Чего же на самом деле хотят женщины?
Чего хочет женщина?
Зигмунд Фрейд задавался этим знаменитым вопросом, но у него не нашлось ответа. И даже на сегодняшний день вопрос о том, что же движет женским сексуальным желанием, продолжает все так же оставаться без ответа. Все никак не находится этот окончательный ответ.
Вот чего хотят мужчины, мы понимаем достаточно неплохо. В общем и целом, мужское сексуальное влечение упорядоченно, постоянно и однонаправленно. Гетеросексуальный мужчина гетеросексуален. Если вы покажете ему гетеросексуальный секс, его сексуальная физиология и его субъективное, осознаваемое им желание, нарастут синхронно. Гомосексуальный секс оставит его равнодушным как телесно, так и эмоционально. У мужчин наблюдается превосходное соответствие между физиологическим возбуждением (измеряемым через увеличение члена) и уровнем осознаваемого возбуждения.
Успех виагры демонстрирует простоту устройства мужского механизма. Виагра не воздействует на желание, она создает увеличение потока крови в гениталиях, делая возможной эрекцию. И это, очевидно — все, что нужно в этом случае. Как только поднялся пенис — желание сразу на подходе.
С женщинами история другая. Женскому телу, как показывают исследования, нравится всё, ну или как минимум, оно выдает реакцию на все (или, как скажут некоторые циники, оно само не знает, что ему нравится). Женское физиологическое возбуждение (измеряемое выделением вагинальной смазки) возникает в ответ на созерцание практически любого типа сексуальной активности: мужчины с женщинами, женщины с женщинами, мужчины с мужчинами. Физиологическое возбуждение у женщин возникает даже в ответ на разглядывание секса между обезьянками бонобо.
Канадские исследователи Kelly Suschinsky и Martin Lalumiere предположили, что этот всеобъемлющий паттерн возбуждения представляет собой эволюционный адаптивный механизм. Согласно их теории, вагина немедленно становится увлажненной при любом намеке на сексуальную активность в поле зрения с тем, чтобы защитить женщину от травмы в случае сексуального насилия. Это возбуждение отнюдь не обязательно связано с сексуальными желаниями, намерениями или предпочтениями женщины. Ну в конце концов, женщины действительно не испытывают желания к тому, чтобы заняться сексом с бонобо.
И по сути, с каждым днем все более очевидно то, что, в отличие от мужчин, объективные реакции женского тела не отражают субъективное женское влечение. Это одна из причин, по которым Виагра не работает у женщин. Телесная готовность не подразумевает желание. То, что женщина может заняться сексом — не означает, что она этого хочет.
Так чего же она хочет-то?
На этот вопрос, как и догадывался Фрейд, не так уж и просто ответить.
С одной стороны, есть серьезные доказательства тому, что женщины стремятся к чувству интимности и эмоциональной близости с сексуальными партнерами, и придают ему весьма важное значение. И причины для этого выглядят ясно и логично: обладая всего лишь одной маткой, в которой можно вынашивать всего лишь одного потомка в определенный промежуток времени, женщина не получает никакого очевидного преимущества от промискуитета. Женщинам, не обладающим семенем, которое можно широко рассеивать, секс с увеличивающимся количеством людей не приносит возрастающего количества генетически разнообразных потомков. Более того, риск сексуального насилия и заболеваний, передающихся половым путем, для женщин серьезнее, чем для мужчин, не говоря уж о свойственном только им риске забеременеть. Для женщины имеет смысл тщательно относится к выбору сексуальных партнеров.
Вдобавок, женский оргазм не столь легко достижим, как мужской, и таким образом шансы женщины получить удовольствие от случайного или анонимного секса — ниже. Женщине, которая хочет увеличить свои шансы на получение удовольствия и минимизировать шансы на получение вреда, имеет смысл получше узнать своего партнера до того, как они перейдут к сексу. И из этой логики проистекает утверждение о том, что женщины запрограммированы природой на то, чтобы желать отношений, а не секса; проистекает утверждение о том, что им нужны стабильные, близкие отношения для того, чтобы чувствовать возбуждение, и что природа здесь задумала сексуальную моногамию и свадьбу.
Проблема решена?
Не так быстро. Во-первых, все больше исследований в последнее время показывают, что гендерные различия по сообщаемому количеству сексуальных партнеров уменьшаются или исчезают вовсе, если женщинам говорят о том, что к ним подключили детектор лжи, и что информация, которой они поделятся, останется конфиденциальной. Иными словами, когда женщины чувствуют себя безопасно на предмет того, что они скажут, или иными способами уговорены сказать правду о своем сексуальном поведении, — тогда истории, которые они рассказывают, начинают больше походить на истории мужчин.
