Про социальный подъём советских наций, и возможные трения в процессе

09.11.2016 13:42

Социальный заказ на антисоветчину в перестройку и после родил две взаимно-дополнительных мифа о национальных отношениях в СССР. Первый, условно «либеральный»: СССР давил, угнетал и русифицировал нерусские народы, национальные окраины были колониями, как при царе , страна в целом — тюрьмой народов, все достижения нацменов как и дружба народов — пропаганда и показуха. Несмотря на людскую память, фильм «Мимино» и прочие доказательства.

Правда, противореча сами себе, они заявляют, что, мол, зря советская власть преследовала национализм, он естественен для людей — гляньте, мол, современную ситуацию. Забывая, что национализмы (включая русский) в перестройку не сами вырвались на свободу, но были выпущены с 1987 г. когда собравшихся у «памятника Свободы» латышских нациков не разогнали и посажали, а восприняли как vox populi; при продолжении прежней системы дезинфекции общества оно не было бы захвачено этими настроениями; да и случавшиеся взрывы национальных страстей, вроде событий 1965 г. в Ереване, были связаны с очень узкими социальными группами — студенты-гуманитарии и творческая интеллигенция. Применительно к сегодняшней российской ситуации этот миф поддерживает ксенофилию либеральной общественности, их «единое мышление» с западными версиями истории, бьющим по СССР так, чтобы попасть в нынешнюю РФ.

Второй, черносотенный, зеркален по отношению к нему: союзный центр развивал нерусские окраины в ущерб и за счёт за счёт русских, инородцы паразитировали на собственно русских регионах (а как же программа 1980-х «500 малых городов России» по развитию там промышленности и инфраструктуры?). Применительно к нынешней российской ситуации это игра на ксенофобии, подпитываемой в связи с притоком гастарбайтеров (с которыми ассоциируют прежние республики).

Как почти все современные «расхожие мнения», то и другое враньё (где-то 1% реальной жизни, отразившейся в этих мифах см. PS). Что хорошо видно во вводной главе к исследованию Леокадии Дробижевой «Социальное неравенство этнических групп: представления и реальность» (в РФ на 2000-е гг.); хотя она в разных местах вставляет ритуальные фразы, поддерживающие вышеописанную, приведённые данные говорят сами за себя.

«В течение длительного времени в отечественной науке господствовала концепция, согласно которой одной из ведущих тенденций социально-этнических процессов в СССР было сближение социальной структуры «советских наций и народностей». В свою очередь, статус каждого народа как «равного среди равных» должен был способствовать укреплению идей интернационализма, отношений дружбы и сотрудничества между народами.

Однако уже первые этносоциологические исследования продемонстрировали, что действительность была не столь однозначной. Хотя за годы Советской власти многие особенно резкие, диссонирующие различия в социально-культурном облике населения разной этнической принадлежности в той или иной мере были сглажены, тем не менее говорить о завершении становления социальной однородности наций было нельзя^{^[1]}. Мало того, согласно тем же этносоциологическим исследованиям, проведенным в бывших союзных республиках, сближение образовательного и социально-профессионального состава национальностей нередко приводило к усилению состязательных отношений между ними, обострению конкурентной ситуации и даже стимулировало межэтнические конфликты^{^[2]}.

Материалы Всесоюзных переписей населения послевоенных лет подтвердили тезис о сближении этнических общностей России по многим социально-культурным показателям. Тем не менее трудовая занятость населения разных регионов, людей разной этнической принадлежности продолжала сохранять немало специфических черт. Дифференциация определялась как объективными, так и субъективными условиями. Немаловажную роль играли географические факторы, своеобразие природно-климатической среды проживания тех или иных национальных групп, во многом определяющие специфику отраслевой занятости людей, которая в то же время регулировалась и государством. Имели значение и традиционные ориентации населения на те или иные занятия и профессии, его образовательный уровень и демографический состав, характер расселения, особенности исторического развития, традиционного хозяйственного и бытового уклада, культуры и психологии, миграционного поведения и т.п.

Динамику социально-профессионального состава большинства крупных этнических общностей России с конца 1950-х гг. характеризовали в основном общие процессы: сокращение доли сельскохозяйственного населения, рост квалифицированных кадров, расширение сферы умственного труда.

В целом по России доля представителей профессий умственного труда увеличилась с 1959-го по 1989 г. с 23 до 35%, в том числе доля работников высокой и средней квалификации – с16 до 25,5%, а удельный вес квалифицированных рабочих повысился с 36 до 46%.

