Зачем Сталин подружился с Гитлером и устроил парад Красной армии с вермахтом
0
«Нота, обидная для чувств немцев»
СМИ: Насколько известно, ни в договоре о ненападении между СССР и Германией, ни в секретных протоколах к нему прямо не говорилось о совместных или согласованных военных действиях против Польши.
Солонин: В секретном протоколе к подписанному в ночь на 24 августа 1939 года пакту Молотова — Риббентропа говорилось следующее: «В случае территориально-политических преобразований в областях, принадлежащих Польскому государству, сферы влияния Германии и СССР будут разграничены приблизительно по линии рек Нарев, Висла и Сан. Вопрос о том, желательно ли в интересах обеих Сторон сохранение независимого Польского государства, и о границах такого государства будет окончательно решен лишь ходом будущих политических событий».
Да, в этом тексте нет обязывающего соглашения о совместных военных действиях против Польши. Высокие договаривающиеся стороны договорились «всего лишь» о том, что они будут решать вопрос о судьбе суверенного польского государства и его границах без согласия польского народа.
Каким способом предполагали они добиться таких целей — добрым ласковым словом или войной? Каждый вправе решить для себя этот очень простой, на мой взгляд, вопрос.
Мог ли Сталин после заключения пакта Молотова — Риббентропа не вводить советские войска в восточные районы Польши, которые потом стали называться Западной Белоруссией и Западной Украиной?
Давайте еще раз обратимся к документам. 1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, а уже 3 сентября Риббентроп в телеграмме немецкому послу в СССР Шуленбургу просит узнать намерения СССР в отношении той территории Польши, которая была определена как его сфера влияния. Ведь туда отступала польская армия и, по мнению Берлина, с этим что-то надо было делать — например, ввести в эти районы советские войска. 5 сентября в 12:30 Молотов вызывает Шуленбурга и дает такой ответ: «Мы согласны с вами, что в подходящее время нам будет совершенно необходимо начать конкретные действия. Мы считаем, однако, что это время еще не наступило».
9 сентября Шуленбург отсылает в Берлин телеграмму со словами: «Молотов заявил мне сегодня, что советские военные действия начнутся в течение ближайших нескольких дней». На следующий день, 10 сентября, Молотов сообщил Шуленбургу, что Красная армия еще не готова. 14 сентября в 16:00 он вызвал Шуленбурга и сказал, что войска уже готовы. 15 сентября немцы прислали в Москву свой вариант текста совместного (СССР и Германия) политического заявления и выразили крайнее возмущение в связи с намерением советских партнеров публично назвать целью действий Красной армии «защиту братьев украинцев и белорусов от немцев».
16 сентября в 18:00 Молотов извинился за «ноту, обидную для чувств немцев», и сообщил Шуленбургу, что теперь официальным прикрытием вторжения будет «защита братьев» от озверелой польской военщины. Затем стороны договорились о вылете в Белосток, к тому времени уже занятый немцами, высокопоставленной советской военной делегации для координации совместных боевых действий.
И, наконец, 19 сентября во всех газетах было опубликовано совместное советско-германское коммюнике, где говорилось: «Во избежание всякого рода необоснованных слухов насчет задач советских и германских войск, действующих в Польше, правительство СССР и правительство Германии заявляют, что действия этих войск не преследуют какой-либо цели, идущей вразрез интересов Германии или Советского Союза и противоречащей духу и букве пакта о ненападении, заключенного между Германией и СССР». То есть даже советская пресса не постеснялась сообщить о том, что происходит совместная и взаимно скоординированная военная операция.
Дилемма Сталина
Но разве «совместные» и «скоординированные» действия — это не разные понятия? Ведь не было же совместного планирования военных операций?
Вы предлагаете обсудить вопрос о том, зачем командиры Красной армии и вермахта вылетели в Белосток — для охоты (там заповедный лес, Супрасльская пуща) или для рыбалки? Затем поспорим о разнице терминов «совместные» и «скоординированные»?
Впереди еще прекрасный вопрос о том, чем отличается «парад» от «прохождения торжественным маршем русских и немецких войск перед командующими обеих сторон» (именно так назван парад в Бресте в оригинале немецкого документа). Все это страшно интересно, но я предлагаю двигаться дальше.
Так все же мог ли Сталин поступить иначе и не занимать восточные районы Польши? Или это было уже неизбежным после подписания пакта, в котором они закреплялись как сфера интересов СССР, и последующего нападения Германии на Польшу?
