Что заставляет плакать губернатора Забайкалья

«Вранье во всем: в сообщениях, докладах, информации. Вранье как постоянная составляющая всего и вся. Вранье было в планировании, в объяснениях...» Такими словами и. о. главы Забайкальского края Александр Осипов ответил на вопрос спецкора газеты ВЗГЛЯД о том, что больше всего его возмутило в начале работы на новом посту. Что нужно сделать, чтобы вернуть регион на карту развития страны?

– Вы больше не плачете, Александр Михайлович? За десять месяцев удалось нарастить панцирь?

– Я надеюсь, что панцирь не наращу, – говорит Александр Осипов. – Буду тщательно стремиться не давать ему расти. Когда вижу столько проблем, и вижу их через индивидуальные трудности, трагедии отдельно взятого человека или семьи – то внутренне я очень сильно сопереживаю.

 

Осипов плакал по поводу конкретной истории Ольги Сережиной, Чита: семеро детей, один из них с инвалидностью, семья живет в аварийном доме без водопровода. Кадры встречи с жителями края и несколько раз повторенные Александром Осиповым слова «Самое ужасное – что мы не можем помочь сразу всем» запомнились многим за пределами региона.

Разумеется, помощь семье Ольги Сережиной была оказана. А вскоре Забайкалью выделили специальное финансирование на расселение аварийного жилья. 85 тысяч квадратных метров – то, что в этой сфере надо сделать немедленно. То есть за многие годы давно прошедших сроков.

– Мы не можем помочь всем сразу, – повторяет Осипов, чуть изменив смысловое ударение. – Но мы должны сделать это как можно быстрее.

* * *

– Простите, что добрался до вас только сейчас, – обращается Александр Осипов к жителям Газимуро-Заводского района. – Когда собирался в первый раз, пару месяцев назад, дорогу к вам размыло.

Село Газимурский Завод – это почти пятьсот километров от Читы. И минимум двести – до ближайшего асфальта. Юго-восток Забайкалья, часть Даурской земли. Мраморный памятник павшим борцам за Советы – между домом культуры и храмом, послевоенная самоходка – у Мемориала Победы. Чистая и красивая река Газимур, по обе стороны которой бродят коровы. Повсюду, где нет металлических оград с узкими турникетами – специально от крупного рогатого скота.

В придорожном кафе русско-бурятской кухни «Баян» подают неизбежные буузы, близкие им пельмени и наваристую шурпу. Рядом с меню – объявление: «Продается баровая установка, по силам мерзлый грунт, в отличном техническом состоянии, торг либо обмен на спецтехнику». Не путать с буровой: баровая – машина для горного дела.

Дело тут и в ближайших местах идет с конца XVIII века. Тогда – сереброплавильный завод. Сейчас – три горнорудных компании на один Газимуро-Заводский район с девятью тысячами жителей. Свинец и цинк, золото, медь, сурьма, железо и снова золото: добыча-2018 – три с четвертью тонны. Самый новый ГОК – Быстринский – заработал два года назад. «Выстроен в труднодоступном районе Забайкальского края за рекордные три с половиной года», – подчеркивается на сайте предприятия.

На горных заводах все хорошо и даже более того: развитие – либо в процессе, либо в ближайших планах. Рапортуют о новых объектах, увеличениях добычи, расширении количества рабочих мест. Или просто горняцкой инициативы, для которой нужны баровые машины либо обмен на спецтехнику.

Деньги, стало быть, у Газимуро-Заводского района есть. Но даже относительная щедрость налоговых поступлений сводится на нет из-за той самой труднодоступности – и, соответственно, логистики. Если по-простому, то двести километров до асфальта плюс необходимость завоза всего и вся съедают всё. Как и везде в золотоносной Даурии.

– Солонеченская амбулатория отапливается котельной дома престарелых, – сообщают Александру Осипову и его коллегам. – Накопилась кредиторская задолженность, оплатить услугу не можем.

