Иногда от нечего делать люди начинают спорить, какова же она, Правда?
Один бойкий юноша, попросивший слова в подобном споре, сказал: «Я знаю, где она живёт! Она прекрасна!».
– «Да иди ты... – сказали ему, – иди...»
Юноша понял это буквально и пошёл.
Между прочим, он и впрямь знал, где живет Правда.
Ему сказал об этом дядя, отставной полковник, служивший прежде в разведке и живший на покое где-то рядом.
Юноша подстерёг Правду на углу перед домом. Она как раз выносила золу из печки.
Остановил её и сказал: «Простите, я знаю о Вас всё. Вы – Правда! Пожалуйста, не отпирайтесь!»
– И пристально в неё вгляделся, и, к огорчению, увидел, что она ни капли некрасива.
Правда была старой, облезлой, изрядно потрепанной жизнью. Все её знали в этом переулке, названном в честь одного депутата, и даже перестали с ней раскланиваться.
«Ах, – сказал юноша,– я оказался в глупом положении, пани! Если Вы и в самом деле Правда, то я влип! Вот не думал, что Правда так стара и так обычна! Прошу прощения! Как опишу я Вас своим друзьям? Я заключил пари, что Вы прекрасны!
– А ты соври, дружок! – сказала Правда. – Скажи: «Я встретил Правду! Ну и фигурка! Какие бедра, какие икры, упругие, как сбитень! И величавая осанка, и выступает, словно пава! Ох, девка, братцы! Пальчики оближешь! Секс-бомба, факт!»
– Ври, сколько влезет, милый! – сказала Правда. – Трави на всю железку! – и с горечью, о Боже, с какой горечью смотрела ему вслед, пока он проходил по переулку, ведущему к центральному проспекту.
Он внял её совету, стал специалистом. По части Правды.
Теперь он знал о Правде всё.
Людвик Ашкенази "Правда"
– «Да иди ты... – сказали ему, – иди...»
Юноша понял это буквально и пошёл.
Между прочим, он и впрямь знал, где живет Правда.
Ему сказал об этом дядя, отставной полковник, служивший прежде в разведке и живший на покое где-то рядом.
Юноша подстерёг Правду на углу перед домом. Она как раз выносила золу из печки.
Остановил её и сказал: «Простите, я знаю о Вас всё. Вы – Правда! Пожалуйста, не отпирайтесь!»
– И пристально в неё вгляделся, и, к огорчению, увидел, что она ни капли некрасива.
Правда была старой, облезлой, изрядно потрепанной жизнью. Все её знали в этом переулке, названном в честь одного депутата, и даже перестали с ней раскланиваться.
«Ах, – сказал юноша,– я оказался в глупом положении, пани! Если Вы и в самом деле Правда, то я влип! Вот не думал, что Правда так стара и так обычна! Прошу прощения! Как опишу я Вас своим друзьям? Я заключил пари, что Вы прекрасны!
– А ты соври, дружок! – сказала Правда. – Скажи: «Я встретил Правду! Ну и фигурка! Какие бедра, какие икры, упругие, как сбитень! И величавая осанка, и выступает, словно пава! Ох, девка, братцы! Пальчики оближешь! Секс-бомба, факт!»
– Ври, сколько влезет, милый! – сказала Правда. – Трави на всю железку! – и с горечью, о Боже, с какой горечью смотрела ему вслед, пока он проходил по переулку, ведущему к центральному проспекту.
Он внял её совету, стал специалистом. По части Правды.
Теперь он знал о Правде всё.
Людвик Ашкенази "Правда"