения обладал и Сатана, бывший старшим братом Христа. Наконец, в мормонской космогонии имеется еще одно божественное существо, долгие годы остающееся где-то на периферии учения «Святых последних дней» — «Небесная Мать», супруга Бога Отца, вместе с ним образующая пару, именуемую «Небесными Родителями».

Первые упоминания о «Небесной Матери» приписывают основателю «Церкви Святых последних дней», Джозефу Смиту. Хотя он не особо акцентировал внимание на этом вопросе, тем не менее, ему приписываются слова «Придите ко мне; вот тайны, которых не видел человек, вот наш Отец Небесный и Мать, Королева».

В 1839 году, утешая одну из своих последовательниц после смерти ее матери, Джозеф Смит сказал, что со временем на небесах женщина не только узнает свою мать, но и познакомится «со своей вечной матерью, Женой Отца Небесного».

О том, какую роль играет Небесная Мать в общем плане божественного мироустройства, а также о том, следует ли ее чтить как Бога Отца, единого мнения в мормонизме никогда не имелось. В целом, в мормонском мейнстриме долгое время существовал негласный консенсус насчет того, что молиться следует одному Небесному Отцу, а о Небесной Матери лучше вообще не вспоминать. Одни из первых мормонских лидеров Орсон Пратт и Джордж Кэннон оправдывали это тем, что поклонясь Небесной Матери, люди будут меньше почитать Небесного Отца. Против молитв Небесной Матери выступал и 15-й президент «Церкви Иисуса Христа Святых последних дней» Гордон Хинкли, утверждавший, что Иисус призывал молиться только Небесному Отцу (при этом он делал оговорку, что «тот факт, что мы не молимся нашей Небесной Матери ни в коей мере не умаляет и не преуменьшает Ее значения»).

Однако эта точка зрения всегда оспаривалась внутри самой «Церкви Святых последних дней». Еще в 1845 году, вскоре после смерти Джозефа Смита, поэтесса Элиза Сноу, старшая сестра пятого президента Церкви Лоренцо Сноу и глава мормонского «Общества милосердия», опубликовала стихотворение под названием «О мои вечные Отец и Мать». Впоследствии этот стих стал официальным гимном «Церкви Святых последних дней», однако упоминание о Матери из него было аккуратно убрано, а сам стих стал называться «О, Мой Отец!» Многие мормонские лидеры высказывались в том смысле, что Бог являет собой пару, то есть «состоит из мужчины и женщины». В 1894 году мормонский детский журнал, под названием «Инструктор для несовершеннолетних» опубликовал гимн «Наша Мать Небесная». В 1925 году «Церковь» выпустила заявление, где среди прочего говорилось о том, что «все мужчины и женщины подобны вселенским Отцу и Матери… Человек, как дух, был зачат и рожден от Небесных Родителей…» В начале XX века «апостол» Джон Видтсо писал, что загробная жизнь «наполняется сияющим теплом от мысли о том, что у нас есть мать, обладающая атрибутами Божественности».

На особую роль Небесной Матери указывают мормонские феминистки — в их понимании сам образ Небесной Матери указывает на необходимость женского священства в «Церкви Святых последних дней». Некоторые активистки даже поплатились за это рвение: так в 1990-х годах профессор-феминистка мормонского университета Брингама Янга, Гейл Терли Хьюстон была уволена в том числе и за призывы молиться Небесной Матери. Тем не менее, еще в начале прошлого века Сьюз Гейтс, дочь Бригама Янга и активистка борьбы за права женщин, заявляла, что «Небесная Мать играла значительную роль во всех наших жизнях». Она же называла Небесную Мать «великой формировательницей личности Авраама». Некоторые модернистские версии мормонизма, вроде «Реставрационной церкви Святых последних дней», отколовшейся от основной ветви в 1985 году и просуществовавшей до 2010 года, полноценно почитали Небесную Мать, наряду с Отцом, Сыном и Святым Духом, веруя в «четырехединое божество».

Как правило, дева Мария не отождествлялась с Небесной Матерью: в книге Мормона Богородица представлялась как «самая красивая и справедливая среди всех других дев».

Как бы то ни было, в XIX веке, когда среди мормонов практиковалось многоженство, среди прочего это оправдывалось полигамией самого Бога Отца, якобы имевшего несколько «Небесных Матерей».

Одной из них после рождения Христа могла стать и дева Мария, в полном соответствии с мормонским учением об обожествлении. Впрочем, после официального отказа мормонов от многоженства учение о «множественности» Небесных Матерей также сошло на нет.

