ОНА СКУКОЖИВАЕТСЯ
Насчет русского языка и состояния богоспасаемого "русского мира". В выходные слетал в Кишинев по личному делу, - и далее все правда. Что было, то было: русский изучало пол-планеты, а нынче, много где побывав, подтверждаю: в бывших странах СЭВ, даже в Болгарии, старшее поколение русский понимает, а вот для молодежи, хоть на "верхах", хоть в "низах", он уже стал terra incognita, стремительно отступая перед инглишем.
Чистая политика, конечно: смотря западные каналы, читая западную прессу, молодежь впитывает "дух западных ценностей", заодно готовясь к работе с туристами (много где чуть ли не единственная "сытная" работа для простеца), и главное, к очень желанному для очень многих юношей и девушек отъезду, - а русская речь рассматривается, пусть ты сто раз турист с бабками, как штамп о "второсортности",
и примерно то же самое происходит в большинстве "экс-союзных" . Не говоря о Латвии-Эстонии (про Украину сами знаете), где власти откровенно ломают русскоязычных через колено, чтобы "перепрошить" им подсознание, ассимилировав их под свои нужды, на уровне "низов" русский явочным порядком почти забыт в Армении и даже Грузии, где ранее горожане знали его лучше, чем в российской глубинке,
а в Азербайджане, где прямого давления нет, по-настоящему хорошо дело обстоит только на уровне высококультурной интеллигенции и "элит", "улица" же забывает за ненадобностью, да и в Казахстане дело по чуть-чуть ведут к тому. Вот в Узбекистане, Таджикистане и Кыргызстане, по понятным причинам, русский стараются как-то изучать, но именно, что "как-то", поскольку
будущим социальным низам вполне достаточно общаться на уровне "твоя моя понимай" и "давай дэнга", а властям Российской Федерации шибко грамотные социальные низы ни к чему, и потому свежие российские граждане, освоив и отбубнив самые азы, очень часто, за мзду, потом, варясь в своем земляческом соку, ни в буки, ни в веди не нуждаются (как, кстати, и как бы "природные носители",
то есть, большая часть молодых россиян, лопочущих на, скажем так, пиджин-рашн в различных вариациях, - что, в общем, как раз устраивает власти по тем же причинам, что и полуграмотность мигрантов). Некоторе исключение в этом смысле - национальные республики (Чечня - точно), где хорошее знание русского языка увеличивает и так немалый шанс сделать карьеру на федеральном уровне,
но в целом, дело идет к тому, что на территории 1/7 через поколение сформируются два языка: правильный русский для "высших слоев", а также обслуживающей интеллигенции (с сарказмом и "эзоповым языком", как формами фиги в кармане) и "олбанско-матерный" суржик для черни. Великая русская классика станет "вещью в себе", музейным экспонатоми достоянием ограниченного круга ценителей,
а "новая" (она же "народная", то есть, живая) русская культура будет развиваться на базе доминирующей одебиленной, включая, разумеется, язык. Иными словами, возникнет "внутреннее двуязычие", как в старые добрые времена подчеркивающее сословный разрыв. Конечно, серьезные теоретики, понимая проблему, пытаются искать выход, однако теории, не подкрепленные практикой, усыхают на корню.
О "диаспорах" и говорить нечего: там русский язык, как правило, умирает в третьем поколении (Израиль, многие граждане которого, являясь осколками советской интеллигенции, не мыслят себя вне русской культуры и прививают ее детям, исключение). А уж семьи типа моей, где ребенок в семь лет не делал ошибок в диктанте "Терраса с колоннами", а теперь кайфа ради перечитывает "Повести Белкина", вообще раритеты.
Разумеется, официально гораздо лучше: Роскомсотрудничество получает фонды и отчитывается на сайтах об их успешном освоении, однако, если порыться всерьез, приходится признать, что на практике бодренькие заявления типа "не относится к разряду вымирающих. Интерес к нему в мире... неукоснительно повышается... Русский изучают более 10 миллионов иностранцев"
следует принимать с поправкой на то, что речь (как о массовом явлении), идет о странах Центральной Азии, но главное, - о Китае, у которого свои планы на будущее, и ситуация, при которой миллионы китайцев по-русски говорят или будут говорить, а вот 99% населения Российской Федерации по-китайски ни бумбум, внушает определенные опасения, - и на этом, пожалуй, можно переходить к резюме.
Но резюме не будет.
То есть, я его, конечно, написал, но написав, стер, вовремя сообразив, на какой шквал негодования нарываюсь, и с удовольствием уступаю слово эксперту, которого, полагаю, никто не злопыхателем не назовет - о. Валерию Духанину, еще шесть лет назад, в начале третьей каденции великого человека, когда жизнь текла молоком и медом, и казалось, что это будет всегда,
уловил тендецию и среди массы негатива четко выделил самую суть: "Хочется обратить внимание на еще один очевидный факт. Современное падение русского языка напрямую связано с падением России на мировой политической арене... В итоге мы видим, что «повелитель многих языков», как называл русский язык Ломоносов, становится языком изгоев..." - по большому счету, ровно то, что вычеркнул я. Спорить не с чем,
разве что о. Валерий, пастырь душ, под финиш пишет: "И все-таки завершить свои размышления хочется на положительной ноте", а мне не хочется. Потому, что дымные трубы на горизонте - вовсе не баня, как щебечут провожатые, и предупреждать об этом нужно, пока не дошли до ворот и еще есть возможность что-то сделать: хоть кинуться на конвоиров, хоть, вырвавшись из покорной колонны, бежать в лес...