Нереальность - V
Нереальность - IVПолнолуние, необычный облик, полночь – всё как специально подобрано для триллера. Возможно, они на это и рассчитывали: необычным антуражем нагнать мистический ужас на свои жертвы… Надо будет спросить потом, если повезёт поручкаться с налётчиками. Мы плавно двинулись в ту же сторону… Всё дальнейшее происходило перед глазами на мониторах. Уже знакомая троица врывается в помещение станции, угрожающие крики, пару выстрелов для острастки в потолок, не на шутку перепуганные лица персонала. Все падают ниц, боясь пошевелиться. Уже знакомый нам «малин
Полнолуние, необычный облик, полночь – всё как специально подобрано для триллера. Возможно, они на это и рассчитывали: необычным антуражем нагнать мистический ужас на свои жертвы… Надо будет спросить потом, если повезёт поручкаться с налётчиками.
Мы плавно двинулись в ту же сторону…
Всё дальнейшее происходило перед глазами на мониторах. Уже знакомая троица врывается в помещение станции, угрожающие крики, пару выстрелов для острастки в потолок, не на шутку перепуганные лица персонала. Все падают ниц, боясь пошевелиться. Уже знакомый нам «малиновый пиджак», орудуя отобранными ключами, потрошит шкафы и кассу, персонаж в кожанке держит всех под прицелом, а по магазину носится, потрясая топором, пока еще неизвестный нам бандюга из далёкого прошлого. Он сгребает в торбу внушительных размеров всё, что попадает под руку: сигареты, пиво, соки, печенье. Отправляет туда же и литровые ёмкости с маслом, антифризом, тормозной жидкостью. Заметив это, «малиновый» матерится и вываливает всё обратно, поясняя, что технические жидкости им не нужны. Лежащий неподалёку сотрудник АЗС приподнимает голову, и в ту же секунду рядом, раздробив кафель, в пол врезается широкое лезвие топора. Любопытство его едва не сгубило, в глазах мелькнул ужас, а лицо опять уткнулось в пол…
Вот они уже бегут к машине, «зипун» всё еще опасается самодвижущейся повозки, но друзья с ним не церемонятся, подгоняя пинками, заставляют сесть в задний отсек девятки и, закинув туда же награбленное, резко срываются с места.
Мы уже рядом и, выключив фары, движемся следом...
Машина заехала на территорию заброшенного заводика, держимся в отдалении, стараясь не «светиться». На мониторе ярко-красной точкой видно их местоположение, пачки похищенных денежных купюр оснащены микрочипами радиомаяков. Вот машина налётчиков замерла посреди двора, пора бы нам познакомиться с «клиентами» поближе. Оставив микроавтобус, мы скорым маршем выдвинулись навстречу неизвестности.
Нас ждали. Прискорбный факт: как ни старались двигаться незаметно, но они просчитали, что их преследуют, и теперь стояли посреди двора, нагло ухмыляясь, полагая, что сделать мы ничего не сможем. Сильные, здоровые, разные и жутко опасные. В руках всё то же оружие - легендарный револьвер системы «Наган», культовый «Тульский – Токарев» и простой с виду деревенский топор, который в умелых руках убийцы становится страшным оружием ближнего боя.
Почему-то вспомнилась домашняя кошка, любимица Алиска, которая залезла в сумку перед отъездом в командировку и, не желая вылезать, только мурчала в ответ на наши призывы и увещевания… Чувствовала она, что не простая выпала поездка, не хотела отпускать.
Нащупал рукоять «Стечкина», оружие придало уверенности, хоть и понимал я, что оно бессильно против оппонентов.
Их трое, нас трое, силы как бы равны, но мы из крови и плоти, они… никакие. Понимая это, враги переглянулись и без слов кинулись в разные стороны, исчезая из виду, я тут же надел амулет, вернув видимость налётчикам, майор опустил на глаза очки, которые выдал ему монах, и пусть не так отчетливо, но он всё же видел теперь передвигающиеся силуэты. А сам же монах, похоже, ни в каких устройствах не нуждался и видел всё происходящее вокруг превосходно. Мы развернулись, каждый следя за своим, ранее определенным «клиентом», те попытались обойти нас с флангов и, очень удивились, поняв, что мы их видим. Некоторое замешательство в рядах налетчиков позволило нам рассредоточиться, монах, подняв руку, выкрикнул:
- Остановитесь! Давайте поговорим, - но в ответ, как и ожидалось, грохнули выстрелы…
Прав был монах, утверждая, что лев, изображенный на тыльной стороне амулета обладает фантастическими свойствами оборонительного характера. Или не монах мне это говорил? Точно! Писал об этом профессор, но вспоминать и уточнять, что было в письме, совершенно нет времени. Слева и справа с противным визгом прошивают вязкий воздух пули. Как я умудряюсь уклоняться от них – не знаю, но тело живёт своей жизнью, отдавшись интуиции и неведомым силам.
Прыжок, разворот, кувырок, рядом с щекой в обломок кирпича чмокает свинец... А мысли калейдоскопом анализируют тактико-технические характеристики револьвера: калибр 7,62 мм, четыре нареза, скорость пули 272 метра в секунду, барабан на СЕМЬ патронов. Ага! Это уже пятый выстрел, остаётся два... Рывок в сторону, злой взгляд чекиста, он не понимает, почему я до сих пор еще жив. Рядом выписывает невероятные кульбиты в воздухе монах, уходя от выстрелов ТТ. И майору приходится несладко, он едва уклоняется от широкого лезвия, мелькающего над головой.
