Тайны дипломатического визита: принц Чарльз в Севастополе

«Чем дальше вглубь национального наследия откладывается то или иное историческое событие, тем более и более оно отдаляется от настоящего, оставляя современникам все меньше и меньше шансов узнать правду об этом. Листая страницы истории города, убеждаешься, как жизнь меняет представление о событиях века минувшего. Заглянуть за фасад официалной деятельности власти и просмотреть «спектакль» из жизни города-героя, в котором действующими лицами выступали граждане иностранных государств, позволит эта книга».

В.Иванов

Визит наследника британского престола принца Чарльза в Севастополь

Это событие в истории Севастополя относится к разряду неординарных, а его значимость по шкале исторических ценностей посещения иностранцами Севастополя является одной из самых высоких.

Только визит самой королевы Великобритании Елизаветы II мог быть выше по значимости, чем визит его королевского высочества принца Уэльского Чарльза.

Действительно, популярность будущего короля Великобритании в мире настолько велика, что этого не признает только совсем слепой или невежда. Последующий за визитом в Украину внезапный трагический уход из жизни супруги принца — Дианы Спенсер, скандальная история Чарльза и Каммилы, которая по свидетельству библиографа однажды заявила, что «готова жить в штанах у принца» только усиливали оттенки скандальности в спектре событий британской королевской семьи.

Уверен, что в ближайшие полстолетия королевская персона такого высокого уровня больше не посетит Севастополь, а поэтому остановлюсь на этом историческом событии подробнее.

http://www.youtube.com/watch?v=J629buq11WM

Прибытие в Севастополь высокого гостя

5 ноября 1996 года самолет Королевских ВВС DU-8 приземлился в Симферопольском аэропорту. После приземления Принц проследовал в Бахчисарай, где осмотрел дворец хана и посетил татарское селение недалеко от Бахчисарая. Мы долго задавали себе вопрос, почему именно этот, совсем не приметный, татарский дом посетил член Королевской семьи.

Строили догадки, выдвигали разные версии. Позже выяснилось, что у Военно-Морского Атташе Посольства Великобритании в Украине капитана 1 ранга Ли Мерика именно в этом татарском селении и именно в этом доме оказались его родственники. После посещения татарской семьи Принц направился в Севастополь.

Не только для наследника бpитанского пpестола и его соотечественников, но и для многих наших согpаждан это событие стало поводом еще одного погpужения в истоpию, воспоминаний о событиях, отдаленных вpеменем. И, безусловно, все это оказалось невозможно без осмысления политических итогов, котоpые сами по себе подвеpжены колебаниям, без оценок взаимоотношений между госудаpствами, а самое главное, без осознания того, что выше всяческих коньюнктуp извечно стоит нpавственный долг живущих пеpед памятью павших.

Севастополь и здесь оказался главным звеном в истоpической летописи. В пеpиод Кpымской войны гоpод, как главная база Чеpномоpского флота и фоpпост России на юге, стал основным театpом военных действий. За относительно небольшой пеpиод на этой земле полегли около 150 тысяч pусских и укpаинцев, 100 тысяч фpанцузов, 23 тысячи англичан, шотландцев и иpландцев, 30 тысяч туpок, 2,5 тысячи саpдинцев.

Чеpез Кpымскую кампанию пpошло 100 тысяч бpитанских солдат. 600 дней находился в Кpыму и пpинимал активное участие в боях и осаде кpепости бpитанский экспедиционный коpпус, котоpым командовал лоpд Раглан─он умеp под Севастополем в июне 1855 года.

Потеpи с обеих стоpон были велики, но интересно вот что: в Севастополе после подписания 30 маpта 1856 года Паpижского миpного договоpа состоялся совместный военный паpад, котоpый пpинимали гланокомандующие pусской, английской, туpецкой и итальянской аpмиями. Вчеpашние вpаги шли в колоннах дpуг за дpугом.

Мы с Михаилом Юрловым встречали Принца Уэльского на смотровой площадке у диорамы" Штурма Сапун горы 8 мая 1944 года"- историческом месте двух кровопролитных войн.

В период Крымской войны 1854-56 год во время Балаклавского сражения 25 октября 1854 г. на вершине Сапун-горы размещался штаб лорда Раглана откуда главнокомандующий британской армией руководил сражением.

В 1944 году здесь находился главный опорный пункт немецкой армии, защищавший Севастополь. 8 мая 1944 года советские войска, освобождая город и понеся большие потери, штурмом овладели Сапун-горой и водрузили на ее вершине знамя 51 Советской армии.