Хотя темпы и масштабы названных процессов в отдельных регионах и этнических группах были неодинаковы, имела место тенденция к сближению титульных национальностей российских автономий по доле работников умственного и физического труда, людей, занятых в индустриальном производстве, работников со средним и средним специальным образованием. В то же время дистанция в масштабах развития ряда конкретных социально-профессиональных и отраслевых групп не только сохранялась, но в ряде случаев и увеличивалась. Этнические особенности социально-профессионального состава выявлялись не только при сопоставлении всего (городского и сельского) населения титульных национальностей, что можно было бы объяснить неодинаковой долей в их составе жителей города и села, заметно различающихся по роду своих занятий, но и при сравнении социальной структуры отдельно горожан и сельчан.

Расчет коэффициентов вариации доли людей, принадлежащих к тем или иным социально-профессиональным стратам, среди занятого городского населения титульных национальностей российских автономий по материалам переписи 1989 г. позволил установить весьма важную закономерность. Оказалось, что чем выше на социальной лестнице находилась группа, тем заметнее варьировала ее относительная численность у представителей разных этнических общностей. Именно на высшем уровне, в сфере высококвалифицированного умственного труда, различия между титульными национальностями в конце 1980-х гг. были наиболее масштабными.

Работники высококвалифицированного умственного труда 33Работники умственного труда средней квалификации 27Работники мало- и неквалифицированного умственного труда 25Рабочие высшей квалификации 21Рабочие средней квалификации 17Мало- и неквалифицированные рабочие 18

Различия в социально-профессиональном составе городского населения титульных национальностей автономных республик России в коэффициентах вариации в 1989 г. выглядели следующим образом:

_______________

Источник: Рассчитано по материалам Всесоюзной переписи населения 1989 г. Государственный комитет РФ по статистике. Табл. 33в.

Заметная дифференциация национальностей по относительной численности людей, занимающих высшие ступеньки на социальной лестнице, ключевые позиции в политике, экономике, культуре, определяющие основные направления развития республик, представляется достаточно значимой. Тем более, что престиж высококвалифицированного умственного труда среди подавляющего большинства населения был тогда достаточно высоким.

Среди титульных национальностей достаточно заметно выделялась группа тех, рост образовательного уровня и численности высококвалифицированных кадров у которых шел особенно интенсивно. Это были прежде всего буряты и якуты, живущие в «своих» республиках. Уже в первые послевоенные годы занятое население этих национальностей отличалось сравнительно высокой долей интеллигенции. В конце 1950-х гг., согласно материалам Всесоюзной переписи населения 1959 г., доля якутов с высшим, неоконченным высшим и средним специальным образованием и среди городского, и среди сельского населения была в 1,5-2 раза больше по сравнению с большинством других титульных национальностей автономных республик России. Относительная численность интеллигенции (работников умственного труда, занятых на должностях, требующих высшего или среднего специального образования) у якутов была в те годы еще масштабнее, особенно в городах – около четверти занятого населения.

За два последующих десятилетия доля якутов с дипломами высших и средних специальных учебных заведений в городском населении выросла более чем вдвое, а на селе –в 5 раз. Значительно расширились и отряды интеллигенции, причем наиболее заметно пополнилась группа специалистов высокой квалификации и руководителей высшего звена, увеличившись в 1989 г. по сравнению с 1959-м в 2,7 раза.

В других автономных республиках, например в Татарской и Башкирской АССР, заметный рост числа высококвалифицированных специалистов у татар и башкир начался позднее, чем у якутов, но он происходил, и особенно заметно со второй половины 80-х гг.

У таких национальностей, как марийцы, мордва, удмурты, чуваши, тувинцы, коми и ряд других, имевших сравнительно невысокие социально-культурные показатели в прошлом, продвижение по социальной лестнице шло менее интенсивно. В результате различия между национальностями в представленности наиболее социально продвинутых групп увеличились. Так, с конца 1950-х до конца 1980-х гг. дистанция, например, между якутами и тувинцами по доле всех работников умственного труда уменьшилась с 1,9 до 1,7 раза, по доле же специалистов высокой квалификации и руководителей высшего звена увеличилась с 1,3 до 2,1 раза.

