К теме монархистов в СССР (2)
Ещё одной разновидностью монархистов, действовавших в СССР (о чём уже шла речь в сообществе) были монархисты замаскированные. И, пожалуй, это была самая многочисленная и самая опасная для существовавшего строя часть советских (а скорее, конечно, антисоветских) монархистов. Типичным представителем этой категории являлся писатель Владимир Солоухин (1924-1997). Моё внимание, тогда ещё школьника, он впервые привлёк, когда в сборнике его произведений я прочитал статью (ещё 1964 года) "Давайте поищем слово". В ней он выдвинул скандальную идею восстановить в быту обращения "сударь" и "сударыня". Занятна была его аргументация. Он писал: "Слово «товарищ», замечательно служа в большинстве случаев нашей жизни, иногда не может выполнять функции непосредственного обращения. Кроме того, иногда я могу усомниться, а товарищ ли мне (с партийной, с коммунистической точки зрения) человек, к которому я обращаюсь. Старушка, эдакий божий одуванчик, наверное, страстная богомолка. Ну, какой же она товарищ?".
То есть, заметим, абсолютно реакционное предложение он не без блеска мотивировал "коммунистической точкой зрения". И вот так у него в то время было всё... Но поговорим о его монархизме.
Сам он рассказывал соответствующий славный эпизод своей биографии так (было это примерно в те же годы, когда он предлагал "искать слово"): "В один, не знаю уж, прекрасный ли, день я начал носить на безымянном пальце левой руки золотой перстень. Он был весь золотой, потому что мне сделал его ювелир из пятирублевой царской монеты, оправив его в золотой ободок. Такая монета раньше так просто и называлась — «золотой»... Я носил этот перстень два года как ни в чём не бывало, но постепенно пошёл шорох. В Союзе писателей, в ЦДЛ, в разных кулуарах зашелестело: «Солоухин Николая Второго на пальце носит», Леонид Леонов, услыхав про перстень, будто бы произнес: «Не одобряю, но восхищён!»".
В. Солоухин в 60-е годы с "царским" перстнем на пальце
Его перстень нашёл воплощение и в живописи
Видимо, г-н Солоухин чутко уловил ветры, подувшие в те годы: что "к людям нынче нужно помягше, а на вопросы смотреть ширше". И повёл, называя вещи своими именами, откровенную монархическую пропаганду. Самый пикантный момент заключался в том, что в кармане новоявленного "слуги царю, отца солдатам" в это время лежал партбилет коммунистической партии. Но не у всех поведение Солоухина вызвало восхищение. Поэт Степан Щипачёв написал стихотворение "Перстень". Вот оно:
ПЕРСТЕНЬ
(О случае, несомненно, единственном и необъяснимом)
Это, верьте не верьте,
но факт — не придумать такого:
на пальце не с камешком перстень —
с лицом Николая Второго,
Возможно, бравада это?
Не знаю, по совести говоря.
Оправлена в перстне монета:
На золоте — тупость царя.
Кладя растопыркою пальцы
тяжёлой мужской руки,
владелец не прочь побахвалиться
перстнем таким.
Хочу у него спросить
всерьёз (не точить лясы):
неужто душою вы в той Руси,
где царь и охотнорядцы?
Откуда такое, откуда,
сударь?
Известно, Вы любите старину,
твердите об этом без устали.
Я тоже к ней сердцем льну,
любуясь красою Суздаля.
Только Россия — не стрижка под скобку.
Её без кондовых слов
любили Лазо, Маяковский.
Калинин, Дзержинский, Свердлов.
И мне дорога — не с Распутиным,
а та, что придумала спутники.
Юрий Гагарин и Степан Щипачёв. 1961 год
"Сударь" — это, конечно, маленькая шпилька по поводу предшествующих реставрационных "изобретений" г-на Солоухина. Логичным продолжением которых стал перстенёк на пальце с профилем царя.
Уже в постсоветское время г-н Солоухин прокомментировал стихи Щипачёва с насмешкой: "Ах, Стёпа, Стёпа! Прожил ты на свете больше семидесяти лет, но так ничего и не понял." Но, конечно, сам Солоухин был не столь "наивен"...
И вот 16 января 1968 года поведение "коммуниста (ха, ха!) товарища Солоухина" стало предметом разбирательства на отчётно-выборном собрании писательской организации. Из стенограммы:
"В. А. СУТЫРИН: <...> Или — случай совсем иного рода. История прямо-таки неслыханная и небывалая в партийной среде. Один из членов нашей партийной организации упорно носит на руке перстень с изображением последнего царя из дома Романовых, сделанный из золотого пятирублевика дореволюционной чеканки. Не помогли никакие резоны товарищей. Партком дважды на протяжении последних шести недель пытался пригласить на свое заседание этого члена партии, чтобы разобраться в причинах столь нелепого, прямо-таки уникального для коммуниста поведения, чтобы втолковать ему простейшую мысль о полной биологической несовместимости партийного билета и перстня с изображением царя, убиенного проклятыми большевиками. Тем не менее оба раза тов. Солоухин (а вы, конечно, догадались, о ком речь) уклонился от встречи с нами при обстоятельствах, которые делают его мотивы абсолютно неуважительными."
