Безработный африканец о жизни в России

Моки Хенри Моки приехал в Россию из Камеруна, города Кумба:

Мне кажется, я отличаюсь от африканцев, которые эмигрируют в Россию. Я разведен, у меня есть взрослый сын, которого пришлось оставить на бабушку. У меня не было иллюзий, просто мой отец давно умер, и я — единственный мужчина в семье, а это большая ответственность перед мамой и сестрами. В Камеруне у меня не было никакой интересной работы. Там я долгое время был менеджером в отеле и понимал, что дальше двигаться некуда. У нас очень жадное правительство, которое мешает людям развиваться. В России тоже жадное, но здесь я гость.

Изначально я не собирался насовсем переезжать в Россию — в планах были другие страны. В первую очередь, конечно, США, Великобритания и Франция, но там я никого не знал, а в Москве у меня много знакомых. Они говорили: приезжай, тут легко делать бизнес, будем экспортировать водку в Камерун! Ну я приехал. Помню, первый день — 6 июня. Смотрю на людей, курящих около аэропорта, — на них футболочки, а на улице +15, мне холодно.

 

Сначала я два месяца жил в Анапе — в Москве провел две недели и сразу поехал на юг, потому что друзья сказали, что там есть работа. В итоге ходил по пляжу и фотографировался за 200 р. в национальном костюме. Фотографии со мной есть у пары сотен россиян. Мне очень понравилось ехать в поезде. Хотя опыт экстремальный: я не знал ни слова по-русски, меня не предупредили, что надо покупать с собой еду, а дорога займет больше суток. Слава богу, моим соседом по купе оказался замечательный мужчина, москвич — он меня накормил.

Вернувшись в Москву, я сначала устроился в Новых Черемушках с друзьями — нас было пятеро в трехкомнатной квартире. Она по тем временам была достаточно дорогая: я платил пятнадцать тысяч в месяц. Тогда я уже стал понимать, что никакого бизнеса в России не выйдет. Я, конечно, не мог предвидеть, что в Москве будет настолько трудно: сейчас я понимаю, что ничего не продумал, перед тем как уехать. Разрешения на работу не было, я просто проедал свои сбережения. По чистой случайности встретил как-то давнего приятеля — даже не знал, что он здесь. Рассказал ему, что ищу работу, а он такой: «Окей, начинаешь в пятницу». Так я попал в ресторан полотером, причем работал нелегально: когда приходили проверки, меня предупреждали, что не надо выходить на работу.

 

Потом по интернету я познакомился с Яной, моей будущей женой. Она сначала держалась очень отстраненно — думаю, относилась ко мне несерьезно. Я очень просил ее о встрече, и когда мы все-таки увиделись, то сразу осознал, что оказался в Москве не случайно. Надо сказать, что меня всегда привлекали белые женщины. Не то чтобы мне не нравились африканки, но тут такая экзотика... Я часто в молодости представлял рядом с собой белую женщину, а тут мне как будто показали мою фантазию вживую.

Мы полюбили друг друга, начали встречаться, нам не хотелось расставаться, но в тот момент у меня заканчивалась виза — надо было ехать в Камерун, подавать документы, ждать. И тогда я совершил страшную ошибку. В Камеруне моя знакомая сделала мне вид на жительство в Италии — я подумал, что могу получить русскую визу как итальянский резидент. До Рима билеты были дороги, дешевле всего выходило слетать в Брюссель. А это же Европа — думал, они могут мне там выдать визу. Поехал, взяв с собой рюкзак с вещами на три дня.


А оказалось, что такая схема работает, только если бы я до этого прилетел в Италию и зарегистрировался. В общем, в брюссельском аэропорту мне предоставили выбор — либо меня отсылают в Камерун, либо обратно в Россию, где меня тоже ждали бы санкции за закончившуюся визу, либо в Италию, где меня могли посадить за мошенничество. Еще я мог остаться в Бельгии в качестве беженца. Я выбрал последний вариант — подал заявление и провел три месяца в лагере. В целом там было комфортно, хотя случались жуткие истории.


Один парень, например, покончил с собой, когда ему отказали в убежище, — толком не знаю, что у него стряслось, но, видимо, ему некуда было возвращаться. Мое заявление тоже отклонили, потому что у меня не имелось оснований просить убежища: войны ведь в Камеруне нет. И итоге меня отослали обратно в Африку, где я провел еще три месяца, пока не получил новую российскую визу.

