Актеры «Молодежки»: А закончится все вот чем…

На этой неделе заканчивается очередной сезон сериала канала СТС «Молодежка». Гостями радио «КП» и Sovsport.ru стали актеры Иван Мулин и Илья Коробко.

«Мантия из горностая заказана»

– Ребята, вам чуть за 20. Бремя славы за до конца вас задавило?
Коробко: – Она, слава, как-то есть и есть. Я не обращаю особо на это внимания.

– То есть падающие в обморок от восторга дети - привычное явление?
Мулин: – Почему только дети? Ко мне подходят прекрасные молодые девушки, я им очень рад. Но человек имеет такое свойство привыкать ко всему. В итоге, в какие-то моменты ты расслабляешься и перестаешь это ценить. Но потом собираешься и понимаешь, что кому еще это дано на этой земле? Нам, Мэтью Макконахи, да Вуди Харрельсону.

– То есть не расскажите о приступах «мании величия»?
Мулин: – Я уже заказал мантию с горностаем, корону, все атрибуты. Скипетр и державу я попросил на неделю из музея.
Коробко: – На самом деле для актера популярность – это лишнее доказательство того, что ты работаешь не зря, что кому-то это нравится. А если кому-то это нравится, то точно уже не зря.

– Вы сами-то разобрались, почему «Молодежка» так популярна?
Мулин: – После первого сезона я был в шоке, я не знал, не гадал. Мы снимали сериал про хоккей, а тут такое. Однажды на гастролях в Уфе зашли «по надобности» в торговый центр. Только дорога наверх заняла 50 минут! Нас останавливали на каждом шагу. Я обалдел абсолютно. И потом ощущения невероятные, когда ты сидишь в раздевалке «Трактора». Или держишь в руках Кубок Гагарина. Он такой тяжелый, кстати! Но главное ощущение того, что прикоснулся к реликвии.

«Хоккеем загорелись»

– Понятно, что вам миллион раз задавали этот вопрос, но, тем не менее, интересно. Ваше отношение к спорту как-то претерпело изменения?
Коробко: – Ваня помешался просто на хоккее. Вы можете ему любой вопрос задать про хоккей, неважно, будет это КХЛ или НХЛ.
Мулин: – Действительно загорелись мы этой штукой. Это прекрасный вид спорта, и хоккей либо тебя засасывает полностью, либо выплевывает совсем. Как показывают съемки, мы пополам разделились. Грубо говоря, из шести человек, трое не пошли в хоккей, а трое катаются до сих пор с огромным удовольствием на разных площадках. Я вот вчера отвез три, и отдал две на бешеных скоростях. И очень плотно подсел на НХЛ. Уже купил себе трансляции сезона. Болею за «Сент-Луис Блюз». Володя Тарасенко, прекрасный человек.
Коробко: – А я как болел за ЦСКА, так и болею.

– Понятно, что сценаристы – это люди, находящиеся в каких-то совершенно других облаках. Вы как-то поправляете их по хоккейным вопросам?
Мулин: – Спасибо, что вы это понимаете. Да, правим. Но у нас вся команда съемочная одержима одной идеей, которая называется хоккей. И это как-то сплачивает.
Коробко: – У нас на площадке 20 человек хоккеистов, которые помогают исправлять ошибки. Хоккей – такой мир, он не терпит неточностей.

– Вы сразу в курсе, что произойдет с вашими героями? Или сценарий дописывают во время съемок?
Коробко: – Месяца два снимаемся, и только потом узнаем, что в конце.
Мулин: – Как правило, мы запускаемся уже с наличием 15-20 серий. Они дописываются, мы их в процессе дочитываем, думаем, как повернуть персонажа.

– Бывало, что в ужас приходили от того, что будет с вашим персонажем?
Коробко: – Да, было. Это были съемки третьего сезона. Я не могу, к сожалению, рассказать, в чем была проблема (эта серия еще не вышла). Но я до сих пор не понимаю, как так и почему. Но, с другой стороны, мне многие люди объясняли, почему так. Это будет финал сезона, я думаю, многие сейчас меня, поймут.
Мулин: – Слушайте, я стал отцом. Что может быть еще? Во-первых, полное непонимание, как это все играть. Такая сторона жизни, которая тебе совсем незнакома. Какие дети? Я не в курсе. И вообще у меня от папы передался страх, я очень боюсь держать маленьких детей на руках.

