Жена написала: «Я не люблю тебя»
Это было, мягко говоря, неожиданно. На тот момент мы были вместе 20 лет, венчаны, воцерковлены, родители троих детей, жили дружно, без громких ссор и скандалов, не было ничего, что позволило бы сказать — ну вот, произошло то, что должно было произойти.
Понятно, я не идеален, но я любил свою жену, не давая ей никаких поводов для ревности или недовольства. Напротив, на тот момент ее карьера была на взлете, я взял на себя заботу о доме и детях, а чтобы она была в хорошей физической форме, выучился на массажиста, готовил ей вкусную и полезную еду. И как мужчина я не урод и «в полном расцвете сил».
В общем, заявление это было очень неожиданное и болезненное.
В силу финансовых ограничений мы не могли разъехаться и договорились жить пока так, в разных комнатах, как соседи. Что там происходило с женой, было, конечно, очень интересно, однако главным вопросом было все-таки другое: как быть мне?!
Собрать сумку и уйти: мол, окей, хорошо, не любишь так не любишь, не можешь быть женой — не будь, твой выбор? Или требовать быть женой «через колено» и батюшек, потрясая свидетельствами о рождении детей и венчании? Или выгнать ее, пусть не любит меня в другом месте?
Вообще, что такое «брак», «жена», «любовь» и «быть вместе»? И когда «жена» перестает быть «женой»? Вот если бы мою жену сбила машина, и она превратилась бы в «овощ», жена она мне или не жена? Мне тогда искать другую, которая не «овощ» и выполняет свои функции? А где грань? Где тот список функций, что жена должна, а чего нет? И в каком объеме, в каком качестве? И кто определяет этот набор опций?
Ответ оказался простым: пока жена жива и не выбрала другого мужчину, она моя жена, и моя задача — любить ее и заботиться о ней с поправкой на конкретную ситуацию. Во всяком случае, до тех пор, пока есть силы. И если моя жена сегодня не хочет меня видеть, значит, моя любовь к ней будет заключаться в том, чтобы не попадаться ей на глаза.
Это как с рукой: есть более красивые, сильные, искусные руки, но самая лучшая и самая подходящая для меня рука — моя. Так и здесь. Лучшая для меня жена — моя. Здесь все слова ключевые. Эту жену и эту ситуацию дал мне Бог, а Он меня любит, и значит, так надо.
Через полгода кризис закончился, и жена полюбила меня так, как никогда не любила, и сегодня наши отношения такие, какими никогда не были и никогда бы не смогли стать без этой «нелюбви».
Полгода я любил жену «по-соседски». Это было непросто.
Пожалуй, никогда я так не молился и не тянулся к Богу.
За это время я многое понял и тоже написал жене письмо.
В нем я говорил о том, что можно что-то друг другу пообещать, о чем-то договориться, многое друг для друга делать, иметь общую постель, жить под одной крышей — и не быть вместе. Все это может быть проявлением «мы», однако не является его сутью. И напротив, можно быть далеко, можно молчать, ничего друг другу не обещать и ни о чем не договариваться, и быть — вместе.
Можно даже умереть — но даже в этом случае «мы» останется. Такое настоящее «мы» — это что-то свыше, возможно, совершаемое на Небесах, однако при этом обязательно, сознательно и свободно принятое каждым здесь, на Земле. Это решение, что да, теперь есть не только «я», что отныне существует «мы».
По-настоящему выбрать стать таким «мы» может только настоящее и зрелое «я», которое уже не нуждается в другом. Такое «я» научилось быть в одиночестве, такое «я» самодостаточно, нашло источник жизни на тех самых Небесах, в Боге.
Это новые отношения. Это бабочка в ладонях. Причем одна ладонь твоя, другая — моя. В таких отношениях я двигаюсь ровно настолько, насколько готова ты, а ты — настолько, насколько сама этого хочешь. И насколько могу тебе позволить я. В таких отношениях нет жесткого «ты мне должен», это горячее и нежное рукопожатие без требований и ожиданий, настолько горячее и крепкое, чтобы, не обжигая, дарить друг другу тепло, и настолько внимательное и нежное, чтобы бабочка осталась живой.
У меня больше нет условий. Я люблю именно тебя.