Вернувшись, я сделал Яне предложение, и она согласилась — иначе бы и не было смысла приезжать в Москву, ведь работу в ресторане я потерял. Еще через полгода мы поженились. Отгуляли две свадьбы — одну в Москве, а другую в Кумбе. Здесь получилось скромно — только семья и самые близкие друзья Яны. А вот в Камеруне отвертеться не получилось — пришлось устраивать праздник на триста человек. Я протестант, но мы не венчались, потому что Яна атеистка. Единственное, в чем мы соблюли традиции, — костюмы. Женскую юбку по обычаям нашего племени бафоа нужно сшить из той же ткани, что и мужскую, — это символизирует власть мужа над женой.

Такое распределение ролей Яне не подходило — для нее главным в жизни была дочка. Чуть ли не первое, что она мне сказала: «Ты должен познакомиться с Дашей». Это была моя главная проверка. Мне повезло: у Яны потрясающая семья — умные люди без предрассудков. Я поладил и с Яниной мамой, хотя она не знает английского, то есть мы ни разу не говорили — только улыбались друг другу и махали руками. Думаю, она хотела бы своей дочери богатого мужа, как любая мать, но главное, что мы любим друг друга, — и мама поняла это. С Дашей мы тоже сошлись с первого взгляда, и я ей очень благодарен. В каких-то вещах приходилось подстраиваться, конечно, потому что детей в Африке тоже воспитывают иначе. Невозможно представить, чтобы отчима или мачеху дети называли по имени: в Камеруне принято оказывать больше уважения старшим. В этом смысле Россия все-таки ближе к Европе — тут люди свободнее, честнее, нет жестких рамок.

 

Многие думают, что сложно жить с человеком, который вырос в другом мире, говорит на другом языке, а я считаю, что у любви нет языка, нет границ. Кто-то вообще, наверное, полагает, что я живу за чужой счет, но меня их мнение не волнует — главное, чтобы Яна мне доверяла. Я знаю, что встану на ноги и обязательно сделаю свою женщину богатой и счастливой.

По части трудоустройства женитьба на русской мне никаких преимуществ не дала. Яна не из Москвы, так что прописать она меня не смогла, а тот факт, что я женат на гражданке Российской Федерации, ничего не значит. Мы потратили почти два года, чтобы добиться разрешения на временное проживание. Меня жутко задевало, что я не мог приносить в семью деньги, ведь там, где я родился, подобное немыслимо: женщина должна сидеть дома, а мужчина ее обеспечивать. У нас получилось наоборот.

 

К счастью, через полгода работа все-таки нашлась: официантом в ресторане при отеле. У меня забирали ползарплаты, потому что я был оформлен через какую-то стороннюю контору. Это не была работа мечты, но я обожаю готовить и, оказавшись близко к кухне, задумался о том, чтобы пойти учиться на повара. Правда, потом пришлось уехать в Камерун на похороны бабушки, и это место тоже от меня ушло. Сейчас снова тишина: я ходил на несколько собеседований в отели, в рестораны, и везде мне говорили «да-да-да», а потом пропадали или объясняли, что сейчас люди не нужны. Я даже предположить не могу, с чем это связано. Иногда просто отчаяние находит — не знаю, что я еще могу сделать, чтобы получить место.

В целом Москва мне нравится. Правда, когда я работал официантом в утренние смены, заметил, что люди в семь утра едут в метро просто с жуткими лицами. Днем тоже, но утром это особенно заметно. А я еду, слушаю музыку, пританцовываю и прямо читаю в этих взглядах: «Почему ты такой счастливый в семь утра?!»

 

Многие мои друзья из Камеруна жалуются на расизм. Рассказывают страшные истории, как их постоянно останавливают полицейские. У меня ни разу за четыре с лишним года не проверяли документы! Пялятся, конечно. В супермаркетах за мной всегда охранники ходят следом. Они, наверное, думают, что у черного денег нет. Но на улице ко мне никогда не цеплялись — вероятно, потому что я большой.

 

Не знаю, останемся ли мы здесь. Рассматриваем варианты, думаем. Был бы я один, попробовал бы уехать, но теперь я не могу рисковать, мне нужно думать, кем за границей сможет работать Яна и как вообще мы устроимся. Мой план такой: заработать на курсы поваров, получить более прикладную профессию, а то я по образованию преподаватель истории, ненужный ни в Камеруне, ни в России. Главное для меня сейчас — жена, ведь это лучшее, что со мной случилось в жизни.