И где же эти хвалёные стражники, о которых говорил монах?! Почему их нет? Ах, едрит твою через коромысло – зацепил, гад!.. Предпоследней пулей. Тупой толчок в грудь, на развороте по касательной – будто ломом по рёбрам. Как в замедленной съёмке, долго лечу куда-то и никак не могу приземлиться... Приходит осознание: упаду – добьёт. А жить-то хочется долго и счастливо, да видно не судьба. И тут же спасительной искрой мелькнуло: они неуязвимы, но оружие их вполне материально. Повредить ствол элементарно, только бы не промахнуться, пистолет не танк, он несравнимо мал размерами.
Наконец-то родная земля «ласково» принимает меня широкой грудью. Неровность её отозвалась болью в бренном теле. Переворачиваясь, от души давлю на спуск – есть! Короткая очередь «Стечкина» находит наган. Пуля ударят в металл, и револьвер, дёрнувшись, закувыркался в сторону, а я с облегчением проваливаюсь в пустоту...
Запах талого снега и далёкий лай собаки. А la guerre come a la guerre... Латынь это или французский? На войне как на войне... О чем это я? Ах, да – стреляли, и в меня, и я… кажется, в ответ... Дурацкая профессия... Не ты, так тебя... Kill or be killed... А это еще на каком? Явно не латынь. Бардак в голове… Ох, и больно же, каждый вздох как подвиг разведчика... Подставился, однако... Старею... Пора на пенсию...
Впрочем, боль была убедительным аргументом в пользу того, что я еще жив. Липкой влаги не чувствую, значит крови нет. Дышать тяжело, рёбрам досталось на славу, спас бронежилет. Монах от него отказался, но не сомневаюсь, что он цел и невредим. Мельком виденные фрагменты боя, и его реакция в ответ на выстрелы ТТ вызывают глубокое уважение. Попасть в него можно было бы разве что из пулемета в упор, и то если привязать цепями к дереву. Такие едва уловимые взглядом пируэты в реальной жизни невозможны. А может он и не от мира сего? Хм... всё равно ведь не сознается, кто он и откуда. Кстати, где он? И как там наш майор, жив ли?
Разлепив глаза, смотрю в серое небо. На лицо опускаются снежинки. Тая, они превращаются в живительную влагу, дышать становится чуточку легче, со стоном, пытаюсь перевернуться на бок. Майор сидит рядом, смотря куда-то вдаль, правой рукой зажимает левое предплечье, а по пальцам сочится густая, почти черная кровь. Или мне это кажется, кровь вообще-то должна быть красной. Видимо повезло ему меньше, зацепило существенно. Так где же монах?
- Витя...
- А-а, очнулся? Лежи-лежи, сейчас наши подъедут.
И действительно, откуда-то издалека донеслись такие родные и знакомые звуки сирены.
* * *
Палата питерского госпиталя ничем не отличалась от московской, где так же пришлось побывать в недалёком прошлом. Белые стены, казённые запахи, храпящий слева сосед…
Вспомнилось, как смеялись девочки в приёмном покое госпиталя, там, в столице, когда услыхали мою фамилию:
- Вот повезло вам с соседом... хи-хи...
- И чем же, позвольте узнать? - облизав пересохшие губы, пересилив себя, попытался улыбнуться.
- Он – Костылин, а вы – Жилин... Хи-хи...
- Ааа, ну да, редкое совпадение, - радовало, что девочки начитаны, Лев Николаевич немодный нынче автор. Молодые всё больше Пелевина предпочитают и прочих непонятных писателей.
Костылин... Нет, не хотел бы я иметь таких друзей в реальности, как в том произведении. Уж больно персонаж был нудным и трусливым, по его вине и попали офицеры в полон к черкесам. Костылин современный, не в пример «Кавказскому пленнику», оказался весёлым балагуром и неплохим собеседником. Узнав о таком необычном совпадении, долго хохотал, шлёпая себя по ляжкам, и, украдкой вытащив из-под подушки плоскую фляжку, предложил отметить знакомство...
От воспоминаний отвлекла медсестра симпатичной наружности:
- Ну, как вы себя чувствуете?
- Бывало и получше.
- Сделали рентгеновские снимки, внутренних повреждение нет, вот только...
- «Только» – это сколько?
- Простите?
- Не тяните и давайте откровенно. Что-то серьёзное, жить мне еще сколько?
- Ой, да что вы такое говорите?! Я вам не цыганка, гадать не умею. Всё нормально у вас, почти. Два ребра сломаны, но совсем чуть-чуть, лёгкие не задеты. Ну и ушибы, синяки, ссадины...
- Чуть-чуть? Ага, ну слава богу, дырок нет, а рёбра срастутся, не впервой, - и я, охнув, скривился. Всё же говорить и поворачиваться было болезненно.
Эко меня долбануло, если бы не бронежилет, играла бы в моём доме музыка, невесёлая такая, но я бы её не услышал. И бегал бы я сейчас, как и те гаврики, в потусторонней реальности, ловил бы там бандитов и прочих жуликов. Интересно, а есть там милиция? Наверно есть, коли и бандиты встречаются. Вот только плохо работает там уголовный розыск, раз жулики шастают в реальность, как к себе домой…
Медичка ушла, а я, вынув коммуникатор, набрал номер телефона:
- Вить, привет. Ты как?
- Привет. Нормально, заштопали, сухожилия не задеты, отделался удачно, если можно так сказать.
- Покалякать бы. Зайти сможешь?
- Ага, сейчас. Какой номер палаты?