– А вы в суд подавали? – спрашивает и. о. министра здравоохранения Дмитрий Старновский.

– Действовать нужно разумно и синхронизировано, а не валять дурака и не гоняться друг за другом по судам, – отмечает Осипов. – Кредиторка по районному здравоохранению – три миллиона? Кстати, молодцы, правильно, что не позволяете расти долгам.

Выясняется, что отопление – один из главных вопросов. Вот село Широкая, именно в женском роде. Неподалеку – Новоширокинский рудник, один из крупных местных золотопромышленников.

– И есть в Широкой дома, – тут жительница села делает паузу, –привилегированные, от рудника.

Таких домов пять. Там все в порядке, там котельные, «и зимой они от жары пухнут». Остальные семнадцать домов Широкой отапливаются дровами. В том числе и одна пятиэтажка.

– Как отведена наша Широкая от глаз, – говорит Александру Осипову жительница. – Ни один губернатор пока что не доезжал. Поглядите, как мы живем – в ледниково-первобытном состоянии... Беременные на пятый этаж дрова таскают.

В селе Широкая и вокруг – около двух тысяч жителей. Централизованной котельной нет. Семь лет назад изготовили проект. По нему на котельную для Широкой требовалось 500 миллионов рублей. Таких денег тогда не нашлось. Теперь, если возвращаться к проекту, будет дороже. Насколько – непонятно. В том числе и по тарифу. Есть субсидии от Ново-Широкинского рудника, но они – для работников, то есть для «привилегированных». Осипов тут же дает поручение просчитать размер возможной краевой помощи – для отопления остальных жителей Широкой.

– По больнице в тех же краях вопрос звенящий, – говорит Дмитрий Старновский, и. о. министра здравоохранения Забайкальского края. Больница в Новошироком, что поблизости от Широкой, есть – на 25 коек. Только закрыта давно.

– Отток персонала, потому и закрытие, – говорят районные коллеги.

Отток – потому что на руднике платят больше, чем в социалке. Со всеми надбавками и поощрениями. Восемь фельдшеров на три поселения – кто почту носит, кто посуду моет. В результате работает один – «и молимся, чтобы не ушел», сообщает очередной житель.

Льготное жилье, «Земский доктор» и «Земский фельдшер», целевые гранты на обучение? Тоже не помогают: отучившись, редко кто возвращается в сельскую медицину Забайкалья. Особенно на дальний юго-восток края.

– Пять месяцев назад построили ФАП, оборудование не завезли. Пункт зарастает бурьяном, – встает новый один представитель отдаленного от Газимуровского Завода села.

– Действительно, из резервного фонда правительства выделены средства на ФАП в этом населенном пункте, – сообщает сотрудник райздрава. – Но без оборудования, поэтому мы затягиваем лицензирование. У районной больницы кредиторская задолженность, поэтому идет опоздание с оснащением... Фельдшер там как раз есть. Ходит, обнимает стены, – вдруг добавляет чиновник.

Александр Осипов напоминает, что Забайкалье, войдя в Дальневосточный федеральный округ, получило – помимо прочего – план социального развития центров экономического роста. Девять с половиной миллиардов на ближайшие годы, в нынешнем – 3,4 миллиарда. Газимурский Завод там – разумеется, о первых строках. Как и все золото края.

– У меня волосы шевелятся, – признается и. о. губернатора. – На 600-700 миллионов планируем каждую крупную закупку. А крошечный ФАП обустроить не можем. Бестолковое планирование, извините!

– Дорога будет? – чуть ли не орут в зале. Выясняется, что будет. Асфальт – к 2024 году. Это уже утвержденный план и выделенные деньги.

– Получится быстрее, никто тянуть не будет, – говорит Александр Осипов. – Будем подталкивать сроки, как сможем. Так нельзя ни ездить, ни...

«Жить», очевидно. Но, кажется, все всё поняли и на полуслове.

