«Молодой Рахманинов»: ещё один эксклюзив от Дмитрия Юровского
Если вернуться к ранее опубликованному, то с еще одним эксклюзивом от Дмитрия Юровского возникает и новая площадка (Большой зал Московской консерватории), и новый коллектив (Симфонический оркестр студентов Московской консерватории [художественный руководитель – Анатолий Левин]). Концерт, посвященный 150-летию со дня рождения Сергея Рахманинова (1873–1943), юбилейной дате, отмечаемой по новому стилю 1 апреля сего года, состоялся 28 февраля, и в число его участников наряду с названными также влились солисты Александр Ключко (фортепиано), Ирина Долженко (меццо-сопрано) и Николай Казанский (бас-баритон).
Программу вечера-посвящения составили опусы Рахманинова-тинейджера. Ее открыл Концерт № 1 для фортепиано с оркестром фа-диез минор (1891–1892, op. 1), посвященный педагогу композитора по фортепиано – дирижеру и пианисту Александру Зилоти. Опус прозвучал в поздней редакции, созданной композитором в 1917 году, практически на исходе которого он с семьей покинул Россию (как это оказалось впоследствии, навсегда). Продолжила вечер довольно известная Фантазия для большого симфонического оркестра «Утес» (1893–1894, op. 7), а после прозвучавшего затем оперного мини-блока, внимание которому уделим несколько позже, сильную вдохновенно-романтическую точку поставила в программе Симфоническая поэма «Князь Ростислав» (1891).
Замысел «Утеса» была навеян Рахманинову одноименным стихотворением Михаила Лермонтова, и его первые строки «Ночевала тучка золотая / На груди утеса-великана» неслучайно стали эпитетом к музыкальной фантазии. Но существенно позже, в 1898 году, в дарственной надписи на экземпляре партитуры «Утеса», подаренной Антону Чехову, сам композитор поведал, что рассказ писателя «На пути» (1886) с тем же самым эпитетом Лермонтова, что предпослан музыкальному опусу, как раз и послужил программой к нему.
Литературным истоком Симфонической поэмы «Князь Ростислав» стало одноименное стихотворение (1840-е годы) Алексея Константиновича Толстого, навеянное фрагментом из древнерусского памятника «Слово о полку Игореве», где речь идет о переяславском князе Ростиславе Всеволодовиче (1070–1093), который, спасаясь бегством после разгрома половцами, утонул в Стугне (правом притоке Днепра). Поэтическое оплакивание судьбы русского князя как раз и есть содержание стихотворения, и его изумительно красочное преломление в музыке создал гений молодого Рахманинова. Сей опус был посвящен его педагогу по классу композиции Антону Аренскому, но при жизни обоих мэтров так и не прозвучал. Первое исполнение «Князя Ростислава» состоялось более чем через полвека с момента его создания: сочинение прозвучало 2 ноября 1945 года силами Академического симфонического оркестра Московской филармонии под управлением Николая Аносова.
Все три названных опуса молодого композитора раритетными вроде бы и не назвать: это традиционный репертуар для планов отечественных филармоний и концертных залов. Но при всей нотной доступности этой музыки завидной регулярностью исполнения она всё же не отмечена. Сходу и не вспомнить, когда Первый фортепианный концерт Рахманинова в живом исполнении доводилось слышать в последний раз… «Утесу» повезло, пожалуй, больше, чего о «Князе Ростиславе» уже не скажешь. Так что эта сидящая в подкорках сознания музыка, безусловно, знакомая и близкая, на сей раз вызвала самые что ни на есть благодатные эмоции и переживания. Все мы когда-то были молодыми, и тот энтузиазм, с которым студенты Московской консерватории, прекрасно «договорившись» с дирижером, несли эту музыку слушателям, не заметить и не оценить было невозможно!
Контекстное отступление. Собираясь в феврале в Волгоград на премьеру музыкального спектакля по драме Константина Паустовского «Пока не остановится сердце», в которой было анонсировано живое участие Волгоградского академического симфонического оркестра, автор этих строк, предприняв «разведку боем», посетил выступление этого коллектива в Москве в Концертном зале им. П.И. Чайковского, состоявшееся 25 января. Рецензента как слушателя тогда привлекла, прежде всего, Первая симфония соль минор (1895) Василия Калинникова, еще один «раритет» для нашей афиши, и под управлением художественного руководителя и главного дирижера этого коллектива Андрея Аниханова он прозвучал удивительно емко, сочно и акцентированно рельефно.