- 412, сразу за блокпостом.
- Каким еще блокпостом?
- Ну этот, где медсестра сидит. Стойка там, стол её, полки с таблетками.
- Ясно-ясно. Ну ты юморист, скажешь тоже – «блокпост». Лады, сейчас буду.
Битый час мы обсуждали с Сазоновым, что же могло произойти с монахом. Последним видел его Виктор в тот момент, когда тип в зипуне уже занёс над лежащим майором свой топор. Монах как черт из табакерки налетел на врага всем корпусом и завертелся вокруг в диком танце, отвлекая удары на себя… Когда Виктор очнулся, не было вокруг никого, кроме меня, лежащего рядом.
Отчаявшись понять что-либо, хотели уже распрощаться, как дверь распахнулась, и тут мы выпали в осадок... Сидели, раскрыв рты, глядя на вошедшего. Монах собственной персоной сиял как медный пятак. Улыбался во всю круглую рожу, а неширокие его глазки сделались от радости еще уже, превратившись в тонкие щелочки, где поблескивали озорные искорки.
- Ну, и что вы тут делаете, господа офицеры?
- Э-э-э... как бы...
- Да м-мы... тут... вроде как...
- Ага. Ну, понятно: «Вроде», «как бы» и так далее. Ерундой вы занимаетесь, дорогие мои, а между тем у нас куча дел недоделанных. Или у вас еще и амнезия, и вы всё позабыли? Ага, вижу по вашим довольным лицам, что никто не забыт и ничто не забыто, а тогда... Ну-ка, кыш отсюда!
Он бесцеремонно согнал моего полусонного соседа, отправив покурить, подпёр дверь палаты спинкой стула и уложил вяло сопротивляющегося Виктора на освободившуюся койку. Дальнейшее происходило как в тумане. Опять курились благовония, сам он прикрыв глаза, делал над нами пассы руками, напевая какую-то заунывную азиатскую мелодию… В какой-то момент я попросту отключился. Уснул от ощущения спокойствия и тепла, исходящего от монаха… Похрапывал скорее всего и Виктор. Сколько продолжался сеанс, судить было трудно, но разбудил нас настойчивый стук в дверь и недовольные голоса мед персонала...
За окном уже стемнело, бледный монах выглядел измождённым и осунувшимся, а дежурный хирург злым и бескомпромиссным.
- Так, а это что за хламида у вас оранжевая, почему халат не белый? И закрывать дверь не обязательно. Водку пили? Сознавайтесь! - и тут он замер на полуслове. Что-то здесь было не так. Больные должны ахать, охать и жаловаться на судьбу злодейку, а тут... Глядя на наши счастливые рожи, врач подозрительно принюхался, алкоголем не пахло, табаком тоже, а аромат благовоний почти выветрился, - А-а чего это вы такие радостные? А этот далай-лама куда делся?
Пока доктор отвлёкся на нас с Виктором, монах по своему обыкновению исчез, не попрощавшись. Я понимал, ему надобно набраться сил, непростое это дело – исцелять друзей. А что исцеление прошло успешно, я не сомневался, так чувствовал себя превосходно. Виктор так же выглядел на все сто, а вот док был ступоре.
Осмотрев нас, он пришел в ужас. Рухнули все непоколебимые устои врачевания. Взлохматив волосы, он листал историю болезни мою, Виктора, потом заново начинал осматривать нас и никак не мог понять, где допущена ошибка и в чем подвох. То, что исцеление произошло здесь и сейчас, он просто не мог и не хотел осознать. Доктор с удовольствием бы поверил, что кто-то из его коллег-медиков напутал описание симптомов в диагнозе, но… Этим «кем-то» был он сам, и все записи были сделаны его рукой. Он отчетливо помнил, что утром наше состояние было удручающим. Сейчас же на месте раны Виктора красовался красивый розовый шрам, как будто рана затянулась недели две назад. Мой отливающийся всеми цветами бензиновой лужи синяк во всю грудь исчез. Ощупывание и простукивание грудной клетки никаких болевых ощущений не вызывали. Я не чувствовал себя так хорошо даже перед медкомиссией в военкомате. Хотелось активных действий, кровь так и бурлила в предвкушении развития событий.
Из госпиталя мы с майором сбежали в тот же вечер. Приехали в отдел и, выяснив у дежурного, что генерал всё еще у себя, потопали к нему…
- Ну как?! Как такое возможно? Кто может мне объяснить четко и внятно: как это произошло? Нет! Вы смотрите-смотрите! Я многое видел в своей жизни, но такое… Киану Ривз со своей «Матрицей» отдыхает! - генерал хотел казаться грозным и внушительным, но выглядел озадаченным и растерянным.
Он повторно включил видео, и мы опять уставились в монитор.
Водитель микроавтобуса, молодой сержант, не усидел на месте, когда мы двинулись за бандитами. Он, схватив видеокамеру, последовал за нами и, не высовываясь, снимал всё дальнейшее от начала до конца. Лучше бы он этого не делал… Теперь нам необходимо было придумать вразумительное объяснение тому, что происходило на экране. А на экране демонстрировался короткий видеоролик в стиле фентези.
Поначалу виденные и вполне существующие наши противники вдруг неожиданно исчезли. Рука оператора при таком повороте сюжета ощутимо дрогнула, но вот изображение стабилизировалось, и дальше... закрутился невероятный танец смерти.