* * *

– Мы говорим людям о том, что мы запланировали делать, о перспективах развития, возможностях и о том, что мы сделали для их использования, –чуть позже суммирует Александр Осипов. – А во взаимосвязи с людьми мы видим степень востребованности тех или иных решений. Конкретнее – степень болезненности проблемы. И спрашиваем себя: а прикладываем ли мы соизмеримые усилия?

ВЗГЛЯД: Хоть прикладывайте, хоть не прикладывайте – а смысл? Если вот здесь и сейчас нет средств, например. Или они появились, но та же дорога или тот же детский сад строится не сразу, и перед этим надо утвердить кучу бумаг, а это месяцы либо годы...

(фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

Александр Осипов: Смысл – в решениях. Для каждой конкретной проблемы. Вот недавний пример, тоже из районов. Мы запланировали строительство детского сада, приняли все решения, все реализуется в штатном режиме. Но когда мы начали обсуждать все это с людьми, оценили остроту проблемы, ее масштаб – стало понятно, что объект надо сдавать не в 2021-м, а в 2020 году. Решили реализовать по модульному проекту, который был уже реализован в Хакасии. По климату и сейсмичности проект удовлетворяет нашим условиям, теперь надо только привязать его к площадке.

ВЗГЛЯД: Кстати, специфика Забайкалья по Александру Осипову?

А. О.: Богатство недр, природные ископаемые – это то, что отличает Забайкальский край. С другой стороны, ископаемые лежат неравномерно. В Газимуро-Заводском районе три горных компании, а где-то – ни одной. При этом очень большое количество месторождений, которые активно разрабатывались в советское время, были либо исчерпаны, либо там не приступили к следующим этапам разработки. А в новых условиях – не нашли формы инвестиций для развития. Это привело к тому, что многие населенные пункты потеряли работу и экономику – и, естественно, бюджетные доходы. За это время пришла в упадок социальная инфраструктура...

Но наша задача сейчас – это помочь тем, кто работает, чтобы они расширялись и не снижали объемы. И искать новые проекты, диверсифицировать экономику Забайкалья.

ВЗГЛЯД: Еще недавно вы не смогли приехать на юго-восток из-за размытой дороги. Здесь сидят на золоте, а инфраструктуры нет. При этом одна из ваших задач – выйти на самоокупаемость Забайкалья через десять лет. Как?

А. О.: Даже такие крупные месторождения не могут обеспечить не только весь край целиком, но и отдельно взятые районы. Необходимы несколько высокопроизводительных отраслей, эффективная занятность. Таким образом задействуется человеческий капитал и формируются нормальные доходы муниципальных районов. Поэтому наша задача – это как можно больше предприятий, работающих в каждом районе. Богатом недрами, нет ли – неважно.

ВЗГЛЯД: За счет чего появится это «как можно больше»?

А. О.: В первую очередь – за счет эффективной работы с федеральным центром: возможности национальных проектов, государственных программ. Таким образом, с одной стороны, мы подтягиваем наш недостающий уровень, а с другой – формируем возможности для работы инвесторов.

ВЗГЛЯД: И из чего сложится «самоокупаемость-2029»?

А. О.: Горнодобывающая отрасль. Местная промышленность. Трансграничная торговля с нашими соседями, в том числе с Китаем: мы –ворота для многих регионов Сибири и Дальнего Востока. Эффективное использование лесных ресурсов. Агропром. И мы подумываем о том, чтобы способствовать цифровой экономике. Всем, кто будет открывать соответствующие проекты, мы будем активно помогать.

* * *

У Ивана-кудряша
Нету денег ни гроша 
Нету денег ни гроша, 
А походка хороша –

поет казачий ансамбль, выстроившийся на крыльце администрации Нерчинско-Заводского района.