Если среди якутского и бурятского населения в городах относительная численность работников квалифицированного умственного труда в конце 1980-х гг. была равна 40%, а на селе – 30%, то у карел, марийцев, удмуртов, чеченцев даже в городском населении доля интеллигенции не превышала 20%, а в сельской местности составляла всего 12-13%. Таким образом, разница между национальностями в уровне представленности в их составе специалистов и руководителей высшего звена в ряде случаев достигала 2,5-3 раз.

Сложилась ситуация, когда в одних автономных республиках титульные национальности уже в течение сравнительно долгого времени имели свои высокообразованные кадры. Представители политической и культурной элиты не только широко и активно участвовали здесь в органах управления, создавали научные труды и произведения искусства, обучали молодежь, вершили судебные дела и т.п., но и стимулировали развитие национального самосознания, конструировали общественное мнение, способствовали сплочению своих этнических общностей. В ряде же других республик процесс формирования своей интеллигенции имел менее длительную историю, а у репрессированных народов был в силу известных причин приостановлен, деятельность по поддержанию статуса групп была не столь эффективна. Подобные различия в условиях конца 80-х и в 90-е гг., в период подъема этнического самосознания, этнической мобилизации и консолидации, приобретали особое звучание.

В сфере физического труда этнические различия были выражены слабее и имели менее значимый характер. Сопоставляя величину тех или иных социально-профессиональных групп в составе горожан титульной национальности автономных республик России, можно заметить, что к концу 1980-х гг. преобладающей по численности у большинства из них стали квалифицированные рабочие (кроме бурят и якутов, у которых самой большой группой были работники квалифицированного умственного труда). Среди адыгейцев, алтайцев, ингушей, калмыков, осетин квалифицированные рабочие приближались по численности к группе интеллигенции.

Важно отметить, что национальности, несколько «отстающие» от других по представительности отрядов интеллигенции, отличались в то же время весьма многочисленными группами высококвалифицированных рабочих, доля которых в городах превышала треть, а в сельской местности достигала почти трети занятого населения этих национальностей (марийцы, мордва, чуваши, удмурты).

Во всех республиках, прежде всего в городах, шло интенсивное снижение доли занятых мало- и неквалифицированным физическим трудом. К концу 1980-х гг. лишь у некоторых титульных национальностей автономных республик Северного Кавказа (чеченцы, аварцы, даргинцы) в силу специфического исторического развития и особенностей природно-климатической среды представительность малоквалифицированных рабочих оставалась сравнительно высокой, превышая четверть занятого городского и 60% сельского населения этих этнических групп.

Тем не менее в социально-профессиональном составе ряда национальностей (алтайцы, ингуши, калмыки, осетины) наряду с более или менее весомыми отрядами интеллигенции еще сравнительно заметная доля приходилась на мало- и неквалифицированных рабочих. В силу того, что представители названных «крайних» социально-профессиональных групп, как известно, заметно отличались друг от друга не только по характеру труда и его оплаты, но и по уровню образования и культуры, образу жизни, это обстоятельство усиливало социальную дифференциацию внутри данных этнических общностей.

Фактором, дифференцирующим социальное положение людей одной национальности, можно назвать и сохранение заметной дистанции в социально-профессиональном составе городского и сельского населения. Показательно, что наиболее заметными различия между городом и селом оказались в этнических группах, которые отличались особенно внушительными темпами социально-культурного развития, обеспечивающимися в основном за счет горожан. Например, в городах Горно-Алтайской АО, Бурятской и Якутской АССР титульные национальности наиболее значительно повысили свой социальный статус, в то время как их сельские жители, будучи более социально продвинутыми по сравнению с сельчанами других титульных национальностей, существенно отставали в этом отношении от своих «соплеменников», живущих в городах. Относительная численность специалистов и руководителей высшего звена у алтайского, бурятского, якутского городского населения была вдвое выше, чем у сельского. Между тем среди башкир, марийцев, мордвы, татар, удмуртов, хакасов, чувашей доля этой группы работников мало отличалась в городе и селе, оставаясь и там, и там сравнительно невысокой.

Для более наглядного представления о социальной дифференциации титульных этносов российских автономий они были условно объединены в несколько групп. За основу деления была взята относительная численность работников квалифицированного умственного труда в городском населении.

В первую группу были включены национальности, в составе которых доля людей, занятых умственным трудом, превышала половину горожан, а доля интеллигенции достигала 40%. В нее вошли только буряты и якуты.