А что ему еще оставалось делать, если Германия к 17 сентября «свою» часть Польши уже оккупировала и польская армия отходила в восточные районы страны, которые — в отсутствие советского вторжения — могли стать плацдармом для сопротивления? Если Советский Союз в такой ситуации ничего не будет делать, то, как 14 сентября справедливо заметил Риббентроп, в восточной Польше «могут возникнуть условия для возникновения новой государственности».
Польской?
Нет. Это был толстый намек на то, что если СССР и дальше будет изображать стороннего наблюдателя и не заберет вооруженной рукой «свою» половину (а по секретному протоколу от 23 августа в «долю СССР» отходило даже больше половины территории Польши), то немцы, находившиеся в тесном контакте с ОУН, помогут украинским националистам создать свое государство. И вот тогда на восточных территориях Польши могла появиться антисоветская «бандеровская Украина», контролируемая нацистской Германией. Как вы думаете, могло ли это понравиться Сталину?
Провал второй Антанты
Часто говорят, что неудача переговоров СССР с Францией и Великобританией накануне подписания пакта Молотова — Риббентропа во многом произошла из-за неуступчивости Польши, которая категорически отказывалась в случае войны с Гитлером пропускать через свою территорию Красную армию. И что именно это вынудило Сталина пойти на подписание пакта с Гитлером. А как считаете вы?
Для начала замечу, что «часто говорят» такое только в одной стране мира — в СССР, ну а теперь в России. Во всех остальных местах даже сомнений малейших не осталось. Теперь к делу. Есть немало свидетельств (запись Риббентропа о переговорах со Сталиным в Кремле перед подписанием пакта; запись от 7 сентября в дневнике тогдашнего руководителя Коминтерна Георгия Димитрова; выступления Сталина на банкете после подписания советско-германского договора о дружбе и границе 28 сентября), которые недвусмысленно указывают на подлинные намерения советского вождя.
Товарищ Сталин хотел, чтобы в Европе началась затяжная война между англо-французской коалицией и Германией, которая бы обескровила обе стороны. Понятно, что с такими намерениями любые переговоры Англии, Франции и СССР были обречены на провал.
Но разве можно по цитатам судить об истинных намерениях Сталина?
Нет, о намерениях Сталина не надо судить по его словам, причем сказанным не с трибуны для публики, а в приватной обстановке партнерам и подельникам. Надо руководствоваться советским учебником истории, где все ясно объяснено, и безо всяких лишних цитат...
А у меня еще много цитат припасено. Вот, например: «Если Польша и Румыния не захотят разрешить проход советских войск через их территорию, то в таком случае помощь СССР неизбежно будет ограниченной. СССР сможет направить свои войска морским путем на территорию Франции и военно-воздушные силы в Чехословакию и Францию. СССР предоставит помощь военно-морскими силами. СССР сможет поставить Франции и Чехословакии: бензин, мазут, масла, марганец, продукты питания, вооружение — моторы, танки, самолеты».
Знаете, что это такое? Это предложения Генштаба Красной армии, переданные 17 февраля 1937 года французскому Генштабу. Кстати, они были опубликованы 36 лет назад издательством «Политиздат».
Но вернемся к теме. Есть стенограмма московских переговоров военных делегаций СССР, Англии и Франции. Есть многостраничная инструкция, которую получила английская делегация перед отъездом в Москву. Никто и не ждал и не просил от Советского Союза немедленного вступления в наземные операции в случае начала германо-польской войны. Но маршал Ворошилов был непоколебим. Никаких полумер! Никаких «бензин, мазут, танки, самолеты!..» Советский Союз готов сражаться за свободу Польши всей мощью своей армии — надо только запустить эту армию на польскую территорию! А ровно через неделю после этого так разобиделся, что англо-французскую делегацию выгнали и договорились с Гитлером о разделе той самой Польши.
«Мы уже были в Киеве»
То есть вы полагаете, что со стороны Сталина переговоры с Англией и Францией изначально были фикцией и ширмой?
Не ширмой, а инструментом давления на Гитлера. Возможно, если бы не угроза англо-франко-советского военного союза, он не так быстро согласился бы передать Сталину половину Польши, Прибалтику и Бессарабию.
А вот историк Алексей Исаев считает, что, наоборот, для Англии и Франции переговоры с СССР были средством воздействия на Гитлера, чтобы сдерживать его амбиции.
