Рачья Арзуманян: Диапазон будущих армянских политических партий XXI века будет опираться на национальные интересы
АрмИнфо. Директор центра стратегических исследований «Ашхар» (Степанакерт) Рачья Арзуманян в интервью АрмИнфо анализирует глубинные причины поражения практически всех участвующих сил в выборах в Совет старейшин Еревана. Говорит о необходимости конвертирования итогов народной “бархатной революции” в плоскость коренного реформирования политической, судебной, социально-экономической системы страны. Комментирует причины саморазрушения политических сил в Армении, их превращения в протопартии. Делится своим видением будущего армянского политического поля, партий XXI века. Прогнозирует возможные сценарии развития политической ситуации в стране.
За всю историю выборов в Третьей республике результат блока “Мой шаг” разве что сопоставим с результатом Левона Тер-Петросяна в 1991 году в 83%. Хотелось бы узнать Ваше мнение о том, как этот результат может отразиться на дальнейших перспективах построения новой вертикали власти, в частности, на итогах и сроках проведения внеочередных выборов в Армении?
В сентябре 2018-го мы действительно имели дело со вторыми в новейшей истории Армении честными выборами. Между 1991-м и 2018-м в электоральном плане мы находились в глубокой пропасти. Думаю, что итоги выборов ереванского мэра, безусловно, должны повлиять на исход внеочередных выборов в парламент.Также убежден в необходимости их проведения по возможности раньше, насколько это позволяют имеющиеся институты по их подготовке. Сегодня у армянского общества, новой власти имеется некое, достаточно ограниченное по времени, окно возможностей, время для демонтажа старых институтов и госструктур, и создания на их месте новых. И это ограниченное время – время политическое, а не физическое. И чем быстрее Николу Пашиняну удастся провести давно назревшие и сегодня просто необходимые политические реформы, тем лучше будет для управляемости, стабильности и будущего Армении. В этом свете выборы желательно провести уже в этом году.
Помимо всего прочего, Армения – это государство, находящееся в состоянии войны и застревать так долго в состоянии транзита власти позволить себе не может. Никто не может сегодня гарантировать, что в регионе будет сохраняться благоприятная для этого транзита власти обстановка. Особенно в свете намерений США перейти с 24 ноября к более жестким действиям в отношении Ирана. Проблема в том, что в лице “бархатной революции” мы имеем дело не с политическим процессом, а с общенародным движением, последовательно решающем задачу за задачей. Соответственно, первой из них являются политические реформы. В этом свете, формирование нового парламента – всего лишь один из этапов политического реформирования Армении, не более. Данный процесс нуждается в динамике, поскольку его затормаживание чревато отрицательными результатами.
Никол Пашинян получил от 80% армянского народа мандат на принятие суверенных решений и не надо его сужать до принятия решений политического уровня. Речь идет о реформировании судебной системы, инициировании реформированиясоциальной структуры армянского общества. То, что происходит в Армении в 2018 году – это не только и даже не столько политика, сколько глубокий процесс, затрагивающий сами основы армянской государственности. И лишь после проведения подобных реформ, а не тех имитаций, которые мы видели с 2015-го по начало 2018 года, мы, наконец, с чистой совестью сможем возвестить о рождении Четвертой республики. Т.н. парламентская система управления Арменией должна быть демонтирована, а на ее месте выстроена новая система. Что она будет из себя представлять и как должна выглядеть Армения в XXIвеке – вопросы, которые нужно начинать задавать уже сегодня, хотя данный теоретический вопрос актуализировался, начиная лишь с мая 2018 года.
При всем уважении к Айку Марутяну, блоку “Мой шаг”, партии “Гражданский договор”, остальным, принявшим участие в выборах силам, 23 сентября на выборах в Ереване все же победил Никол Пашинян, что стало очередным подтверждением фактического отсутствия в Армении политических партий. Однако, по итогам этих же выборов мы можем констатировать и радикальное изменение ситуации, когда в том же Совете старейшин Еревана будут представлены силы, заручившиеся доверием общества, а не квотами, выданными на печально известной улице Мелик-Адамяна. Создает ли это, на Ваш взгляд, реальные предпосылки для формирования в Армении XXI века нормальных политических партий хотя бы потому, что в них, наконец, появилась необходимость?