Вторая группа объединяла национальности, также имевшие достаточно солидные отряды интеллигенции, относительно более многочисленные, чем в среднем по России (28%), но все же не столь крупные, как у бурят и якутов, –чуть более трети занятого городского населения: адыгейцы, алтайцы, калмыки, осетины.

В третью группу были включены национальности, в составе городского населения которых доля работников квалифицированного умственного труда колебалась от четверти до трети занятых, что было примерно на уровне среднероссийского показателя: аварцы, кабардинцы, балкарцы, ингуши, кумыки, лезгины, карачаевцы, черкесы, хакасы.

Четвертую групп составили титульные национальности остальных республик. Они отличались сравнительно невысокой долей интеллигенции – менее четверти занятого городского населения, что было ниже, чем в среднем по России. В то же время нельзя не отметить, что ряд вошедших в эту группу этнических общностей выделялся повышенной долей высококвалифицированных рабочих: башкиры, карелы, марийцы, мордва, татары, удмурты, чуваши. Прочие национальности – коми, тувинцы, чеченцы, даргинцы – имели сравнительно невысокую представительность квалифицированных кадров как умственного, так и физического труда, а доля интеллигенции в их городском населении была равна или ниже удельного веса мало- и неквалифицированных рабочих.

Можно сказать, таким образом, что накануне кардинальных социально-экономических трансформаций в России титульные национальности ее автономных республик продолжали в той или иной мере различаться по своему социально-профессиональному составу, в том числе по представительности высококвалифицированных кадров, людей, занимающих высокие социальные позиции. Подобное неравенство сказывалось не только на неодинаковых возможностях представителей тех или иных этнических групп пользоваться потенциалом своей национальной интеллигенции, делегируя ей право отстаивать свои интересы развивать национальную культуру и самосознание и т.п., но и на шансах дальнейшего социального роста людей. Ведь, как известно, выходцам из семей интеллигенции гораздо проще приобрести высокий социальный статус, чем, например, детям из рабочих семей. [В СССР это было не так]. Все это создавало и далеко не равные условия для вхождения представителей этих национальных общностей в рыночную экономику, для их участия в процессах приватизации, в формировании новых социальных слоев и групп, в возможностях повышения своего материального уровня, приобретения собственности.

Однако с точки зрения теории относительной депривации оценка людьми условий их существования зависит от того, с кем они себя сравнивают. Вряд ли рабочих из среды башкир, татар, удмуртов особенно волновал тот факт, что в далекой Якутии якуты существенно отличаются от людей их национальности по структуре занятий. В то же время для многих был и останется важным такой показатель, как уровень участия лиц их национальной принадлежности в составе тех или иных социальных групп, который, в свою очередь, зависит от того, как распределяются социально-профессиональные роли между людьми разных национальностей, живущих в одной республике.

В связи с этим в качестве принципиально важной выступает проблема социальной дистанции между титульным и местным русским населением. Вопросы социального равенства или неравенства контактирующих этносов приобретают особую значимость и с точки зрения развития процессов межэтнической интеграции, упрочения состояния стабильности как в отдельных республиках, так и в стране в целом.

За исследуемый тридцатилетний период социально-профессиональный состав титульного и русского населения большинства республик также имел тенденцию к определенному сближению. Этот процесс шел как в городской, так и в сельской местности, однако в городах он имел более выраженный характер.

В табл. 1 показана динамика за 1959-1989 гг. социально-профессионального состава русского и титульного городского населения Башкирской, Татарской и Якутской АССР – республик, в которых проходили наши социологические исследования по проекту «СН» в 1999-2001 гг. Как видно, во всех трех республиках и у русских, и у титульных национальностей шли одинаковые процессы: снижалась доля рабочих с невысоким уровнем квалификации, расширялась сфера занятости высококвалифицированным физическим трудом, возрастала относительная численность работников умственного труда, в том числе весьма интенсивно пополнялась группа руководителей высшего звена и специалистов высокой квалификации.

Однако различия в темпах и масштабах этих общих процессов, а также в «стартовых» позициях этнических общностей привели к тому, что дистанция между титульными этносами и русскими по ряду показателей даже в городах оставалась достаточно заметной и в разных республиках весьма неодинаковой.

