солнце

Цинь Шихуанди («великий император Основатель Цинь») основал династию Цинь, которая, по его словам, должна править десять тысяч поколений. Шихуанди умер после употребления пилюль эликсира бессмертия, содержащего ртуть. Его династия была свергнута через несколько лет после его смерти.

Из книги Джулии Ловелл «Великая китайская стена»:

Вместо того чтобы совершенствоваться в утончен­ных искусствах китайцев, династия Цинь предпочла специ­ализироваться в мастерстве боевых глупостей. Государь У, правивший за несколько поколений до Ши-хуанди, умер в 307 году до н.э. от повреждений, полученных во время со­стязания по поднятию трехногих бронзовых сосудов. Сыма Цянь лаконично упоминает: за двадцать пять лет, предше­ствовавших восхождению Ши-хуанди на циньский трон в 247 году до н.э., армии Цинь уничтожили в войне до семи­сот пятидесяти шести тысяч солдат и мирных жителей дру­гих царств.

В дополнение к громадным жерт­вам в ходе его дообъединительных военных кампаний Ши-хуанди сгноил сотни тысяч китайцев на монументальных общественных стройках: дорог, каналов, дворцовых комп­лексов, стен. Примерно семьсот тысяч осужденных к при­нудительным работам согнали только на строительство его мавзолея и могилы (к нему он приступил, став правителем Цинь, будучи в возрасте тринадцати лет, а для завершения строительства потребовалось почти сорок лет). Многие из этих несчастных были убиты, как только работы заверши­лись, с целью сохранить в тайне место и содержимое могилы.

Когда Ши-хуанди не строил, он разрушал — и столь же масштабно. После завершения завоеваний он разоружил всю империю и переплавил все конфискованное оружие в брон­зовые колокола и статуи. Однако актом вандализма, поло­жившим реальное основание его будущей репутации зло­дея, стало сожжение книг и избиение ученых. Впав в ярость в ответ на просьбу к императору некоего конфуцианского ученого воссоздать правителей и наследственные уделы и, та­ким образом, демонтировать недавно объединенную центра­лизованную Циньскую империю, император приказал сжечь все имеющиеся экземпляры конфуцианской классики исто­рии, поэзии, философии и «казнить на базаре» всякого, кто обсуждал эти работы. Единственными книгами, уцелевши­ми после яростной интеллектуальной чистки, оказались ма­нускрипты по «медицине, гаданиям и овощеводству».


Политическим орудием, позволившим Ши-хуанди дать волю своей мании контролировать все и вся, был легизм, рационалистическая, утилитаристская школа философии, обосновавшая основные характеристики более позднего го­сударственного строительства в Китае: централизованная бюрократия и унифицированная система правосудия.

В от­личие от Конфуция, считавшего, будто люди в основе своей добродетельны и редко нуждаются в том, чтобы их убежда­ли являть врожденную доброжелательность, легисты сто­яли на том, что люди по сути своей злонамеренны и могут содержаться в рамках только посредством законов. Вдохно­вителем легизма следует считать главного министра госу­дарства Цинь по имени Шан Ян, жившего в IV веке до н.э. и сделавшего так, чтобы каждую семью включили в реестр (об­легчив тем самым сбор налогов, набор на воинскую службу и тяжкие работы) и поставили под надзор централизованно назначаемого судьи.

Все население поделили на группы по десять и пять человек, при этом каждый член каждой груп­пы должен был докладывать о преступной деятельности дру­гих членов. В свою очередь, за проступки следовало жесто­кое наказание, «применимое в равной степени к великим и могущественным». Всякий, кто не сообщит о преступлении, совершенном членом его или ее группы, «будет перерублен надвое в поясе». Сам Шан Ян кончил плохо, став жертвой собственного успеха: после того как закон беспристрастно применили к наставнику престолонаследника, мстительный наследник, придя к власти, подверг усердного главного ми­нистра самому жестокому из придуманных Шан Яном на­казаний: его разорвали колесницами.

Чистый итог всех этих кампаний и стеностроительства стал неизбежным: истощение и банкротство. Были задей­ствованы сотни тысяч солдат — только в 111 году до н.э. сто восемьдесят тысяч всадников участвовали в параде по слу­чаю победы, которым руководил лично император У, — и всех их нужно было кормить, одевать, вооружать, а при под­ходящем случае награждать. По итогам кампаний 124—125 годов до н.э. в руки китайцев попали девятнадцать тысяч сюнну и миллион овец, но они и стоили двести тысяч цзиней золота в качестве награды и сто тысяч коней.

Если победы оставляли китайское правительство с пу­стыми карманами, то поражения оказывались катастрофи­чески дорогими: в 104 году до н.э. в одной-единственной атаке китайские войска потеряли до восьмидесяти процен­тов состава.

Огромные финансовые затраты на агрессивную тактику императора У диктовали отход от дорогостоящей экспан­сии и стеностроительства в течение восьмидесяти лет после его правления и возвращение к политике «мира и дружбы». Китайский двор задрапировал потерю лица, придумав этой политике новое, более благозвучное название: данническая система. Даннические взаимоотношения Хань означали фак­тически тот же подкуп (деньгами, вещами и принцессами), что и политика «мира и дружбы». Единственным качествен­ ным отличием было то, что сюнну посылали Китай в каче­стве заложника знатного человека, выказывая знаки почте­ния императору и принося «дань» (которая могла включать предметы, не имеющие особой ценности для китайцев), и принимали номинальный статус вассала.

В конце II века Хань демонстрирует безошибочные сим­птомы упадка династии: бесталанные императоры, домини­рование евнухов, чрезмерные налоги и коррупция чиновни­ков.