День рождения Церкви
Представляете, сегодня Церковь родилась. Моя матушка, будучи в роддоме, рожая кого-то из наших детей, в общей палате таких же мамочек была свидетелем забавной истории. Под окнами этой палаты собрались многочисленные родственники одной новорожденной ляльки. И естественно первый и основной вопрос был — «На кого похожа».
— На бабушку — ответила мама этого ребенка в открытую створку окна.
Новоявленные бабушки по всей видимости тоже были в числе пришедших и им очень захотелось конкретики на какую именно из двух.
— Да ни на какую — услышали они от мамы — просто на бабушку, лежит в платочке вся сморщенная и напоминает по виду старушку.
Отсюда и вопрос, на кого же похожа наша новорожденная Церковь, да и где она родилась? —если на вопрос, «где?» мы еще можем дать ответ, исходя из сегодняшнего чтения Деяний, то вот на кого похожа не так и просто сказать.
Когда мы начинаем воцерковляться, для нас рождается Церковь, а мы рождаемся для нее и именно этот момент рисует потом в нашей памяти ту неповторимую похожесть. Поэтому если мы начнем спрашивать у всех подряд «на кого?» — то услышим разные варианты. Кто-то скажет, что Церковь подобно большому собору с могучими сводами и великолепным пением полного академического хора. У кого-то совсем иначе, маленьких храм, пропахший насквозь простым ладаном, с добрыми бабушками и с седым священником. Есть те, кто вспомнит строгую старуху, которая гоняла непослушных детей, а потом усердно за них молилась. Для некоторых церковь родилась в кресте, да-да в кресте, найденном в маленькой речке с неблаговидным названием.
Мне моя хорошая знакомая Анна Васильевна как-то рассказала историю своего воцерковления. Оказалось, что Церковь для нее похожа на ее маленькую дочку. Сейчас она уже большая, взрослая прекрасная девушка, а тогда была маленьким некрещенным ребёнком лет пяти.
Анна рано овдовела и осталась с двумя маленькими дочерями на руках. Младшая Лиза была некрещенная. Заметив у своей сестры и мамы крестики, тоже потребовала себе такую же красоту, но мама, будучи еще совершенно невоцерковленным человеком, но уже имеющая какое-то особое благоговение, не могла себе позволить просто так надеть на ребенка крестик — надо было крестить.
Препятствие к крещению было банальное, денег хватало еле-еле на еду, а без оплаты никто из священников не согласится крестить ребенка — так ей на тот момент казалось.
И вот в один, вроде как простой день, коллега по работе уговорила Анну Васильевну поехать в малое паломническое путешествие — в Ильинку, на остров в Казанский храм. Место удивительное и святое. До нынешнего момента одно из самых тихих для меня. Ехать было недалеко, всего семьдесят километров. Она собрала детей и все скопом на небольшом микроавтобусе отправились в путь. В дороге прихожане читали молитвы и акафисты, а Анна, разложив узелок с порезанной колбасой, заботливо кормила своих девчонок, удивляясь тому, что эти странные православные люди так подозрительно на нее смотрят. Она даже подумала, что это может быть от голода и стала предлагать говеющим людям угоститься свежими густо пахнущими колбасой бутербродами, но все почему-то наотрез отказались — дикие люди, чего с них взять.
В Ильинке в то время служил наш замечательный отец Иосиф (Марьян) — настоящий местный скромный молитвенник, человек святой жизни, к сожалению, весьма страдающий от немощей телесных, но с великим смирением несущий свой крест. Все приезжие паломники побежали к нему за благословением, Анна, не зная что делать, огладывая просторы, осталась стоять с детьми в стороне. В то время храм только-только стал восстанавливаться, был полностью деревянный, а местность вокруг — типично астраханская степь, окруженная водой…
— Избушка на курьих ножках — подумала про себя Анна — куда я детей привезла...
Одна из паломниц заметила оторопь молодой мамы и, рассказав, как правильно брать благословение, отвела к батюшке. Как часто случается у невоцерковленных людей, Анне казалось, что ее некрещенную дочку нельзя подпускать к служителю Божьему — грех, поэтому она взяла как ей показали благословение, а дочку свою прикрыла «крылом», словно наседка от коршуна.
— А чего вы ее не пускаете? — удивлённо спросил отец Иосиф.
— Ей нельзя, она некрещенная, а для крещения у нас нет денег и крестных — строго ответила мать, продолжая удерживать свое дитя.
— А ты сама-то хочешь креститься? — спросил батюшка, обращаясь к пятилетнему ребенку, выглядывающему из-под крыла матери.
— Да! – ответила Лиза — очень хочу!
— А ты точно выдержишь? — совершенно серьёзно поинтересовался священник.
— Все выдержу, батюшка — ответила Лиза — только покрестите.
И тут невероятным чудом Божиим все и решилось. Та паломница, что подвела их ко священнику согласилась стать крестной, денег никто не потребовал, и, приготовив все необходимое, началось таинство. Чтоб ребенок не стоял после купели голыми ногами на полу, ей выделили валенки, огромные и высокие, один с половину крещаемой. Дитё поставили в эти валенки и было не ясно достаёт ли она ногами до пола.
В этом всем действии было столько любви и внимания и еще чего-то доселе неизведанного и непонятного, но полностью пронизывающего сердца — в этот момент для рабы Божией Анны и родилась Церковь… А была похожа она на кроху дочку, утонувшую в валенках, но отважно стоящую по среди храма, а также на удивительного священника, добрых и внимательных людей вокруг и безгранично тихое пропитанное благодатью место.
Со временем Анна Васильевна стала заниматься с детьми воскресной школы, а после даже организовала детский православный театр — неутомимая труженица, которая родилась для Церкви от чрева матери своей и узнавшая об этом в крещении своей дочери.