Сейчас с этого места высотой 200 м над уровнем моря открывается великолепная панорама Балаклавской долины, Федюхиных гор, Воронцовской (ялтинской) дороги, Балаклавы, Геннуэзской крепости, а вдали четко просматривается главная гряда Крымских гор.

Не зря именно это место (доминирующую высоту) выбрал лорд Раглан для размещения своего командного пункта 25 октября 1854 года. Но необходимо учитывать, что 140 лет назад на склонах Сапун-горы вообще не было растительности. Все что мы наблюдаем сейчас, покрыто лесом и густым кустарником, а само поле Балаклавского сражения засажено виноградниками.

Но вид Балаклавской долины (ее северная часть) прекрасно предстает перед вами. С этого места я всегда показываю и рассказываю нашим гостям о ходе Балаклавского сражения.

Необходимо отметить, что, многие экскурсоводы из Севастополя и Ялты, пользуясь источниками советского периода, мягко говоря, не точно подают информацию об участии иностранных войск в той или иной операции Крымской кампании 1854-1856 годов.

После таких "экскурсий", проводимых местными экскурсоводами, мне часто приходиться отвечать на многочисленные вопросы иностранных гостей и пояснять, где фактически находятся поля сражений и как происходили боевые действия с участием британских, французских, сардинских и турецких войск.

В отличии от некомпетентных экскурсоводов местных туристических фирм, специалисты-экскурсоводы КИЦ "Севастополь" пользуются в основном британскими архивными и историческими источниками и излагают материал подготовленный британскими историками-писателями: Кингликом, Вудом, Нолэном и другими.

Учитывая высокий уровень и эрудицию нашего гостя мы подготовили специальные раскладные стенды с фотографиями, английскими схемами и картами того периода и описаниями этапов сражений на английском языке.

Ими я воспользовался при рассказе принцу Уэльскому Чарльзу о Балаклавском сражении 1854 года и во время его посещения Крымского военного Мемориала.

На следующий день газета "Слава Севастополя" в своем репортаже с места события сообщила читателям: "Знакомство пpинца Чаpльза с местами боев началось на смотpовой площадке Сапун-гоpы. Хоpошо пpосматpивалась с высоты долина, где проходили Инкеpманское и Балаклавское сражения, где вели бои легкая и тяжелая кавалерия и где в pезультате пpодуманной тактики pусской аpмии полегли сотни англичан.

События эти вошли в учебники, о них написаны книги и поэмы, на пpимеpах доблестных пpедков воспитываются многие поколения бpитанцев. Вниманию высоких гостей были пpедложены схемы, каpты, знаменитые литогpафии и фотогpафии, отpазившие события Кpымской войны.

Пpинц Чаpльз с интеpесом сpавнивал документальные свидетельства с откpывшейся пеpед ним долиной, интеpесовался, где, в частности, находилась pусская батаpея, уничтожившая конницу Каpдигана. Валерий Иванов подpобно отвечал на вопpосы, pассказывал, как в Севастополе собирался обшиpный матеpиал об участии бpитанских войск в Кpымской войне и как создавался компьютеpный банк данных о всех погибших здесь британцах".

Но вернемся к событиям того исторического дня, когда наследник британского престола принц Чарльз прибыл на смотровую площадку перед "Диорамой".

В путешествии по Крыму с украинской стороны принца сопровождали вице-премьер правительства Украины Дмитрий Табачник, чрезвычайный и полномочный посол Украины в Великобритании В. Комисаренко, руководители Автономной Республики Крым. С британской стороны принца сопровождали более 10 человек секретарей, помощников, советников, с принцем прибыли и два ученых — историка. Площадка перед зданием Диорамы необычно безлюдна, всех туристов и гостей города ближе чем на 100 метров охрана не подпускает.

Колонна правительственных машин и автомобилей сопровождения растянулась на 200 метров. Сделав крутой поворот, первая машина с принцем остановилась перед нами, и принц, как-то по молодецки, вышел из машины.

Не знаю от чего, но у Чарльза была легкая улыбка на лице, когда Михаил Юрлов, представляя меня, перевел мои слова приветствия, принц очень по-доброму пожал мне руку. Чарльз признался, что уже "имеет хорошее мнение о красном полковнике" Валерии Иванове.

Оказывается, во время подготовки визита в Севастополь Чарльзу предложили три фамилии на его выбор, кто будет рассказывать его величеству о Балаклавском сражении. Среди претендентов были два профессора Уэльского и Кембриджского университетов и полковник Валерий Иванов. Чарльз выбрал "красного полковника".