Мы как одержимые бились с невидимым противником. Грохот выстрелов из пустоты перемежался с криками и воплями нецензурного характера. Красиво, как в кино, вспыхивали фонтанчики на снегу и стенах от попадания пуль. Вот, резким ударом шваркнуло меня на землю, ответная стрельба выдернула из пустоты оружие противника... Монах сбивает с ног кого-то в пустоте... Валяется окровавленный топор, рядом стонет Виктор и... всё. Вокруг места побоища – девственно белый снег, ни одного следа. Монах исчез так же, как и наши противники. Похищенные деньги, кстати, тоже испарились.
- Вот ты, столичный гость, объясни мне, старому и седому генералу, как такое возможно? - и он ткнул пальцем сначала мне в грудь, потом в экран.
- Товарищ генерал, позвольте напомнить ваши слова при первой нашей встрече?
- М-м-м?..
- Вы тогда сказали, что не верите во всю эту чертовщину, но если эксперт поможет во всём этом разобраться, то...
- Честь ему и хвала. Да, помню! Не Станиславский я, но повторю слова его: «не верю»! В чертовщину всякую, хотя, глядя на это видео, и в чертей поверишь. Мне уже доложили, что эксперт этот подлечил вас получше наших хваленых докторов. Кстати, где он, ваш шаолиньский друг?
- Он не из Китая. В отеле сейчас отдыхает, непросто ему пришлось…
- Да-да, конечно, видел я его на экране – ниндзя натуральный, не киношный. Вы это... благодарность ему передавайте от меня. И вот, тоже от меня, - генерал вынул из шкафа коробку с подарочным коньяком и протянул Виктору. - Ступайте, отлёживайтесь. Видео это я пока засекречу, всё равно официального хода таким кадрам дать не получится. А вы уж постарайтесь, меченые деньги, выделенные на операцию, вернуть бы надо, да дело довести до конца, чтобы прекратились эти разбойные нападения.
Мы заверили высокое начальство, что будем землю носом рыть, но найдём похищенное и выведем на чистую воду злоумышленников, после чего со спокойной совестью удалились.
Около трёх часов уже мы крутились на микроавтобусе по городу, стараясь уловить сигналы маячков, спрятанных в похищенных купюрах, и тут, как выражался в армейские годы мой комбат: удача повернулась к нам фортуной! Пульсирующая точка на экране была совсем слабой, еще пару дней и она исчезла бы совсем, но пока еще маячок работал. А теперь похищенные денежки находились совсем недалеко от нас, в старом, сталинской постройки здании. Мы быстро вычислили этаж, квартиру, но рваться напролом в атаку не спешили…
- Вить, вот ты целый майор и в армии служил и, значит, всё должен знать. А скажи-ка мне тогда, для чего бойцу нужен ремешок на каске?
- Какой еще ремешок? Блин, Юра, тут задача деньги казенные вернуть да самим не подставиться, а ты с какой-то ерундой: каски, ремешки.
- Ага, не знаешь!
- Ну, что бы с башки не свалился котелок, для чего же еще...
- Не-а! Ремешок вещь нужная, а в бою необходим он, дабы во время атаки при крике «ура!» у солдата не треснула морда... вот.
- Э-э… Бли-ин! Ха-ха-ха...
Незамысловатый армейский юмор немного разрядил напряженную обстановку. А монаху пришлось подробно объяснять, что такое каска и для чего нужен ремешок. Он задумчиво уставился в потолок, что-то вспоминая, и удивлённо покачал головой:
- Странно, я читал и помню: «УРА» это боевой клич славянских племён, перенятый ими у врагов своих. Татаро-монголы при конных атаках кричали "Хурра!" – «бей!». А японские воины, к примеру, наводя ужас на противника, вопили «Банзай!», что означало «десять тысяч лет императору!» в сокращенном виде. Но тут я всё равно не понимаю. Морда это же лицо? А как может треснуть лицо при крике?..
И тут уже мы буквально покатились со смеху. Ржали долго, до слёз, от души, освобождаясь от накопленной усталости и негатива. А отсмеявшись, едва переведя дыхание, попытались объяснить ему, что это просто шутка-юмор. Монах вежливо улыбался и кивал, но чувствовалось, что смысл понят им не до конца.
- Ладно, язык вы знаете превосходно, придёт со временем и понимание нашего юмора, - Виктор по-прежнему обращался к нему на «Вы», монах не возражал. - Объясните нам лучше, куда вы подевались в тот момент, когда нас уже «отключили» непрошеные гости там, во дворе завода?
- Тут всё просто. Юрий вовремя понял, что без оружия они особой опасности не представляют, поняли это и они. Того, что в кожанке, обезоружил он, - монах кивнул на меня, - у моего «подопечного» просто кончились патроны, а перезарядить я ему не позволил, отобрал пистолет и едва успел к вам, уважаемый господин майор. Еще бы немного, и голова ваша напоминала бы арбуз… на столе…
- Да уж, помню. - Виктор зябко поёжился. - Кстати, извините, очки, что вы мне дали – разломались. Я их немного починил, но как-то неказисто получилось. Здорово они мне помогли. Вот, возьмите.
Сазонов протянул ему очки, дужка которых была перемотана синей изолентой. Монах взял очки, задумчиво покрутил их и продолжил:
- Ну вот, наши «друзья» тогда остались без оружия и попросту сбежали, я преследовал их, но... В общем, они ушли туда, куда я не имею доступа. Раньше я рассказывал, что параллельных миров немало, есть и такие, куда уходят отъявленные негодяи, убийцы, насильники, садисты.
- Что-то вроде ада? - спросил Виктор.