Концепция Небесной Матери увязывалась и с не получившей широкого распространения в мормонизме «Доктрине Адама Бога», в которой Адам отождествляется не только с архангелом Михаилом, как во всей церкви в целом, но и с Богом Отцом. Соответственно, обожествлялась и Ева — в учении мормонов отсутствует понятие первородного греха и вся библейская история Адама и Евы не имеет негативного толкования. Адам же в свою очередь отождествлялся с пророком Джозефом Смитом, а его жена Эмма Смит, соответственно, с Евой. Современные мормоны, выступающие за рукоположения женщин в священство, утверждают, что если бы Эмма была возведена в духовный сан то она, «руководила бы как председательствующий Матриарх, Верховная Жрица, Королева, Богиня и Ева. Даже Бригам Янг подчинился бы ей — она была бы его Матерью, Королевой и Богиней!»

Предвечная Женственность Святого Духа

Некоторые мормонские феминистки подвергались осуждению за то, что отождествляли Небесную Матерь со Святым Духом — одним из ликов Троицы. Однако подобная идея была в ходу не только у мормонов — идея о женственности Святого Духа мелькала и в некоторых еретических и гностических версиях христианства. В частности, у некоторых гностиков Святой Дух отождествлялся с Барбело — женственным эоном, одной из первых божественных эманаций. В Америке же идею взяли на вооружение некоторые ответвления адвентистов седьмого дня — так называемые «Давидяне адвентисты седьмого дня» или «давидианство», поскольку его члены верили в восстановление Давидова Царства Израилева. Чаще всего при упоминании этого течения вспоминают иного Давида — Дэвида Кореша, одного из руководителей тоталитарной секты, устроившего собственное «царство» на ранчо недалеко от города Уэйко в Техасе. Конец этой утопии оказался трагичен — в 1993 году ранчо взяло штурмом ФБР, обвинявшее Дэвида Кореша в незаконном обороте оружия и сексуальной эксплуатации несовершеннолетних. Штурм закончился трагедией — от слезоточивого газа погибло 76 давидианцев, включая самого Кореша и 20 детей.

Впрочем, за двадцать лет до этих событий давидианство выглядело относительно респектабельным движением. С 1978 года церковью руководила Лоис Роден — вдова бывшего президента Давидианской церкви адвентистов седьмого дня Бенджамина Родена. Именно она утверждала, что поскольку женщины, как и мужчины созданы по «образу и подобию Божьему», то и в самом божестве есть женское начало. Это начало она видела в Святом Духе: Лоис Роден утверждала, что в 1977 году ей было видения Святого Духа в виде «серебряного ангела мерцающего в ночи» и что этот ангел был женского пола. По мнению Роден «женский Святой Дух создает Троицу, которая является семьей», что делает ее более позитивной идеей, чем концепция исключительно мужского Бога. «Это укрепило мою веру. Это дало мне полное представление о Божестве», — сказала Лоис в одном из своих интервью. По ее словам новая концепция дает более сбалансированную концепцию Бога, который есть «и мужчина и женщина». Отсюда молитвы вроде «Наша Мать, сущая на небесах», весьма напоминающая, кстати, «Небесную Мать» мормонов.

«Бог сказал „сотворим человека по образу Нашему“, и мы видим, что Он создал на земле образы как мужского, так и женского пола, в Адаме и Еве, они были двумя разными образами Бога. По чьему же образу была создана Ева? Конечно, не Адама, не Отца и не Сына, она создавалась по образу женской личности Божества».

В подтверждение своих слов Лоис указывала, что еврейское слово «Руах», означающее дух, женского рода, также как и Божественное Присутствие — «Шехина». Именно так стал именоваться и издаваемый Лоис журнал, исследовавший как все вариации женского аспекта Божества, так и в целом роль женщин в служении церкви, с привлечением христианских, иудейских и иных источников о роли женщины в религии. В своих статьях Лоис Роден также цитировала и книгу «Откровения», в частности строки:

«И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд…И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и полвремени».

Лоис Роден интерпретирует это следующим образом:

Лоис Роден также вспоминала о разных богинях Древнего Мира, от Исиды до Анахиты, заявляя, что эти изображения женского божества являются свидетельством того как все народы мира: «Потянулись, каждый по своему, к Великой Вечной Божьей Матери на небесах, Святому Духу, Святой Шехине… В этих богинях выявляется Великая Правда о завуалированной тайне прошлого — личности Третьего Лица Бога, Святого Духа».

