Настоящая колониальная элита
https://t.me/tolk_tolk/5264ТолковательНаконец-то понял, откуда у писателя Владимира Набокова такой «холодный», несколько синтетический русский язык. Он же не был для него родным с детства. Т.е. это иностранец, выучивший русский в подростковом возрасте.Сам Набоков говорил, что английский язык в детстве для него был родным, в семье говорили на нём: в шестилетнем возрасте он не понимал русской азбуки и мог прочитать только те слова, буквы которых совпадали начертанием с английскими. Вторым языком для него был французский.Так как семья принадлежала к высшим 100 тыс. семей, у детей б
Толкователь
Наконец-то понял, откуда у писателя Владимира Набокова такой «холодный», несколько синтетический русский язык. Он же не был для него родным с детства. Т.е. это иностранец, выучивший русский в подростковом возрасте.
Сам Набоков говорил, что английский язык в детстве для него был родным, в семье говорили на нём: в шестилетнем возрасте он не понимал русской азбуки и мог прочитать только те слова, буквы которых совпадали начертанием с английскими. Вторым языком для него был французский.
Так как семья принадлежала к высшим 100 тыс. семей, у детей были французские и английские бонны и гувернантки, а затем персональные учителя, а также огромная библиотека с книгами в оригиналах; детские книжки Набоков читал по-английски и по-французски. Каждый год семья ездила за границу - во Францию, в Италию или Швейцарию.
Только после 8-9 лет он стал более или менее учить русский – настоял его отец, лидер партии кадетов, что, дескать, негоже всё же совсем не знать русского языка в стране, где мы кормимся.
(Уровень потребления семейства был тоже очень высок. В доме был телефон, в гараже стояла три автомобиля - небывалая по тем временам роскошь. При семье состояло до 20 слуг. Т.е. это настоящая колониальная элита, породнившаяся с немецкими баронами фон Корфами. Но одних средневековых дворянских званий было мало, нужны и деньги, поэтому отец писателя женился на дочери Рукавшникова -крупнейшего старообрядческого предпринимателя, совладельца Ленских золотых приисков; по нынешним временам он был бы в первой сотне Форбса. Их петербургский дом стал приданым матери писателя)