Принц обратился ко мне с просьбой рассказать о сражении и спросил мое мнение об этой трагедии. Я, вкратце, постараюсь повторить читателям мой рассказ принцу о Балаклавском сражении 25 октября 1854 года.

В военной истории Европы слово "Балаклава" прочно ассоциируется с кавалерийской атакой британской Легкой бригады. Оно стало синонимом напрасной жертвы, безумно смелого, но заведомо обреченного на неудачу предприятия. Затмив (не вполне заслуженно) другие важные эпизоды Балаклавского сражения, эта атака, проведенная по нелепому и ошибочному приказу, показала высокие боевые качества английской кавалерии.

Местность, на которой разыгралось сражение 13/25 октября 1854 года, весьма пересеченная, холмистая. Наиболее удобным путем к Балаклаве была дорога, которая вела через Трактирный мост по двум ущельям в долину Черной речки, образованную с севера восточными склонами Федюхиных гор, а с юга сплошной грядой холмов (Кадык-койских высот), тянувшейся по направлению к Сапун-горе.

Там, за гребнем Сапун-горы, на херсонесском плато, находились крупные силы союзников (французский обсервационный корпус генерала Боске и две английские пехотные дивизии). По Кадык-койским высотам проходила шоссейная дорога (Воронцовская), соединявшая Керчь с Севастополем. Спускаясь с высот, она шла затем сквозь гребень Сапун-горы через так называемый Балаклавский проход (ущелье). Южнее Кадык-койских высот простиралась другая долина, ограниченная непосредственно перед Балаклавой так называемыми Балаклавскими высотами, впереди которых, на дороге, ведущей из Балаклавы в Симферополь, находилось селение Кадык-кой.

Кавалерийская дивизия британской "Восточной армии" расположилась лагерем в Балаклавской долине с целью охраны основной коммуникации, соединявшей осадные силы англичан с их главной базой в Балаклаве. В состав дивизии входили две бригады (Тяжелая и Легкая), каждая из которых имела по 5 двухэскадронных полков кавалерии (всего около 1500 всадников). Кроме того, ей были приданы две конноартиллерийские батареи (12 орудий).

Во главе дивизии находился 54-летний генерал-лейтенант Джордж Чарльз Бингхэм, третий граф Лукан, а Тяжелой и Легкой бригадами командовали 55-летний бригадный генерал Джеймс Йорк Скарлетт и 56-летний бригадный генерал-майор Джеймс Бруденелл, седьмой граф Кардиган.

Из них только Лукан, прозванный своими солдатами "Look-on" ("Соглядатай"), имел некоторый боевой опыт (в 1828-1829 годах он служил волонтером при русской армии И.И.Дибича и участвовал в операциях против турок).

Командир Легкой бригады граф Кардиган был шурином лорда Лукана и, подобно своему родственнику, принадлежал к высшей британской знати. В Англии он славился как отменный наездник, знаток и владелец прекрасных скаковых лошадей, но до Крымской кампании ему никогда не приходилось воевать. В Крым этот аристократ прибыл на собственной яхте "Драйяд", которую поставил на якорь в Балаклавской бухте и использовал как место ночлега (в частности, накануне сражения под Балаклавой).

В октябре 1854 года главнокомандующий русскими войсками в Крыму А.С.Меншиков решил нанести союзникам удар в самом уязвимом для них месте — в районе Балаклавы. 23 октября у местечка Чоргун на Черной речке был собран так называемый Чоргунский отряд под командой генерал-лейтенанта П.П.Липранди (более 16 тысяч человек при 64 орудиях). Ближайшей задачей этого отряда являлся захват турецких редутов на Кадык-койских высотах, а затем, по возможности, выход к Балаклаве и обстрел артиллерией союзных судов, скопившихся в порту.

Для поддержки войск Липранди был назначен особый отряд генерал-майора И.П.Жабокрицкого, насчитывавший около 5000 человек при 14 орудиях. Ему предстояло выдвинуться правее Воронцовского шоссе на Федюхины высоты.

В 5 часов утра 25 октября (еще до рассвета) Чоргунский отряд перешел в наступление. В 7 часов 30 минут Азовский пехотный полк лихо, с громким криком "ура" штурмовал и захватил турецкий редут № 1, переколов штыками около 170 турок. Турки бежали, бросив три остальных редута, которые были заняты русскими практически без боя.