Так, например, в Башкирской и Татарской АССР с конца 1950-х до конца 1980-х гг. (согласно материалам соответствующих переписей населения) доля руководителей высшего звена и специалистов высокой квалификации увеличилась у русских примерно вдвое, а у башкир и татар – в 2,3 раза. Однако среди русского населения она оставалась еще несколько весомее, чем у башкир и татар за счет разницы в «стартовых» показателях. В Якутской АССР рост этой социально-профессиональной группы среди русских был менее заметен и результаты его были скромнее, в том числе и по сравнению с якутами, которые в конце 1950-х гг. «обгоняли» русских по данному показателю в полтора раза, а в конце 1980-х. – уже более чем вдвое.

В то же время в Якутской АССР, как и в Башкирской, и в Татарской (в городском населении), произошло сближение относительной численности людей титульной и русской национальности, занятых умственным и физическим трудом средней квалификации, а также мало- и неквалифицированным физическим трудом. У башкир и русских, татар и русских (в соответствующих республиках) выровнялись доли работников высококвалифицированного физического труда и служащих. У якутов и русских различия в этом отношении возросли.

Если бы рассмотренные тенденции и темпы развития социально-профессионального состава русского и титульного населения этих трех республик сохранились и в последующие годы, то можно было бы прогнозировать, что в городах Татарской и Башкирской АССР татары и башкиры постепенно догнали, а затем и перегнали бы местных русских по занятости высококвалифицированным умственным трудом. А в Якутии произошло бы дальнейшее нарастание диспропорций в социальной стратификации якутов и русских.

Таблица 1

Динамика социально-профессионального состава титульного и русского городского населения Башкирской, Татарской и Якутской АССР

(1959—1989 гг., % от численности городского работающего населения данной национальности в республике)Специалисты высшей квалификации и руководители высшего звена

Основные национальности	Башкирская АССР			Татарская АССР			Якутская АССР
	1959 г.	1979 г.	1989 г.	1959 г.	1979 г.	1989 г.	1959 г.	1979 г.	1989 г.
Титульные национальности	5,6	10,4	12,2	5,4	10,1	12,6	12,3	19,9	24,9
Русские	8,9	12,6	14,2	8,2	14,1	16,6	8,0	12,8	11,0
Специалисты средней квалификации и руководители среднего звена
Титульные национальности	6,6	10,4	11,0	6,7	10,6	11,8	11,2	13,1	14,0
Русские	9,8	11,5	12,8	12,0	13,3	13,1	14,2	11,7	13,5
Служащие
Титульные национальности	5,8	5,6	10,0	6,5	6,9	8,1	9,6	13,2	13,8
Русские	8,0	7,5	8,9	10,1	8,3	8,7	8,3	11,1	10,7
Работники физического труда высшей квалификации
Титульные национальности	22,5	31,8	33,2	25,4	31,4	34,4	10,3	11,5	17,1
Русские	33,0	36,2	36,0	32,2	36,8	35,0	25,8	30,9	34,6
Работники физического труда средней квалификации
Титульные национальности	19,2	18,2	13,6	23,2	20,6	13,9	15,0	15,5	11,2
Русские	18,8	16,9	13,1	18,2	17,0	13,4	18,1	11,8	12,8
Работники мало- и неквалифицированного физического труда
Титульные национальности	40,3	23,6	19,5	32,8	20,4	16,0	41,6	26,8	18,7
Русские	21,5	15,7	15,0	19,3	13,7	13,2	25,6	21,7	16,9

___________

Источник: Рассчитано по материалам Всесоюзной переписи населения 1959, 1979, 1989 гг. фонд 1562, опись 336, ед. хр. 5512-5514, 4845-4847, 7505-7508, 7331-7336.

Данные только по этим трем республикам говорят о значительной дифференциации соотношения социальных позиций титульного и русского населения по регионам, которая в той или иной мере сохранилась и к началу 1990-х гг.

Наиболее сходным социально-профессиональным составом в конце 1980-х гг. отличались русские и титульные национальности лишь нескольких регионов – Кабардино-Балкарской, Северо-Осетинской, Коми АССР и Хакасской АО (как по городскому, так и по сельскому населению). В остальных ситуация была весьма неодинаковой. Причем в городе и селе наблюдались свои особенности.

