Особо известны: фотороботы литературных героев
Читая литературные произведения, мы сами создаем в своем воображении внешний вид героев, а потом сильно ругаемся, когда наши о них представления не совпадают с видением режиссера, снявшего экранизацию этой книги. А вот американский художник Брайан Джозеф Дэвис создает портреты известных литературных персонажей, используя при этом сухой, но предельно объективный язык экспертов-криминалистов, специализирующихся на фотороботах…
Писатели, обладая хорошим воображением, часто довольно подробно, в мельчайших деталях описывают внешний вид персонажей своих произведений. Основываясь на этих описаниях, Дэвис составляет на их основе фотороботы известных литературных героев.
На этот проект американца вдохновил писатель детективного жанра Джеймс Эллрой, повествующий о создании портретов на основании отдельных черт, напечатанных на карточках, среди которых свидетели преступления выбирали нужные.
“Эти работы являются сочетанием литературной критики – которую я хорошо знаю, – и судебно-медицинской экспертизы, в которой я являюсь полным любителем. Даже не верится, что никто не сделал этого раньше», - рассказывает дизайнер. Он продолжает составлять фотороботы и призывает читателей присылать идеи для новых работ.
ТОМ РИПЛИ, «Талантливый мистер Рипли», Патрисия Хайсмит
«Он аккуратно причесал свои светло-каштановые волосы перед зеркалом и отправился в Радио-сити. Он всегда считал, что него самое скучное в мире, быстро забывающееся, лицо. Лицо настоящего конформиста.. На деле от Дики его отличали только темные волосы. В остальном – его небольшая челюсть, брови, если он хмурил их правильно…
Первое время Том забавлялся карандашом для бровей – у Дикки брови были длинные и чуть приподняты к вискам. И еще накладывал немного грима на кончик носа, чтобы сделать его длиннее и острее. Но и то и другое было легко заметить, и он от этого отказался. В перевоплощении главное – проникнуться настроением и характером человека, роль которого играешь, да еще усвоить соответствующую мимику. Остальное приложится».
ЭММА БОВАРИ, «Мадам Бовари», Гюстав Флобер
«Эмма все же не производила впечатления жизнерадостной женщины, углы ее рта были вечно опущены, как у старой девы или у незадачливого честолюбца. Она всегда была бледна, бела, как полотно, морщила нос, смотрела на всех невидящим взглядом. Обнаружив у себя на висках три седых волоса, она заговорила о том, что начинает стареть…
Разрез ее глаз был словно создан для влюбленных взглядов, во время которых ее зрачки пропадали, тонкие ноздри раздувались от глубокого дыхания, а уголки полных губ, затененных черным пушком, хорошо видным при свете, оттягивались кверху». Гюстав Флобер «Госпожа Бовари».
ГУМБЕРТ ГУМБЕРТ, «Лолита», Владимир Набоков
«У меня имеются все те черты, которые, по мнению экспертов по сексуальным интересам детей, возбуждают ответный трепет у девочек; чистая линия нижней челюсти, мускулистая кисть руки, глубокий голос, широкие плечи. Кроме того, я, говорят, похож на какого-то не то актера, не то гугнивца с гитарой, которым бредит Ло…
Но ведь я всего лишь Гумберт Гумберт, долговязый, костистый, с шерстью на груди, с густыми черными бровями и странным акцентом и целой выгребной ямой, полной гниющих чудовищ, под прикрытием медленной мальчишеской улыбки». Владимир Набоков «Лолита».
ТЭСС, «Тэсс из рода д’Эрбервиллей», Томас Харди
«Это была красивая девушка, быть может, не более красивая, чем некоторые другие, но подвижный алый рот и большие невинные глаза подчеркивали ее миловидность… Пухлые алые губы, с которых столь часто срывался этот звук, еще не были твердо очерчены, и когда девушка, умолкая, сжимала их, нижняя губа чуть-чуть приподымала верхнюю.
В лице ее все еще таилось что-то детское. И сегодня, несмотря на ее яркую женственность, щеки ее иной раз наводили на мысль о двенадцатилетней девочке, сияющие глаза — о девятилетней, а изгиб рта — о пятилетней крошке»
ВОЛАНД, «Мастер и Маргарита», Михаил Булгаков
«Росту был высокого, а коронки с правой стороны у него были платиновые, а с левой — золотые. Одет он был так: серый дорогой костюм, серые туфли заграничные, на голове берет, заломленный на правое ухо, на руках серые перчатки.
В руках нес трость с золотым набалдашником. Гладко выбрит. Рот кривой. Лицо загоревшее. Один глаз черный, другой зеленый. Один глаз выше другого. Брови черные. Словом — иностранец».
МАРЛА СИНГЕР, «Бойцовский клуб», Чак Паланик
«Черные волосы и губы, пухлые, как французские подушки. Симулянтка. Губы, нежные, как кожаный итальянский диван. От таких не убежишь… У нее карие глаза. Мочки ее ушей проколоты, но сережек она не носит. На растрескавшихся губах лежат, словно изморозь, чешуйки отшелушившейся кожи…
У Марлы-то жира нет совсем… Черные тусклые волосы, короткая стрижка, огромные глаза, какие бывают у девочек в японских мультиках, бледная, как обезжиренное молоко, кожа… Из-под челки светится ее лоб — бледный-бледный, белый-белый»
ДЖУЛИЯ, «1984», Джордж Оруэлл
«Она была веснушчатая, с густыми темными волосами, лет двадцати семи; держалась самоуверенно, двигалась по-спортивному стремительно… Глаза были карие, светло карие, с темными ресницами… Красивым в нем был, пожалуй, только рот. Возле глаз, если приглядеться, уже залегли морщинки. Короткие темные волосы были необычайно густы и мягки».
