ГУЛАГобесие "Кузьмичей"...
Уважаемые читатели, этот небольшой текст был написано мной еще в прошлом году, в канун Дня Победы. Пробовала опубликовать его на Дзен, но публикация тут же была заблокирована, пришлось перенести в ЖЖ. Но поскольку ЖЖист из меня плохой – редко бываю, да и не нравится мне этот ресурс – то мало кто это прочел. А между тем, считаю (возможно и неоправданно), что хоть мало сказано, но о важном — о том, откуда берутся у нас поборники «баварского». Сегодня мы тех, кто пачкает подвиг советского народа в годы Великой Отечественной войны называем власовцами, а это неверно. Они не Власовцы, они – Кузьмичи. (Текст я немного подправила, поскольку у Яхиной вышла еще одна книга).
ГУЛАГобесие «Кузьмичей», «Зулейха...» и снос памятников воинам-освободителям
Если что, то имейте ввиду, что текст не про кино. У меня, как обычно, калейдоскоп — все из разрозненных частей.
И опять не без «Зулейхи...», поскольку что книжка, что сериал, ну уж очень показательный кунштюк — ловкий ход. Так что к этой «просыпающейся» еще вернусь, а начну я с подзабытого фильма «Сошедшие с небес».
Фильм советский, вышел на экраны в 1986 г. И, собственно, он даже и не про войну. Вернее, и про нее тоже: как могла бы сложиться жизнь двоих из двадцати миллионов. Роман Алексея Каплера так и называется: «Двое из двадцати миллионов». И книга, и фильм – замечательные. Кто не знаком — читайте, смотрите. Оно того стоит. А я немного о фильме…
Керчь, 1942 год, катакомбы переполнены оказавшимися в окружении военными и мирными жителями. Тут же госпиталь. Выход блокирован фашистами. Воды нет. Идти на прорыв можно. Будет много убитых, но кто-то всё же выйдет к своим. И тут дилемма: тогда раненых пришлось бы бросить и люди остаются в катакомбах. «Блокада» продолжается более ста дней. Нестерпимая жажда мучает всех. Маша и Сергей — санинструктор и лейтенант — идут за водой и попадают под шквальный пулеметный огонь.
С этого момента идет рассказ о мирной послевоенной жизни. И здесь зритель «выдыхает», сбрасывает напряжение — выжили.
Послевоенное время — не сахар, перипетий, трудностей, разочарований хватает с лихвой. Но это мирная жизнь и герои фильма — уже супруги, любовь еще там, в катакомбах зародилась — все это преодолевают. И вот в небольшом дворике пять человек отмечают день рождения соседки Маши и Сергея, и заодно пятую годовщину победы. Один из гостей — Василий Кузьмич — произносит тост:
За Нюсеньку, ее счастье и здоровье и, конечно, за всех присутствующих. За то, что сейчас мы все вместе и нету между нами такого: начальник — не начальник; воевал — не воевал… Мы сейчас все равны! И слава те, Господи, что на пятом послевоенном году это дело стерлось. А то, помню, что получалось? По одну сторону вы – фронтовики, а по другую – все мы (он показал на себя и Нюську), которые вам тыл обеспечивали. И получалось, что мы вроде бы как второй сорт… Нехорошо. Я не оспариваю, были на фронте подвиги… Конечно, были. Конечно… Но если разобраться поглубже – риск был далеко не всегда, правда? Согласны? Или вы думаете, мы не знали, как жили офицеры? Знали… Или, извините, за что девицы ордена получали? Мы в тылу четыре года сидели на голодном пайке, раздетые, разутые… А куда все шло? Фронту, фронту, фронту… Вам хорошо было – вас в армии одевали, кормили…
– Молча-а-а-ать!!! – Маша с размаху ударила кулаком по столу.
Разлетелись в стороны рюмки, опрокинулись бутылки.
– Ты нам, сукин сын, позавидовал, что нас в армии кормили и одевали? – спросила Маша. – А то, что нас в армии убивали, ты забыл? Забыл, гад?! А я помню! Я всех мертвых до сих пор помню! Они тебя же, пьяную сволочь, защищать шли! Где они? Где они, я тебя спрашиваю?!
Василий Кузьмич растерянно опустился на стул.
– Встать! – скомандовала ему Маша.
Василий Кузьмич немедленно вскочил.
– И запомни, мразь, слякоть обывательская, если ты еще хоть один раз свою поганую пасть откроешь…
Уже не помня себя, Маша нашарила на столе бутылку, взяла ее за горлышко, но Нюська положила ей руку на плечо и сказала:
– Слышь, Кузьмич… Шел бы ты отсюда. А то тебя сейчас сто хирургов по чертежам не соберут, дерьмо собачье!..
…
Ничего этого не было.
Не было любви, не было радости победы, не родился их сын. Для Маши и Сергея ничего этого не было. Их расстреляли там, у колодца, в 1942. И они не услышали тоста от обделенного пайком и славой Кузьмича.
Услышали это мы, живущие.
В каком году А. Каплер написал книгу — я не знаю. Но на момент выхода фильма Кузьмичи (как сегодня видим) сидели молча и сопели в две дырочки. Но вот за тридцать с лишним лет Кузьмичевство успело расцвести и дать плоды – либерально-демократическую оппозицию, которая, как истинный Кузьмич кроит, перекраивает, трет, замазывает, марает и гадит везде.
Истинных детей и внуков Кузьмича у нас хватает. Но я хочу поговорить о двух милых и интеллигентных писательницах — Латыниной и Яхиной.
Не так давно интеллектуальнейшая наша Юлия Леонидовна вещала о миллионах изнасилованных бойцами Красной армии немок. В общем-то и непонятно, как Берлин взяли, поскольку времени на, собственно, сами боевые действия у красноармейцев при такой половой нагрузке не было. У них другое занятие было, поважнее. А Берлин, видимо, брали союзники, которые и подбросили Егорова и Кантарию до Рейхстага – ну, чтобы сделать крутое селфи.
Говорить-то она говорила, но что-то народ мало впечатлился. Да и примеры чести и доблести рядовых и офицеров все еще на памяти людской. И в наше время военные не подводят своих предшественников, и примеры тому есть.
Тут, видимо, не справляется с пропагандой солженицынский ГУЛАГ, как бы вокруг него ни выплясывали, как бы ни обносили «Мемориалами», но… Слабовато. Однако тема-то «горячая», нужная и востребованная. И Яхина, начинающая писательница, подхватывает эстафету и выдает «на-гора» «Зулейху...», а позднее и «Поезд на Самарканд». Тема-то благодатная. И в вопросе национальностей давно никто не ковырялся и язв не расчесывал, а «Зулейха» как раз о раскулачивании татар безнравственными и жестокими большевиками. И тема голода двадцатых годов недостаточно раскрыта к тому же. Так что пошли книжки, пошли… В России они не особенно популярны, а вот за границами страны — напротив. Прям хиты сезона. И, что важно, книжные яхинские красноармейцы как раз такие, которые и могут осуществить фантазии Латыниной.
Ну и скажите мне, кого-то еще удивляет, что повсеместно демонтируются памятники воинам-освободителям?