Пора просыпаться. Война против России дошла до детей

В то же время, по отзывам многих экспертов, законопроект содержит множество нарушений и несоответствий как интересам семьи, так и праву в принципе. В то время как его альтернатива, так называемый "законопроект семи сенаторов", призван привести Семейный кодекс в соответствие с нуждами семьи, законопроект о семейно-бытовом насилии (СБН) работает на внедрение в России ювенальных технологий и разрушения традиционной семьи.

Кандидат юридических наук, эксперт Общественного уполномоченного по защите семьи Анна Швабауэр прокомментировала ситуацию в разговоре с Царьградом.

Сенаторы от "мирового сообщества"

Закона, о котором говорила Матвиенко, мы пока не видели, редакция ещё не опубликована, но какая бы она ни была, мы все его 25 версий видели, и суть их одинакова – они будут разрушать институт семьи. Закон о семейно-бытовом насилии касается узкой темы семейного насилия, но трактует это насилие настолько широко, что в той части, в которой семь сенаторов хотят защитить семью, этот закон будет разрушать семью,

– поясняет Швабауэр.

– Кто продвигает эту законотворческую инициативу?

– Насколько я слышала, в СФ этим занимается Карелова (сенатор от Воронежской области, зампредседателя Совета Федерации, член президиума генсовета партии "Единая Россия" – прим. Царьграда). Сама Валентина Ивановна в прошлый раз услышала голос общественности. Когда она опубликовала текст законопроекта и предложила его обсудить, граждане оставили более 11 тысяч негативных комментариев, это до сих пор на сайте Совета Федерации. Вопрос был снят. Она повела себя адекватно и поддержала народ.

Почему начался новый заход? Потому что мировое сообщество, видимо, не устраивает, что Россия пытается сохранять семейные традиции. Поэтому на неё оказывается международное давление, и некоторые сенаторы вынужденно, а может, не понимая угроз этого законопроекта, продолжают его продвижение.

– Получается, что между этим "мировым сообществом" и российскими сенаторами есть какая-то причинно-следственная связь, с помощью которой оно их руками может влиять на наш законодательный процесс? Ведь ни один закон сам собой не принимается, его кто-то должен проводить, работать над ним, проталкивать. Что является движущей силой в этом вопросе?

– У нас есть документы международного характера, к которым Россия присоединилась уже давно. Например, Конвенция о ликвидации дискриминации в отношении женщин, которая была подписана ещё в брежневские времена. Во исполнение этой конвенции продолжается международное сотрудничество с Россией, и мы получаем рекомендации от Комитета по ликвидации дискриминации в отношении женщин, в частности. И в этих рекомендациях числилось, в том числе, принятие вот этого закона о профилактике бытового насилия.

Среди прочего там есть легализация проституции, продвижение ЛГБТ, отмена запрета на пропаганду ЛГБТ среди детей, секспросвет среди несовершеннолетних. Все эти предложения направлены на разрушение семьи, среди них закон о профилактике семейного насилия – лишь одно из многих. Это одно из направлений нашего международного сотрудничества, которое даёт такие горькие плоды.

Мы как бы соглашаемся, получается, исполнять разрушительные рекомендации, хотя должны отстаивать свой суверенитет, вроде обновлённую Конституцию принимали для этого. Поэтому, на мой взгляд, здесь нужна политическая воля, чтобы принять решение, что этот закон нам не нужен, что он разрушителен для традиционных семейных ценностей, и поставить жирную точку на этой истории.

– Какая зависимость у этих сенаторов и разработчиков закона от мирового сообщества, почему они на него работают?

– Мы взаимодействуем так или иначе с Советом Европы, ведь в Европе многие страны приняли подобные законы, они там дают свои негативные плоды и навязываются нам.

Почему не понимают этого сенаторы? Это вопрос. Это у них надо спросить. Возможно, они не могут противостоять этому международному давлению и сдаются. Возможно, они не совсем понимают угроз этого закона, по наивности. Или у кого-то есть ещё какой-нибудь интерес. Можно только догадываться, но эти интересы, видимо, выходят за пределы их компетенции. Самое главное, чтобы общество начало сопротивляться, иначе нам конец.

