Кони Ботайской культуры
По происхождению ботайцы были в целом частью генетического континуума древних северных евразийцев, простиравшегося в палеолите от Сибири (Мальта и Афонтова Гора) до Западной Европы (западные охотники-собиратели), и располагались внутри него между человеком с Афонтовой Горы 3 и восточными охониками-собирателями из Карелии и Самарской области. При этом они отличаются от других древних северных евразийцев наличием заметной восточноазиатской примеси (17,3%) и имеют сходство с носителями Окуневской культуры Алтая II тыс. до н.э. (Choongwon Jeong et al. Characterizing the Genetic History of Admixture across Inner Eurasia // https://www.biorxiv.org/content/early/2018/05/23/327122). Известны мужские гаплогруппы двух ботайцев – базовая N*-M231 и R1b1a1-M478. Последняя отличается от R1b-GG400, обнаруженной у ямников, и R1b-L51, распространённой у современных европейцев. В настоящее время она чаще всего встречается у южносибирских и среднеазиатских народов (Peter de Barros Damgaard et al. The First Horse Herders and the Impact of Early Bronze Age Steppe Expansions into Asia. Supplementary Materials // http://science.sciencemag.org/content/sci/suppl/2018/05/08/science.aar7711.DC1/aar7711_de_Barros_Damgaard_SM.pdf ). В антропологическом отношении ботайцы относились к уральской расе. Их языковая принадлежность не известна, но наиболее вероятно, что они говорили на языке уральской семьи.
Реконструкция внешнего вида ботайца
Носители Ботайской культуры были охотниками, основным предметом охоты которых являлись дикие лошади (на поселении Ботай, давшем название культуре, конские кости составляют 99,99% от всех костей животных). К настоящему времени можно считать доказанным, что наряду с охотой на диких лошадей ботайцы держали и разводили их домашних собратьев. Об этом свидетельствуют прежде всего два факта. Во-первых, следы кобыльего молока, обнаруженные на черепках ботайской посуды, доказывают, что у ботайцев были домашние кобылы (доить диких кобыл невозможно). Во-вторых, на ботайском поселении Красный Яр был найден загон для коней со скоплением навоза. Конский навоз ботайцы использовали как изоляционный материал для крыш своих домов (подобная практика известна у современных казахов и монголов). (Botai: Early Horse Herders on the Steppes of Northern Kazakhstan // https://web.archive.org/web/20120128031131/http://www.carnegiemnh.org/anthro/olsen-botai.html )
Реконструкция ботайского поселения
Два других аргумента в пользу домашнего характера лошадей у ботайцев несколько менее надёжны. Метрический анализ пястных костей ботайских коней выявил их бóльшую близость к домашним коням бронзового века, чем к диким палеолитическим коням из того же региона (“…We present three independent lines of evidence demonstrating domestication in the Eneolithic Botai Culture of Kazakhstan, dating to about 3500 B.C.E. Metrical analysis of horse metacarpals shows that Botai horses resemble Bronze Age domestic horses rather than Paleolithic wild horses from the same region. Pathological characteristics indicate that some Botai horses were bridled, perhaps ridden. Organic residue analysis, using delta13C and deltaD values of fatty acids, reveals processing of mare’s milk and carcass products in ceramics, indicating a developed domestic economy encompassing secondary products”: A.K. Outram et al. The Earliest Horse Harnessing and Milking // https://www.ncbi.nlm.nih.gov/pubmed/19265018).
Второй аргумент касается следов от удил на зубах ботайских коней, и его главным сторонником является английский археолог Дэвид Энтони. Согласно Энтони, органические удила оставляют на нижних вторых премолярах коня заметный скос, и если на зубах с останков коня обнаруживается подобный скос размером не менее 3 мм, можно с уверенностью говорить, что при жизни на этом коне ездили верхом. Дэвид Энтони нашёл подобный скос на 5 из 19 исследованных им нижних вторых премоляров коней (принадлежавших как минимум 3 особям) со стоянки Ботай и на 2 из 12 со стоянки Кожай I и сделал отсюда вывод, что ботайцы ездили на своих конях верхом (David W. Anthony. The Horse, the Wheel and the Language. Princeton, 2007. P. 193-220). Однако этот вывод Энтони убедил далеко не всех, так как подобный скос мог быть вызван и просто неправильным прикусом.
В любом случае, не приходится сомневаться, что ботайцы имели домашних коней, которых они использовали в качестве источника мяса, молока, навоза и других материалов. Возможно, они также использовали своих одомашненных коней как средство передвижения и для загонной охоты на диких коней. Однако, как показали недавние генетические исследования, кони ботайцев были лошадями Пржевальского, не имеющими никакого отношения к современным одомашненным коням, происходящим от другого вида дикой лошади – тарпана. (“…Our data indicate that Przewalski’s horses are the feral descendants of horses herded at Botai and not truly wild horses. All domestic horses dated from ~4,000 ya to present only show ~2.7% of Botai-related ancestry. This indicates that a massive genomic turnover underpins the expansion of the horse stock that gave rise to modern domesticates, which coincides with large-scale human population expansions during the Early Bronze Age”: Charleen Gaunitz et al. Ancient Genomes Revisit the Ancestry of Domestic and Przewalski’s Horses // http://science.sciencemag.org/content/early/2018/02/21/science.aao3297 ; “…Botai horses were the ancestors not of modern domestic horses, but rather of modern Przewalski's horses. Thus, in contrast to current thinking on horse domestication, modern horses may have been domesticated in other, more Western, centers of origin”: http://science.sciencemag.org/content/360/6384/111 ). Тарпан же был приручен индоевропейцами Самарской и Хвалынской археологических культур примерно на тысячелетие раньше появления у ботайцев собственной домашней лошади.
Само приручение ботайцами лошади Пржевальского разумно объяснить индоевропейским влиянием. Ботайской культуре в Северном Казахстане предшествовала Атбасарская культура мезолитических охотников и собирателей, не имевших никакого опыта обращения с одомашненными животными. У самих ботайцев из домашних животных помимо коня засвидетельствована только собака – никаких следов крупного или мелкого рогатого скота на их памятниках не обнаруживается. Приручение тарпана индоевропейцами последовало за их знакомством с одомашненным рогатым скотом, полученным от неолитических земледельцев. Самостоятельное приручение ботайцами лошади Пржевальского без внешнего воздействия выглядит маловероятным. Подобным внешним воздействием могли послужить индоевропейские племена, двигавшиеся со своими одомашненными конями из Поволжья через земли ботайцев на восток, чтобы создать на Алтае Афанасьевскую культуру. Это переселение по времени как раз примерно совпадает с одомашниванием ботайцами лошади Пржевальского.
Какими бы ни были конкретные обстоятельства приручения ботайцами лошади, они не имеют прямого отношения к вопросу о происхождении современной домашней лошади, являющейся потомком приручённого индоевропейцами тарпана. Генетика свидетельствует, что распространение на рубеже III-II тыс. до н.э. индоевропейцев Синташтинской культуры на область Ботайской культуры привело к полному исчезновению как потомков самих ботайцев, так и их одомашненных лошадей.