Игровые институты в фольклорной культуре черкесов Турции:

Игровые институты в фольклорной культуре черкесов Турции: на материале экспедиции 2009 г. Следующий элемент института уэршэр – смеховые маркировки. Нами зафиксированы уникальные примеры традиционных форм межгруппового общения адыгов. Несмотря на сложный субэтнический состав региона (кабардинцы, абазины, хатукайцы, абадзехи), все возможные межгрупповые противоречия и трения гармонизировались традиционными общественными институтами. Очень важную роль в этом играют многочисленные смеховые маркировки, анекдоты, мемораты. Они, как правило, являются содержанием универсальных смеховых прений, разворачивающихся в контексте хьэщIэщ уэршэр, щIалэгъуалэ уэршэр, равно как и вне их, в бытовой ситуации. Сигналом к их развертыванию становится встреча двух и более адыгов. Каждая субэтническая группа выстраивает свое представление об истинном адыгстве и в связи с этим утверждает свое превосходство. Все это облекается в игровую форму, и умение парировать в подобных смеховых поединках – дело чести каждого. Так, абадзехский характер, судя по стереотипу, отличается упрямством: ИпэкIэ уекъунумэ хывыхъуитI, икIэкIэ уекъунумэ абазэхитI. - Тянуть вперед – два буйвола, тянуть назад – два абадзеха [1: инф. Кип С.]. Характерный смеховой эффект «языкового несоответствия», «языковой некомпетентности» часто лежит в основе анекдотов об абазинах (потерявший жеребенка абазин, не зная как сказать это слово по-кабардински, говорит: «ядэр шыхъуу, янэр шыбзу» - «его отец – жеребец, его мать – кобыла»). Этот же прием используется в зафиксированных на Кавказе смеховых прениях в адрес кабардинцев, абадзехов, абазин и т.д. Введение иноязычной лексики в поэтический текст само по себе служит смеховым сигналом: «Куджмэ, куджмэ!», - жаIэурэ фыкъызэщIошасэ, Уэр абазэу къэсыр сэ фыкъыстоухь. ХьэщIэ Билустэным щынабгъэр къещ, Хьэфэр зэращар сомитхус, жи. [1: инф. Тлегур З.] «Куджма, куджма!», - крича, на коней вскакиваете, Ор, абазины [все] примчавшиеся меня колотят. Хачев Билустан овцу яловую стрижет, Собачью шкуру продали за пять рублей. [Куджма (абаз.) – волк; т.е. думая, что волчья] Эти стихи – «Сетование собаки» – сочинены импровизатором Рашадом Тхазепловым из Кунашево по поводу случая, произошедшего в Лоово: приняв собаку заезжего кунашеевца за волка, жители абазинского села убили ее и продали шкуру. Вероятно, то обстоятельство, что абазины, по представлению адыгов, не являются наряду с турками, армянами, курдами отдельным народом, лежит в основе шуточной паремии Чэударыр нихьмэткъым, абазэр милэткъым - Рожь не хлеб, абазэ не народ. Выражение Уи абазагъэр къомыгъэлъагъуэ – Не обнаруживай свое абазинство означает «веди себя сдержанно, разумно» (абазины в представлении других адыгов отличаются импульсивностью). На амбивалентность подобных шуток указывает тот факт, что они зафиксированы также и от самих представителей данной этнической группы [1: инф. Бидж С.]. Здесь же необходимо отметить, что абазины Узун-Яйлы, несмотря на стойкое языковое разделение, идентифицируют себя с адыгами (черкесами), в отличие от современных абазин Карачаево-Черкесии. Характерный мотив смеховых историй-маркировок о хатукайцах – их пристрастие к горькому перцу. Так, в одной из них говорится о том, как один уважаемый пожилой хатукаец, чувствуя приближение смерти, послал к недавно вернувшемуся из паломничества соседу с просьбой поделиться привезенным «Iиман», в данном случае – верой, благодатью (труднопереводимая игра слов: Iиман къэхьын – букв. принести иман). На отказ того и заверения, что не привез ничего подобного, хатукаец рассердился: «А гъуамэр Къайсэр кIуэмэ, шыбжий бэтмэн къихьыфыркъым, хьэжым кIуэм Iиман къихьын!» - «Этот негодяй из Кайсери батмен [мера веса] перца не может привезти, разве можно надеяться, что он из хаджа иман привезет!» [1: инф. Кип С.]. Кабардинцы в представлении других адыгов, слишком чванливы, церемонны и медлительны, отсюда стойкое словосочетание къэбэрдей унафэ – кабардинское решение (суд), под которым подразумеваются нескончаемые разговоры. Характерное умение «правильно прийти и уйти» (хыхьэкIэ-хэкIыкIэ, цIыху хэтыкIэ ещIэ), новационные (отсылающие к гуманистической философии Жабаги Казаноко) этические представления о мужестве, справедливости и других базовых категориях, обученность вербальным навыкам (уэршэрыкIэ ещIэ), причем использованию не оценочных выражений, а устоявшихся речевых клише являются для кабардинцев одним из показателей интеллектуального статуса личности, основанного на «социальной компетентности» [3: 71], подразумевающего достаточное знакомство с культурной традицией. М. Паштова