Все больше на стенах зданий в Дзержинске становится профессионально сделанных красивых рисунков, картин, портретов, которые можно назвать настоящими произведениями искусства. По-научному они называются муралами, и у каждого из них, в отличие от граффити, не имеющих художественной ценности, есть официальные авторы.

Одним из авторов дзержинских муралов является уроженец нашего города Дмитрий Захаров, который согласился пролить свет, рассказать о специфике мало еще известного широкой аудитории виде уличного искусства – муралах.

По образованию – зубной техник

– Дмитрий, вид искусства, которому вы себя посвятили, довольно специфичный. У вас какое-то специальное художественное образование?

– У меня даже простого художественного образования нет. Я по профессии зубной техник. А в рисовании всему обучался сам. В детстве заинтересовался граффити, рисовал на стенах и постепенно пришел к тому, что стал делать более профессиональные рисунки, которые уже можно отнести к муралам.

– Так, может, талант вам передался с генами?

– У меня в семье немало творческих людей. И мама – творческая натура, и дедушка очень хорошо рисует. Не исключаю, что с генами что-то и передалось, но в большей степени то, чего я достиг в художественном плане, – это все-таки результат моего самообразования, приложенных усилий. Всему надо учиться, над всем надо работать: без труда не вынешь и рыбку из пруда. Если же действительно трудиться, то, я думаю, научиться можно абсолютно всему, даже если ты не наделен большим талантом в данном направлении.

Человек должен заниматься тем, к чему у него лежит душа, а не мучиться на нелюбимой работе

– Как я понимаю, художественное рисование на стенах – просто ваше хобби. Днем протезируете зубы, а в свободное от основной работы время творите?

– Нет. По профессии я не работаю. Получил диплом зубного техника и понял, что душа у меня к этому виду деятельности абсолютно не лежит. Для меня важнее творчество. Я люблю рисовать, и именно рисование стало делом моей жизни и основной работой.

– Извините, конечно, но… У вас в руках денежная профессия, но вы отказались от нее в пользу творчества… На жизнь хватает или смирились с тем, что художник должен быть голодным?

– Зачем же голодным?! Не скажу, что купаюсь в роскоши, но на жизнь хватает. Я считаю, что человек должен все-таки заниматься тем, к чему у него лежит душа, а не мучиться на нелюбимой работе только ради материального благополучия. И мне повезло: супруга меня в этом поддерживает.

Мурал Юрия Гагарина – первая серьезная работа

– Дмитрий, вы в Дзержинске уже известный «муралист». А помните ли свою первую серьезную работу?

– Вообще, до того, как на серьезном, профессиональном уровне заняться художественной росписью стен, я расписывал автобусы. Помните, в 2014–2015 годах на улицах Дзержинска появились расписные автобусы? Так вот, я к этому приложил руку. Правда, больше на любительском уровне: доделывал какие-то элементы, что-то подкрашивал…

А вот на профессиональном уровне художественной росписью стен я занялся в 2022 году. Первой серьезной работой стало изображение космонавта Юрия Гагарина на библиотеке его имени. Получилось это, можно сказать, спонтанно и было полностью моей инициативой. Проходил мимо библиотеки, увидел, что ее стена не поймешь чем разрисована, исписана.

Подошел к руководству библиотеки и предложил сделать на этой стене большой красивый рисунок «по теме». Сказал, что сделаю бесплатно, лишь попросил, чтобы мне необходимые материалы предоставили. Договорились. Так там появился Гагарин.

– Портрет Юрия Шатунова на стадионе «Капролактамовец» тоже ведь ваших рук дело?

– Да, это тоже моя работа и тоже моя инициатива, вызванная зовом сердца, а не какой-то социальный или коммерческий проект. Тогда как раз Юрий Шатунов умер, и мне захотелось увековечить его память. Спросил разрешения у руководства «Капролактамовца» и, получив согласие, сделал портрет, нигде это не афишируя.

Но получилось так, что случайный прохожий его потом сфотографировал и выложил в соцсети. Таким образом, о существовании в Дзержинске мурала Юрия Шатунова стало известно широкой общественности, в том числе за пределами нашего города.

Работать как вольный художник интереснее

– В настоящее время на вашем счету сколько серьезных работ, которые можно назвать произведениями искусства?

– Что касается произведений искусства, то тут все относительно, и сколько людей – столько мнений: одним нравится – другим нет. А вообще серьезных работ десять – двенадцать. Некоторые – социальные проекты, некоторые – коммерческие.

К социальным, например, относятся большие портретные изображения на проспекте Циолковского в Дзержинске. На стене одного дома там нарисован авиаконструктор Сергей Илюшин, другого – основоположник современной космонавтики Константин Циолковский.

Есть и другие работы на стенах магазинов, учреждений. В том числе и внутри зданий.

– Кроме Дзержинска ваши работы где-то еще увидеть можно?

– Есть в Нижнем Новгороде, но это больше коммерческие заказы, которые уже требуют реставрации.

А из социальных… В Володарске появился выполненный мной мурал с изображением лейтенанта Георгия Лаптева – земляка володарцев, погибшего в первые дни специальной военной операции.

– Как находите для себя работу: сами или на вас выходят заказчики?

– По-разному бывает. Нередко мы сами – я и мой напарник – выходим на администрацию с теми или иными идеями. Находим стенки интересные, продумываем, что на них можно изобразить, делаем соответствующие эскизы, согласовываем...

