Как связан Октябрьский Пленум ЦК 1952 года с последующим убийством Сталина
Речь Сталина на этом Пленуме ЦК КПСС так и не была опубликована, по причине утерянной стенограммы, однако присутствовавший на нём писатель Константин Симонов вспоминал происходящее с ужасом. Сохранились воспоминания и других участников Пленума.
Своим выступлением вождь подписал себе смертный приговор.
Выступление Сталина на Пленуме
Незадолго до Пленума, в июне 1952 года, состоялся XIX съезд КПСС.
Во время него ВКП(б) была переименована в КПСС, речь Сталина на съезде длилась всего 5-7 минут, но в конце он сказал присутствующим: «Смотрите, я еще могу!». А вот Хрущёв сделал вывод, что вождь «физически слаб».
Однако на пленуме ЦК 16 октября 1952 года «физически слабый» вождь выступал около полутора часов и его речь повергла всех в ужас.
Он появился в зале под бурные аплодисменты, жестом остановил овации, прошёл за кафедру и произнёс: «Чего расхлопались? Что вам тут, сессия Верховного Совета или митинг в защиту мира?».
Некоторые молодые кандидаты встали, приветствуя Сталина. Им он сказал: — «Здесь этого никогда не делайте».
Всем стало понятно, что такое начало ничего хорошего не предвещает. Сталин говорил не по бумажке, строго и без юмора, что было непривычно.
Прежде он разъяснил, почему обновлён состав ЦК КПСС:
«Мы, старики, все перемрем, но нужно подумать, кому, в чьи руки вручим эстафету нашего великого дела, кто ее понесет вперед? Для этого нужны более молодые, преданные люди, политические деятели. А что значит вырастить политического, государственного деятеля? Для этого нужны большие усилия. Потребуется десять, нет, все пятнадцать лет, чтобы воспитать государственного деятеля. Вот почему мы расширили состав ЦК. Да и сама партия немного выросла».
Далее Сталин, оценив заслуги Молотова перед партией, подверг его резкой критике, за то, что Молотов дал разрешение английскому послу на издание в СССР буржуазных газет и журналов, заранее зная об их вредном влиянии на мировоззрение советских людей.
Сталина возмутило предложение Молотова передать Крым евреям. На Пленуме он задал ему вопрос – с каких пор тот стал адвокатом незаконных еврейских претензий на советский Крым, есть еврейская автономия и этого достаточно. Вождь назвал поведение Молотова недопустимым для члена Политбюро, потому что мирится с тем, что его супруга информирует враждебных лиц о важных решениях Политбюро.
Прозвучала критика и в адрес Микояна: «Он, видите ли, возражает против повышения сельхозналога на крестьян. Что тут ему не ясно? Мужик — наш должник. С крестьянами у нас крепкий союз. Мы закрепили за колхозами навечно землю. Они должны отдавать положенный долг государству. Поэтому нельзя согласиться с позицией товарища Микояна… Он путается сам и хочет запутать нас в этом ясном, принципиальном вопросе».
Сталин сделал вывод, что Молотов и Микоян, побывав в Америке, впечатлились мощью американской экономики, а возможно и испугались этой подавляющей силы. Они без его (Сталина) ведома послали директиву послу СССР в Вашингтоне об уступках в предстоящих переговорах.
Далее Сталин заявил, что необходимо освободить от занимаемых постов Молотова, Микояна, Кагановича и Ворошилова и назначить на их место более квалифицированных и инициативных работников, «полных здоровых сил и энергии» и поддержать их.
Вождь на Пленуме честно признался, что на самом деле никакого единства в Политбюро нет и «некоторые выражают несогласие с нашими решениями».
Сталиным было предложено решить организационные вопросы и вместо Политбюро образовать Президиум ЦК КПСС и расширить его. Он обратился к Пленуму с просьбой: «Меня освободите от обязанностей Генерального секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР. Я уже стар. Мне тяжело. Нет сил. Изберите себе другого секретаря».
Однако тут же выступил Маленков, что «нет необходимости доказывать, что Сталин должен остаться и премьером, и Генеральным секретарем. Иначе просто невозможно». Пленум избрал Сталина.
Остаётся только предположить, что если бы Пленум принял отставку Сталина, то это спасло бы ему жизнь.
И всё-таки Сталин был отравлен.
В 2007 году были рассекречены документы о вскрытии тела вождя, заключения врачей, подписанные профессором Русаковым. Исследователи пришли к выводу, что свидетельства подлинные.
Стоит отметить, что первым об отравлении Сталина ещё в 50-е годы проговорился Никита Хрущёв кому-то из западных журналистов, тогда в иностранных СМИ это растиражировали как настоящую сенсацию.
Вторым о насильственной смерти вождя высказался в присутствии иностранных журналистов бывший министр иностранных дел СССР Дмитрий Шепилов.
Этими высказываниями заинтересовался американский историк Абдурахман Авторханов, который провёл своё расследование, опросил в Советском Союзе десятки свидетелей и описал результаты в книге «Загадка смерти Сталина (Заговор Берия)», которая была напечатана в 1976 году.
