Дневник. 1983-86 год. Глава 18. К манящему миру античности
Кадры из фильма "Сатирикон" Феллини
Тут не только об античности, но она занимает немало места. Кстати, фильм "Сатирикон" Феллини я так и не осилил, по-моему он скучный, и в нем показано слишком много педерастии, смотреть противно. Однако в 1984 году я и помыслить не мог о том, что когда-нибудь увижу эту картину.
Тогда жизнь шла своим чередом, а мое чтение - своим чередом. Читал везде, дома, в дороге, на гастролях театра Советской армии в Челябинске, где у моих родственников обнаружились книги из серии БВЛ - Библиотеки всемирной литературы, если кто вдруг не знает.
Чтение - это мое любимое занятие, всё остальное может подождать. Так было, так есть и так будет. Да ничего больше не осталось.
Библию я потом много раз перечитывал, надо бы вернуться к некоторым книгам.
Краткие пояснения даю курсивом. И для удобства решил снабдить свои старые записи заголовками и подзаголовками.
18 августа 1984 года
Древний pulp fiction
Возвратился я недавно и к манящему миру античности, читал античные повести.
Ахилл Татий "Клитофонт и Левкиппа", самый типичный, расхожий, так сказать, типологический пример античного романа. Типичны герои, типичны лирически-назидательные отступления, нагромождения случайностей, узнаваний и диких происшествий.
Читается легко, не скучно, элемент пародии с трудом ощущается, чрезмерно тонок для меня, хотя для современников был вполне ясен и достаточен. Любопытно, есть ряд мудрых рассуждений, но в сущности чтиво, бульварщина, ширпотреб в древнем античном варианте.
Педерастические страсти
Резкая пародия на типологические нормы античного романа, полная желчи и злости - это жалкие сохранившиеся отрывки из произведения некоего Петрония, названные в совокупности "Сатирикон".
Вместо традиционной пары героев, в центре два педика, и главного героя Эвмолпа судьба разлучает с его любовником, мальчиком Милоном, но они снова и снова обретают друг друга.
Педерастические страсти занимают много места в отрывках, но есть и описания нормальной любви, безобразных оргий и совокуплений.
Самый сохранившийся отрывок - пир у вольноотпущенника Тримальхиона, блестяще описанный и полный неутомимой злобы на человечество, которой полно всё это странное произведение. Его можно было бы считать грязным и циничным, если бы не ощущаемая горечь, хотя оно пронизано пессимизмом и угрюмым смехом отрицания. Судить о намерениях и взглядах автора невозможно, ибо мы знаем лишь незначительные отрывки огромного романа.
Поэма не без плотской чувственности
"Дафнис и Хлоя" Лонга - это царство чистой поэзии, полнокровных образов людей, живых и дышащих, земных и реальных. Идиллия, пастораль, но без стилизаций и напомаженности будущих пасторалей. Всё естественно, опоэтизировано любовью, не лишенной плотски-чувственного элемента.
Дафнис конкретно научается искусству заниматься любовью с одной женщиной, они с Хлоей никак не разберутся, что им надо делать. И кончается повесть на этом мотиве: Дафнис наконец трахнул Хлою, и она поняла, что все, чем они занимались до того, было невинными забавами.
Так что это цельная поэма, где реальность и вмешательство Богов сосуществуют, где тема любви не оторвана от чувственности, и где самое прекрасное - небесный ритм и язык, отлично воссозданный в переводе.
Кадр из российского фильма "Дафнис и Хлоя" 1993 года
19 августа
Окунулся в Библию
Окунулся я и в мир древнейших восточных "литератур" - египетскую, вавилонскую, и понял, что творчество, словесное творчество этих народов можно считать литературами.