Балаклавское сражение состояло из трех основных этапов, два из которых часто упускается при рассказе. Это эпизоды, когда 600 стрелков 93-й шотландского полка во главе с Колин Кембелом, построившись в две шеренги (красная линия) отразили атаку 1500 русских кавалеристов генерала Рыжова, и сражение русской кавалерийской бригады с Тяжелой Бригадой генерала Скарлета, происходившие в этот день в южной части Балаклавской долины, после оставления турками своих редутов.

Английский Главнокомандующий лорд Раглан, находившийся со своим штабом на Сапун-горе, был очень недоволен потерей английских крепостных пушек, захваченных русскими на турецких редутах.

Он продиктовал генерал — квартирмейстеру, бригадному генералу Ричарду Эйри текст рокового приказа, предписывавшего графу Лукану идти в атаку:

"Лорд Раглан желает, чтобы кавалерия быстро пошла в наступление на находящегося перед ней противника и не позволила ему увезти назад пушки. Батарея конной артиллерии может сопровождать. Французская кавалерия на вашем левом фланге. Немедленно. Р.Эри".

Отвезти этот приказ Лукану вызвался капитал Льюис Эдуард Нолэн из 15-го гусарского полка, адъютант генерал — квартирмейстера. Содержание приказа показалось Лукану абсурдным.

Доставивший записку капитан Нолэн нетерпеливо выкрикнул: "Приказ лорда Раглана требует, чтобы кавалерия атаковала немедленно!"

"Атаку, сэр?" — спросил генерал.

Нисколько не смутившись, капитан показал рукой в глубину долины: "Вот, милорд, это ваш противник, вот это ваши пушки!" (С тех пор прошло уже 140 лет, но историки все еще спорят, было ли это инициативой Нолэна или лишь выполнял устные инструкции главнокомандующего).

Приказ, каким бы он ни был, следовало выполнять. Лукан направился вместе со своим штабом к Легкой бригаде. Подъехав к Кардигану, он сообщил ему содержание злополучной записки и приказал наступать вниз по северной долине.

"Конечно, сэр, — произнес Кардиган в своей обычной холодной манере, — но позволите вам заметить, что русские имеют в долине впереди нас батарею, а также батареи и стрелков по обеим ее сторонам".

"Я знаю это, — ответил ему Лукан, — но лорд Раглан так хочет. Мы должны не выбирать, а исполнять". Кардиган молча отсалютовал графу своей саблей.

В это время Легкая бригада уже сидела в седлах. Еще утром она насчитывала 661 человека, а до начала атаки к ней присоединились еще 12 бойцов: среди них оказались и солдаты, бывшие под арестом, но сбежавшие к своим полкам при первом известии о сражении. Рядовой 17-го уланского полка Джон Вей работал в Балаклаве мясником и теперь встал в строй, не снимая забрызганного кровью фартука.

Его появление вызвало смех, и сам граф Лукан подъехал к этому странному всаднику: "Знаешь ли ты, куда мы сейчас пойдем?"

Вей весело ответил, что он очень хочет "задать трепку русским".

"Ну что ж, — сказал ему генерал с улыбкой, — тогда иди и дерись как черт".

Граф Кардиган сидел верхом на чистокровной гнедой лошади по кличке Рональд — призере Ипсомских скачек. Было 11 часов 20 минут, когда он воскликнул: "Бригада идет в наступление! Первый эскадрон 17-го уланского — направляющий".

Вскоре раздался звук трубы, и бригада начала движение шагом. Порядок в полках был блестящий, а сам Кардиган ехал впереди, держась в седле "прямо, как в церкви" (по свидетельству участника атаки улана Уайтмэна).

Легкая бригада наступала в трех линиях, растянувшись по фронту на одну пятую ширины долины. Ей предстояло преодолеть более двух с половиной километров. Кавалеристы скоро перешли с шага на рысь, причем аллюр постепенно ускорялся. Между первой и второй линиями Легкой бригады образовалась дистанция в 400 метров, а между второй и третьей — около 200. Лукан следовал уступом справа с Тяжелой бригадой, также построенной в три линии.

Русские артиллеристы открыли по англичанам перекрестный огонь с Федюхиных и Кадык-койских высот. Сначала пальба велась гранатами и ядрами, а затем, по мере приближения всадников, русская артиллерия перешла на картечь. В это время капитан Нолэн, ехавший в передней линии 17-го уланского полка, вдруг поскакал галопом вдоль фронта атакующей бригады, что-то крича и размахивая саблей. Недалеко от него разорвалась граната, выпущенная русской батареей с Федюхиных высот. Один из осколков пробил грудь англичанина... Это была первая жертва роковой кавалерийской атаки.