Школьные психологи – "пятая колонна" ювенальных технологий?

– Сейчас в школах появились школьные психологи. Могут ли они вольно или невольно подыгрывать антисемейным силам в истории с этим законом?

– Конечно. Однозначно. Это западная модель по раскрутке психологов в школах, чтобы психологи выходили на прямое общение с детьми, в обход родителей, выясняли разные детали внутрисемейных отношений.

С учётом того, что психологи могут умело манипулировать ребёнком и истолковывать его ответы так, как им удобно, для того чтобы иметь работу, всё это может закончиться очень плачевно для семьи. Психологи работают для того, чтобы зарабатывать. Чем больше семейного неблагополучия, тем это выгоднее для них, потому что за каждое заключение психолога, которое идёт в конкретное дело против родителей, платятся деньги. Причём эти заключения на Западе пишутся под копирку.

Соответственно, и у нас эта тема будет раскручиваться. Сейчас уже пошло давление на наших родителей, чтобы они подписывали согласие на психологическую работу с их детьми.

Буквально на днях мы получили жалобу из Московского региона о том, что на маму давили и сказали, если она не будет подписывать согласие на психологическое сопровождение ребёнка, то будет ставиться вопрос о неисполнении родительских обязанностей. Это такой шантаж, который может закончиться исками в суд и отобранием ребёнка.

К сожалению, у нас в России есть Концепция развития психологической службы в школах России до 2025 года, она активно внедряется. В этом году это стало заметно – родителям стали подсовывать очень много бланков. Родителям, кстати, надо быть очень внимательными и не подписывать никакие бланки на сопровождение детей в школах.

– А в детских садах ещё не появился какой-то аналог этой системы? Видимо, на Западе это уже есть?

– Конечно, на Западе действует целая система. Работают не только психологи, но и воспитатели. В некоторых детских садах Европы воспитатели ведут дневники в отношении детей, где отмечают, когда ребёнок ведёт себя "неправильно", по их мнению.

Йохан Бэкман (финский политолог, правозащитник, историк, доцент социологии права университета Хельсинки, официальный представитель ДНР в Финляндии – прим. Царьграда) приводил в пример книги, где говорится, что у ребёнка проблемы, если он сидит, поджав ноги. Авторы этих ювенальных технологий выдумывают такое широкое количество признаков неблагополучия ребёнка, что под них попадают все дети.

У нас в Петербурге даже на сайте администрации города до сих пор висит список признаков жестокого обращения с ребёнком, к которым относится, например, даже многодетность. А также стесненные жизненные условия, низкий рост, неразборчивое дружелюбие, неумение дружить, чрезмерная уступчивость, боли в животе – я просто перечисляю всё подряд. Список включает в себя 30-40 пунктов, под которые любой ребёнок попадает так или иначе. Эти признаки могут стать сигналом для постановки семьи на учёт, и тогда всё начинает зависеть от того, насколько здравомыслящий человек, который работает с ребёнком, насколько у него есть совесть, у того же воспитателя или учителя.

– Я правильно понял, что эти рекомендации находятся на сайте правительства Петербурга?

– Да, на этом сайте.

– То есть кто-то их скопировал непонятно откуда, и любой заинтересованный чиновник или специалист, если хочет, может их использовать для своей деятельности против семьи? Получается, мы уже сейчас под этой угрозой?

– Да, и эта угроза уже реализуется. Я мониторю некоторые региональные акты, которые касаются профилактики правонарушений детей. В региональных актах, например в Челябинской области, буквально скопированы цитаты из документов Национального фонда защиты детей от жестокого обращения. Этот фонд на территории России реализует политику USAID (Агентство США по международному развитию – высший федеральный орган государственного управления Соединённых Штатов Америки в области оказания помощи за рубежом – прим. Царьграда). Методички этого фонда у нас используются и уже рекомендованы с федерального уровня для регионов. Некоторые из них целиком вошли в региональные акты.

Например, считается угрозой безопасности ребёнка, если родители или другие лица в семье предъявляют "чрезмерные требования" к нему или "негативно к нему настроены". На практике приходится сталкиваться с тем, что социальный работник считает чрезмерным требованием 25 приседаний, или попытки родителей закаливать детей, или практику нырять с детьми в крещенскую купель.

