Николай Семенов: "Я не мыслю другой жизни, как жизнь вместе с наукой!"
Щербакова-Семёнова, Лидия Григорьевна. “Напиши про нас…” / Лидия Щербакова-Семёнова; предисл. Е. Шубиной. — Москва : Бослен, 2022. — 410, [6] с., ил.
Последнее интервью Н.Н. дал в день своего 90-летия — 15 апреля 1986 года — известному журналисту, корреспонденту “Комсомольской правды” Ярославу Голованову, ранее уже писавшему о Семёнове. Материал вышел 20 апреля под заголовком “Цепная реакция жизни: академику Н.Н. Семёнову — 90 лет”. Утром 15-го Голованов позвонил нам домой и попросил что-нибудь рассказать о Николае Николаевиче.
— А почему вы не хотите поговорить с самим Н.Н.?
— А разве он в состоянии разговаривать?
— Приезжайте, увидите.
— Мы — я и Юра Рост, мой приятель, — сейчас у меня на даче. Через час-полтора будем у вас! Я тотчас позвонила А.Ф. Абашкиной, верному помощнику Н.Н. во всех его институтских делах, ставшей другом нашей семьи.
— Антонина Фёдоровна! Берите такси и немедленно приезжайте к Н.Н.
Я хотела, чтобы она, близкий помощник Н.Н. по Президиуму, присутствовала при этой встрече с представителями печати. Найти кого-нибудь из замов Н.Н. в воскресный день мне не удалось; Саша Шилов был в Черноголовке. Буквально через час прибыли Голованов с Ростом, которых проводили к Н.Н. моя мама с Антониной Фёдоровной. Я в это время продолжала названивать коллегам Н.Н., которые могли бы срочно приехать на эту важную для него встречу. Разговор с Головановым продолжался более двух часов. Как обычно, во время разговора Н.Н. кружил по залу, иногда останавливаясь, и, глядя в окно, задумывался. На вопрос: “Ваш любимый ученик?” — ответил:
— Саша Шилов — мой любимый ученик.
В это время Юрий Рост, прекрасный журналист и фотокорреспондент, фотографировал Николая Николаевича, приговаривая:
— Сколько мудрости в глазах! Какое удивительное лицо! Почему я не снимал его раньше?!
Рост попросил дать ему другой пиджак Н.Н. и все его награды и регалии, занялся их прикреплением к пиджаку. Трудился долго: девять орденов Ленина, две Звезды Героя, знаки лауреата Ленинской и Государственных премий, другие ордена и медали. Закончив, он предложил Н.Н. надеть пиджак с орденами, чтобы сделать парадный снимок, но Н.Н. категорически отказался. Тогда Рост придумал следующее: он поставил рядом два стула. На один повесил пиджак с наградами, а на другой попросил сесть Н.Н. На это Н.Н. согласился:
— Вы так долго трудились…
Фотография Н.Н. Семёнова “с двумя стульями” была напечатана в журнале “Огонек”. Этот снимок часто экспонируется на фотовыставках Юрия Роста. Я берегу очерк Я. Голованова, опубликованный в “Комсомольской правде” и занявший целую газетную полосу. Мы с Антониной Фёдоровной, прочитав его, были благодарны за честное и беспристрастное изложение беседы и мыслей Н.Н. По прошествии некоторого времени я обратилась к Голованову с просьбой написать книгу о Н.Н.
— Сейчас я заканчиваю работу об академике Королёве, — объяснил Ярослав. — А потом попробую заняться Семёновым. Я уже сам об этом подумал. К сожалению, вскоре Голованова не стало.
***
“Великий Семёнов”… Нобелевский лауреат, получивший мировое научное признание, отмеченный высокими наградами своего Отечества, он определил свое призвание и тем самым свою судьбу следующими словами: “Я не мыслю другой жизни, как жизнь вместе с наукой!” Николай Николаевич — в душе романтик, человек огромного обаяния, высокой культуры и порядочности в мыслях и поступках. Понимающий и любящий музыку, живопись, поэзию.
Строки из любимого Николаем Николаевичем романса Глинки стали для нас знаковыми:
Прости! Корабль махнул крылом,
Я слышу зов моей дружины.
Иль со щитом, иль на щите
Вернусь к тебе из Палестины…
Когда Н.Н. возвращался с важных встреч или совещаний, я всегда задавала вопрос: “…со щитом иль на щите?” Он отдавал предпочтение простым радостям жизни: охоте, бильярду, пище без всяких изысков (овсяная каша, молодая картошечка). Уважал людей, лишенных какой-либо фанаберии (его любимое выражение). А самое главное, на протяжении всей своей жизни Н.Н. сохранил неподдельный интерес не только к науке, но и к человеку как к личности независимо от его положения. И, конечно, никакого чинопочитания.