«Денег ни гроша» – для Забайкальского края теперь, пожалуй, неактуально. По крайней мере, с августа – когда Дмитрий Медведев, приехавший в Читу, объявил о создании ТОР «Забайкалье». Вложения –200 миллиардов рублей. 24 муниципалитета, полтора десятка проектов: промышленность, агропром, горное дело, включая крупнейшее в мире Удоканское месторождение меди и новый ГОК при нем. Диверсификация, как и было сказано. Итого – 9200 рабочих мест и 31 миллиард рублей в бюджеты всех уровней за ближайшие десять лет. С выходом на декларируемую самоокупаемость региона аккурат к 2030-м годам.

* * *

До Нерчинского Завода от Газимурского – сто километров по направлению к границе с Китаем. Точнее сказать, более двух часов пути – по все тем же инфраструктурным причинам. Цели для Нерчинского Завода и окрестностей – как явствует из доклада Дениса Рысева, замминистра экономического развития региона – на ближайшие годы весьма разнообразны. Освоение Берёзовского железорудного месторождения – 3000 рабочих мест в дополнение к нынешней районной добыче золота (99,8% муниципальной экономики). Новый лесоперерабатывающий комплекс на 350 вакансий. «Увеличение мощностей фабрики кучного выщелачивания золота» – в переводе с административного, это еще 200 мест.

В том же докладе, помимо прочего – приобретение ФАП для села Ивановка, 14 новых детских и спортивных площадок, строительство пристроек к школам в Нерчинском Заводе и селе Михайловка. Отдельной строкой – теплые туалеты в школах, «в рамках обеспечения общеобразовательных организаций в соответствии с санитарными требованиями, включая соблюдение температурного режима». С прошлого года вопрос на контроле у федерального правительства. В том числе и шесть школ Нерчинско-Заводского района. Пять туалетов закончили к учебному году, один сдадут до конца календарного.

– Автобус на Аргунск недавно ушел последний, – берет слово жительница.

Не в том смысле, что она опоздала к автобусу. «Ушел» – означает «с линии». Отсюда до села Аргунск 60 километров, маршрут востребован. Но – сюрприз! – состояние дороги таково, что транспортники решили: ездить по ней – себе дороже, а автобус у них не казенный. Ушла дорога, а вместе с ней и маршрут.

– Нанимаем частников, – говорит жительница Аргунска. – Две тысячи берут за шестьдесят километров. Сразу за два конца.

На текущее содержание дорог в Нерчинском Заводе и в районе в этом году выделено почти 40 миллионов рублей. Дорог здесь, включая направление на Аргунск, триста километров. Сорока миллионов хватает лишь на ямочный ремонт. Собственной конторы дорожного ремонта в Нерчинско-Заводском районе нет. Частный подрядчик Андрей Перфильев жалуется на то, что деньги от края к нему все это время не доходили – по его словам, где-то в среднем на две трети:

– Получаю только тридцать процентов финансирования. Что возможно – снимаю по искам...

– А если не в ямочки закапывать, – говорит Осипов, записывая вопрос подрядчика в мобильный – в копилку многочисленных контрольных проверок, в том числе и в дорожной сфере. – А если взять вплотную сделать тот или иной участок? А на следующий год – еще один, и еще, и еще? Миллионы в ямочки уходят. Давайте, все же отнесемся посерьезнее.

* * *

– В целом ситуация в крае была крайне запущена за последнее десятилетие, – констатирует Александр Осипов. – По многим программам – государственным и частным, экономическим и социальным, сельскохозяйственным и природоохранным – край просто выпал с территории страны. Во многих случаях край не участвовал в ФЦП. Поэтому наша задача – это, конечно, восстановить Забайкалье на карте развития страны.

ВЗГЛЯД: Многие ваши коллеги – и. о. «призыва» 2019 года – просили узнать, как вам удается лоббировать многомиллиардную помощь региону. В том числе недавние 35 миллиардов на социальное развитие Забайкалья, помимо всех прочих денег. Поделимся секретом?

