Вторая чеченская война прошла от Грозного до Ведено, но началась на родине имама Шамиля в Дагестане. Горные села Карамахи и Чабанмахи бомбили как оплот исламского терроризма.Через 25 лет дагестанские салафиты совершают ритуальное убийство и нападения на церкви и синагогу. И где в этом случайность? Елена Петрова, Татьяна Свиридова Sleepless in Махачкала Описание произошедшего в самом большом городе Дагестана — Махачкале, где живут 600 тысяч человек, и третьем по численности Дербенте с населением 125 тысяч поражают своей скупостью и даже схематичностью. Неизвестное количество террористов, которые уместились в две машины — «Фольксваген Поло» и старую «Ладу» — подожгли две церкви и синагогу, жестоко убили священника, застрелили, правда, не без собственных потерь, 20 милиционеров и росгвардейцев и уехали, оставив длинные пробки на выезде из Махачкалы. Ни сколько террористов участвовали в нападении 23 июня, что знали и чего не знали спецслужбы республики и федерального центра, откуда у нападавших оружие — власти хранят молчание. Единственное, что в республике говорят: теракты были хорошо спланированной операцией. Однако и перед вчерашним террором было много сигналов, которые власти игнорировали. Антисемитский марш дагестанцев за далеких палестинских единоверцев и захват местного аэропорта, произошедшие полгода назад, генерал Росгвардии и глава республики Меликов всеми силами пытался представить как акцию поддержки, немного вышедшую из берегов, а религиозную составляющую беспорядков закамуфлировать. Нападение на две церкви, хладнокровное убийство священника и поджог синагоги, а также суры на стенах для тех, кто еще сомневался, говорят о том, что на Кавказ через 25 лет вернулся исламский терроризм. Отцы и дети Исламский фундаментализм появился на Кавказе не вчера и не вдруг. Пока была сильна центральная власть в Советском Союзе, а скелет государства назывался «КПСС», Дагестан изображался как образец многонациональности под солнцем юга с черной каспийской икрой на столе. Салафизма в республике также не было. Когда людям разрешили исповедовать веру, жители республики исповедовали типичный для Кавказа ислам — шаффиитский мазхаб в рамках суннизма, поясняет историк Алексей Макаркин. Ваххабиты, или, правильнее, салафиты, появились позже, когда центральная власть слабела, что началось в первую чеченскую войну и в полной мере проявилось во второй. Генерал-майор ФСБ, генерал-лейтенант милиции в отставке, генерал-лейтенант полиции Александр Михайлов, занимавший в то время должность начальника Управления информации МВД, а затем бывший руководителем Управления правительственной информации РФ, бывал в Карамахи и Чабанмахи, оплоте ваххабитов перед второй чеченской войной: — Там, действительно, два ваххабитских села, которые объявили суверенитет, выгнали оттуда местную власть. Конечно, это представляло очень серьёзную угрозу, потому что это было такое ваххабитское гнездо. Мы туда ездили, нас не хотели пускать местные начальники, потому что они считали, что это очень опасно. Александр Михайлов и тогда не верил, что людьми в тех отдаленных селах двигал ислам. Это был оплот для боевиков, которые приходили под ваххабитскими лозунгами. Генерал считает, что ваххабитов, как таковых, было не так много, это была оболочка, мотивация для того, чтобы войти в сёла на Северный Кавказ, где есть представители этой конфессиональной принадлежности: — Ну какой ваххабит Басаев*? Он Коран в руках держал? Или Удугов* с Радуевым*? Им нужна была эта оболочка, потому что на Кавказ пришли действительно ваххабиты, наёмники. И они, кстати, там воевали, пока деньги не кончились. Когда деньги закончились, и наёмники все исчезли. Что мы имеем на Северном Кавказе, всегда связано с тремя вещами: деньгами, властью и силой. Деньги дают власть, а власть даёт силу. Другие эксперты не отрицают, что деньги, власть и сила связаны между собой, но такая аргументация не отвечает на вопрос: почему в Дагестане ситуация повторяется уже второй раз. Одной архаикой, которая поднята светскими властями как флаг по всей стране, призывы к женщинам рожать и не высовываться, превратившие половину населения на Кавказе в послушных марионеток, одетых в хиджабы, новый всплеск ваххабизма объяснить трудно. Здесь есть сочетание нескольких обстоятельств. Алексей Макаркин на вопрос, почему в Дагестане опять полыхнуло, отвечает так: — Потому что подросли дети. Военные действия были 1999 году, ровно 25 лет назад. Начались они в августе 1999 года. Были два села Карамахи и Чабанмахи, но в явном меньшинстве. Они исповедовали салафизм. Потом там было подполье, состоявшее во многом из людей, которые были на стороне салафитов. Проблема в том, что это уже молодые люди, которые не были в сознательном возрасте 25 лет назад. Там было, конечно, не только эти два села. Подполье было, в основном, за счёт людей, которые симпатизировали салафитам. Даже после разгрома салафитов в Чечне в Дагестане они оказались намного более живучими. Эксперты говорят, что в республике они действовали еще и 10 лет назад. Новый раскол элит Для дагестанских элит бомбометание по горным деревням и наличие в них ваххабитов оказалось шоком. По инициативе глав общин создавались отряды самообороны и ополчение, не дожидаясь команды из центра. Власть и деньги республики консолидировались перед лицом новой опасности. 