Просветитель на пасеке: брянский учитель освоил и обогатил пчелиную науку
Перед каждой встречей с известным брянским пчеловодом Александром Романовым не сомневаешься, что новостей будет много − хороших и не очень веселых. Преподаватель сельской школы совмещает древнее ремесло с не менее древним − учить. Правда, теперь это делать все труднее.
Школа в селе Хотееве Брасовского района почти опустела − шестеро ребятишек в нее ходят. Соседние деревни тоже обезлюдели. На окраине Добрика сидят возле дома двое мужиков. Довольно ухоженных. Лица свежие, глаза − умные. Рассказывают:
− Нашу школу тоже закрыли. От Телятникова вообще почти ничего не осталось, все заросло, там, за кустами, где-то развалины церкви только. Видели? Да, правильно, где ж их увидишь в этих дебрях. Но на Пасху народ собирается, много народу. Тогда только и поговоришь. А поля обрабатывают. Не, тут ничего не скажешь, на земле работают. Вон, видели, сколько подсолнечника кругом?
У Романова упоминание про подсолнечник вызывает добрый смех:
− Как только фермер узнал, что я вывез пасеку в Вынчебесы, так засеял вокруг пятьсот гектаров подсолнечника. Сразу на тридцать процентов урожайность повышается. Ну да, в Америке пасечникам платят за то, что их пчелы опыляют разные культуры, а тут мне надо просить, чтобы посеяли гречиху неподалеку.
С главой сельхозпредприятия Василием Клюенковым сладить несложно: он и сам трудиться умеет, и другим помогает. Вот пособил Романову вывести десятки ульев в Вынчебесы, хотя до сих пор они, как войско, стояли возле дома учителя в Хотееве. Но пожаловалась на пасечника заведующая фермой. Даже приехал из Брянска депутат.
− Да я не знаю даже фамилии его − белобрысый какой-то, − рассказывает с обычной доброй улыбкой Романов. − Заели, говорит, твои пчелы доярок и коров. Да и детей могут покусать. Я − ему: «Какие тут, в деревне, дети? Одни бабки остались».
В этом году пчелы хорошо перезимовали. Обычно на сотню семей гибнет 15 − 20, но теперь потери были меньше.
− Я весной подкормил их. А как подкармливаешь, матка начинает черить яйца. А когда начинает черить, но еще ничего не зацвело, нужна перга, а перги нету. Что брать? Муку. Думаю, точно на ферму полетели мои пчелы. Действительно, все были там, не подойти − все черное, − поведал Романов.
Спорить он, конечно, не стал с жалобщиками − натура не та. Мирный человек. Даже не ведает, как можно быть злым и раздражительным, занимаясь пчелами. «Две вещи несовместные» Попросил только фермера помочь с техникой, чтобы перевезти ульи в Вынчебесы.
Многие любители меда уверены, что хлопоты пчеловодов приятны и необременительны. В действительности нужно иметь богатырское здоровье и терпение, чтобы нянчить тяжелые ульи, бегать с лестницей за роями и качать мед. Переезд в соседнюю деревню был сравни эвакуации. В Вынчебесах уже никого нет − одна трава по пояс. Джунгли. Как ни коси, а через неделю снова заросли. Многие хаты поломали «металлисты» − добытчики лома. Печки − групки, как их называют здесь, − все искорежили. Железные дуги вырывали.
Среди полуразваленных хат и обосновался пасечник. Вагончик привез старенький для ночевки − ни дать ни взять отшельник. Еще и с густой бородой. Стал поближе к дому, где еще полы остались, чтобы с рамками работать было удобнее.
− Вот один тут мучаюсь, − рассказывает учитель-пасечник. − Качать только вчера закончил. И то один улей пропустил, не скачал. Так-то запоминать особо не надо − с одной стороны ряд и с другой. Возле школы деревья по периметру посажены. Там заросло все, а для пчел как раз хорошо. Дома ставил − узковато. А Вынчебесах как по дебрям лезешь метров за сто, когда рой вылетел. Тяжко.