Наше государство уже инфильтровано агентами гибридной войны

– Напоминает какую-то юридическую раковую опухоль, метастазы чужого организма, которые проникают в организм и нарушают его нормальную жизнедеятельность.

– Это именно так и есть, параллельная система права таким образом продвигается в нашей стране. Параллельная система права, которая выстраивается западными НКО.

– Причём права действующего, в отличие от формально-бумажного, которое существует где-то в виртуальной реальности.

– Бумажное право у нас нуждается в серьёзных коррективах. Закон семи сенаторов как раз и имеет целью поправить неудачные формулировки Семейного кодекса и других законов. Но параллельно к нему уже выстраивается система, которая рушит все конституционные принципы.

Закон о семейно-бытовом насилии из этого же разряда. Он игнорирует презумпцию невиновности, он игнорирует принципы уголовного права и процесса, потому что по одному звонку человека можно выкинуть из жилья за неопределённо широкое понятие "насилия".

– Масштабность ситуации невольно заставляет задаться вопросом, кому это нужно и выгодно? Кто выгодополучатель в конечном счёте?

– В конечном счёте все ювенальные технологии у нас внедряются с подачи прозападных фондов, таких, как USAID. У нас создано огромное количество НКО, которые присосались к этой ювенальной теме. Они занимаются штамповкой и распространением ювенальных методичек, учат наших правоприменителей, социальных работников.

У нас в Петербурге есть такая организация – "Врачи детям". Они учат сотрудников, которые работают с семьями на местах. У них есть Школа приёмных родителей, они даже внесены в список социально ориентированных НКО, получают бюджетное финансирование. А параллельно с этим есть доказательства их масштабного финансирования со стороны западных НКО. Эти же организации занимаются у нас внедрением ювенальных методичек.

Наше общественное объединение "Общественный уполномоченный по защите семьи" пыталось поставить вопрос о признании их иноагентом, потому что они занимаются очевидно политическими делами и имели зарубежное финансирование. К сожалению, наше обращение почему-то было проигнорировано.

Хотя "Врачи детям" распространяли методички, в которых идёт речь о прямом растлении детей. В брошюрах под названием "Профилактика девиантного поведения детей" детям предлагается кидать друг другу игрушки в виде половых органов, представлять себя на вечеринке, где они напились и вступили в беспорядочные половые связи, это стыдно даже читать.

– Получается, что наше государство уже инфильтровано этими силами, в нём работают практически диверсионные группы и организации?

– Однозначно. У нас есть чиновники, которые работают на благо, а есть чиновники, которые работают явно во вред. Чем они мотивируются? Либо у них в голове пусто, либо они коррумпированы, а может, они вредители самые натуральные – причины могут быть разными.

Внедрение ювенальных технологий – это гибридная война против нашей страны, которая происходит с подачи отдельных чиновников, которых надо проверять или на профпригодность, или на госизмену.

Эта борьба будет идти до конца света

– Такое чувство, что всё идёт к тому, что закон о семейно-бытовом насилии будет принят – он продвигается на таком верху, на него явно выделяется больше ресурсов, денег и человеко-часов, чем на закон семи сенаторов… Если исходить из пессимистического сценария, чем это нам грозит, что делать родителям?

– Я думаю, что он не должен быть принят. Родителям надо проявлять активность здесь и сейчас. Если кто-то ещё не проснулся и не понял, что происходит, надо скорее это делать.

Я уверена, что очень многое зависит от людей на самом деле. Просто у нас в России есть такая проблема, что люди привыкли доверять власти, но, к сожалению, сейчас в органах власти есть люди, которые продвигают опасные инициативы, этому надо противодействовать. Этот закон лоббируется уже не первый десяток лет, и все эти годы удавалось успешно его останавливать.

Я думаю, что это будет продолжаться до конца света – лоббирование инициатив, которые уничтожают Россию, до конца света и нам предстоит участвовать в борьбе добра и зла. Добро должно побеждать, и если люди будут включаться, это будет происходить. Я настроена оптимистично и считаю, что надо просто работать.