25 лет, прошедшие с тех пор, привнесли много внутриэлитных конфликтов в Дагестан. Экономика республики остается одной из самых слабых в стране. Федеральный центр шлет уже второго генерал-губернатора, но ни один из местных конфликтов не решается. Это ведет к новым разломам. Прошлый раскол проходил также по линии элит, аутсайдеров среди салафитов было очень немного, указывает Алексей Макаркин. — Не сказать, чтобы раньше среди террористов были только аутсайдеры. Недавно была такая экзотичная история, что приговорили к пожизненному заключению виновного в пособничестве террористам бывшего начальника райотдела милиции, фамилия его Исаев. Его обвинили в том, что он пособничал взрывам в метро в 2010 году. Его признали виновным только в прошлом году. Но такого, чтобы несколько молодых людей из значимой семьи, семьи главы района, такого давно не было. И это уже влияние не старых салафитов, которые давно разгромлены, а уже ИГИЛ**, который был в «Крокусе». Птица Феникс для молодежи ИГИЛ** для мусульманской молодежи продолжает оставаться точкой притяжения. Почерк террористов, совершивших вчера теракты, близок к ИГИЛу**. — Этот кошмар оказался привлекательным для части молодёжи, потому что она хочет простого, ясного, радикального и без интеллектуальных усилий для себя решения, — объясняет эту тягу Алексей Макаркин. Выражаясь современным языком, ИГИЛ — это своего рода беспредельщики. Они не признают мазхабов и продвигают идеи, которые подкупают людей своей простотой. — Любой из 4 мазхабов основан на очень серьёзных трудах богословов, трудах по исламскому праву и требует многолетнего изучения. ИГИЛ** предложил очень простой вариант — не надо учиться. Зачем изучать особенности вероучения, когда нужно просто представить себе, что весь мир — враги, а только маленькая группа является носителями истины. Если весь мир — враги, всех надо убивать, в том числе, мусульман, принадлежащих к другим течениям, и христиан, и иудеев. Люди ощущают, что они могут достичь истины очень легко. И ты — избранный. Они, по сути дела, сконструировали систему, которая очень удобна, — описывает популизм на крови историк. Навстречу «Вилаят Кавказ»*** Поздно вечером после теракта «Вилаят Хорасан»*** опубликовал реплику в интернете, рассказывает политолог, эксперт по Афганистану Андрей Серенко. Они поздравили «наших братьев с Кавказа» с началом действий. — Идёт раскрутка нового бренда. Они этот бренд обособляют, но надо понимать, что без участия «Вилаята Хорасан» ***не обошлось, потому что, во-первых, они презентуют коллег. Агентство «Амак»*** участие не обозначал. А Агентство «Амак»* — это большой ИГИЛ**. Они не подтверждают, не опровергают. Они молчат. Такое бывает, пару дней молчат, потом выдают. Но «Вилаят Хорасан»*** отреагировал сразу же. По нашей информации от источников, они сначала лета, с первых дней июня, начали собирать через крипторесурсы пожертвования для «Вилаята Кавказ»**. Они выступают в роли сборщиков денег, в роли пиар-агентства. Сегодня «Вилаят Кавказ»** представляет собой филиал Вилаята Хорасан***. По мнению экспертов, пока у «Вилаята Кавказ»** нет ничего, кроме боевиков. Но целых 8 часов они воевали с силовиками в Махачкале и противостояли им: — Их основная задача — убивать неверных, их надо убивать, а не контролировать территорию. Сейчас им помогают, но предполагается, что со временем они станут самостоятельными. Цель ИГИЛа**, говорят эксперты — не захват территорий, а собирание дани для следующих терактов, убийств и нападений. Как отличаются их цели, так же отличается эстетика тех же ваххабитов конца 90-х или, например, талибов*. Как ни ужасно это звучит, молодым мусульманам во всем мире понятен язык, на котором с ними разговаривают эти посланцы ада. — ИГИЛ** умеет сложные идеи объяснять простым языком. Если вы посмотрите на эстетику, которую они создали, видеоряды, оранжевые робы для казнимых, парады в чёрных одеждах сотен боевиков, которые маршируют под определённую музыку — это завораживающая эстетика для молодых мусульман. Видеозаписи казней у талибов — это забивание петуха в колхозе. Это бойня, эстетика мясокомбината. Видеозаписи казней ИГИЛ** — это жуткое зрелище, но оно абсолютно завораживающее, с точки зрения внешнего вида, для очень многих, — говорит Андрей Серенко. В той конструкции власти, которая построена на Кавказе, единственный, кто понял, как противостоять ИГИЛу** в плане пиара, это Рамзан Кадыров. Остальные живут глубоко в 19 веке, что делает молодежь Кавказа еще более уязвимой. Исламский террор в Дагестане показывает еще одно неприятное явление для местной и федеральной власти, считает Алексей Макаркин: — Пока центр силён, никаких аналогов Карамахи и Чабанмахи, салафитский плацдармов, не будет. Если центр начнёт слабеть, всё выйдет наружу. Что там будет и с ИГИЛом**, никто не может предсказать. Но то, что ИГИЛ** попробует этим воспользоваться, нет сомнений. И Афганистан они влезли, когда был слабый центральный режим, которому, по сути, не подчинялась глубинка. Тем более, это всё не контролировали американцы. Сила власти — это не только количество людей с оружием, но и новый социальный договор внутри элит. В Дагестане его как не было, так и нет. Как следствие, вера в «лучший» ислам проходит по семьям — как у бывшего главы Сергокалинского района Дагестана Магомеда Омарова. Из 8 детей двое стали террористами и были расстреляны. И вся семья знала о том, что они «другие». И сколько еще таких семей в республике? *Чеченские террористы **Террористическая организация, запрещена в России ***Террористическая организация, запрещена в России