Но самое интересное в этом томе БВЛ - были отрывки из Библии. Плохо, что они были помещены в современных советских переводах, возможно, и более точных, но уступающих по звучности и красоте каноническим, хотя неизвестно чьим, хотел бы узнать (та же история повторяется с "Илиадой", никто не сравнится с Гнедичем, невозможно досягнуть. А вот "Энеиды" на русском языке не существует фактически, ни один перевод фактом русской литературы не стал, но это a propos).
Только сумасшедшая, темная поэзия "Книги Иова" в переводе С. Аверинцева звучит полногласно. А "Экклезиаст", "Песнь песней", то, что я хорошо помню из настоящей Библии, намного слабее, бледнее, даже образы поблекли, утеряли привкус тайны, слишком объяснены и порой грубовато объяснены, а это плохо.
Милый друг шагает по постелям
Я наконец начал читать Мопассана. Первый том его рассказов не произвел на меня впечатления, ни "Пышка", ни "Заведение Телье". Я отдаю должное его мастерству, его юмору, его стилю, но остался холоден и спокоен.
А вот "Милый друг" - блистательный портрет обаятельного и аморального антигероя, купающегося в безнравственной, пряной атмосфере Парижа и шагающего по постелям своих жен и любовниц, как по служебной лестнице - это лихая и яркая, веселая штучка.
Отношение Мопассана к людям, холодно-насмешливое, здесь выказывается до конца. Но и об этом легком, как французские вина, блестяще сделанном и обработанном романе мне больше нечего сказать.
Кадр из французского фильма "Милый друг"
Волшебная повесть Гоголя
Впридачу проглотил пропущенную ранее волшебно-грустную повесть Гоголя "Старосветские помещики", и ни о чем, и люди никудышные, а как трагично, без слюней патетично!
21 августа
Древнегреческий руссоизм
Забыл. К "Дафнису". Эта поэма полна истинного руссоизма, неосознанного и чисто наивного представления о превосходстве цельной, естественной деревни над испорченными горожанами (из города является единственный педераст, который здесь, в отличие от Петрония, Татия, символизирует полную городскую развращенность. И в античности были разные точки зрения по этому вопросу).
Штудиенрат и много половых актов
Прочел еще один роман Грасса "Местная анестезия". Он очень прихотлив, интересен по форме, изумительный язык, живой, подвижный, гибкий. Но снова в центре ущербный герой-неудачник, сексуально и жизненно неудовлетворенный учитель-штудиенрат.
Его ученик-левак хочет в знак протеста против Вьетнама (действие в 1967 году) сжечь своего пса на площади. Это намерение обсуждается со всех позиций учителем, его другом - зубным врачом и всеми. Со всех позиций, кроме элементарной жалости к собаке. И потому всё это мерзко и противно.
Убоги и бездарны все персонажи романа. Как всегда, много половых актов, совершаемых просто так или ради каких-то незначительных целей. Слегка звучит мысль о фашистском прошлом, но немцам на этот счет нечего жаловаться. Кое-кто из фашистов бывших живет и свободно работает, но всё высказывается вслух, не то что у нас.
Затея с собакой, слава богу, не проходит. А роман, несмотря на все свои хитросплетения сюжета и оригинальные формальные ходы - все же пустенький. Разочаровал меня Грасс.
Штучка-дрючка Бориса Васильева
Ранняя повесть Б. Васильева "Иванов катер" - милая штучка-дрючка, но слабовато, незрело, характеры не разработанные, конфликт жизненный, но не разрешен.
Иван - вроде положительная личность, но мелкая очень, сентенции не помогают. Где-то наметки к образу Егора Полушкина из "Не стреляйте в белых лебедей". Сергей, антипод Ивана, нечто вроде Чешкова (главный герой пьесы Дворецкого "Человек со стороны", бездушный прагматик с виду), но сильно неясен, окутан мелодраматической тайной. Вообще мелоэффектов много, но это по первости. Чувствуется зреющий и нарастающий талант, но разглядеть в этой повесточке будущего крупного писателя очень трудно.
Еще из "Сатирикона" Феллини
Мои дневники