Это странное число — «одиннадцать»

Еще один культ, возможно связанный с одной из богинь Древнего Мира, зародился в Калифорнии в 1920-е годы. Основательницей его стала американка Мэй Отис Блэкберн, ранее пробовавшая себя в роли продюсера и режиссера. Во всех фильмах Мэй главные роли исполняла ее дочь Рут Виланд, подрабатывающая как «восточная танцовщица». Фильмы Мэй не пользовались успехом и мать с дочерью перебрались в Лос-Анджелес, чтобы быть поближе к Голливуду. Именно там обеим женщинам и пришла в голову идея заняться чем-то более прибыльным, чем продюсирование, — создать собственную религию.

В 1922 году Мэй Отис объявила, что к ней явились архангелы Михаил и Гавриил, объявившие ее с дочерью двумя «свидетелями» или пророками о которых упоминается в Откровении Иоанна Богослова: «И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней» (Иоанн 11:3).

Это цитата из одиннадцатой главы Откровения. Видимо, от нее и пошло название нового религиозного культа — «Божественный Орден Королевского Герба Великих Одиннадцати». Мэй заявила, что архангел Михаил поручил им с дочерью написать книгу «Великая шестая печать», раскрывающую «тайны земли и неба, жизни и смерти». Мэй заявляла, что ей было обещано, что они с дочерью станут двумя из одиннадцати королев, которые будут править миром из одиннадцати особняков, построенных на улице Олив Хилл в Голливуде.

Культ вскоре оброс последователями, среди которых особое внимание основательницы «Божественного Ордена» уделяли женщинам, отдавшим свои сбережения в обмен на обещанный статус одной из «Одиннадцати Королев». Присутствовали в этой истории и мужчины, причем достаточно колоритные, вроде Сэмюэла Риццо — одного из ухажеров Рут Виланд, по слухам имевшего отношение к итальянскому преступному синдикату «Черная рука», базировавшемуся в Иллинойсе. По слухам, у Риццо был скверный характер — однажды он ударил Рут, после чего бесследно исчез, как, впрочем, и многие, кто связался с культом Одиннадцати.

Несмотря на внешне христианскую оболочку, со временем культ приобретал все более странные черты: с жертвоприношениями животных и причудливыми именами участников культа (так Рут Виланд получила прозвище «Королевский Страж Пурпурных Одеяний», а ее мать — «Пята Бога»), призванными установить «гармоничную связь между человеком и Вселенной». Но наиболее жутким элементом культа стала попытка воскрешения умерших.

Среди последователей Мэй была супружеская пара Уильяма и Марты Роудс, приехавших в Лос-Анджелес из округа Кламат, штат Орегон. Отношение к супругам на родине было неоднозначным: с одной стороны Уильяма уважали как человека собственными руками построившего церковь для местных прихожан и занимавшегося разной общественной деятельностью, а Марту — как глубоко религиозную женщину, работавшую социальным работником в лагере Христианской науки. С другой стороны, вокруг супругов ходили странные слухи: якобы после смерти девятилетнего сына Уильям и Марта похоронили его не по христианскому обычаю, а сделали это в собственном дворе, совершив при погребении некий странный ритуал. Говорили также, что супруги Роудс регулярно навещали могилу сына ночью, проводя какие-то ритуалы, направленные на его воскрешение. Якобы к ним присоединились и другие люди, образовав некий культ в Кламате. Сама же Марта вскоре заявила, что у нее есть дар исцелять и воскрешать людей и что она сама уже воскресала.

Мэй Отис встретила супругов во время своей поездки к Портленд и завербовала их в собственную секту. Вместе вслед за Томом и Мартой в «Орден Одиннадцати» вступила их приемная дочь Уилла, четырнадцати лет от роду. Девочка почему-то так понравилась Мэй, что та не просто приняла ее в «клуб» объявив «королевой и жрицей», но и дала имя «Древо жизни». объявив Уиллу связующим звеном между Богом и человеком. В Лос-Анджелесе Уилла также встретилась с Дженни Блэкберн, матерью Отис и членом культа, подарившей девочке семь щенков, названных в честь семи тонов музыкальной гаммы: До, Ре, Ми, Фа, Соль, Ля и Си, что также имело символическое значение в космологии секты.

Идиллия длилась недолго: вскоре после переезда в Лос-Анджелес Уилла умерла от дифтерии. Родители похоронили ее не на кладбище, а под полом собственного дома, замариновав труп в специях и соли (по другой версии — заморозив) и обложив тело телами семи умерщвленных собак. Когда эта история вскрылась, супруги сказали полиции, что сделали это по предложению Мэй Отис в надежде на грядущее воскресение дочери. Это событие привлекло внимание полиции к секте в целом, тем более, что это была не первая странная смерть и исчезновение членов секты. Кроме того, в 1929 году Мэй Отис обвинили в хищении 40 тысяч долларов у некоего Клиффорда Дэбни, которому женщина заявила, что он Христос, но не смогла этого доказать. За эту кражу Мэй отправилась в тюрьму, и хотя вскоре ей удалось освободиться по апелляции, сам культ прекратил свое существование.