Пчеловодство − наука бесконечная, как история самых трудолюбивых на свете существ, жизнь которых до обидного коротка. Романов учит не только других, но и себя. Некоторые, прослышав о его искусстве, просятся хотя бы пару дней пожить на пасеке и посмотреть, как чудодействует искусник. Романов не отказывает. Даже предлагает вылетевшие рои забрать, если кому нужно. А что касается секретов ремесла, то их нет, а есть бесконечный труд, который и становится наукой. Как, например, пчел перевозить? С какой скоростью, чтобы они не испытали стресс и не разозлились? Какие рамки должны быть в ульях, чтобы не слиплись? Если на некоторые вопросы ответов нет, то они все равно отыскиваются опытным путем. Естественно, потребуется принять сотни жал в тело, особенно в руки, попотеть, подумать, понаблюдать. Можно только диву даваться, сколько сложностей и тонкостей в древнем ремесле, которое начинается с жужжания пчелы.
А число испытаний и загадок растет, потому что цивилизация наступает со всех сторон.
− Мучение, с каждым годом все тяжелее, − все так же весело рассказывает счастливый Александр Романов. − Звонят из Брянска, Курска, Орла: «Куда рапсовый мед деваешь?» Не берут. Два-три дня − и уже кристаллизован.
Впрочем отпугивает покупателей даже не это, а бледный цвет рапсового меда, хотя по полезным свойствам он не уступает гречишному или липовому.
− Фермеры теперь здорово сеют рапс, − поясняет пчеловод. − А население думает, что в меде сахар какой-то. Вот это качка последняя − с подсолнечника. А эта банка − рапс. Но и то нельзя сказать, что он полностью рапсовый, все равно нектар с разноцветья собирали. Вообще, ни про один мед нельзя сказать, что он липовый или гречишный − смешанный он всегда. А рапсовый быстро затвердевает только потому, что в нем много веществ кристаллизации. Поэтому и цвет необычный. Правда, сейчас подсолнечника много стали сеять. Если сначала цветет рапс озимый, потом − яровой, а потом − подсолнечник, то и хорошо. Рапс пасеку здорово поднимает весной. Но тут тоже осторожность нужна. Бывает отход пчелы большой − погибает. Это и с рапсом тоже связано. Он очень плотно кристаллизуется, пчела не одолевает его брать. Весной улей открываешь: мед наверху, а пчела внизу, погибла. У подсолнечника есть и крупная, и мелкая кристаллизация − в зависимости от того, какой сор посеял.
Брасовский пчеловод знает, что некоторые «умельцы» с помощью красителей и ароматизаторов из рапсового меда делают «липовый» или «гречишный». Однако это не относится к самим пасченикам, такими проделками занимаются оптовые покупатели, особенно питерские. Настоящий пчеловод никогда не одобрит такие ухищрения − грешно обманывать людей. Тем паче, что мед зачастую покупают для детей.
В этом году Романов одну качку пропустил − дожди помешали. Обычно за сезон запускает медогонку три − четыре раза. Но все равно удалось все сделать так, чтобы к главному медосбору пчела вышла из роения, а пасека поднялась.
− Получилось хорошо, − делится своей нектарной радостью Александр Романов. − Но вот ребята из других районов жалуются, что много пчелы гибнет, когда фермеры начинают поля обрабатывать поля. У нас-то здесь все ладом, а там прямо бедствия случаются. Покупают дешевые китайские препараты, вот от них и неприятности. Причем сейчас еще хитрее делают, применяют сильные химикаты: в поле пчела прилетела − и там сдохла, ничего не докажешь. Просто скажут, что семья ослабла. Я-то знаю, чем поливают. К каждому нужен подход. И воры наведываются на пасеку. Приезжаешь − улья нет. А потом сами воры приезжают ко мне. Они ж не знают, какие рамки там стоят. Чего только не бывает! Чудные люди!
К небольшому дому пчеловода подъезжает старенькая машина. Выходит молодой мужчина. Оказывается, директор школы из Сныткина − деревни, которая расположена ближе к Брасову. С поклоном и просьбой прибыл − просить Романова первого сентября принять учеников в его школе. Уже раз пять звонил, уговаривал. Пчеловод посоветовал с улыбкой:
− Уговаривай мою супругу − она меня не отпускает с пасеки.
Может, и уговорят учителя. Он деток деревенских всегда жалел, потому что и сам от земли никогда не отрывался и знает по мудрому пчелиному устройству, чем и как достигается порядок и справедливость в обществе.