– Как бы вы не говорили, что сериал про хоккей, он все-таки не про хоккей…
Коробко: – От этого, на самом деле, и такая популярность. Нам не кричат в спину, не прикалываются, не угорают над нами, а чаще говорят спасибо, уважительно относятся. Потому что у любого артиста, снимающегося для развлекательных каналов, есть такое ощущение, что, может быть, у тебя будет такая роль, после чего на улицу будет сложно выходить. Как у нас второго тренера постоянно пытаются побить за его роль. В шутку, конечно, но все равно угрожают.

– Это сериал для подростков, для всех, для домохозяек?
Коробко: – Нам казалось, что для подростков. Но оказалось, что не только. Когда ты идешь по улице, останавливаются мужчины лет от 30 до 50, жмут руки и говорят спасибо… Ты видишь в глазах людей искреннюю благодарность. Что-то дети их получили, может быть, что-то они сам почерпнули.
Мулин: – Получился семейный сериал. Потому что бывает, приезжаешь хоккейную команду навестить какую-нибудь, приглашают фотографироваться с детьми. С детьми минут 5 фоткаешься, потом полчаса с мамами. А как жены хоккеистов в Челябинске с нами фотографировались!

«Овечкин не знал, что нам сказать»

– Вы как друг друга называете, настоящими фамилиями, именами или вымышленными?
Мулин: – Как я называю некоторых товарищей по команде, это не для эфира.
Коробко: – По-разному. Владика Канопку мы часто Кислым называем, потому что Кисляк. Тем более хоккейный мир, особенно современная раздевалка, это место, где свой жаргон появляется. А из-за того, что два мира, хоккейный и киношный, схлестнулись в один, получился какой-то аномальный жаргон. Спасибо режиссеру Сергею Арланову за его неповторимое чувство юмора и возможность держать коллектив в таком стимуле, когда группа работает 7 дней в неделю вообще без выходных.
Мулин: – Напоминаю, что стимул – это палка, которой били рабов.

– С кем из звездных хоккеистов вам удалось пообщаться?
Мулин: – Александр Овечкин приезжал. Очень смешная ситуация. Он выходит, не знает, что делать. Мы смотрим на него. Он же отгружает 60 шайб за сезон! И мы стоим, не знаем, что ему говорить. И все, что выдавил Саша из себя: «Ну что, дайте форму, хоть выйду».
Коробко: – А у нас даже размера такого нет. В первом сезоне у нас Алексей Морозов снимался, мы с ним тоже общались, Николишин приезжал на тренировку. Ничушкин приезжал, но я его не застал. И, конечно, Фетисов.

– Как Вячеслав Александрович вас принял?
Мулин: – У меня была прекрасная встреча с ним в мой первый сезон в Подольске. Поспали крайне мало, в районе 2-3 часов. Заходим в актерскую. Он протягивает руку. Я говорю: «Здравствуйте, Вячеслав Александрович». Он говорит: «Ну как съемки?» А я вообще ничего сказать не могу. Я просто не ожидал его там увидеть.
Коробко: – Еще со Знарком у нас была потрясающая встреча. Он звонил продюсеру, просил прислать еще серии посмотреть. Говорит: «Я хочу все сразу, мне не надо по неделям».
Мулин: – Он нам и позволил Кубок Гагарина подержать. Он тогда был тренером «Динамо». Мы ездили в Новогорск на их базу, он нам показывал их раздевалки.

– Мир спорта и мир кино похожи?
Мулин: – Очень похожи. У них агенты, у нас агенты. У нас заиграл – пошел дальше, у них заиграл – пошел дальше. Можно и в третий состав загреметь. Все то же самое практически. Хоккей дает людям важное качество – надежность. Человечески они правильно сложены. Не врущие в принципе, прямолинейные. Я люблю таких людей, от которых ни ножичка в спину не получишь, ничего.
Коробко: – Люди умеют работать в команде, они с детства приучены. Это круто.

– При этом актер – это абсолютно индивидуалистическая и такая эгоистическая профессия.
Мулин: – А я, например, играю в актерской хоккейной команде. Там артисты играют в хоккей. Получить пас там сложно (смеется).