Бригада Кардигана продолжала наступать в прежнем направлении, и солдаты не без удовольствия подчинились команде "Сабли наголо!" Под градом снарядов английские всадники стали инстинктивно ускорять аллюр, переходя с рыси на галоп и тем самым ломая строй.

Русские ядра и гранаты начали достигать Тяжелой бригады. Сам граф Лукан был легко ранен в ногу, а его адъютант и племянник капитан Чартерис — убит. По приказу Лукана бригада Скарлетта остановилась, а затем в полном порядке отступила на свою исходную позицию.

Легкая бригада в это время стала объектом атаки русских стрелков, рассыпанных по склонам соседних высот и вооруженных штуцерами. Потери только ожесточали англичан, мечтавших поскорее добраться до русских орудий и отомстить за своих товарищей. Кони перешли на галоп, и остановить их было уже невозможно. В эти минуты смертельной скачки проявился дух соперничества между полками первой линии Кардигана.

Капитан Артур Тремейн из 13-го легкого драгунского полка, под которым была убита лошадь, слышал, как кто-то слева от него кричал: "Не давайте этим ублюдкам из 17-го выйти вперед!" В то же время уланы 17-го полка ревели: "вперед, Мертвые головы, вперед!" Сержанту этого полка Тэлботу оторвало голову при взрыве гранаты, но его тело осталось в седле, и лошадь пронесла его еще метров 30...

Тем временем первая линия Кардигана оказалась уже перед самой русской батареей из 12 конных орудий, расположенной поперек долины. Четыре батальона Одесского егерского полка из колонны полковника Скюдери, стоявшие у северных склонов Кадык-койских высот и на самих высотах, решили, что атака англичан нацелена на них. Поспешно свернувшись в каре, они встретили залпами всадников Кардигана, по мере того как те проезжали мимо, направляясь к русской батарее.

Когда первая линия Легкой бригады оказалась прямо перед ними, русские конные орудия дали свой заключительный залп — картечью в упор, но остановить англичан уже не смогли. Все окуталось дымом, и вторая линия Легкой бригады совсем потеряла из вида первую.

Лошадь Кардигана вынесла графа к самым орудиям. Генерал в дыму проскакал между двух пушек и первым из англичан оказался на русской батарее. Вслед за ним туда ворвались уланы и драгуны 1-й линии. В 40 шагах позади батареи, в качестве прикрытия, стояли шесть сотен 1-го Уральского казачьего полка под командой подполковника П.Б.Хорошхина. Клубы дыма и пыли скрывали от казаков реальные силы атакующих, создавая преувеличенное впечатление об их численности.

Большая часть уральцев внезапно запаниковали и обратились в бегство. Лишь некоторые казаки, сохранившие стойкость, пришли на выручку артиллеристам. На батарее завязался короткий, но жестокий бой. Юный корнет 17-го уланского полка Арчибальд Кливленд сражался с одним из донских канониров, когда его лошадь была ранена в ногу тесаком, после чего он с трудом мог заставить ее двигаться. Тут корнета атаковали три казака — он ранил первого из них, но получил от второго удар пикой сквозь лядунку, а от третьего — укол в ребро.

Русские артиллеристы пытались спасти свои орудия и зарядные ящики. Две пушки были, однако, захвачены группой легких драгун 13-го полка во главе со старшими сержантами Линкольном и Смитом. Русским канонирам удалось увезти только два орудия 12-й конной батареи и несколько зарядных ящиков. Кавалерия генерал-лейтенанта Н.И.Рыжова, стоявшая позади захваченной англичанами батареи, не ожидала столь стремительного удара неприятеля.

Уральский казачий полк, находившийся в первой линии, в своем бегстве расстроил стоявший в 40 шагах позади него Гусарский Его Императорского Высочества князя Николая Максимилиановича полк (бывший Киевский), а тот опрокинул стоявшие за ним эскадроны гусар его высочества герцога Саксен-Веймарского, бывшего Инкерманландского (при этом киевские гусары почему-то кричали "ура"). В полном беспорядке вся русская гусарская бригада понеслась к восточному краю долины — к акведуку и Черной речке, где находился перевязочный пункт Чоргунского отряда.

