Новая Газета: Много денег и патриотизма
На неделе правительство одобрило проект федерального бюджета на 2019 год и плановый период 2020–2021 годов. На рассмотрение Госдумы проектировки поступят только в конце октября, но общие контуры бюджетной конструкции кабмин определил своими силами. Главная новость состоит в том, что весь прогнозный период бюджет будет профицитным: доходы превысят расходы на 1,8% ВВП в 2019 году, на 1,1% ВВП в 2020 году и на 0,8% ВВП в 2021 году. До этого последним профицитным годом был 2014-й, а макроэкономического процветания сопоставимых масштабов в российской казне не наблюдалось последние 10 лет.
Основной вклад в прирост доходов бюджета, помимо дополнительных нефтегазовых поступлений, внесут «непопулярные реформы»: повышение ставки НДС до 20% и пенсионный маневр. НДС принесет в бюджет 500 млрд рублей в 2019 году и по 600 млрд рублей — в последующие два года.
Экономия от повышения пенсионного возраста будет гораздо более скромной и начнет проявляться только к 2021 году, когда трансферт из федерального бюджета в Пенсионный фонд сократится на 160 млрд рублей (по заверениям правительства, эти деньги пойдут на индексацию пенсий неработающим пенсионерам). Но самые серьезные последствия от «оптимизации» пенсионной системы выходят далеко за рамки текущей бюджетной трехлетки. Наконец, еще около 500 млрд рублей за 2020–2021 годы бюджет получит от завершения налогового маневра в нефтяной отрасли.
Приоритетные направления расходования федерального бюджета в целом не изменились: в 2019 году на первых местах по-прежнему оборона и безопасность (в сумме 5,1 трлн рублей) и социальная политика (4,9 трлн рублей). Формально в структуре расходов вырастет доля трат на человеческий капитал (оммаж программе ЦСР и Алексея Кудрина), но речь идет скорее о символических изменениях, чем о переходе «от пушек к маслу».
Еще одна примечательная деталь: почти трехкратный рост расходов на материальное стимулирование чиновников (со 100 млрд в 2018-м до 284 млрд рублей в 2021-м). Часть этих денег пойдет региональным чиновникам, которые действительно получают копейки, но есть и руководители высокого уровня с заоблачными зарплатами. К тому же
непонятно, почему госслужащие должны быть исключением из общего тренда по затягиванию поясов, притом что их эффективность чаще всего оставляет желать лучшего.
Бюджетные проектировки правительства строятся на двух «священных коровах»: запасе финансовой прочности и выполнении «майского суперуказа» президента. Макроэкономические параметры, кажется, балансировать уже просто некуда: уровень госдолга и потребность во внешних займах пренебрежимо малы, инфляция закрепилась вблизи таргета Центробанка в 4%, золотовалютные резервы растут благодаря жесткому бюджетному правилу, рубль плавно дешевеет, увеличивая экспортные доходы бюджета. В результате бюджет 2019 года может быть исполнен без дефицита даже при $40 за баррель — притом что еще не так давно для этого не хватило бы и нефти по $100.
Многим экспертам, высоко оценивающим общий профессионализм экономического блока правительства, такая политика тем не менее кажется неоправданно жесткой. Ведь попытка заместить нефтегазовые доходы повышением налоговой нагрузки на бизнес и население, очевидно, бьет по перспективам экономического роста, который за последние 10 лет и так составил в среднем менее 1% в год.
Излишки бюджета только в следующем году — почти 2 трлн рублей — с лихвой могли бы перекрыть выигрыш от повышения НДС за три года, но навязчивое желание сформировать вокруг бюджета финансовый панцирь для защиты от внешних врагов гасит все прочие экономические аргументы.
«Мы ожидаем, что к концу следующего года объем Фонда национального благосостояния (ФНБ) вновь достигнет максимального за всю историю его существования уровня», — отчитался премьер Дмитрий Медведев. А к концу 2021 года объем ФНБ составит 14,18 трлн рублей, что на 3 трлн рублей больше пикового объема суверенных фондов России (ФНБ и Резервного фонда вместе взятых). Как расширение кубышек правительства поможет перейти на принципиально новую модель экономики, Медведев не уточнил.
Единственное рациональное объяснение тяги правительства к накоплению резервов в ситуации, когда в экономике есть гораздо более насущные проблемы, указывает на санкционные риски. Даже очередной глобальный финансовый кризис сегодня, пожалуй, представляет не такую опасность для устойчивости России, как дальнейшая изоляция от мировой экономики. Власти понимают, что если Запад выберет жесткий санкционный сценарий, с отключением российских банков от долларовых операций и ограничениями на торговлю энергоносителями, стагнация вновь перейдет в рецессию (это следует, в том числе, из прогнозов Центробанка).
Задействовать дипломатические каналы Кремль не хочет по политическим соображениям, а значит, остается только формировать неэффективную и дорогостоящую подушку безопасности.
Впрочем, полностью отказаться от планов развития все же нельзя: в конце концов, одно из поручений президента определяет целевые темпы роста ВВП до 2024 года и ставит цель войти в пятерку крупнейших экономик мира. По оценкам ведомства Максима Орешкина, все идет по плану: Россия сможет выйти на темпы роста в 3,1% уже к 2021 году. Некоторую часть ускорения экономики должны обеспечить люди предпенсионного возраста, которые дольше будут оставаться частью экономически активного населения из-за повышения пенсионного возраста.
Но главный прорыв ожидается от реализации 12 нацпроектов и комплексного плана модернизации и расширения магистральной инфраструктуры, на которые до 2024 года планируется потратить более 13 трлн рублей (из них 5,5 трлн рублей приходятся на ближайшие три года). Специально для этих целей в июле правительство сформировало Фонд развития — в надежде, что «великие стройки» помогут обойтись без структурных реформ.
И здесь нельзя не вспомнить еще про один источник беспрецедентного профицита бюджета.
Крупный бизнес, напуганный предложением Белоусова состричь с ряда отраслей экономики «девальвационные сверхприбыли», согласился в добровольно-принудительном порядке профинансировать часть нацпроектов в рамках «майских указов» президента,
что может заметно снизить нагрузку на бюджетную систему. Список социально важных проектов, которые предложат бизнесу, на данном этапе требует 7,2 трлн рублей внебюджетных инвестиций, узнали «Ведомости».
Как объяснил зампред ЦБ Сергей Швецов, российские инвесторы должны продемонстрировать сплоченность и инвестировать в отечественные активы, невзирая на их доходность. По этой же патриотической логике следует запустить как можно больше национальных мегапроектов, даже если в итоге они превращаются в черные дыры для денег бизнеса и российских налогоплательщиков.
Бизнес недоволен и пребывает от такой риторики в полном недоумении, а экономическому росту от инфраструктурных планов правительства ни горячо, ни холодно. Большинство прогнозов ставят перед российской экономикой потолок в 1,5% (максимум 2%) роста — независимо оттого, сколько мостов и магистралей построит узкий круг всем известных подрядчиков. Для сравнения: по прогнозам МВФ, США уже в этом году вырастут примерно на 3%, а развивающиеся страны — в среднем на 5%. Вместо радикального снижения доли госсектора мы увидим рост числа непрозрачных проектов с вертикальным бюджетным и квазибюджетным финансированием. Зато в резервах правительства будет много денег и патриотизма.