– Но ведь, наверное, муралы – удовольствие дорогое и получить добро, а следовательно, и финансирование под них бывает непросто?

– Именно поэтому в последнее время я все чаще выполняю коммерческие рисунки. Здесь нет свободы творчества, полета мысли, приходится просто делать то, что велит заказчик: кто платит – тот и заказывает музыку, и от этого никуда не денешься. Хотя работать как вольный художник, конечно же, интереснее.

Люблю работать по вечерам, когда людей на улице уже меньше

– Дмитрий, вид искусства, которым вы занимаетесь, наверное, имеет много тонкостей, нюансов, если сравнивать с рисованием на том же холсте… Приоткройте немного «кухню» этой деятельности.

– По большому счету, все как при обычном рисовании: сначала набросок, потом основная работа. И тут уже у каждого свой стиль: одни наносят краску слоями, другие идут сверху вниз.

А специфика? Она, наверное, в том, что при рисовании на внешних стенах зданий очень сильно на работу влияет погода. Тут мы, можно сказать, полностью зависим от ее капризов.

Например, в холод не поработаешь, потому что аэрозольная краска, которой мы рисуем, на холоде ведет себя очень плохо. Сильный ветер тоже очень мешает, особенно работе на высоте, а нам часто приходится выполнять рисунки с автовышек. В дождь тоже не поработаешь…

– Так какая же погода наиболее благоприятна для настенной живописи?

– Когда нет мороза, когда солнце не печет, когда нет дождя и сильного ветра – пожалуйста, работай.

Лично мне больше всего нравится работать, когда вечереет, солнце не бьет в глаза, тебя овевает легкий ветерок – красота. И тебе самому в такую погоду комфортно и краскам – они себя хорошо ведут. Да и сторонних наблюдателей меньше…

– В смысле…

– Дело в том, что наша деятельность нередко вызывает повышенный интерес у окружающих. Они подходят, задают вопросы, и это очень мешает работе, отвлекает.

Я, например, стою и вырисовываю какой-то элемент, а меня в это время о чем-то начинают спрашивать. И не скажешь ведь людям: «Оставьте меня в покое, не мешайте». Приходится бросать работу и начинать общаться с людьми, отвечать на их вопросы. При этом теряется много времени, но это еще полбеды.

Главное – можно потерять настрой, сбиться с мысли, забыть посетившую тебя идею. Люди, занимающиеся творчеством, поймут, о чем я говорю. В том числе и поэтому я люблю работать по вечерам, когда людей на улице уже меньше.

Я очень высоты боюсь

– Вот вы сказали, что часто приходится работать на высоте. Не страшно?

– Честно?! Мне страшно. Я очень высоты боюсь. Но когда погружаешься в процесс рисования, обо всем забываешь. Главное – вниз не смотреть.

А вообще, у нас есть и страховочный трос, и каска, то есть технику безопасности мы ни в коем случае не игнорируем.

– Но как же не будешь смотреть вниз, если приходится наклоняться за той же краской?

– Зачем за ней наклоняться? Есть же специальная экипировка. Я, например, использую поясные сумки, в которых можно удобно разместить баллончики с краской. Это очень удобно: они всегда у тебя под рукой, и никуда наклоняться не надо…

Самое сложное – прочертить первую линию

– Так что же самое сложное в вашей работе: постоянные капризы погоды, высота, многочисленные сторонние наблюдатели?..

– Самое сложное – разметить рисунок. Это пятьдесят процентов работы. Ну а потом – сделать первую линию. Лично для меня прочертить первую линию даже сложнее, потому что на это нужен особый настрой.

Что касается разметки, то тут сложности больше технического характера. Разметку можно делать квадратами, можно более современным способом – маячками, но на больших форматах это очень долгий и трудоемкий процесс.

Я делаю разметку с помощью проектора: высвечиваю необходимое изображение на стену и произвожу наметки. Это очень сильно ускоряет работу, но и тут есть свои тонкости, сложности: когда ты находишься на вышке и делаешь разметку, проекция рисунка может смещаться, поэтому постоянно приходится спускаться вниз и контролировать процесс, поправлять проекцию, а это очень сложно. Но это уже наши профессиональные нюансы.

– При благоприятном стечении погодных и других обстоятельств сколько времени требуется на изготовление большого мурала на торце пятиэтажного здания?

– Около недели полноценной, плотной работы. Но редко бывает, чтобы ничто не внесло свои коррективы.

– Вы закончили исполнение социального проекта в Володарском округе, а сейчас у вас в работе какие-либо проекты есть? И насколько радужные перспективы?

– Я, слава Богу, без работы не сижу, хотя не скрою: найти заказ очень непросто.

Что касается перспектив… Сейчас находятся на стадии согласования несколько хороших проектов: это пять – семь портретов, в том числе в Дзержинске. Но конкретизировать пока ничего не буду, чтобы не сглазить.

Вообще, поиском проектов, их согласованием и в целом технической стороной вопроса больше занимается мой напарник. А я от этого далек, не люблю это. Я предпочитаю… творить. Иногда в этом мне помогает мой брат. Хотя по большому счету, я люблю один работать, чтобы никто не отвлекал, и ты сам ни на кого не отвлекался…

– Дмитрий, говоря о том, чему сейчас посвятили себя в профессиональном плане, вы можете сказать, что нашли свое место в жизни?

– Да. Я вполне осознанно выбрал этот путь и сворачивать с него никуда не собираюсь. Единственное, что собираюсь, так это расти в профессиональном плане.

Алла ЕГОРОВА.