Вопрос очень сложен и объемен, но попробую ответить. Все те силы, что позиционировали себя как партии, до революции в Армении были очень далеки от определения политических партий в цивилизованном мире. Это было естественным следствием нахождения Армении на постсоветском пространстве, так как та же КПСС была органом власти, управления СССР, чем угодно, но только не политической структурой. В постсоветские времена структура армянского общества стимулировала приход к власти в стране структур аналогичных КПСС: АОД и РПА. При этом, обе эти партии замысливались идейными вдохновителями своего создания как совершенно иные, сугубо политические структуры. Однако, постсоветские времена закончились в 2008 году войной в Грузии, а для Армении они закончились апрельской войной 2016 года, выросло новое, уже не советское поколение, а внутренние и внешние вызовы перед Арменией трансформировались по своей природе в сугубо политические. Тем самым инициировались процессы по возвращению политики в государственную и социально-общественную жизнь Армении.
И сегодня мы наблюдаем за первым этапом ломки властных структур, стоящих на пути данного процесса. В этом процессе Никол Пашинян пока что выступает в роли общенародного лидера, суверена, облеченного народом мандатом на принятие суверенных решений. И начало кристаллизации и формированию действительно политических партий в Армении станет возможным лишь после инициирования Пашиняном политических процессов, исключительно в их рамках. Имеющиеся до сих пор партии были всего лишь симулякрами политических структур, ставящих перед собой исключительно задачу получения доступа к власти и соответственно активам и богатствам народа. И армянским протопартиям придется смириться с наличием идей и идеологий как неразрывной части политического пространства, формирующей политическую активность. Им придется определиться “левые” они или “правые”, центристы, консерваторы или либералы и т.д. Выборы в Ереване в этом смысле стали лишь началом политической активности, которой лишь предстоит набрать вес и оформить в Армении какое-то политическое пространство.
Помимо блока “Мой шаг” практически все остальные, участвующие в ереванских выборах силы получили поддержку избирателя в рамках, скажем так, статистической погрешности. Можем ли мы сегодня констатировать, что это стало естественным итогом саморазрушения вышеупомянутых сил в результате многолетнего использования на выборах т.н. системы квотирования? Системы позволяющей республиканцам удерживать власть, а системной оппозиции продолжать влачить жалкое, но все же существование в стенах парламента.
Думаю, что да. К парламентским выборам 2017 года политических партий как таковых в Армении уже не оставалось. Отчаянная борьба с политикой началась во времена Левона Тер-Петросяна посадкой дашнакцаканов и все политическое в политических партиях впоследствии последовательно уничтожалось. В результате к 2017 году Серж Саргсян уверенно заявлял, что “выбьет на выборах столько сколько пожелает”. Однако, в 2018 году стало ясно, что политика в Армении никуда не исчезала, она просто ушла вглубь общества, откуда вернулась обернувшись взрывом. И сегодня на новом политическом поле “старые”силы практически шансов не имеют, но все остальные могут “покаяться” и попробовать обрести место в новом политическом пространстве новой Армении исключительно в качестве политических партий. Для того, чтобы претендовать на власть, для начала нужно ощутить себя политиком. И вот тут на Никола Пашиняна возлагается большая ответственность за то, чтобы дальнейшие события в Армении не свелись к драке за власть.
В Армении, наконец-то, должна начаться борьба политических идей. С тем, чтобы возвращение к нормальному обществу происходило через политику, а не через власть.
Вы совершенно верно отметили роль АОД, лично Левона Тер-Петросяна в начале многолетней драки за власть, продолженной Робертом Кочаряном и завершенной РПА с Сержем Саргсяном. Сделали ли, на Ваш взгляд, Никол Пашинян и его окружение из всего этого соответствующие выводы?
Могу сказать, что подобная опасность не исключена. Особенно в условиях завязанности будущего армянского политического поля на личном выборе одного человека - Никола Пашиняна. Он может спокойно пойти по пути предшественников, пути сохранения власти. А может пойти и по декларируемому им пути в направлении коренного реформирования всей страны.
Да, но тут есть еще одно немаловажное обстоятельство. Пашинян зависит от нас, как минимум, не в меньшей степени, чем мы зависим от Пашиняна…
Безусловно. Мне кажется, что сам Пашинян прекрасно осознает эту реальность, осознает, что его выбрал народ. Именно пробудившейся суверен наделил его мандатом, легитимностью принимать решения относительно будущего страны. Без этого мандата он продолжал бы оставатьсяуважаемым, оппозиционным политиком, не более того.