«Соцсети – большая ответственность»

– Уже думали какой будет карьера после «Молодежки»?
Мулин: – Поскольку наш киномир очень узок, то все продюсеры, режиссеры, кастинг-директора в курсе, что мы еще снимаемся. Кто-то из-за «Молодежки» не зовет на пробы, кто-то знает, что мы заняты в это время.
Коробко: – Мы не получаем сценарии каждый день с просьбами сыграть в кино, такого нет. Мы не выбираем себе роли, мы еще не такого уровня артисты. Все впереди.

– Бич нашего времени - соцсети. Сколько времени они у вас съедают?
Коробко: – Я Ване могу ответить, когда он мне пишет. Не более того.
Мулин: – Я сейчас начал заниматься своим инстаграмом. У меня пока плохо это получается, если честно. Но я понимаю, что через соцсети действительно можно оказывать влияние. Допустим, просвещать людей о плохом кино, хорошей музыке. Ты сам можешь привнести в жизнь людей что-то прекрасное, что тебе кажется прекрасным. И, может быть, им тоже будет казаться, что это прекрасно.
Есть тенденция к трансляции своей жизни. Я этого очень долго не принимал, сторонился, мне это абсолютно неинтересно. А поскольку это уже завертелось, приходится следить за своим инстаграмом и вообще вести его.
Коробко: – А ты понимаешь, что это в любом случае ответственность?
Мулин: – Само собой. И ты думаешь: что же людям сказать хорошего, интересного, чтобы им было здорово? Вот я мучаюсь, честно говоря, этим вопросом.
Коробко: – А у меня закрыты все соцсети. Потому что я пока не могу сформулировать, что я хочу сказать людям. Мне кажется, что это большая ответственность, когда маленькие девочки и мальчики лазают по твоим страницам, чему-то учатся у тебя.
Мулин: – Если ты популярен в наше время, то ты должен этим заниматься. Потому что детям сейчас неинтересно получить от тебя автограф и послушать, какая любимая твоя книга. Им интересно сделать с тобой селфи, и чтобы ты записал видео для одноклассницы, где ты ее поздравляешь.
Коробко: – Соцсети, друзья, это личное дело каждого.

– Уже не личное.
Мулин: – В том-то и дело. Личное оно было, когда они только появились. Я помню, в школе, когда все это начиналось, с кем-то мы соревновались, у кого больше друзей. Просто знакомишься с людьми, даже не знаешь их, добавляешь. А сейчас кто-нибудь незнакомый добавляется, ты думаешь: кто ты, зачем ты меня добавил? У кого-то по 60 тысяч друзей, по 80 и т.д.

– Вам хватает личного общения, человеческого?
Мулин: – Вообще предпочитаю только его. Очень редко переписываюсь с людьми, потому что не умею этого делать. Я пишу то, что хочу сказать, но понимают меня по-другому. Не люблю переписки. Мне легче позвонить, встретиться.
Коробко: – Мне хватает общения. Вот с Ваней часто общаюсь. С ним мне вообще иногда надоедает общаться.

– Возвращаясь к вашим амплуа в сериале. Я так понимаю, что вы, Илья, защитник, а вы, Иван, нападающий.
Мулин: – Левый крайний.

– У вас правда 17-й номер?
Мулин: – Да. Я был крайне рад этому. Его весь мир знает. Я посмотрел «Легенду номер 17» только после второго сезона намеренно, чтобы отгородиться от этого, придумать что-то свое. И когда мне объяснили, что это огромная ответственность, это номер легенды, меня так поднагрузило, я по-другому подошел к подготовке роли своей, более ответственно.

– Считается, что спорт крайне сложно показать в кино.
Мулин: – Мы знаем человека, который противоположного мнения. У нас есть в съемочной группе Михаил Балашов, который снимает большинство матчей КХЛ. Он и его камера на площадке – главные составляющие успеха. Там только «рука» на которой висит камера весит килограмм 30! Ты стоишь на лезвии, это огромная нагрузка на ноги. Несколько раз Мишу ударило краном, врезались в него люди. Это было очень страшно. А он продолжал смену. Герой.

– Спасибо огромное, что пришли. Удачи сериалу! И смотрим финал!

http://www.youtube.com/watch?v=-BbklQDsMmE