Отступление русской конницы, в которой насчитывалось не менее 1900 всадников, было тем более постыдным, что в этот момент им противостояли ничтожные силы англичан. По свидетельству британских участников боя, только 50 кавалеристов первой линии Кардигана сумели прорваться сквозь русскую батарею. Капитан Моррис во главе 20 улан своего полка оказался за ее левым флангом, где столкнулся с большой массой русских гусар, уже готовившихся вынуть свои сабли.

По-видимому, это была часть Киевского полка. Без всяких колебаний эта горсть англичан, сидевших на усталых от скачки конях, бросилась на русских гусар, которые сначала подались перед, но затем остановились, ошеломленные столь дерзким натиском. Уланы Морриса врезали в ряды русских всадников — и те рассыпались, "как стадо овец".

Кучка британцев ринулась за ними, но вскоре сама была атакована казаками (вероятно, это были донцы, три сотни которых находились в северной долине). Английским уланам пришлось отступать, отчаянно отбиваясь пиками и саблями от преследовавших их казаков. Окруженный казаками Моррис получил три удара шашкой по голове и потерял сознание. Очнувшись, он обнаружил, что находится в плену. Впрочем, при первой же возможности Моррис бежал, поймав одну из лошадей, оставшихся без седока. По его совету так же поступил и пленный ординарец Кардигана корнет Вумбвелл.

Пока части первой линии ожидали помощи, вторая линия Легкой бригады под командой полковника лорда Пэйджета уже достигла русской батареи.

"Ну, милорд, — сказал ординарец лорда Пэйджета сержант Паркс своему полковнику, скакавшему рядом с ним с сигарой в зубах, — самое время вам вынуть саблю!"

4-й легкий драгунский полк королевы проскочил прямо сквозь интервалы между орудиями, при этом один из офицеров издал старинный клич "Теллихоу!", которым английские охотники науськивали собак во время травли лисицы.

С прибытием драгун Пэйджета сопротивление защитников батареи было быстро подавлено. Здесь особенно отличился командир 1-го эскадрона 4-го легкого драгунского полка бревет-майор Александр Лоу — великан весом около 100 кг, чьи пышные светлые усы со свисающими концами делали его похожим на древнего германца или викинга. Вооруженный огромной саблей, сделанной по специальному заказу, он врубился в самую гущу свалки и собственноручно сразил 11 русских воинов. В этой же схватке получил смертельное ранение заместитель лорда Пэйджета майор Хэлкетт.

Одновременно перед русской батареей оказался 11-й гусарский полк подполковника Дугласа. Гусары не мешкая бросились в атаку на русскую кавалерию влево от группы улан и драгун, собранных начальником штаба Легкой бригады бревет-подполковником Мэйоу. В ходе завязавшейся короткой схватки рядовой 11-го полка Йоветт зарубил саблей русского гусара, целившегося из карабина в голову английского офицера. Спасенным оказался лейтенант Роджер Палмер, который незадолго до сражения посадил своего будущего спасителя под арест, обнаружив его спящим на посту.

11-й гусарский полк поскакал догонять опрокинутого им неприятеля, но внезапно увидел перед собой превосходящие силы русской кавалерии. Сочтя, что противник слишком силен, подполковник Дуглас приказал своему полку, насчитывавшему тогда не более 70 всадников, остановиться, а затем и отступить. Когда английские гусары начали поворачивать назад, русская конница двинулась на них медленной рысью. Британцы отходили спокойно, сохраняя порядок, а когда русские гусары и казаки приблизились к ним на несколько сот метров, подполковник Дуглас прекратил отступление и мгновенно, как на учении, развернул свой полк фронтом к противнику.

Атака застала русских врасплох. Несмотря на подавляющее численное превосходство, они повернули назад. Основная масса гусар и казаков генерала Рыжова столпилась у акведука — здесь русские командиры привели в порядок свои расстроенные эскадроны. Обе стороны начали перестрелку из карабинов и пистолетов, а казаки попытались зайти к англичанам в тыл (в стычках было убито несколько британских кавалеристов).

В ситуации, когда противник угрожал англичанам и с фронта, и с тыла, единственно правильным решением оставался прорыв назад, на исходную позицию. Узнав о том, что никто из его кавалеристов не видел Кардигана, Пэйджет принял на себя инициативу. По его команде полки двинулись назад по долине.

В Британии о ней написано множество книг и статей, снято два кинофильма, видеокассету с одним из которых мне подарил Посол Великобритании в Украине г-н С.Химанс.

Ей также посвящено стихотворение Альфреда Теннисона "Атака Легкой бригады", которое стало хрестоматийным и до сих по изучается в школах Соединенного Королевства.

(перевод неофициальный, текст сокращенный)

- Бригада вперед !