- Пожалуй. Но как-то они сумели передать деньги ныне живущему человеку, у порога которого мы сейчас и находимся.
Отвлекая от всего, приглушенно загомонила рация, майор, назвав свой позывной, ответил на вызов и, прибавив звук, повернул рацию так, чтобы все слышали передаваемую информацию:
- По данному вами адресу прописаны три человека, но фактически проживает одна женщина. Самодурова Валентина Игоревна, тридцатого года рождения. Пенсионерка. В прошлом врач-психиатр, сейчас официально нигде не работает. Ведёт замкнутый образ жизни. Со слов участкового: со стороны соседей нареканий не поступало, но люди её почему-то опасаются. Ну вот и всё, пожалуй, что удалось узнать.
Сазонов поблагодарил дежурного и повернулся к друзьям:
- Всё слышали? Вот, охотники за привидениями, такие, блин, дела. Соседи её почему-то опасаются. Очевидно, на подсознательном уровне ощущают угрозу.
- Странно, немолодая уже дама, и на фига ей столько денег? - риторический вопрос, ответ на который можно узнать, только войдя в квартиру. Я это понимаю и обращаюсь к монаху: - А этих уродов каким образом она вытаскивает из небытия?
- М-м-м... Если бы я знал. Неплохо бы в гости к ней наведаться тогда, когда дома её не будет. А-а, как-то с соседями пообщаться реально? - обратился он к Виктору.
- Я думаю, можно устроить, а чтобы не вспугнуть нашу подопечную, сделаем всё аккуратно. Тут рядом, в соседнем доме, имеется опорный пункт правопорядка, вот туда и будем выдергивать соседей.
Подъехав на место, мы внезапно столкнулись с трудностью в виде непонимания участкового. Помятый и дышащий перегаром, он безапелляционно заявил:
- У меня своих дел навалом! Валите в отдел, у вас там много кабинетов!
Я видел, как сжались кулаки у Виктора, на скулах заходили желваки, и, дабы разрядить обстановку, отодвинул майора в сторону. Не спеша перед лицом участкового развернул слегка потрёпанную «охранную грамоту» и подождал, пока тот проникнется важностью документа. После чего безразличным тоном поинтересовался:
- Вы знаете, где находится Земля Франца Иосифа? - старлей отрицательно покачал головой. - Угу, не знаете. Прекрасно. Могу устроить вам туда экскурсию на весь оставшийся срок службы. Там как раз нарисовалась вакансия. Прелестное, знаете ли, местечко, мечта участкового – минимум жилого сектора. А вот впечатлений максимум. Белых мишек больше, чем людишек, и лето даже бывает, недели две в году...
- Я понял, - нервно сглотнув, сипло прошептал оппонент, - извините, тяжелый день был. Весь на нервах... Сейчас освобожу вам кабинет, и сможете работать.
- Не обольщайтесь, работать будем вместе...
Соседей по лестничной площадке, а также сверху и проживающих снизу уполномоченный под разными предлогами приглашал в опорный пункт. А тут разыгрывался целый спектакль. Жильцы тыкали участковому в нос квитанциями, скандалили и доказывали, что не являются должниками по оплате коммунальных услуг. А незаконная перепланировка в квартире? Какая к черту перепланировка?! Не у нас это, а где-то в другом месте.
Старший лейтенант, не посвященный во все тонкости, извинялся, потел, кряхтел, лепетал, что ошибочка вышла, и оглядывался на нас, присутствующих здесь же. После чего в дело вступали мы. Приглашали зайти в соседний кабинет, где ненавязчиво интересовались всеми необычностями, которые происходили в доме за последнее время. Как бы между делом расспрашивали о соседке. Увы, никто не мог рассказать о ней ничего определённого, и это было весьма и весьма тревожным фактором, люди обычно хоть что-то знают о соседях. Монах был не на шутку встревожен и с очередной соседкой решил пообщаться лично:
- Скажите, как вас зовут?
- Роза, - почему-то зардевшись, улыбнулась дама бальзаковского возраста
- А где вы работаете?
- В банке.
- Как романтично: роза в банке.
Немного стесняясь он наклонился к Виктору и шепотом попросил оставить их наедине, аргументируя:
- Понимаешь, у каждого человека имеются скрытые закоулки памяти, и если попытаться в них заглянуть, там можно найти много интересного… Возможно, о подробностях, связанных с нашим делом, человек попросту забыл или не обратил внимания, никак не ассоциируя их с нашими вопросами…
Виктор пожал плечами и знаком предложил мне выйти. Курили недолго и едва успели погасить сигареты, как из дверей выпорхнула, улыбаясь и вся из себя пунцовая, мадам. Майор хмыкнул и вернулся в кабинет, а я не успел…
- Ой, вы не могли бы мне показать, куда идти, иначе заблужусь я в ваших коридорах, - проворковала мне дама, как веером обмахиваясь газетой, стараясь охладить пылающие щеки.
Мне не терпелось узнать, что же удалось выведать монаху, и дабы скорее освободиться, я начал было объяснять, в какую сторону ей идти по коридору, но у меня перехватило дыхание.
Попав в облако импортного парфюма, я оказался прижатым к стене. Необъятный бюст лишил возможности сопротивляться, а ярко накрашенные губы выдвинули категорическое требование:
- Вы обязательно должны дать мне номер его телефона!
- Какого, простите? Чей номер?
- Ну как, «чей»?! Этого необычного человека японской наружности, с которым я только что общалась в вашем кабинете!