В ответ Солоухин огласил своё письмо, которое написал ещё летом, узнав про стихотворение Щипачёва:
«Уважаемые товарищи! Живя в летние месяцы в деревне и получив московскую почту с опозданием, я не мог присутствовать на последнем партийном собрании писателей. Однако до меня дошло, что на этом собрании поэт Степан Щипачёв прочитал стихотворение, посвящённое человеку, носящему перстень с изображением Николая II. Так как я уверен, что вряд ли кто-нибудь носит подобный перстень, кроме меня, считаю нужным объяснить его происхождение и смысл его ношения мною. Моя бабка Василиса подарила своей дочери, а моей будущей матери золотую монету достоинством в 5 рублей выпуска 1900 года с тем, чтобы моя мать в свою очередь передала её в подарок одному из своих сыновей или дочерей по своему выбору. Степанида Ивановна из десяти детей выбрала меня. Она вручила мне монету с наказом, чтобы я носил её всегда при себе, когда я уходил в армию в августе 1942 года. Конечно, человеку двадцатого столетия, может быть, смешно произносить эти слова, но монета приобрела в нашей семье характер своеобразного талисмана. С тех пор для меня начались мучения. Во-первых, я боялся потерять монету, ибо она тонкая, скользкая, маленькая. Носить в бумажнике? Но я потерял за свою жизнь три—четыре бумажника. Носить в кармане? Ещё хуже. Зашить в одежду? Но ведь костюмы изнашиваются и их приходится время от времени выбрасывать. Во-вторых, надо было помнить, меняя дневной костюм на вечерний, чтобы не забыть переложить монету. Бывая за границей, я заметил, что там очень часто золотые монеты оправляют в перстни. Это подало мне мысль, показавшуюся счастливой. Один московский ювелир за пятнадцать рублей вставил монету в перстень. Одни мои муки кончились — теперь я не боялся потерять талисман матери, но начались муки другие. Каждый подходит и расспрашивает: зачем я ношу перстень? А нет ли в нём какого-нибудь иного смысла, уж не политика ли кроется тут? Хочу сказать, что никакой политической подоплёки в ношении моего перстня нет. Хочу сказать, что и бабка Василиса, и моя мать Степанида Ивановна, передавая эту монету друг дружке, меньше всего думали, что на ней изображено. Она для них была мерой тяжёлого крестьянского труда, концентрацией его. В пятиграммовой монете, оказавшейся в крестьянской избе, спрессованы тонны пота... Мать моя умерла в мае этого года. Она не может освободить меня от слова. Я не могу выбросить перстень. Это единственное, что осталось у меня от матери».
Позднее сам Солоухин пояснял: "Такова была моя официальная версия ношения перстня, которой я потом твёрдо поддерживался всюду, где приходилось давать объяснения". А каковы были действительные причины? "Здесь не место рассказывать о побуждениях, вернее, о глубине побуждений... Пожалуй, это, чтобы быть понятым, потребовало бы исповеди на десятках и сотнях страниц". То есть трогательный рассказ о завещании матери Степаниды и "тоннах крестьянского пота", якобы заключённых в золотой монете с профилем царя, был обыкновенной липой. Тем не менее собрание, пожурив писателя, всё послушно проглотило.
"Я гладко и быстро изложил свою версию о материнской золотой монете, и началась реакция слушателей. Мариэтта Сергеевна Шагинян, сидя в первом ряду и держа в руке слуховой аппаратик, кричала:
— А я ему верю, а я ему верю!".
Из стенограммы:
"А. А. СУРКОВ: Всё, что вы писали — я читал. И из того, что я читал, вы выглядите умным и довольно тонким человеком. Вам не показалось ваше объяснение какой-то концентрацией наивности?
В. А. СОЛОУХИН: Я другого ничего не мог придумать — я сказал, как это было на самом деле. Может быть, это глупо и наивно.
С МЕСТА: Как вы совмещаете талисман и партийный билет?
В. А. СОЛОУХИН: Раньше членам партии не полагалось носить кольца обручальные, сейчас члены партии носят обручальные кольца и во дворце бракосочетаний их продают."
Писатель Аркадий Васильев после собрания сказал Солоухину, по его словам: "Если хочешь — носи. Но ты одновременно носишь два профиля: на пальце — профиль Николая Второго, а на партбилете... Так что выбери уж, пожалуйста, один из них..."
Резонно, не правда ли? И вполне либерально: хочешь быть монархистом и украшать себя золотыми профилями царя — украшай, но только — вне коммунистической партии. Но в том-то и дело, что г-н Солоухин хотел совместить оба удовольствия. Итог? Да не было никакого итога. Солоухин: "Торжественного снятия перстня на трибуне всё же не состоялось". То есть с трибуны партсобрания Владимир Алексеевич сошёл, всё так же победоносно блистая золотым перстнем с ликом императора, как и взошёл на неё.
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
В Коммунистической партии Советского Союза Владимир Алексеевич Солоухин состоял до 1990 года. В СССР его книги были изданы общим тиражом в несколько миллионов экземпляров. В 1990 году Солоухин вышел из КПСС и прославился брошюрой "Читая Ленина", в которой выступал как антикоммунист и противник Ленина.
24 марта 1996 года рескриптом "Её Императорского Величества Великой Княгини Государыни Марии Владимировны" Солоухину Владимиру Алексеевичу даровано потомственное дворянство. В документе записано: «сочли за благо в воздаяние заслуг в пользу Отечества».
Во время дарования В. А. Солоухину титула потомственного дворянина. Награждение производит "Великая Княгиня Государыня Мария Владимировна"
Одна из книг В. А. Солоухина, "разоблачающих" В. И. Ленина
Мемориальная доска на доме, где жил В. А. Солоухин