Тогда на Западе никто не сомневался в версии отравления, споры вызывала только личность убийцы. Долгое время почему-то считали, что это Лаврентий Берия.
Однако, Михаил Полторанин, возглавлявший комиссию по рассекречиванию архивов КГБ о последних днях Сталина, свидетельствовал, что Берия мог и не знать о готовящемся убийстве.
В документах были данные о том, что Каганович просил Берию удалить подальше от вождя двух его ближайших помощников – заведующего особым сектором ЦК Александра Поскрёбышева и начальника личной охраны генерал-лейтенанта Николая Власика, якобы дурно влияющих на Сталина, что Берия и сделал, но зачем это понадобилось он знать не мог.
Существует версия, что убийство планировал именно Каганович, а помогала ему в этом его родственница Элла, которая и подобрала отраву. Все записи в архиве КГБ, касающиеся этой родственницы, по личному распоряжению Ельцина были вывезены в Израиль, куда Элла эмигрировала после смерти Сталина.
Почему Каганович замыслил это убийство?
Существует бытовая версия. Основывается она на книге сына Лаврентии Берии Серго «Мой отец – Лаврентий Берия», в которой он упоминает, что у сестры (по другим данным – племянницы) Кагановича Розы был сын от Сталина: «Их близость и стала непосредственной причиной самоубийства Надежды Аллилуевой, жены Иосифа Виссарионовича. Ребёнка, росшего в семье Кагановича, я хорошо знал. Звали мальчика Юрой. Мальчишка очень походил на грузина».
Якобы Берия в 1951 году в разговоре со Сталиным сказал, что Юра вырос и в кругу знакомых высказывается, что сменит Сталина на посту главы государства. А Сталин попросил Берию «решить вопрос с наследником». Каганович, когда об этом узнал, имитировал смерть Юрия, организовав фиктивные похороны, а парня спрятал у родственников в Ленинграде.
Писатели Сергей Красиков и Владимир Солоухин видели Юрия живым после смерти Сталина. Версия, что Каганович решил убить Сталина, чтобы уберечь Юрия, мало вероятна, но она имеет место быть у историков.
Здесь больше подходит версия, что после октябрьского Пленума Каганович и другие раскритикованные члены Политбюро испугались за свои тёплые насиженные места и задумали, или задумал Каганович, это злодейство.
Яд подбирали тщательно, чтобы он не убил Сталина сразу и было меньше подозрений. Скорее всего его отравили в субботу 28 февраля 1953 года, когда вечером он выпил бутылку минеральной воды.
По описанию в спальне находились три бутылки, одна из них из-под боржоми бесследно исчезла. Историк и публицист Николай Добрюха изучил медицинские документы и написал, что «обнаруженные документы свидетельствуют, что отравление состоялось 28 февраля - 1 марта 1953 года, то есть в ночь с субботы на воскресенье и до понедельника, когда основной медперсонал отдыхает и нужного врача сразу не найдешь. В этом отчетливо просматривается основательная продуманность отравления - на случай, если яд не окажет мгновенного действия, что потом и случилось».
Историк делает вывод, что Сталин отравился сразу, как только выпил минеральную воду, так как его обнаружили лежащим у стола, на котором стояли бутылка и стакан.
Исследователь также обратил внимание на то, что «8 ноября 1953 года музею Ленина из Санитарного управления Кремля решили передать для музея Сталина медикаменты и три бутылки из-под минеральных вод, но отчего-то по неуказанным причинам 9 ноября передали лишь две бутылки (одна из-под нарзана, другая из-под боржоми)».
Николай Добрюха подтверждает версию о непричастности Берии, поскольку тот «сильно перенервничал», узнав о состоянии Сталина. Берия сразу же допросил бывшего начальника токсикологической лаборатории НКВД — МГБ Григория Майрановского, которого арестовали ещё в декабре 1951 года. Майрановский подтвердил, что неоднократно консультировал родственницу Лазаря Кагановича Эллу «по очень щепетильным вопросам», связанным с ядами.
Консилиум заключил: «При исследовании крови отмечено увеличение количества белых кровяных телец до 17.000 (вместо 7000 – 8000 в норме) с токсической зернистостью в лейкоцитах. При исследовании мочи обнаружен белок до 6 промилле (в норме 0)». Переводя с медицинского на русский, это – отравление.
К минеральной воде был подмешан «паучий яд» естественного происхождения, над которым «колдовали» в лаборатории Майрановского.
Он поражает мозг, нарушает кровообращение, дыхание, но не вызывает смерть. Поэтому убийцы и остановились на этом яде. Врачи не знали об отравлении, первые анализы оказались в их распоряжении ранним утром 5 марта, яд к тому времени вызвал необратимые процессы в организме.
Вскрытие также показало наличие отравления ядом несинтетического происхождения. Из 19 человек, входивших в комиссию, Заключение подписали лишь 11 врачей, остальные решили не рисковать и объяснили это «научными противоречиями».