В Театре эстрады поставили переработанную пьесу Григория Горина «Прощай, конферансье!»
В Театре эстрады состоялась премьера спектакля «Прощай, конферансье!». Поставлен он совместно с Театром Антона Чехова по одноименной пьесе Григория Горина, написанной в 1980-х. Продюсер спектакля Геннадий Хазанов поднялся в финале на сцену после того, как за ним артистично спустился в партер один из актеров.
Спектакль поставлен к 80-летию Победы. В фойе театра – огромные портреты выдающихся советских артистов эстрады разных лет. Среди них – Клавдия Шульженко, выступавшая на сцене Театра эстрады и в составе концертных фронтовых бригад в годы Великой Отечественной войны.
Об одной из таких бригад и поставил спектакль режиссер Михаил Цитриняк. Пьеса Григория Горина с момента ее появления была очень популярна, шла и до сих пор идет по многим театрам страны. Один из самых памятных спектаклей был поставлен в Театре сатиры Андреем Мироновым, который сам же сыграл конферансье.
Для него все эти карнавальные и немного наивные персонажи, воспринимавшие жизнь как праздник, умевшие шутить и сострадать, стали сердцевиной спектакля. Миронов хорошо знал таких людей с ранних лет. Они приходили в дом его родителей. Да и родители, Мария Миронова и Александр Менакер, были такими же эстрадными артистами. С уходящим поколением Андрей Миронов и простился в своем спектакле, в котором было много личного.
Теперь пьесу Горина обновили, почистили диалоги, отказались от некоторых персонажей. Новую сценическую версию осуществил Сергей Плотов, один из сценаристов «Моей прекрасной няни», также принимавший участие в создании сценария «Карнавальной ночи 2» Эльдара Рязанова и «Человека с бульвара КапуциноК» Аллы Суриковой.
Действие происходит в Москве 1941-го. За кулисами царит оживление. Идут последние приготовления. Вот-вот начнется концерт. На сцену выходит конферансье Николай Буркини в исполнении Андрея Ильина. Он играет эту роль один, тогда как другие персонажи представлены двумя составами.
Конферансье обращается одновременно к воображаемому залу, каким он мог быть 80 лет назад, и к нам сегодняшним. Получается двойная экспозиция, театр в театре, и этот принцип хорошо работает в самом начале.
Буркини уже не молод, но на чеховского «маленького человека», как это задумано, не тянет совсем. Судя по фамилии, можно подумать, что он – иностранец. Да и выглядит не по-советски: фрак, бабочка, манеры. Однако родом он из деревни Бурки Тамбовской губернии, и как сам говорит, «потомственный конферансье… из крестьян». Все в его деревни были конферансье — мужики и бабы. «Промысел такой … народный». Поменял ударение в названии деревни, добавил пару букв, и пожалуйста – прекрасная сценическая фамилия.
Буркини развлекает публику, объявляет выход артистов, и никто еще не знает, что совсем скоро начнется война. А сам он окажется на передовой и совершит подвиг. Кто бы мог подумать, что такое возможно. Он совсем не герой, вечный шут.
А пока артисты готовятся к выступлению. Не все они на высоте по части искусства танца и пения. Это уже относится не к персонажам, а к тем, кто их играет. Чуть экзальтированная певица, белокурый исполнитель цыганочки, фокусник с клеткой голубей, которых мы так не увидим. Голуби – чистая условность, и надо ее принять на веру, как блондина с цыганочкой. В первом действии ему скажут, что надо бы изменить цвет волос, иначе, какой же он цыган. Во втором, уже на передовой, он будет чернявым. А если бы остался таким, как был, то вдруг бы удалось спастись.
Есть здесь и нелепый сочинитель скетчей Лютиков (Илья Носков), которого пытаются вытеснить из профессии. Это тоже персонаж условной реальности, скроенный из клише. Великодушный конферансье готов прийти ему на помощь. Он привык выручать. Это для него как дважды два.
После концерта конферансье выходит на улицу. Идет сильный дождь. И герой Ильина укрывает под большим зонтом 16-летнюю поклонницу Лемешева (Екатерина Дубакина). Она расспрашивает, знаком ли он с ее кумиром, и передает для него записку. Лемешев должен вспомнить Веру из Горького, девушку, подарившую ему в клубе Дзержинского цветы.
С этого начинается дружба конферансье и провинциальной барышни. Как путеводная звезда она отныне будет его сопровождать в разные моменты жизни, вплоть до встречи на лесной опушке, где она уже предстанет фронтовой медсестрой, а трагическая развязка будет близка.
Во втором действии жизнь кардинально поменяется. Актеры готовятся к выступлению уже перед бойцами. Вокруг лес, каким его только можно представить на сцене театра той поры. Он хотя и не настоящий, но и не условный, а вполне реалистичный. В пьесе Горина есть ремарка: оформление сцены – откровенно условное, как и положено на эстрадных представлениях. Сценографом спектакля стала ученица Сергея Бархина и главный художник Московского областного ТЮЗа Янина Куштевская. В ее оформлении все примерно так, как хотел Горин.
Фронтовой бригаде предстоит совсем не то выступление, к которому они готовились. Артисты попадают в плен. Советский конферансье знакомится с немецким клоуном Отто (Игорь Письменный), некогда работавшим в цирке в Мюнхене. Теперь он развлекает немецких офицеров. Артистов им катастрофически не хватает, тем более талантливых, и Отто распишет советским коллегам преимущества нового зрителя. Но этот опыт не для всех. Евреи и цыгане автоматически подлежат истреблению. А тем, кто уцелеет из числа русских, легче погибнуть, чем жить.
Сложно сыграть это тонко и легко, сообразно жанру спектакля-концерта. Современные реалии тоже дают о себе знать. Играть эту пьесу так, как прежде, сегодня невозможно. Малейший перебор по части условности становится смертельным для спектакля, граничит с дурновкусием. Простодушные зрители все это воспринимают как немного грустную историю про забавных артистов в сказочном лесу.