Главные стервы русской литературы: каким классикам не повезло с женщинами

Среди муз русских классиков, вдохновлявших писателей на создание их лучших произведений были не только заботливые и покорные супруги, но также законные и гражданские жёны-стервы, наполнявшие их существование болью и страданиями.

Владимир Маяковский и Лиля Брик

Чрезвычайно любвеобильная Лиля Брик возникла в жизни 22-летнего Владимира Маяковского в 1915 году, когда он вместе с её младшей сестрой Эльзой появился в гостеприимном доме Осипа Брика.

Несмотря на присутствие за столом Эльзы, с которой Маяковского связывали два года тесной дружбы, и Осипа – законного супруга Лили, мгновенно влюбившийся в хозяйку дома поэт без промедления попросил у неё разрешения посвятить ей поэму «Облако в штанах».

Пленившая поэта 25-летняя Лиля, которую мало кто осмеливался назвать красивой, имела магнетическое воздействие на мужчин, из-за чего носила «звание» роковой женщины. Поймав талантливого Маяковского в свои сети, она около двух лет мучила его отказами, а потом, спросив разрешения у мужа, согласилась стать гражданской женой Владимира, обладавшего необузданной страстью.

Они стали жить втроём. Её присутствие вдохновляло поэта, но она, будучи привержена свободной любви, не могла отказаться от романов на стороне, которые бесили ревнивого Владимира, хотя и он сам был не безгрешен.

Маяковский писал Лиле: «Я люблю, люблю, несмотря ни на что и благодаря всему, любил, люблю и буду любить, будешь ли ты груба со мной или ласкова, моя или чужая. Все равно люблю. Аминь…», а она констатировала: «Страдать Володе полезно, он помучается и напишет хорошие стихи».

По мнению Марины Красновой, изучавшей биографию Маяковского, Лиля манипулировала поэтом, заставляя его делать лишь то, что выгодно и удобно ей. Именно она разлучила Владимира с дочерью Еленой, родившейся в Америке от связи с Элли Джонс, подстроив его знакомство с парижанкой Татьяной Яковлевой. Но осознав, что привязанность к новой пассии перерастает в нечто большее, чем простое увлечение, она приложила все усилия, чтобы Маяковским стал невыездным.

Желая отвлечь поэта от неудавшегося романа, Лиля свела Владимира с замужней артисткой Вероникой Полонской. Влюбившись в неё, Маяковский, спустя год, стал настаивать на свадьбе, но актриса отказалась покидать театр и разводиться с мужем. Это разочарование на личном фронте стало роковым для поэта, поскольку услышав ответ Вероники, он приказал ей покинуть комнату, а через минуту пустил себе в грудь смертельную пулю.

Играя с сердцем Маяковского как «девочка мячиком», Лиля Брик определила его судьбу, став его и ангелом, и злым гением.

Иван Бунин и Варвара Пащенко

Четырежды сочетавшийся браком Иван Бунин, по мнению ряда критиков вряд ли стал бы именитым писателем, если бы в начале своего творческого пути не повстречался в редакции издания «Орловский вестник» с юным корректором Варварой Пащенко.

19-летняя красавица пленила своего ровесника, работавшего помощником редактора, не только очаровательной внешностью, но интеллектом и серьёзностью.

Вступив в интимные отношения с Буниным, Варвара, ослушалась родителей, не желавших видеть в супругах дочери молодого малообеспеченного человека с туманным будущим. Их странно-страстный невенчанный роман, завязавшийся весной 1889 года, длился 5 лет.

Вдохновившая его на создание повести «Митина любовь» и ставшая прообразом Лики из романа «Жизнь Арсеньева», Варвара, по всей видимости, питала к боготворившему её Ивану не столь пламенные чувства, поскольку не раз наносила его душе тяжёлые травмы.

Она была непреклонна в своих решениях и признавалась, что возможно не готова к продолжению романа, он всегда шёл на компромисс и умолял не бросать его. Безумно влюблённый Бунин готов был простить ей всё, лишь бы она была рядом с ним.

После первой интимной близости Варвара послала ему записку: «Не старайтесь больше меня видеть», а Бунин, не находя себе места от переполнявших его чувств, и, ничего не видя вокруг себя, отвечал ей: «Хоть минутами любить, а месяцами ненавидеть».

Пащенко, просила его в письмах не сходить с ума и принять с достоинством её чистосердечное признание в том, что она, судя по всему, пока не любит Ивана так, как ему хотелось бы. При этом Варвара терзала душу писателя надеждой на то, что ещё возможно настанет тот день, когда она оценит его любовь.

Однако Бунин безумствовал, от того что идеалистическая картина жизни с возлюбленной, которую рисовала его бурная фантазия, не совпадала с реальностью, где Варварочка, делала всё что ей заблагорассудиться.

Не сумев убедить мужа словами, Пащенко прибегла к действию, и в один из ноябрьских дней 1894 года окончательно ушла от Бунина к его другу – Арсению Бибикову, оставив после себя лаконичную записку со словами: «Ваня, прощай. Не поминай лихом».

Иван Андреевич невероятно тяжело переживал измену жены и приятеля, которого всё же простил спустя 15 лет. А, по словам его четвёртой супруги тоже Варвары, но Муромцевой, Бунин всю жизнь испытывал особые чувства к своей первой, и, скорее всего, единственной любви.

Антон Чехов и Ольга Книппер

Брак 41-летнего ловеласа Антона Чехова с 33-летней актрисой МХАТа Ольгой Книппер стал неожиданностью не только для богемной столичной публики, но для его родных.

Не отличавшийся пуританскими взглядами драматург не спешил официально регистрировать свои отношения, а потому его внезапная женитьба вызвала массу кривотолков.

Служивший директором музея-заповедника «Мелихово» Юрий Бычков полагал, что Ольга соблазнила Антона Павловича по заданию своего любовника, а по совместительству соруководителя МХАТа Владимира Немировича-Данченко, который вместе с Константином Станиславским хотел таким образом получить право на постановку всех новых пьес драматурга.

Ольгу Книппер невзлюбили родственники, друзья и поклонники Чехова, они не понимали, как при больном туберкулёзом муже, она могла иметь столь жизнерадостный характер. Не желая ломать её судьбу и московскую карьеру, Антон Павлович, по медицинским показаниям проводивший большую часть времени в Ялте, с радостью согласился на раздельное проживание с женой и редкие встречи.

За три года нетрадиционного брака они написали друг другу несколько сотен писем. В них Чехов упоминал о своих догадках насчёт её любовных похождений, и называл изменившую жену большой холодной котлетой, которую не хочется держать в руках.

По словам биографа Дональда Рейфилда, подозрения Чехова были небеспочвенны, а события весны 1902 года лишь усугубили непростые семейные отношения этой пары.

Приехав к мужу 23 февраля и пробыв с ним 4 дня, Ольга по пути в Москву почувствовала тошноту и боль в животе, и предположила, что беременна. Однако 31 марта она сообщила мужу, что ей провели в клинике операцию и, их, не родившийся малыш погиб. Чехов, будучи врачом  прекрасно понимал, что этот ребёнок был зачат намного раньше их встречи, а, значит, супруга не только изменяет ему, но и лжёт.

Тем не менее, он приехал в столицу и окружил её заботой, впрочем, то же самое сделала и она, когда в 1904 году вместе с ним отправилась в клинику курорта Баденвейлер, где Чехов провёл последние часы жизни.