Мне хотелось пояснить, что это не японец, кабинет вовсе не наш и вообще, телефоны сотрудников, пусть даже таких необычных, являются государственной тайной, но мне трудно было даже вздохнуть, а она тем временем продолжала напирать:
- Да, конечно же, я понимаю, что все вы тут жутко засекречены, но я думаю, вы пойдёте на встречу немолодой уже даме. Быть может, здесь решается моя судьба… Итак?
- Что?
- Номер!.. - с нажимом произнесла она, причем нажим был не только словесным.
Спину вдавило в стену основательнее, дышать становилось труднее. Я запаниковал... Такая нелепая ситуация. Что же делать? Ведь номера я не знал, да и вообще ни разу не видел у него в руках трубки. Но объяснить это было невозможно. Ответ был бы, как и давеча от генерала: «Не верю»! Тихо застонав, попросил ослабить нажим и, вынув коммуникатор, сделал вид, что ищу номер.
- Вы знаете, у меня только телефон его офиса. Мобильного, к сожалению, нет.
- Давай что есть!
Она приготовилась записывать, а я, вздохнув свободнее, продиктовал:
- Плюс 672 934 33 05…
- Э-э, странный какой-то код. А что это за город?
- Извините, это секретная информация, я и так нарушил должностную инструкцию. Вы должны понимать, но через неделю он будет в офисе, и если соизволите позвонить – он сам всё объяснит, если сочтёт необходимым.
- Ну, смотри, шалунишка, если соврал – я вернусь!
«Ох, не дай Бог», подумал я в рифму, провожая взглядом удаляющийся по коридору шикарный силуэт. Скорее бы разобраться со всеми делами и домой, домой, подальше отсюда. А то ведь вернётся, однозначно. Но представив, как мадам будет набирать телефонный код Антарктиды, я улыбнулся и поспешил вернуться в кабинет.
Монах наш, не мудря особо, воспользовался ненавязчивым гипнозом и выглядел теперь котом, объевшимся сметаны, разузнав все заветные тайны женщины. Впрочем, ничего существенного по старушке он не выведал, объяснив, что скрытые закоулки памяти мадам в основном содержат её лямурные истории и прочие любовные интриги. И лишь чуть-чуть, совсем немного, искрой промелькнуло кое-что интересное. Соседка недавно слышала, когда курила на лестничной площадке, что старушка на повышенных тонах с кем-то общалась по телефону, который висит еще с коммунальных времён у неё в прихожей. Несмотря на массивные с виду двери – слышимость была превосходной.
- А это уже интересно, - резюмировал майор и, сняв трубку, дал распоряжение проверить все последние звонки на телефон старушки.
- Ну вот, а пока суд да дело, предлагаю партейку в бильярд. Тут недалеко я знаю симпатичное заведение, свежее пиво, столы на любой вкус: и пул, и русский, и в американку можно. Юр, ты как – играешь?
- Естественно, только... Вот интересно мне, в Питере поребрик, а в Москве бордюр, предмет один, а звучит по-разному. А как правильно в вашем городе: играть «В» бильярд, или «НА» бильярде?
- Так или эдак – не важно, суть одна. Главное не оказаться ПОД бильярдом после обильного возлияния.
Результат проверки поступил через три часа. Звонков оказалось мало, и последний, из Московского региона мне показался смутно знакомым, а откуда, как ни ломал голову, вспомнить так и не смог. Решив всё же проверить, я «перелопатил» коммуникатор, просмотрел всё входящие и исходящие звонки за последнее время – безрезультатно.
- Ладно, возможно, звонок этот ничего и не значил, быть может, родственник какой звонил, - устало резюмировал Виктор, - давайте, друзья, думать дальше. Квартира сейчас под наблюдением моих ребят, и если случится что-то неординарное, мы тут же будем знать. Но сколько вот так сидеть, ожидая у моря погоды, неизвестно. Может быть ускорить процесс по-наглому, нахрапом? Десант на верёвках спускается сверху и по команде врывается в окна, а тут и мы, с фронта штурмуем двери. А-а, что скажете?
- М-м-м... даже не знаю. Маски-шоу эффективны при работе с обычными уголовниками, а тут – сомневаюсь. Может не стоит рисковать? - я неуверенно пожимаю плечами.
Монах поддерживает, напомнив, как пришлось отбиваться от нелюдей. Майор скрепя сердце соглашается, понимая, что мы правы. Остаётся ждать...
Неопределённость утомляет, бездействие расхолаживает. Горячей волной нахлынула тоска, ужасно захотелось домой, чмокнуть в щеку дочурку, прижаться к жене, увидеть улыбку сына, взлохматить шерсть на загривке у кошки. Не желая расстраиваться, отогнал навязчивое желание позвонить.
Стоя у окна, монах читает на стене здания напротив витиеватые буквы, утверждающие:
- «Реклама двигатель торговли»! Хм, кто бы сомневался. Ну, торговля, это понятно. А вот что двигает прогресс, как думаете, господа офицеры?
- А чего тут думать, яснее ясного – изобретения всякие, - усмехнулся наивному вопросу майор. - Тяжко было пращуру таскать убиенного мамонта на горбу, вот и придумал колесо. Разве нет?
- Отчасти. А вообще, как ни парадоксально, война – вот мощный двигатель прогресса.
- Ну почему обязательно война, а как же любопытство, стремление к знаниям, желание жить в достатке? - интересуюсь я.