Николая Николаевича восхищало в людях совершенство мастерства независимо от вида его проявления, будь то искусство танцора, музыканта, художника, стеклодува или водителя машины. И он всегда был открыт новому, современному. В 1978 году в Концертном зале гостиницы “Россия” проходило торжественное собрание ученых Академии наук, вузов, представителей министерств и ведомств, посвященное Дню науки. По окончании к нам подошел академик Глушко:
— Николай Николаевич! Идите за мной, сейчас для вас возьмем билеты на концерт “Бони М”. Эта знаменитая диско-группа впервые в Союзе.
Холл концертного зала сообщался с помещением, где находился кабинет администратора. Н.Н. попытался отказаться, но Глушко, пробившись к администратору, которого одолевала огромная толпа жаждущих заполучить билеты, представил Н.Н.:
— Это наш великий ученый Семёнов. Ему нужно два билета.
Замученный администратор, не сопротивляясь и не спрашивая, кто такой Семёнов, покорно выписал билеты.
Дома Н.Н. обратился к Олегу:
— Алик, сходи ты на эту “Бони М”, потом нам расскажешь.
— Да я же в это время уезжаю.
А в Москве по поводу гастролей “Бони М” — жуткий ажиотаж. Н.Н. решает:
— Придется сходить, уж очень много о них говорят. Таких замечательных танцев, исполненных в бешеном темпе при полных изящества движениях, нам видеть не приходилось.
Н. Н.:
— Ты посмотри, как они двигаются! Как можно выдерживать такой сумасшедший ритм!
Солисты обращаются к залу, призывая зрителей к участию и поддержке. Но для нашей публики это непривычно, особенно для персон первых рядов партера. Зато молодежная галерка сразу приняла вызов, дружно хлопая в такт исполнителям. И мы с Н.Н. тоже хлопали.
Поздний телефонный звонок. Знакомый:
— Лидия Григорьевна, поздравьте меня! Благодаря вам я выиграл ящик коньяка!
— Каким образом?
— Мне сказали, что в “Новостях” по ТВ видели аплодирующего Н.Н. на концерте “Бони М”. Я поспорил на ящик коньяка, что этого не может быть!
— Придется вам отдавать. Н.Н. там был!
В другой раз Н.Н. объявил:
— Завтра идем в консерваторию на концерт Рихтера. Он впервые исполняет что-то новое и просил быть на концерте и подождать по окончании. Святослав Теофилович хорошо знал Н.Н. и не раз выступал в актовом зале института. Итак, Рихтер! Сидим в первом ряду партера. Кончилось первое отделение. Замечание Н. Н.:
— Очень хорошо!
После второго отделения, Н.Н.:
— Черт-те что — сумбур какой-то!
Закончились бурные аплодисменты, публика покинула зал, подходит Рихтер, садится рядом.
Н. Н.:
— Вы знаете, первое отделение очень понравилось, а второе — не понять что!
Смотрю на Рихтера. Умное спокойное лицо. Наклонив голову, некоторое время сидит задумавшись:
— Да, Николай Николаевич, мне самому второе не нравится.
Наверное, Рихтер знал, что Н.Н. выскажет свое мнение, не погрешив против совести.
Запомнился случай с водителем такси. Н.Н. после окончания одного торжественного собрания, проходившего в Колонном зале Дома Союзов, спешил в институт, но, не увидев у выхода своей машины (она стояла за углом здания), взял такси. Не дождавшись Н.Н., Василий Филиппович спросил о нем охранника.
— Ваш хозяин давно дома, на такси уехал!
Василий Филиппович, зная, что Н.Н. должен быть на заседании в институте, поехал туда. Но Н.Н. там не оказалось. А когда водитель сказал, что более часа назад Н.Н. взял такси, сотрудники всполошились. В ожидании прошел еще час. О заседании никто не думал, и было решено обратиться в милицию. Но — появилось такси, и Н.Н. бодренько выскочил из машины.
— Представляете, какой попался мне специалист! Мы с ним подробно обсудили много вопросов, важных для работы двигателя. Теперь я, кажется, понимаю наши трудности с форкамерным зажиганием. В это время на Горьковском автозаводе проходили испытания разработанного в институте двигателя с форкамерным зажиганием для новой модели “Волги”. Какой-то сотрудник, подозрительно глядя на водителя такси, поинтересовался, что он делал с директором в течение двух часов.
Увидев это, Н.Н. прикрикнул:
— Да не трогайте его, лучше заплатите!
Но водитель гордо отказался от денег, сказав, что такого человека встретил впервые в жизни. 20 декабря 1991 года на общем собрании Российской академии наук президент Академии Юрий Сергеевич Осипов, вручая первую золотую медаль Академии наук СССР имени Н.Н. Семёнова нобелевскому лауреату из CША Роалду Хоффману, сказал: “Я вручаю медаль имени нашего великого ученого”. Николай Николаевич велик не только как ученый. Он велик во всем, и прежде всего как Человек.
Вы можете подписаться на мой телеграм-канал: https://t.me/podosokorsky