А. О.: Мы особо не лоббируем. Мы ставим вопросы, которые есть – и просим нам помочь. Федеральное правительство всегда активно работало с регионами, все министры нацелены на решение задач в зоне своей ответственности. Дело в том, формулирует ли правильно регион свои вопросы в работе с федеральными коллегами, ищет ли приемлемые решения, помогает ли в реализации этих решений... И, главное, добросовестно ли регион выполняет эти решения? Если это все так, то коллеги всегда идут навстречу.

Что было в крае, когда я сюда приехал? Взяли денег на разные объекты, но все сроки сорвали, ввести их в эксплуатацию не смогли. Таким образом замазали черной краской работу федеральных коллег по соответствующим программам.

ВЗГЛЯД: Понятное дело. Кому в центре приятно, когда отчетность на местах горит.

А. О.: Даже не в бумагах дело. У федеральных коллег сорвана работа в целом. Денежные средства использованы неэффективно. Повторно выискивать неоткуда. Кому это понравится?

Таких партнеров в центре будут избегать. Им будут говорить: «Когда научитесь работать, когда мы будем понимать, что деньги, которые мы вам даем, и те мероприятия, которые будем вместе с вами проводить, дают результат – тогда и будем с вами работать». Это разумное поведение. И мы очень рады, что нынешний курс Забайкалья сочтен разумным.

* * *

В селе Нижний Калгукан, что в Калганском районе – праздник. Называется «День соседей», проходит в сельской школе. Из 600 жителей Нижнего Калгукана у школы в этот вечер примерно четверть. По залитому луной школьному саду – тут и там – огоньки экранов. Смартфоны помогают пройти между деревьями, не споткнувшись в темноте. А сотовой связи в Нижнем Калгукане нет. Совсем.

(фото: Юрий Васильев/ВЗГЛЯД)

Как и на трех четвертях Забайкалья. Чуть отъехать от Газимурского Завода, Нерченского Завода, Калги и других райцентров – и смартфон годится только для фото пейзажей, действительно прекрасных. Александр Осипов, как и везде, сообщает жителям Нижнего Калгукана, когда и где будет связь: от конца года и далее, весьма плотно.

– У нас не будет, у нас меньше ста человек поселок, никто соту не поставит, – прерывают и. о. губернатора несколько собравшихся.

– Осенью будет скорректирован федеральный закон о связи, – чуть кивнув, продолжает Осипов. – Как раз про такие населенные пункты. Дешевые спутниковые установки, специальная технология одного из операторов. Дает сигнал на несколько домов. Если Минфин успеет выделить деньги – будет в этом году. Не успеет – в следующем.

– Котельная школы и фельдшерского пункта не готова к отопительному сезону, – берет слово кто-то из сельчан.

«Опять подрядчик, блин», выдыхает кто-то из краевых коллег Осипова.

– Мы выделяли каждому району по 250 миллионов рублей на первоочередные нужды, – подчеркнуто спокойным голосом сообщает и. о. главы Забайкальского края.

Хорошо знакомым по предыдущим встречам голосом. Означающим, что сейчас если кто и будет плакать, то не Александр Михайлович.

– Почему не вставили в план?

Оказалось, что в плане стоят «объекты, отапливающие население». Все остальное – на следующий транш.

– Подождите, – говорит Осипов. – Что такое «все остальное»? Котел для школы – не первоочередная нужда?

– Котел тоже будет, – спешат сообщить районные чиновники. – Просто еще не купили. Купим без аукциона, он небольшой.

– Август на календаре. До отопительного сезона – ничего. Сколько времени надо на то, чтобы его поставить? Какая помощь нужна? Кто подрядчик, он есть вообще?

Разумеется, сказавший «опять, блин» кругом прав. Подрядчика нет. Как сплошь и рядом в этих местах.

– У нас кочегары сами ремонтируют и монтируют, – пытаются успокоить и. о. губернатора Забайкалья. – Просто они не очень знают, как обращаться с современными котлами.

– Ну купите мне спецовку, значит, – голос Осипова становится совсем нейтральным: крайняя степень раздражения. – Я приеду. И буду кочегарам помогать.