- Ага, как же – любопытство, - усмехается монах, - а вот взгляните на острова: Туамоту, Папуа Новая Гвинея или подобные им. По сути, райские кущи, казалось бы, живи и радуйся, но в развитии полный штиль. Первобытнообщинный строй, технология – ноль целых, ноль десятых. Они даже бусам были рады, когда к ним первооткрыватели приплыли, а ножи и топоры из металла вообще предел мечтаний. И это естественно, врагов нет, питания вдосталь. Сорвал банан – позавтракал, выловил рыбу – пообедал. К чему напрягаться и что-то там изобретать? И так из поколения в поколение. Одежду шить нет надобности, дров заготавливать нет необходимости – вечное лето, живи и радуйся. А на большой земле людям приходилось выживать, обороняться от кровожадных соседей. В этом направлении и мысли крутятся. Арбалет бьёт дальше и точнее лука, и для охоты удобен, и для поражения противника. Кольчугу пробивает легко, а значит, требуется прочный металл для защиты, появись первые сплавы…
- Погоди-ка, а как же охота? Порох изобрели не просто так, из огнестрела ведь удобнее на дальнем расстоянии добывать зверя, да и безопаснее, если это, к примеру, медведь или тигр. Чем не причина изобрести порох, а потом и берданку?
- Ага, а затем и танк придумали, чтобы безопасно было за зверьём гоняться по лесу, - скептически усмехнулся монах, - а потом и ракеты дальнего радиуса, как шандарахнул километров эдак за семьсот, и все зверьё в лесу сразу готово к употреблению, мелко нашинковано и прожарено отменно.
- Ну-у... это уже крайности, с которыми трудно поспорить, есть доля истины в твоих суждениях. Пенициллин вот тоже изобрели для лечения раненных бойцов, значит и в медицине был прорыв на фоне войны, и в космос полетели только после того, как ракеты напридумывали для «Катюши», - соглашается с доводами монаха Сергей.
Я не сдаюсь:
- Ракетные двигатели изначально задумывались именно для космоса. Циолковский еще в девятнадцатом веке делал чертежи и наброски в этом направлении. А во время войны его наработки пригодилось. Да и после войны Королёв использовал многие его труды в ракетостроении. Мне кажется, дорогие теоретики, не всегда война прогресс продвигала, хотя и она во многом способствовало развитию человечества. Всё тут сложно и неоднозначно.
Эпизод 11
ЗНАКОМЫЕ ЛИЦА
Верещит звонок телефона, майор снимает трубку, слушает напряженно и молча, поглядывая на нас. Даёт команду собеседнику всё подробно фиксировать на фото, заканчивает разговор и обращается к нам:
- А к нашей бабуле пожаловали гости, из дома напротив в оптику всё прекрасно видно, и «наружка» фиксирует встречу на фото. Кажется – назревают события. Ну что, прокатимся?
Повторного приглашения не требуется, быстро вскакиваем и направляемся за майором.
В автомашине коллег просматриваем кадры фотосъёмки, и меня словно шилом ткнули в одно место. Ба-а-а!! Знакомые всё лица! Едрид-Мадрид, вот кто в гости к старушке пожаловал. Весьма неожиданный поворот сюжета, однако.
- Чего подпрыгнул как ужаленный, знакомый кто на фото? - Сазонов пытливо смотрит на меня.
- Еще бы! Оба знакомы. Довелось пообщаться, неприятные личности. Этот вот, Адам Григорьевич, фамилии не знаю, антиквар из Москвы. А лысый, охранник его – Мутный Василий Иванович, - и я вкратце поведал о нашей встрече, попутно вспомнив, откуда знаком мне номер входящего звонка на телефон старушки. Звонил я тогда с «левой» сим карты, поэтому исходящий номер и не сохранился в памяти.
- Как думаешь, зачем они пожаловали?
- Полагаю, цель приезда как-то связана с нашим делом, но уточнить можно будет при встрече. Кстати, как они там, чем занимаются?
Сазонов связался по рации с наблюдателем и получил ответ, что гости уже собираются и скоро будут выходить.
- Отлично, ведём их двумя машинами и, дабы не спугнуть старушку, задерживать будем, отъехав подальше. Что инкриминировать им, м-м... определим по обстановке, но нам необходимо с ними побеседовать – однозначно.
Такси с гостями направилось к выезду со двора, а майор, охнув, постучал пальцем по монитору, где перемещалась точка радиомаяка:
- Ребята, а денежки-то наши уезжают вместе с этими господами! Теперь уж точно найдем, чем их прижучить.
Взяли гостей тихо, без шума и пыли. В стоящее на перекрёстке перед красным сигналом светофора такси подсели я и майор, с двух сторон прижав пассажиров. Засуетившийся в тесноте Василий узнал меня и тут же сник. Возмущенному антиквару,Сазонов ткнул стволом под рёбра, «вежливо» предложив заткнуться. А перепуганный таксист попытался сбежать, но удостоверение майора его успокоило, и на указание ехать вслед за микроавтобусом он лишь кивнул, соглашаясь…
Дальше, всё происходило строго в процессуальных рамках. При понятых попросили задержанных добровольно выдать наркотики, оружие, ценности и деньги, добытые неправедным путем. На что от антиквара получили шквал негодований и угрозу написать жалобу в генпрокуратуру. Ну, кляузами пугают нас часто, и эти громогласные заявления никого не удивили, а посему приступили к процедуре. Пистолет Макарова находился у Василия на вполне законных основаниях, лицензия была тому подтверждением, а вот крупная сумма денег у антиквара в кейсе вызвала у него провалы в памяти. И надо было видеть изумление на его холёной роже, когда в ультрафиолетовом свете на дензнаках проступили неровные буквы: «АЗС, контроль». Тут же майор продемонстрировал ксерокопии, на которых отображались номера похищенных на автозаправке купюр. Отпираться было глупо и бессмысленно. Понятые смотрели на антиквара осуждающе, а тот потел и заикался, пытаясь как-то обелить себя:
- Понимаете, эти деньги… они не мои. Вот, Василий не даст соврать, мне их передала одна женщина…
Василий, флегматично созерцая потолок, предпочитал не вмешиваться, а майор «давил» на клиента:
- Какая женщина? Фамилия, адрес, цель передачи ворованных денег? Создаётся мнение, что вы организатор всех громких ограблений, которые произошли в Санкт-Петербурге за последнее время.
