Вихревые процессы

Соединенные Штаты упорно пытаются спроектировать вооруженный конфликт между Россией и Украиной, и по мере продвижения к этой точке действуют все более прямо и грубо. Парадокс ситуации заключается в том, что такое развитие событий по внутренним причинам устраивает и кремлевское руководство. Вот только цели у тех и других различаются принципиально. И по масштабу, и по тем контрольным точкам, которые те и другие хотят достичь.

Нынешняя администрация США — по сути, это представители радикальных глобалистских кругов троцкистского толка, буквально одержимых идеей новой мировой революции (в настоящее время она проходит как идеология новой нормальности) Байден и его администрация — силовой ресурс этих кругов. Национальные интересы США, безусловно, присутствуют, но понимаются они тоже в проекции интересов новой нормальности.

Вооруженный конфликт, в котором угроза распространения его на целый континент или даже на его часть, выглядит предпочтительным именно по времени и по месту. Первая фаза продвижения «новой нормальности» практически завершена, пришло время ее зафиксировать. Главным итогом первой фазы является остаточно сопротивление немалой части населения развитых стран — Европы и самих США в первую очередь. Военное положение становится инструментом, с помощью которого это сопротивление может быть фрагментировано и подавлено. Но для этого нужен вполне явный вооруженный конфликт макрорегионального уровня. Собственно, поэтому США делают всё для того, чтобы он возник, состоялся и был завершен с тем результатом, который потребуется для перезапуска проекта новой нормальности уже с новых стартовых позиций, с достигнутого и зафиксированного уровня завершившегося первого этапа. Что именно будет представлять из себя второй этап, сейчас сказать сложно. Можно предполагать, но и только. Скорее всего, сами глобалисты будут принимать решения, исходя из того результата, который удастся зафиксировать по итогам вооруженного конфликта. Проще говоря — они сами сейчас не могут сказать, какой именно сценарий будет задействован.

Следствие из сказанного выглядит достаточно очевидным: по аналогии с агрессией Ирака в Кувейте для США оптимальным завершением российско-украинского конфликта станет либо неполное поражение России, либо победа, которая станет отложенным поражением. К примеру, оккупация даже части Украины подорвет устойчивость России, добавив необходимость поддержания оккупационного режима абсолютно нелояльной и враждебной территории. Если же события не выйдут за пределы Донбасса, то и здесь наиболее выгодным для США станет смена формата участия России — от «нас там нет» к прямому участию, что обнулит Минские договоренности, за которыми сейчас прячется Кремль, и вынудит заключать новые, на новых условиях. Вряд ли лучших, чем сегодня. Однако окончательное поражение режима Путина в планах США вряд ли стоит — слишком хорош он для Штатов и глобальной элиты, чтобы разбрасываться таким активом. Саддама Хусейна, кстати, после первой войны тоже никто не собирался свергать — он был оставлен на случай необходимости противодействия Ирану. Правда, в 2003 году обстоятельства сложились так, что этот ценный актив пришлось задешево сбросить, но там были слишком серьезные факторы, которые без должного просчета (было банально некогда) и привели к этой ошибке.

Для Кремля конфликт тоже имеет свою ценность. Правда, сугубо утилитарную. Режим-банкрот нуждается в срочном сбросе накопленной социальной энтропии. Она уже зашкаливает. Проблема растущих по частоте и амплитуде диссипативных процессов заключается не столько в страхе перед народным бунтом, сколько в утрате элементарной управляемости. «Пандемия» доказала, что управление в России находится на критически низком уровне. Еще немного — и процесс распада начнется самопроизвольно. Поэтому срочно нужно стравить избыток управленческого хаоса и восстановить хотя бы минимальную управляемость.

Мы вступили в период, когда действительно войны никто не хочет. Но она становится неизбежной. Сейчас или немного позже — это уже не имеет принципиального значения.