В зависимости от представительности в составе городского населения титульной и русской национальности доли работников высококвалифицированного умственного труда, в сфере которого сосредотачиваются ключевые интересы контактирующих этнических общностей, все регионы (кроме четырех, названных выше) можно было условно разделить на две большие группы. К первой группе были отнесены те, в которых доля специалистов и руководителей высшего звена у титульных национальностей (в городах) превышала соответствующий показатель у местного русского населения. Это, прежде всего, такие республики, как Бурятская и Якутская АССР, а также Адыгейской и Горно-Алтайской АО, Калмыцкая АССР. В городах «своих» республик буряты и якуты опережали местных русских по доле высококвалифицированных специалистов и руководителей более чем вдвое, а адыгейцы, алтайцы, калмыки – почтив полтора раза. Участие представителей этих национальностей в группе республиканской интеллигенции было непропорционально высоким: например, якуты составляли более 20% всех специалистов и руководителей высшего звена, хотя их доля в городском населении Якутской АССР лишь чуть превышала 11%. Русские насчитывали в городах этой республики 67%, в составе же местной интеллигенции их доля падала до 62%.

Вторая группа объединяла республики, в которых доля работников высококвалифицированного умственного труда была выше у русского населения. Эта группа оказалась довольно неоднородной. В городах Башкирской, Карельской, Мордовской, Удмуртской, Татарской, Чечено-Ингушской АССР (в сравнении с ингушами) местные русские по этому показателю «обгоняли» титульные национальности всего на несколько процентных пунктов. В Дагестанской, Марийской, Тувинской, Удмуртской, Чувашской, Чечено-Ингушской АССР (в сравнении с чеченцами) дистанция между русскими и титульными национальностями по относительной численности высококвалифицированных специалистов и руководителей возрастала до 1,4-1,7 раза. Соответственно, во всех названных республиках уровень представительства русских в составе всей интеллигенции (в городах) был выше, чем у титульных национальностей. В Башкирской АССР, например, при доле русских в городском населении, равной 49%, а башкир – 15%, среди работников высококвалифицированного умственного труда люди этих национальностей были представлены соответственно 54 и 14%.

В Татарской АССР уровень участия татар в данной социально-профессиональной группе был еще скромнее: их доля в городском населении республики составляла 43%, в составе же высшей интеллигенции – 37%, у местных русских соотношение этих показателей было обратным –49% (в населении) и 57% (в интеллигенции) (табл. 2).

Таблица 2

Уровень представительства титульных национальностей и русских в составе работников разных социально-профессиональных групп городского населения в Башкирской, Татарской и Якутской АССР

(1989 г., % от численности социально-профессиональной группы)

Социально-профессиональные группы	Башкирская АССР		Татарская АССР		Якутская АССР
Социально-профессиональные группы	Башкиры	Русские	Татары	Русские	Якуты	Русские
Руководители высшего звена	16,5	48,9	44,0	48,6	18,6	61,0
Специалисты высокой квалификации	13,2	53,8	37,8	53,9	9,0	68,2
Руководители среднего звена	13,6	54,1	36,3	56,4	20,4	62,4
Специалисты средней квалификации	13,5	45,9	43,0	50,3	15,8	66,8
Служащие	13,7	53,1	41,4	51,3	13,8	66,3
Рабочие высшей квалификации	14,9	49,2	44,0	48,1	5,7	69,4
Рабочие средней квалификации	17,1	43,7	48,0	43,6	9,3	64,6
Мало- и неквалифицированные рабочие	15,3	48,5	43,3	48,1	12,2	65,9
Все занятое городское население	14,9	49,2	42,9	49,3	11,1	66,6

_________

Источник: Рассчитано по материалам Всесоюзной переписи населения 1989 г.

В отличие от ситуации, сложившейся к концу 1980-х гг. в союзных республиках, где прослеживалась довольно четкая обратно пропорциональная зависимость между долей интеллигенции у населения титульной и русской национальности (по городам), в автономных республиках России подобная связь оказалась слабее. Величина коэффициента ранговой корреляции была равна здесь -291, в то время как в союзных республиках -668^{^[3]}. В союзных республиках довольно сильное влияние на различия в социально-профессиональном составе людей разной национальности, живущих на одной территории, оказывали этнокультурные факторы, в российских автономиях не менее важными выступали региональные особенности. Например, сравнительно низкой была доля интеллигенции у башкир и русских, у карачаевцев и русских, у коми и русских, у хакасов и русских (в соответствующих республиках), сравнительно весомой – у осетин и русских Северо-Осетинской АССР, ингушей и русских в Чечено-Ингушской АССР.