– Давайте перейдем к приятному, – уловив настроение, резко пытается сменить тему кто-то из районных властей. Наготове приветственные адреса семьям, прожившим вместе десятки лет: «Дорогие Галина Петровна и Владимир Михайлович! Ваша жизнь – яркий пример для подражания подрастающего поколения...»

– А вот нет. Извините. Давайте пока что о неприятном, – говорит Осипов, сверяясь с экраном вроде бы бесполезного мобильного. – О котлах современных. О том, что здесь к ФАПу батарею не присоединили и рамы туда не поставили... Правда, да? Нет, конечно, мы можем и сами, с краевыми министрами. Вопросов нет. Прямо здесь.

Распоряжения отдаются тут же, перед собравшимися на «Дне соседей». Ответственность – профильным министерствам, сроки – ближайшие, финансирование – резерв социального развития. По котельной, по батарее, по школам и ФАПу...

– К приятному, к приятному, – кажется, уже на автомате повторяет районный чиновник, полностью утратив инициативу.

Вручаются адреса.

* * *

ВЗГЛЯД: Забайкальский край при вас перешел из Сибирского в Дальневосточный федеральный округ. Вы можете сравнить в режиме «до» и «после»?

А. О.: Я бы не стал увлекаться сравнением. Лучше вспомним, в чем заключается уникальность ДФО. Это самые продвинутые экономические меры поддержки. Это свободный порт «Владивосток», который работает на территории пяти субъектов РФ, и мы тоже будем стремиться запустить на территории края аналогичный режим. Это территория опережающего развития, благодаря которой можно обеспечивать регион инфраструктурой, правильной работой с кадрами. И что самое главное – возможностями по созданию новых предприятий или расширению существующих.

ДФО, помимо прочего, это дальневосточная ипотека по сниженному проценту, дополнительный дальневосточный материнский капитал, дальневосточные ежемесячные и единовременные выплаты на первого и третьего ребенка. Это сниженный НДС на внутрирегиональные авиационные перевозки. Это субсидированные льготные авиационные билеты для перелетов между регионами и магистральными маршрутами. И многое другое, что требует привязки к территории края... Короче, все то, чем мы получили возможность активно заниматься. И занимаемся.

ВЗГЛЯД: Когда вы получили назначение и стали знакомиться с делами, что возмутило больше всего?

А. О. Вранье на уровне госуправления и муниципального управления. Вранье во всем: в сообщениях, докладах, информации. Вранье как постоянная составляющая всего и вся. Вранье было в планировании, в объяснениях...

ВЗГЛЯД: И как бороться с этим: увольнение или перевоспитание?

А. О.: Замена на честных людей и нетерпимость по отношению к такому поведению среди тех, кто работает.

ВЗГЛЯД: Ближайшая цель для Забайкалья?

А. О.: Правильно закончить год. Прежде всего – правильно войти в отопительный сезон. Мы не газифицированы, у нас старая тепловая генерация, а край очень протяженный. Приходится возить на гигантские расстояния уголь, причем автотранспортом. Дороги – сами видите. Поэтому это все сказывается на высоких тарифах. Но по приемлемости для населения мы не можем увеличивать тариф. Сырье нужно субсидировать, а у нас нет на это денег. Мы обращаемся за этим к правительству РФ и ждем этих решений.

Еще мы должны закрыть проблемы в сфере здравоохранения. У нас нехватка собственных денег на то, чтобы обеспечивать бесплатную медицинскую помощь и лекарства лечебным учреждениям. Мы тоже попросили правительство РФ помочь нам. Ждем решения.

ВЗГЛЯД: В таком случае, что сложнее – десятилетняя программа на сотни миллиардов рублей? Или вот это оперативное латание дыр, скопившихся за многие годы?

А. О.: Сложнее всего – многослойность всего того, о чем вы говорите. Одновременно заниматься и решением сегодняшних вопросов, и тем, что необходимо на будущее. Но в том и особенность управления, разве нет?