Неоднократно высказывались предположения, что под христианской оболочкой, скрывались более древние религиозные практики. Так еще в 1929 году Льюис Браун, эксперт по религиозным культам, связал культ «Одинадцати» с поклонением Гекате, античной богине колдовства, ночи и привидений, связываемой также с воскрешением мертвых. Схожие мысли высказал писатель и исследователь Сэмюэл Форт, отметивший ориентацию культа на мистические ночные обряды, приношение в жертву собак (как и в культе Гекаты), упор на женское священство, особый акцент на сакральную роль дорог и перекрестков, а также попытки воскрешения. С оригинальным греческим культом Гекаты данная секта в любом случае имела мало общего, зато могла совпадать с распространенным в поздней античности представлением о Гекате как о владычице ведьм и злых чар. Это представление впоследствии перешло в Средние Века и Новое время, а оттуда — в художественную литературу, став общепринятым клише. Неудивительно, что кто-то мог захотеть и воспроизвести определенные культовые практики.

Интересно, что примерно в те же годы на другом краю США Говард Филлипс Лавкрафт создал рассказ «Кошмар в Ред-Хуке», где описал дьявольский культ в трущобах Нью-Йорка, поклоняющийся Лилит и Гекате — и, кстати, связанный с воскрешением умерших.

Еще раньше Лавкрафт написал рассказ «Крысы в стенах», где описывается каннибальский культ в Британии, берущий свое начало в почитании Великой Матери — Кибелы. Возможно, именно из этих сюжетов впоследствии и вырос образ одного из божеств собственной мифологии Лавкрафта — Шуб-Ниггурат, Черной Козы с Миллионом Отпрысков.

Не исключено, что Лавкрафт вдохновлялся каким-то реальным культом, бытовавшим в те времена: по словам Сэмюэла Форта в 1920-х годах в США произошел настоящий бум культовой активности, причем Калифорния уверенно держала пальму первенства. В этом штате насчитывалось около 200 тысяч сектантов, членов самых разных религиозных течений — от оргиастических «культов любви» до откровенно сатанинских групп. Так что нет ничего невероятного в предположении, что и Мэй Отис Блэкберн решила под видом формально христианской оболочки исповедовать некое извращенное подобие культа античной богини.

Жрец Афродиты, «особа приближенная к императору…»

Все вышеперечисленные примеры, несмотря на всю свою экстравагантность, стремились хотя бы формально удержаться в рамках христианского учения. Однако общая тенденция уже обозначилась, и было лишь вопросом времени появление религии, открыто основанной на поклонении языческой богине (если не считать верований коренных американцев). Что интересно, одну из первых попыток организовать подобный культ предпринял русский по имени Глеб Боткин: первосвященник созданной им «Церкви Афродиты», первой официально признанной неоязыческой организации в США.

Сам по себе Боткин человек едва ли не более интересный, чем созданная им «Церковь». Его отцом был Евгений Боткин — лейб-медик российской императорской семьи, расстрелянный вместе с семьей Николая II и уже в наше время канонизированный Русской православной церковью. С матерью Глеба Евгений развелся, когда мальчику было десять лет, однако все это время лейб-медик принимал участие в воспитании ребенка. По воспоминаниям самого Глеба Боткина, в детстве он и его сестра Татьяна играли вместе с императорскими детьми. Когда же в Ипатьевском доме расстреливали царскую семью, Глеб и Татьяна сумели спрятаться, а потом бежали на территорию контролируемую белыми правительствами. Глеб Боткин был так потрясен происходящим, что даже готовился постричься в монастырь, но по какой-то причине передумал. Не исключено, что он уже тогда начал разочароваться в православии и христианстве.

Отступая вместе с белыми армиями, Глеб оказался сначала в Японии, а потом, в 1922 году, перебрался в США. Там он из убежденного монархиста со временем стал убежденным сторонником американской демократии, «пламенным крестоносцем американизма», по его собственному выражению. Это изменение во взглядах рассорило его с значительной частью русской монархической эмиграции, причем этот разлад усугубился после того, как Глеб Боткин начал поддерживать самозванку Анну Андерсон, утверждавшую, что она «чудом спасшаяся» великая княжна Анастасия.

