Дмитрий Быков // «Собеседник», №7, 26 февраля — 3 марта 2020 года

О том, что левая и правая подпольная молодёжь, как и все радикалы, далеко не святые — мы, конечно, догадывались. Но чтоб тренировки на выживание, экстремальные походы по лесам и болотам, наркоторговля, убийство в целях сплочения, как у каких-нибудь нечаевцев… Но вот вопрос: чего вы хотите, если вся политика в России на протяжении её многовековой истории была либо государственной, либо подпольной? Все неформальное — то есть не присвоенное государством политическое движение, дискуссии, общественные науки — всё развивалось тут подпольно, а подпольные нравы светлыми не бывают. Нелегальность накладывает мрачный отпечаток на всю русскую партийную жизнь и политические полемики: все подозревают друг друга в стукачестве, видят в товарище провокатора (и не без оснований), пытаются, как Нечаев, поделить всех на малые группы и сплотить их общим кровавым преступлением… Да, бесы. А откуда в тайном обществе взяться ангелам?

Собственно, вся Россия и есть огромное тайное общество, потому что у общества этого нет никакой легальной работы, ни малейшего шанса громко заговорить о себе. Вам не нравится, что нацисты и антифашисты собираются в боевые лагеря и устраивают покушения друг на друга? Но что им делать, если любая советская молодёжная политика превращалась в комсомол, а любая постсоветская служила исключительно для распила бабла? Попробуйте представить в путинской, советской или царской России открытую политическую молодёжную партию. Да ни в жисть! И пока на Западе учатся гласным судам, парламентской борьбе и политической конкуренции, в России создаются террористические группы разночинцев или плетутся заговоры молодых генералов, а государство, монополизировавшее идеологию, отвечает им собственным террором. То есть виселицами — на бомбы. Вот почему, возможно, оппозиционеры считаются тут умней власти: сделать бомбу всё же сложней, чем виселицу.

У нас нет разрешённых и независимых молодёжных организаций, нет публичной политики и свободной журналистики — она вытеснена в подполье соцсетей и там тоже порядочно деформировалась. В результате вся русская общественная жизнь — это вечная борьба оккупантов с партизанами, причём нравы у тех и у других с годами портятся.