Историк Исаев абсолютно прав. Средство воздействия на Гитлера было одно и то же — и у англо-французского блока, и у Сталина. У бандита и шерифа тоже бывает в точности одинаковое средство воздействия — кольт крупного калибра. Разница между бандитом и шерифом не в калибре, а в цели, в решаемых задачах.
Если даже предположить, что, согласившись на переговоры в Москве, Англия и Франция всего лишь пытались надавить на Гитлера, заставить его отказаться от агрессивных планов, то это была законная и благородная цель. Кроме всего прочего, эта цель полностью соответствовала интересам советского народа. А вот Сталин летом 1939 года давил на Гитлера для решения другой задачи: чтобы в будущем разделе разбойничьей добычи тот отдал ему значительный кусок. Такая цель была преступна и аморальна.
Можно ли сказать так: до сентября 1939 года Польша заигрывала с нацистской Германией (в 1934 году она одной из первых стран подписала с нацистской Германией декларацию о неприменении силы и блокировала идею «Восточного пакта» с участием СССР, а после Мюнхенского соглашения вместе с Гитлером отторгла часть территории Чехословакии)?
И что в итоге для нее это плохо кончилось, а с сентября 1939 года с Германией пытался заигрывать уже Советский Союз, что через два года едва не привело его к катастрофе?
Нет, так сказать нельзя. Сталин договорился с Гитлером о разделе Польши, а затем принял участие в военном разгроме и фактическом расчленении Польши. Мне ничего не известно об аналогичных договоренностях или действиях межвоенной Польши по отношению к другим странам.
Но Риббентроп позднее вспоминал, что в январе 1939 года во время переговоров министр иностранных дел Польши Бек признавал, что Варшава претендует на советскую Украину и выход к Черному морю. По словам Риббентропа, Бек говорил, что в 1920 году «мы уже были в Киеве и эти устремления еще живы и сегодня».
А я и сейчас помню, что на гербе Советского Союза был изображен весь земной шар, покрытый серпом и молотом, и без малейших следов государственных границ. А товарищ Брежнев с другими товарищами прямо на моих глазах пел «Интернационал», где сказано «весь мир насилья мы разрушим».
Эти слова имеют такое же отношение к реальной политике, как и «живые устремления» Бека к берегам Черного моря. После подписания в 1921 году Рижского мирного договора, определившего советско-польскую границу, Польша ни на что не претендовала. Напротив, в 1932 году она заключила с СССР договор о ненападении, который и был в одностороннем порядке разорван 17 сентября 1939 года.
Цена пакта
Помогло ли СССР в военно-стратегическом плане присоединение Западной Белоруссии и Западной Украины?
Отличный вопрос. Я рад, что мы возвращаемся от шельмования Польши в стиле «а у тебя самой муж пьяница» к рассмотрению истории и политики того государства, правопреемником которого является современная Россия. Если вопрос оставить в том виде, в котором вы его сформулировали, то на него можно ответить просто: нет, не помогло. В результате раздела Польши Гитлер продвинулся на восток на 200-250 километров. И не просто продвинулся: помогая Гитлеру уничтожить Польшу, Сталин лишился буферной территории, которая делала абсолютно невозможным внезапное нападение на СССР.
Но даже это малозначимые частности по сравнению с главным. Что же главное? По состоянию на 1 сентября 1939 года Советский Союз располагал самой крупной армией мира, по численности танков и самолетов превосходившей остальных участников начавшейся мировой войны вместе взятых. А у Гитлера тогда были новорожденный (1935 года рождения) вермахт с пулеметными танкетками вместо нормальных танков и два фронта — на востоке и на западе.
После этого ситуация для Советского Союза только ухудшалась. И она не могла не ухудшаться, так как кровавый тоталитарный гитлеровский режим был несравненно более жизнеспособным и экономически эффективным, нежели кровавый тоталитарный сталинский режим. В такой ситуации в интересах советского народа было не «оттягивать начало войны», а мочить Гитлера как можно раньше, пока его армия не окрепла, не уверовала в свою непобедимость (что важнее любых танков-самолетов), и пока еще существовал хоть какой-то фронт на западных границах Германии.
Но у Сталина была другая задача, поэтому то, что произошло в августе-сентябре 1939 года, — это не «роковая ошибка». Сталину была нужна разрушительная многолетняя война, по пепелищу которой он хотел провести свои танковые колонны в Европу. И в итоге он так и сделал, оставшись в белоснежном мундире генералиссимуса. Цена, заплаченная нашим народом за этот триумф диктатора, известна.