Но в первом отделении программы в хрестоматийном Первом фортепианном концерте си-бемоль минор Чайковского (1874–1875, op. 23) как раз и солировал Александр Ключко, в июне прошлого года в Москве ставший лауреатом I премии в номинации «фортепиано» на Международном конкурсе пианистов, композиторов и дирижеров им. С.В. Рахманинова. Фортепианный «гранд» Чайковского прозучал у него напористо и жестко, эмоционально сухо и с нарочитой бравурностью, за которой ответ на вопрос «зачем?» – главный вопрос к любому художественному явлению – отыскать не удалось. На сей же раз в переработанной версии Первого фортепианного концерта Рахманинова – также довольно масштабной и уже «по-взрослому» мятежной – солист прощупал каждую модуляцию, каждую гармонию и каждый диссонанс, способный родиться лишь в душе истинно русского композитора!
Оперный мини-блок Рахманинова открыла также хрестоматийная в своем жанре ария Алеко из одноименной оперы (1892) на сюжет пушкинских «Цыган». Благодаря протекции Чайковского в 1893 году эта дипломная работа выпускника Московской консерватории по классу композиции впервые была поставлена в московском Большом театре с дирижером Ипполитом Альтани. Затем в том же году ее поставили в Киеве, и Рахманинов впервые смог показать себя как дирижер… Верх над «басовитостью» звучания Николая Казанского его «баритональность» всё же явно взяла, но арию Алеко певец исполнил вполне культурно и музыкально, хотя его прочтение вокального драматизма, конечно же, недобирало…
Сенсацией вечера стал дуэт Клода Фроллó и Старухи Шантфлери из предполагавшейся Рахманиновым также в юные годы, но в итоге не созданной оперы «Эсмеральда», в основу которой должна была бы лечь фабула известного романа Виктóра Гюго «Собор Парижской Богоматери». Обнаружить единственный дуэт из нее в виде клавира, причем дуэт отнюдь не главных героев, Дмитрию Юровскому удалось в вашингтонском архиве композитора, к счастью, полностью выкупленном еще до начала СВО, осуществляемой сегодня Россией в своих новых суверенных регионах и призванной остановить геноцид русского мира.
Этот архив, который, конечно же, потребует скрупулезного научного изучения, отныне хранится в Москве в запасных фондах Российского национального музея музыки (бывшего Государственного центрального музея музыкальной культуры им. М.И. Глинки). И всё же извлечь из него первую жемчужину маэстро Юровскому, безусловно, удалось несмотря даже на то, что обретение де-факто завело в музыкальный тупик, ибо вокальная строчка клавира «сбиваться» с эквиритмикой русского языка, как ни крути, упорно не желала…
Возможно, хотя это всего лишь предположение аранжировщика, что изначально музыка была написана на французский текст, а русский перевод был вписан в клавир формально без финальной доводки. Да и зачем было Рахманинову доводить это до ума, если от идеи оперы он всё равно отказался?.. Так что найденный раритетный материал доводить до ума пришлось не кому иному, как Дмитрию Юровскому, засевшему не только за оркестровку, но и за необходимую эквиритмическую сбивку. Похоже, эта находка как раз и настроила его на уникальную в своем роде программу юношеских опусов композитора, которая получила название «Молодой Рахманинов» и была подготовлена Московской консерваторией под эгидой Министерства культуры Российской Федерации.
И как бы то ни было, а мировая премьера единственного дуэта из неосуществленной оперы «Эсмеральда», в соавторы которой к Сергею Рахманинову «записался» Дмитрий Юровский, состоялась! Для этого к оркестру, дирижеру и Николаю Казанскому примкнула Ирина Долженко, и те драгоценные такты вожделенного дуэта, возможно, с одного и единственного раза должным образом не прочувствованные и в полной мере даже не осознанные, трепетать сердца меломанов, тем не менее, всё равно заставили. «Музыка дуэта, – говорит дирижер-соавтор, – интересная, неожиданная; в ней даже есть элементы модернизма, которые реже встречались и в более поздних сочинениях Рахманинова».
«Для меня он остается, прежде всего, русским композитором, – продолжает далее маэстро, – хотя он и прожил много лет за рубежом. В каком-то смысле Рахманинов – последний русский композитор. С сáмого детства я испытывал к нему невероятный пиетет, и мой отец, дирижер Михаил Юровский, рекомендовал не браться за исполнение музыки Рахманинова слишком рано: для игры его даже самых простых в техническом отношении произведений требуется внутренняя зрелость. Именно поэтому мой творческий диалог с Рахманиновым складывался постепенно: я взрослел и словно дорастал до него…»
Фото Владимира Орехова
На сайте компании ОПТАКС — https://optaks.ru/ — можно купить оптом аксессуары для мобильных телефонов. Большой ассортимент и низкие цены, гарантия на все товары — до года.