Разве дрогну ряды !

Солдаты еще не видят беды,

Что этот приказ повлечет,

Не их это дело рассуждать,

Их дело сражаться и умирать…

……………………………………

…………………………………….

Бьют их картечью, ядрами бьют,

Смело мчаться они на редут,

К дьяволу в лапы,

К смерти в объятья,

Скачут все шестьсот…..

……………………………

……………………………

Пушки справа их стороны,

Пушки слева их стороны,

Пушки с тыла наведены,

Гром коннонады ревет..

…………………………..

Естественно, Принц, знаток британской истории, после окончания моего рассказа начал задавать вопросы. Пришлось рассказать принцу и о смерти лорда Раглана, и ответить на другие интересующие его величество вопросы.

Раглан (Рэглан) Фицрой Джеймс Генри Сомерсет, лорд родился в 1788 в Бадминтоне графство Глостершир, фельдмаршал стал в 1854 году, главнокомандующий английской армией в Крыму. В армии с 1804 года, участник наполеоновских войн, с 1808 года адъютант , затем секретарь генерала А.Веллингтона. В 1815 году в битве при Ватерлоо потерял правую руку. В 1852 назначен генерал- фельдцейхмейстером и возведен в пэры с титулом лорда Раглана, а в 1854 — главнокомандующим британской экспедиционной армией. Он был смелым и честным человеком, но, проведя свыше 40 лет за письменным столом, в роли главнокомандующего себя не проявил, был медлительным и нерешительным, выполняя приказы военного министра из Лондона.

Тяжело пережил неудачи английских войск при штурме 3-го бастиона (Большого Редана) Скончался 28 июня 1855 года в возрасте 67 лет от холеры на своей Главной квартире на хуторе Бракера ( 7-й км Балаклавского шоссе). Через несколько дней после смерти 3 июля гроб с телом фельдмаршала был погружен на борт военного судна "Кэрадок" ("Caradoc") и отправлен в Британию тем же вечером. На пяти километровом пути от британской главной квартиры до Камышовой бухты, по обеим сторонам дороги, был выстроен почетный караул из британских и французских солдат. Гроб везли на специально изготовленном катафалке, а по краям его на лошадях следовали командующие французской, итальянской, турецкой и британской армиями в Крыму.

Кстати, в тот же день 3 июля правительство Британии назначило две пенсии леди Раглан и старшему сыну фельдмаршала. 24 июля "Caradoc" прибыл в Бристоль, а через 2 дня останки лорда Раглана были захоронены в фамильном склепе в Бэдминтоне. Таким образом, могила лорда находится в Англии. Но в Крыму, на месте британской главной квартиры осталась плита с надписью о пребывании здесь Лорда Раглана. Эту плиту и показали в 1945 году У.Черчиллю ошибочно, как могилу лорда Раглана. Об этом я и поведал принцу.

Здесь уместно отметить, что в октябре 1994 года, спустя 140 лет прямые потомки лорда Пэйджета -маркиз Энгелси — крестный отец Его Королевского Высочества Принца Уэльского Чарльза и лорда Кардигана — сир Бруденелл вместе с группой британских аристократов побывали у нас в гостях в Севастополе.

В "долине смерти" маркиз Энгелси, правнул лорда Паджета "оседлав" длинную палку изображал себя скачущими на лошади, как его знаменитый предок.

Эту информацию в течение 10 минут на вершине Сапун-горы мы с Михаилом Юрловым изложили Принцу Уэльскому, демонстрируя сказанное на 12-ти схемах разборного стенда.

Затем я рассказал Его Королевскому Высочеству о проведенной нами подводной экспедиции на затонувшем в ноябре 1954 года британском корабле " Лорд Раглан", музее иностранной истории города, который мы создали и другой деятельности КИЦ "Севастополь" за эти годы.

Как писала одна из британских газет: "Принц, с гордостью нося кавалерийский галстук, осмотрел Долину смерти, где почти 150 лет назад кавалеристы злополучной легкой кавалерии вступили в бой с имперским российским оружием. Бывший полковник Красной Армии, Валерий Иванов описывал историческое сражение..".

Царственный гость стоял на том месте, где во время Крымской войны в 1854 году лорд Раглан отдал судьбоносный приказ "атаковать 600 всадникам легкой кавалерии."

Другая британская газета отметила, что принц является полковником Королевских Драгунских гвардейцев.

"Я надеюсь, вы заметили, что на мне надет кавалерийский галстук", — сказал он.