ПРОФЕССОР МОРИАРТИ, «Последняя проблема», Артур Конан Дойл
«Он очень высокий и худой, с мощным белым лбом и глубоко запавшими глазами. Он чисто выбрит, бледен и имеет аскетический вид, есть в нем что-то от профессора. Плечи сгорблены многочисленными исследованиями, и голова торчит вперед и всегда медленно покачивается из стороны в сторону с любопытством рептилии».
КАПИТАН АХАВ, «Моби Дик», Герман Мэлвилл
«Он был словно приговоренный к сожжению заживо, в последний момент снятый с костра, когда языки пламени лишь оплавили его члены, но не успели еще их испепелить, не успели отнять ни единой частицы от их крепко сбитой годами силы. Весь он, высокий и массивный, был точно отлит из чистой бронзы, получив раз навсегда неизменную форму, подобно литому Персею Челлини.
Выбираясь из-под спутанных седых волос, вниз по смуглой обветренной щеке и шее спускалась, исчезая внизу под одеждой, иссиня-белая полоса. Она напоминала вертикальный след, который выжигает на высоких стволах больших деревьев разрушительная молния, когда, пронзивши ствол сверху донизу, но не тронув ни единого сучка, она сдирает и раскалывает темную кору, прежде чем уйти в землю и оставить на старом дереве, по-прежнему живом и зеленом, длинное и узкое клеймо.
Была ли та полоса у него от рождения, или же это после какой-то ужасной раны остался белый шрам, никто, конечно, не мог сказать… Он не подстригал свою черную бороду, которая росла, вся спутавшись, напоминая корявые корни поваленных ветром деревьев»
ИИСУС, «Последнее искушение Христа», Никос Казандзакис
«Лоб с глубокими морщинами… худое тело… подбородок и щеки покрывала угольно-черная борода. Крючковатый нос и толстые губы… Это не было красивое лицо, но в нем было скрыто тревожное очарование. Может, в этом были виноваты ресницы? Густые и длинные. Или ответственны за это глаза? Большие и черные, полные света, полные тьмы… Мерцающие, как у змеи, они смотрели на вас меж длинных ресниц, и у вас начинала кружиться голова»
ДЖЕЙН ЭЙР, «Джейн Эйр», Шарлота Бронте
«Иногда я сожалела о том, что недостаточно красива. Мне хотелось, чтобы у меня были румяные щеки, точеный нос и маленький алый ротик, хотелось быть высокой, стройной и хорошо сложенной; мне казалось большим несчастьем, что я такая маленькая, бледная, что черты у меня неправильные и резкие…
Ты действительно сегодня прехорошенькая. Я просто не узнаю моего бледного маленького эльфа. Разве это мое горчичное семечко? Эта девушка с сияющим личиком, румяными щеками и розовым ртом, с шелковистыми каштановыми волосами и карими глазами? (У меня зеленые глаза, читатель, но вы уж извините его за ошибку. Для него они сегодня имели другой цвет.)»
ГРАФ ДРАКУЛА, «Дракула», Брэм Стокер
«Передо мной стоял высокий старик с длинными белыми усами, в черной одежде… У него было утонченное лицо с тонким орлиным носом и широким лбом. Густые брови срослись на переносице. Под длинными усами рот казался неподвижным и жестким, зубы были острые, чрезвычайно белые и слегка выдавались над нижней губой, казавшейся слишком красной для человека его лет. Квадратный подбородок и худые щеки свидетельствовали о чрезвычайной силе воли и упрямстве».
ДОРИАН ГРЕЙ, «Портрет Дориана Грея», Оскар Уайлд
«Человек на портрете смотрел на него с жестокой усмешкой, портившей прекрасное лицо. Золотистые волосы сияли в лучах утреннего солнца, голубые глаза встречались с глазами живого Дориана. Человек на полотне уже изменился и будет меняться все больше! Потускнеет золото кудрей и сменится сединой. Увянут белые и алые розы юного лица. Каждый грех, совершенный им, Дорианом, будет ложиться пятном на портрет, портя его красоту…
Быть может, настанет день, когда этот алый чувственный рот утратит жестокое выражение… Ведь с каждым часом, с каждой неделей человек на полотне будет становиться старше. Щеки его станут дряблыми или ввалятся. Желтые «гусиные лапки» лягут вокруг потускневших глаз и уничтожат их красоту. Волосы утратят блеск, рот, как всегда у стариков, будет бессмысленно полуоткрыт, губы безобразно отвиснут. Морщинистая шея, холодные руки со вздутыми синими венами, сгорбленная спина — все будет как у его покойного деда, который был так суров к нему…
Он все сильнее влюблялся в собственную красоту и все с большим интересом наблюдал разложение своей души. С напряженным вниманием, а порой и с каким-то противоестественным удовольствием разглядывал он уродливые складки, бороздившие морщинистый лоб и ложившиеся вокруг отяжелевшего чувственного рта, и порой задавал себе вопрос, что страшнее и омерзительнее – печать порока или печать возраста? Он приближал свои белые руки к огрубевшим и дряблым рукам на портрете – и, сравнивая их, улыбался. Он издевался над этим обезображенным, изношенным телом».