И более того — если женщины убеждены в том, что им не причинят ущерба, и что секс доставит им удовольствие, — их согласие вовлекаться в случайный секс становится равным мужскому. Женская склонность к случайному сексу также может быть выведена, согласно работам эволюционного психолога David Bass, из весьма распространенного явления мужской ревности, которое распространено во всех сообществах, и постоянно увязывается с мужским страхом стать рогоносцем. Если женщины действительно не имеют желания к связям вне брака — тогда почему мужчины столь подозрительны и ревнивы? Зачем ставить знаки «Стоп» на улице, по которой не ездят машины?
Во-вторых, последние исследования показывают, что человеческая сексуальность настроена на соревнование спермы. Иными словами, наше эволюционное прошлое запрограммировало женщин на то, чтобы искать секс с разными мужчинами в течение короткого срока, и получать интравагинальное соревнование их спермы за право стать отцом. То есть, в то же время, когда женщины не обладают семенем, которое можно было бы распространять, они могут обладать множественными образцами мужского семени и возможностью выбора среди них. Недавние исследования показали, что женские предпочтения варьируются в ходе менструального цикла. В течение тех дней, когда они способны к зачатию, женщины склонны предпочесть мужчин, обладающих высоким уровнем тестостерона, которые при этом не являются хорошими кандидатами для моногамного союза, но — обладают здоровыми мужскими генами. Какое количество замужних женщин втайне поддается этому импульсу, определить сложно, но этот тип «сперменного браконьерства» достаточно распространен среди наших обезьяньих родственников.
Мужчины, в свою очередь, не в меньшей степени задуманы под это соревнование спермы. Биолог Robin Baker из Университета Манчестера обнаружил, к примеру, что количество спермы, которое выделяет мужчина во время занятий секса с женой, не зависит от времени, которое прошло с момента его последней эякуляции, а зависит от того, сколько времени прошло с момента его последнего секса с супругой. Если прошло много времени (что увеличивает шансы на то, что чье-либо еще семя нашло дорогу в вагину его жены) — тогда эякулят мужа содержит больше клеток спермы, что увеличивает его шансы в соревновании. Секс после долгой разлуки чаще бывает более интенсивным и продолжительным. И это потому что длительный секс увеличивает шансы женщины на получение оргазма. А согласно исследованиям Baker и биолога Mark Bellis, маточные мышечные сокращения, которые аккомпанируют женскому оргазму, помогают сохранить сперму внутри вагины, продвинуть ее в направлении яичников и запустить беременность.
И более того, данные исследований показывают, что женщины инициируют разводы чаще, чем мужчины, и получают меньше пользы от замужества, чем мужчины, по параметрам здоровья, счастья и благосостояния. Вдобавок, как хорошо известно клиническим психологам и семейным консультантам по всему миру, многие женщины, которые испытывают чувство близости в отношении своего партнера — не испытывают к нему при этом никакой страсти. Австралийская исследовательница Lorraine Dennerstein установила, что снижение женского либидо с ходом жизни тесно связано с утратой сексуального интереса к своим постоянным партнерам.
В моногамных отношениях топливом женского желания являются интимность и коммуникация, и почему тогда так много женщин не могут «загореться» от знакомых мужчин, заслуживающих доверия? Почему их страсть угасает в замужестве? Почему они склонны тайно попастись на заграничных пастбищах? Почему они в меньшей степени, чем мужчины, получают пользу от моногамных отношений? Почему они их разрывают с большей готовностью?
В свете новых исследований старый нарратив — о том, что женщины хотят отношений больше, чем секса, и таким образом предрасположены к моногамии — начинает рассыпаться. И вместо него возникает новый нарратив, в рамках которого женское сексуальное влечение — властное, гибкое, комплексное, и даже бывает вполне себе губительным.
В качестве дополнительного доказательства Lisa Diamond, занимающаяся психологией развития, установила, что многие женщины описывают свои сексуальные интересы как изменяющиеся и открытые, обращенные в разное время то на мужчин, то на женщин, то и на тех и на других. Richard Lippa, из Университета Штата Калифорния, установил, что, в отличие от мужчин, чей сексуальный аппетит становится тем более узконаправленным, чем более он нарастает, — желающие секса женщины демонстрируют нарастающе открытую ориентацию. Женщины с более сильным желанием более склонны чувствовать влечение к представителям любого пола.