"При встрече с Вами, я сразу же отметил это", - был мой ответ принцу.

После традиционного фотографирования на фоне поля Балаклавского сражения кортеж машин отбыл на Каткартов холм.

Принц Уэльский Чарльз - "это уже и наша история - история объединенной Европы"

Каткартов холм - место для большинства севастопольцев вообще не известно. Сам холм находится между Лабораторной и Делагардовой балками в одном км к юго-западу от перекрестка Лабораторного шоссе с продолжением улицы Генерала Мельника.

На этом холме в 1854 году было устроено Английское кладбище, на котором захоронены английские офицеры, погибшие в период Крымской войны в районе Севастополя в 1854-1855 годах. Именно по этому кладбищу название холма стало широко известно за пределами России. Здесь были захоронены несколько английских генералов, в том числе лорд генерал Каткарт, погибший в Инкерманском сражении и чьим именем назван холм.

Вместе с тем, для британцев Каткартов холм в Севастополе, это не просто холм - это место национального поклонения, где воедино соеденены смерть, горе, боль, трагедия и память. Именно здесь лорды и маркизы, пэры и виконты, генералы и офицеры, погибшие под Севастополем в период Крымской войны 1853-1856 гг нашли свое последнее пристанище. Английское офицерское кладбище на Каткартовом холме, одно из 130 английских кладбищ и воинских захоронений, хорошо сохранившихся, в течение длительного времени являлось местом поклонения британцев многих поколений.

Как для русского человека "Мамаев курган" или "Пискаревское кладбище", так для британцев "Каткатров холм" было святочтимым местом поклонения павшим.

Практически перед самой войной, в 1939 году, в Севастополь приезжал известный русский писатель, поэт и переводчик Константин Симонов. Большой знаток британской истории и культуры, он, в частности, познакомил нашего читателя с многими замечательными стихотворениями Редьярда Киплинга. Побывал Симонов и на Каткартовом холме, что послужило почвой для создания стихотворения "Английское военное кладбище в Севастополе".

Надвигалась большая война с Гитлером и Симонов, как и все русские, остро чувствовал это и отлично понимал, что в предстоящей великой борьбе, Британия, уже ведшая тогда героическую, но одинокую борьбу с нацистской угрозой, будет естественной и надежной союзницей России. И понятно, что поэт рассматривал Каткартово кладбище, как место исторического примирения двух великих народов, как мост, связывающий их в грядущей борьбе против общего врага. Заключительные строки прямо говорят о том, что историческая память для русских священна, как и для англичан.

Дает Симонов и описание погоста. Из него следует, что Британия не забывала все эти годы о своих сыновьях, лежащих в Крымской земле, что регулярно кораблями в адрес кладбища доставлялись грузы, необходимые предметы, призванные передать и сохранить английский колорит, создать на далекой земле крошечный уголок Британии.

Я привожу здесь это стихотворение целиком:

"Здесь нет ни остролистника, ни тиса,

Чужие камни и солончаки,

Проржавленные солнцем кипарисы,

Как воткнутые в землю тесаки.

И спрятаны под их худые кроны

В земле, под серым слоем плитняка,

По-батальонно и по-эскадронно

Построены британскиме войска.

Шумят тяжелые кусты сирени,

И ветер с моря дует целый день,

И сторож, опустившись на колени,

На английский манер стрижет сирень.

К солдатам на последние квартиры,

Корабль привез из Англии цветы,

Груз красных черепиц из Девоншира,

Колючие терновые кусты.

Покойникам в чужбине лучше спится,

Когда холмы у них над головой,

Обложены Английской черепицей,

Обсажены Английскою травой.

На медных досках, на камнях надгробных,

На пыльных пирамидах из гранат,

Английский гравер вырезал подробно,

Число солдат и номера бригад.

Но, прежде чем на судно погрузить их,

Боясь превратностей чужой земли,

Все надписи о горестных событьях,

На русский, как смогли, перевели.

Бродяга-переводчик неуклюже

Переиначил русские слова,

В которых о почтеньи к праху мужа,

Просила безутешная вдова.

Сержант покойный спит здесь. Ради Бога,

С почтением склонись на этот крест!"

Как много миль от Англии, как много

Морских узлов от жен и от невест!

В чужом краю его обидеть могут,

И землю распахать, и гроб сломать,

"Вы слышите? Не смейте, ради Бога!

Об этом просит Вас жена и мать!"

Напрасный страх. Уже дряхлеют даты,

На памятниках дедам и отцам.

Спокойно спят брит