В США Глеб Боткин работал художником-оформителем книг, а также писал романы на английском языке. Именно в них — особенно в книгах «Бог, который не смеялся» и «Бессмертная женщина» — постепенно проступают и его новые религиозные взгляды, связанные с почитанием Афродиты, «Великой Космической Матери», создательницы, точнее родительницы, мироздания. Герой «Бессмертной Женщины» открывает для себя богиню, которая была «Звездой Любви древних семитов, Астартой финикийцев, Эастрой англосаксов, Афродитой греков, Кваннон японцев. Это многочисленные вариации одного и того же представления о прекрасной Богине Любви и Красоты, Милосердия и плодородия, создавшей вселенную и правящей ей через любовь».

Схожие идеи стал излагать и сам Глеб Боткин, видевший в Афродите монотеистическое божество, породившее Вселенную «силой любви». Любовь для Боткина не только источник всего мироздания, но и главный стимул для человека стремиться к нравственному совершенству. По мнению Боткина, «единственный способ для человека исполнить назначение своего существования — стремиться к любви, красоте и гармонии и избегать их противоположностей — ненависти, уродства и раздора»

Мировоззрение Боткина выражено в его «молитве Афродите»:

К христианству у Боткина сформировалось двойственное отношение: с одной стороны, он порицал гонения на культ Афродиты, да и в целом отрицал идею мужского божества, считая, что только женское божество способно было «родить» мир и что патриархальные религии завели человечество в тупик.

С другой стороны, в гимнах и литургиях Афродите, также как и в облачении ее священников и в задумываемой Боткином иерархической структуре «Церкви Афродиты», видят следы христианского и конкретно православного (точнее старообрядческого) вероучения. Сам Боткин считал, что христианство много позаимствовало из культа Афродиты на символическом уровне, а также призывал разделять образ Христа на «еврейского монаха» и «помазанника Афродиты», схожего с образами Адониса, Гора, Диониса, Орфея. Всех этих мифологических персонажей Боткин считал не богами, но лишь служителями Афродиты — единственным божеством в его картине мира могла быть лишь Богиня Любви. В то же время Боткин считал, что Богиня отвечает на любую молитву, произносимую с «истинной любовью», к кому бы эта молитва не была обращена — к Христу, Будде или Аллаху.

В 1939 году Боткин официально зарегистрировал «Церковь Афродиты», предвосхитив создание множества последующих неоязыческих организаций. Кроме самого Глеба Боткина, ставшего «первосвященником» — «афродизиосом» провозглашенной им Церкви, в ней состояло около сорока человек, однако из них всех более-менее на слуху был лишь сам Боткин. Культ сначала базировался в штате Нью-Йорк, верховный суд которого и выдал официальное разрешение, а потом переместился в Шарлотвилль, штат Вирджиния, где и просуществовал до самой смерти Глеба Боткина в 1969 году.

«Церковь Афродиты» не пережила своего основателя, но многие идеи Боткина (прежде всего верховного женского божества) получили новое рождение, когда в США и в целом на Западе, один за другим стали появляться неоязыческие культы, поклоняющиеся Богине. Сегодня ее поклонники во множестве обличий представляют собой пока еще малую, но уже достаточно заметную часть американской религиозной палитры. «Церковь Афродиты» открыла ящик Пандоры: сначала в США начали появляться разные вариации британской Викки — неоязыческого учения, сутью которого является почитание Триединой Богини. Число викканцев в США растет в геометрической прогрессии: с 8 тысяч в 1990 году до почти полутора миллионов в 2018.

Причем это не единственная религия, признающая женские божества: сторонники германского неоязычества, например, почитают Фрейю и иных богинь скандинавского пантеона, включая тех, поклонение которым в историческом язычестве представляется сомнительным — таких как богиня смерти Хель или ее мать, великанша Ангрбода. Есть свои поклонники у кельтских, античных, семитских, египетских богинь; разные сатанинские и оккультные группы почитают Лилит, Гекату и Тиамат, а приверженцы вуду и иных афро-карибских культов возносят молитвы Эрзули Фреде, Маман Бриджит и Помба Жире. Все шире распространяется пришедший из Мексики культ Санта Муерте — Святой Смерти, среди поклонников которой уже имеются не только латиноамериканцы, но и «белые неиспаноязычные американцы». По мере роста азиатского населения в США становятся все более популярны и такие богини, как индийская Кали или китайская Мацзу.

В целом, почитание Богини в самых разных формах становится все более распространенным в США. Учитывая приведенные выше примеры, очевидно, что это не курьез и не новшество, но органичная часть того сложного и причудливого духовного поиска, которым всегда отличалась религиозная жизнь Нового Света.