И народ так же легко может этот мандат забрать обратно…
Естественно. Как только убедится в том, что Пашинян с взятыми на себя обязательствами по бескровному демонтажу, слому, уничтожению олигархической системы не справляется. Именно в этом позитивная сторона имевшей место революции. Пашинян получил от народа мандат именно на уничтожение олигархической и создание политической системы в Армении. Армянские олигархи должны занять свое место крупных армянских капиталистов, пользующихся поддержкой народа и государства. В XXI век глобализации концентрация капитала является необходимым элементом развития любой страны. Если армянские олигархи пойдут на это добровольно, для них самих и для страны это будет наилучшим решением, но я этого пока не вижу. Меж тем, добровольное вступление олигархии на этот путь сэкономит Армении 20-30 лет политического времени, которые можно будет направить на развитие. Однако, к сожалению, скорее всего будет происходить жесткий, сопровождаемый национализацией крупных капиталов,демонтаж олигархической системы.
Да, но это ведь путь потрясений…
Это путь потрясений. Но, надеюсь, контролируемых, а не революционных, без необходимости применения насилия, без крови. Таким образом, мы можем стать свидетелями гораздо более жесткого сценария если Пашинян не справится с реализацией запроса “бархатной революции”.
Вернемся к политическим партиям. Какими Вам представляются политические партии XXI века? В случае Армении – политическиепартии будущего.
Политические партии и сама политическая деятельность претерпевают в XXI веке коренные измененияво всем мире. На мой взгляд, весь диапазон формирующихся в Армении партий, так или иначе, будет национальным, опирающимся на защиту национальных интересов. Различия могут быть в географическом охвате и методике решения этих проблем. Главное во всем этом то, что впервые у нас есть чистый лист – политическое пространство Армении, не застолблено, оно лишь начинает формироваться. Проблема в том, что, если еще в марте этого года обсуждение вопросов подобного масштаба не имело никакого смысла, то в конце сентября такие обсуждения уже запоздали и каждая из команд вступает в поле лишь с имеющимся багажом. Времени на перемены и собственный ребрендинг у них очень мало.
Слушая Ваше описание армянской партии XXI века, перед глазами сразу возникает “Сасна црер”. Назовете другие партии?
Если судить по заявлениям этой партии, они действительно намерены перейти от силовых методов участия в политических процессах к парламентско-идеологическим методам работы. И никакого резона им не верить у меня лично сегодня нет. Поэтому, “Сасна црер” вполне могут претендовать на место в политике XXI века, хотя бы как люди способные действовать более радикальными методами чем команда Пашиняна. Вполне способна стать партией крупного капитала и даже народной протопартия “Процветающая Армения” Гагика Царукяна. Дашнакцаканы могут попробовать вспомнить о своих, давно забытых, социалистических идеях и привязать их к реалиям XXI века. Будем надеяться и на формирование блока Никола Пашиняна вкупе с достаточно перспективным блоком“Елк”, вполне способным стать политической силой, либерального, центристского толка. Поэтому уже сегодня у нас есть достаточно обширный выбор протопартий, вполне способных стать партиями в будущем. И уже после внеочередных выборов в парламенте будет представлен достаточно обширный, если не весь спектр политических сил.
А какое место Вы отводите республиканцам?
Республиканцы самоустранились. В политическом процессе их просто нет, они опоздали. Являясь сторонником люстрации, я хотел бы, чтобы Сержу Саргсяну и РПА вообще запретили участие, как минимум, во внеочередных выборах. И то, что они предусмотрительно не приняли участие в ереванских выборах, говорит лишь об их осознании мизерности собственных шансов. Однако, Пашинян, будучи слишком большим либералом, скорее всего участвовать в выборах им разрешит. Воспользуются ли этим республиканцы сказать не могу по причине их полной непредсказуемости. Вся деятельность РПА на протяжении 2018 года демонстрирует ее полную утрату связи с армянской реальностью. Эти люди неадекватны и потому прогнозировать их действия достаточно сложно.
А как Вы оцените перспективы традиционных системных оппозиционеров: АНК и партии “Наследие”?
Принять участие в выборах АНК, конечно, может. Но ввиду, того, что эта сила является своеобразной РПА позапрошлого созыва, шансов на какой-либо успех у нее практически нет. Левон Тер-Петросян, Роберт Кочарян и Серж Саргсян воспринимаются армянским народом как звенья одной печальной реальности. В восприятии общества все они - различные лица одного и того же маргинального явления – КПСС армянского розлива. “Наследие” же одно время вообще исчезла и теперь вот появилась. В целом эта партия – партия одного лица – Раффи Ованнисяна и прогнозировать под каким соусом и на какой территории они будут пытаться обрести свое место в армянской реальности достаточно сложно.