- Да нет же, нет! Тут какая-то чудовищная ошибка! У меня вполне законный бизнес. Вот этот молодой человек… Юрий, кажется, может подтвердить, я занимаюсь антиквариатом. Антиквариат это… это старинные вещи, посуда, мебель, картины, бронза… Тихий, мирный и легальный бизнес. А тут я оказался… случайно.
- Угу, ну конечно. Впрочем, об этом мы поговорим подробнее уже в отделе. Понятые, прочитайте протокол и распишитесь...
Сазонов лучился и сиял как медный пятак, деньги обнаружены, это главное. До следующего нападения, если верить статистике – почти месяц. А за это время можно как-то разобраться в этом деле. Тем более, уже есть подозреваемый и даже не один.
Мы понимали, что антиквар никоим образом не причастен к нападениям, но он этого знать не мог и поэтому обливался холодным потом, понимая, что попал в наиглупейшую ситуацию.
Охранник антиквара, Василий, был отпущен после того, как все его показания были записаны. А вот с Адамом Григорьевичем Сазонов решил не расставаться, пока не выведает все нюансы и подробности.
Антиквар, потупив голову, грустил. И понимая, что нет сейчас другого выхода – рассказывал. О том, что уже далеко не молод. О том, как непросто живётся ему в этом бизнесе. О том, что все его, бедненького, норовят обдурить и облапошить. В общем – кошмар: жизнь дала трещину, картошка в супу не ловится, денег осталось два чемодана, и один из них мы у него изъяли. Сазонов сочувствовал, кивал, задавал наводящие вопросы, и только хитрый блеск в его глазах указывал, что не верит он ни единому слову пройдохи. По существу же задержанный нёс откровенную пургу, лепетал о каком-то долге, полученном у старушки. Путался в показаниях, врал, изворачивался, но правды говорить не желал. И опять пришлось обращаться за помощью к нашему другу, монаху.
Он ласково и нежно, глядя в глаза подопечного, задавал вопросы, а тот, улыбаясь и радуясь одновременно, отвечал в подробностях и красках.
Да, деньги взял он. У старушки. За выполненный заказ. Какой заказ? Так амулет же он привёз ей, причем из чистого золота. Долго искал, много лет на это потратил. Да, амулет небольшой, а денег слишком много – согласен. Но не простой амулет тот, колдовские чары за ним, и сила его необыкновенная. Опробовать эту силу самому? Боже упаси! Жить еще не надоело. Она ведьма, ей и карты (вернее, амулет) в руки...
Монах, не отрывая взгляда, знаком попросил меня показать артефакт, на что антиквар радостно запрыгал на прикрученной к полу табуретке и, захлёбываясь от восторга, подтвердил, что – да, именно такую вещь он передал старушке, только изготовлен тот был из чистого золота. Потом следовал подробный рассказ, как долгие годы он охотился за этим артефактом, но это было уже не интересно. Главное мы узнали.
- Уважаемый, а может быть пойдёте к нам работать? Уж так ловко у вас получается беседовать с подозреваемыми, мне пришлось бы неделю убить, чтобы не прибить его и выведать хоть что-то существенное, а вам он за пятнадцать минут выложил все подробности и едва не рыдал, что не до конца выслушали.
Монах, довольный похвалой, расцвел мимозой, но от предложения отказался. А Сазонов был в восторге, и я разделял его радость как коллега. Впрочем, наслаждался лаврами монах недолго и быстро остудил нашу эйфорию, заявив:
- А ведь непростой амулет попал в руки старушки. Она и так хлопот вам доставляла грабежами, а сейчас... Ох, и не знаю, какие могут быть последствия.
- Так-так, интересно. А нельзя ли поподробнее? - майор нетерпеливо заёрзал на месте.
- Ну, смотрите, вот амулет вашего друга помогает вполне реально проникать в нереальность, уж простите за тавтологию. С этим амулетом можно заглянуть в ту среду, где обитают ушедшие из этого мира нормальные и адекватные. Состоит он из бронзы, а бронза – безобидный сплав меди и олова. У старушки артефакт с виду такой же, только из золота высокой пробы... А золото, да будет вам известно – металл дьявола, и возможности у него соответствующие.
Теперь нам стало ясно, что так озаботило монаха. Если старушка-божий одуванчик имела возможность выдергивать из потустороннего мира бандитов и разбойников всех мастей, то что же она сможет делать теперь, с этим артефактом? И вспомнилось мне посещение антиквара, когда он выпытывал, сколько у меня подобных амулетов, уже тогда он знал, что не один он в нашем мире… Интересно, а сколько их вообще?
Вопросы, вопросы без ответа, сколько еще их вокруг нас… Но что-то надо делать. Ответы на эти вопросы можно получить, лишь пообщавшись с этой загадочной дамой.
ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