Занятость профессиями умственного труда средней квалификации и служащих имела сравнительно меньше этнических особенностей.

А в сфере физического труда, которая в большинстве случаев не служила полем столкновения национальных интересов, сохранялось довольно четкое разделение функций между работниками титульной и русской национальности, соответствующее их отраслевой специализации. В городах русские повсеместно (кроме Марийской, Удмуртской и Чувашской АССР) были шире представлены рабочими высокой квалификации, а титульные – средней (кроме Бурятской и Якутской АССР), что в значительной мере было связано с большей концентрацией работников русской национальности в отраслях машиностроения и металлообработки, где были сосредоточены крупные предприятия с наукоемким производством и повышались требования к квалификационной подготовке кадров.

Следует, однако, отметить, что за тридцать лет дистанция между русскими и титульными национальностями по относительной численности работников квалифицированного физического труда во многом была преодолена. В городах более или менее существенные этнические различия (в 1,5-2 раза) сохранились в основном лишь в тех республиках, титульные этносы которых были особенно ориентированы на занятия умственным трудом, т.е. в Адыгейской АО, Бурятской, Якутской АССР, Горно-Алтайской АО.

Уровень занятости мало- и неквалифицированным физическим трудом русского и титульного населения более заметно варьировал по республикам. В Адыгейской АО, Бурятской АССР и Горно-Алтайской АО он был выше у русских, в Башкирской, Дагестанской, Карельской АССР, Карачаево-Черкесской АО, Мордовской, Удмуртской, Чувашской, Северо-Осетинской, Якутской, Марийской АССР – у титульных национальностей. В остальных случаях русские и титульные национальности были заняты мало- и неквалифицированным физическим трудом примерно в равной мере.

Общим для большинства республик было относительно широкое участие русских в составе руководителей среднего звена, а титульных национальностей – среди управленцев более высокого ранга, относительное преобладание работников русской национальности в составе служащих, а также среди рабочих высшей квалификации, а представителей титульного населения – среди работников физического труда, имеющих средний квалификационный уровень.

Можно сказать, таким образом, что к концу 1980-х гг. итоги развития социально-профессионального состава титульных национальностей и русских, живущих в одной республике, оказались весьма неоднозначными. По одним показателям происходило сближение социальных позиций различных этнических общностей, по другим – дистанция между ними увеличивалась. Причем в разных республиках ситуация была далеко не одинаковой.

Различия в социально-профессиональном составе титульного и русского населения, так же, как и титульных национальностей отдельных республик, определялись целым комплексом разнообразных условий и факторов, которые уже довольно подробно исследованы отечественными этносоциологами. Хотелось бы подчеркнуть особую роль таких факторов, как политические, языковые, поселенческие, социально-культурные, миграционные.

В первые десятилетия советской власти в большинстве автономных республик России, согласно принципам национальной политики, шло интенсивное комплектование местной интеллигенции из представителей титульных национальностей, что было необходимо для обеспечения «коренного» населения, «своими» управленческими, педагогическими и медицинскими кадрами. Этот процесс имел особенно массовый характер в тех республиках, где уровень знания титульным населением русского языка был наиболее низким и использование труда русских специалистов во многих сферах деятельности оставалось невозможным, например в Якутской АССР.

В те годы государство принимало весьма активное участие в регулировании кадрового состава занятого населения тех или иных регионов, перемещая трудовые ресурсы из одной республики в другую, комплектуя местное руководство, создавая льготы для титульных национальностей при поступлении на учебу, формируя кадры индустриальных рабочих преимущественно из представителей тех национальностей, которые имели больший опыт индустриального развития и т.п.

Русские в большинстве случаев занимали те профессиональные «ниши», которые были недостаточно заполнены представителями титульного населения. В Якутской АССР, например, наиболее массовый приток русских происходил в тот период, когда у якутов уже сложились сравнительно многочисленные кадры собственной интеллигенции, но в составе рабочих производственных отраслей, несмотря на высокие заработки, якутов было крайне мало. Соответственно, местное русское население пополнялось в основном высококвалифицированными рабочими, многие из которых работали на приисках и целью их переезда нередко было получение высоких заработков.

На различия в социально-профессиональном составе национальностей заметное влияние оказывала разница в шансах социального продвижения у городских и сельских жителей, так как численность последних у титульных этносов в большинстве случаев была выше, нежели у русских. Более широкими возможностями для развития трудовой карьеры о