Marta Meana, исследовательница из Университета Невады, провокативно утверждает, что организующий принцип женской сексуальности заключается в желании быть желанной. С ее точки зрения, деликатный, сомневающийся парень, который заботливо думает о ваших желаниях, и спрашивает, хорошо ли то, приятно ли это — это парень, который может соответствовать вашим гендерным требованиям (относись ко мне как к равной; будь уважительным ко мне; разговаривай со мной), а также предпочтениям ваших родителей, но одновременно он может затолкнуть вас в сексуальную кому — и именно в связи с этими его качествами, именно благодаря им.
Желание женщины, согласно Meana, активируется в тот момент, когда женщина чувствует себя неистово желанной, а не разумно выбранной. Женская эротическая литература, в том числе и все эти оттенки серого, вся выстроена на этой фантазии. Сексуальное желание, с этой точки зрения, не согласуется с нашими ожиданиями и социальными ценностями. Желание ходит тропами желания, а не тропами моральности. Оно произрастает не на почве социального порядка, а на почве возражения ему. Это — одна из причин, по которой все религии и социумы пытаются контролировать, ограничивать и перенаправлять его.
В ходе исследований Marta Meana мужчины и женщины разглядывали эротические фильмы, в которых контактировали мужчина и женщина, а она записывала движения глаз участников исследования. И она обнаружила, что мужчины и женщины фокусируются на разных аспектах сексуального события. Мужчины смотрели на женщину, в то время как женщины смотрели на обоих участников в равной мере. Они концентрировались на лице мужчины и на теле женщины. И, что самым очевидным образом «включало» женщин — так это было желающее женское тело, с которым они себя идентифицировали, и мужской взгляд, исполненный страсти, к которому они стремились.
А далее, в противовес общераспространенному мнению, Meana утверждает, что женская сексуальность более сосредоточена на себе, более эгоистична, чем мужская. Отбросьте причитания Мика Джаггера, мужские фантазии сфокусированы на доставлении удовольствия, а не на получении его. Мужчины в своих фантазиях видят себя доставляющими оргазм женщине, а не получающими его для себя. Женщины видят мужчину, воспламененного неконтролируемой страстью к ним и приводящего их к экстазу. Мужчины хотят возбуждать женщин. Женщины хотят, чтобы мужчины возбуждали их. Meana говорит, что реальный женский оргазм — это быть желанной, и ее слова выглядят похожими на правду. В конце концов, разве не больше женщин будет ревновать к желаемой женщине, которая не может получить оргазм, нежели к женщине, у которой все отлично с оргазмом, но которую не хотят?
Meana уверена в том, что этот аспект женской сексуальности объясняет такую широкую представленность фантазий о насилии в репертуаре дамских фантазий. Фантазии о насилии, в данной трактовке, являются в действительности фантазиями о капитуляции, проистекающими не из мазохистской тяги к тому, чтобы тебе причинили вред, или к тому, чтобы быть наказанной, а из женского желания быть желаемой мужчиной до такой степени, чтобы он потерял контроль. И, согласно этой логике, данная фантазия на самом деле о том, чтобы по собственному желанию сдаться домогающемуся мужчине, откликаясь на его неспособность самого себя остановить, которая выставляет высочайшую оценку выдающимся способностям данной женщины вызывать сексуальное желание.
Согласно этой точке зрения, моногамный брак срабатывает для женщин на определенном уровне: он обеспечивает безопасность, близость, и помощь с детьми. Но одновременно он удушает женское сексуальное влечение. Как написал недавно Tonie Bentley, известный своей вредностью, — «На самом-то деле, не существует никаких женских сексуальных проблем — гормональных, связанных с менопаузой, с оргазмом, или вот этого старого доброго отсутствия интереса к сексу, — которые не решались бы — та-дам! — новым любовником!».
В завершение скажем, что накапливающиеся данные исследований все более и более показывают существование парадоксального элемента в самой сути женского желания — напряженности между двумя конфликтующими мотивами. С одной стороны мы имеем желание стабильности, интимности и безопасности — и оно вызывает перед нашим внутренним взором картинку огонька на горелке газовой плиты: контролируемого, утилитарного, домашнего и отлично подходящего для приготовления обеда. А с другой стороны — нужда в том, чтобы чувствовать себя тотально и неконтролируемо желаемой, объектом первобытной страсти — дом, охваченный пожаром.