Точку в деле экс-сенатора Левона Чахмахчяна поставит ЕСПЧ
Есть надежда, что справедливость восторжествует
Недавно Европейский суд по правам человека коммуницировал жалобу экс-сенатора Левона Чахмахчяна, представлявшего в Совете Федерации Республику Калмыкия. В июле 2008 года экс-сенатор был осужден по статье «покушение на мошенничество» но, отбыв часть срока, был освобожден условно-досрочно в январе 2011 года.
С самого начала этого дела сам Левон Хоренович, а также обвиненные вместе с ним представителями правоохранительных органов и судебной системы Игорь Арушанов и Армен Оганесян, их адвокаты, максимально громко и максимально широко пытались обратить внимание окружающих на то, что дело шито белыми нитками, что следствие и судебный процесс ведутся с нарушением всех мыслимых законов и процессуальных норм. Однако тогда никто – ни следователи, ни судьи, ни надзирающие инстанции – просто не желали их слушать.
Судя по тому, что дело дошло до ЕСПЧ, не желают слушать и сейчас. Видимо, честь мундира дороже. Дело в том, что в Страсбурге принимают к рассмотрению лишь те дела, в рассмотрении которых гражданам отказали суды их прямой юрисдикции. Выходит, российские суды доводы Чахмахчяна о нарушении его законных прав проигнорировали. То, что международный суд коммуницировал жалобу Чахмахчяна, значительно повышает шансы на то, что начнут непосредственное разбирательство указанных в ней нарушений.
Если, а, вероятнее – когда это произойдет, Россия вновь окажется в незавидном положении. Однако и после того, как в Страсбурге признают нарушение прав человека в деле Чахмахчяна, восстановят его честное имя и присудят пострадавшему компенсацию, это еще далеко не все. Останется проблема, которую не может решить ни один международный суд. Это – коррупция в правоохранительных органах и судебной системе, справиться с которой не сможет никто, кроме нас самих.
Начиналась эта фантасмагорическая история вполне буднично. В начале 2006 года к сенатору Чахмахчяну, занимавшему пост одного из руководителей Ассоциации российско-армянского делового сотрудничества (АРАДЕС), обратился с предложением председатель совета директоров одной из крупнейших на то время российских авиакомпаний, «Трансаэро» Александр Плешаков с просьбой организовать прямой регулярный маршрут «Москва-Ереван-Москва».
Вечером 2 июня 2006 года должно было пройти общее собрание АРАДЕС, на котором предстояло принять «Трансаэро» в состав организации, а ее главу – ввести в состав правления. После этого Чахмахчян предполагал обсудить с Плешаковым конкретные направления дальнейшей совместной работы двух организаций.
К сожалению, Левон Чахмахчян не обратил особого внимания на то, что его визави интересуют не только перелеты между странами. Бизнесмен непрестанно жаловался на финансовые проблемы, якобы преследовавшие компанию, а на встрече 29 мая посетовал на плановую проверку Счетной палаты РФ Домодедовской таможни, которая могла выявить финансовые нарушения в авиакомпании «Трансаэро». Плешаков неспроста завел разговор о предстоящем аудите: он прекрасно знал, что в Счетной палате РФ работает зять Чахмахчяна – Армен Оганесян.
Накануне общего собрания АРАДЕС, Плешаков внезапно позвонил Чахмахчяну с настойчивым предложением встретиться в первой половине дня – якобы, вечером ему предстояло срочно вылететь в Санкт-Петербург. Такое изменение планов было совсем не на руку сенатору, но бизнесмен был настойчив, и он, на свою беду, уступил, отправившись в офис «Трансаэро» вместе с сотрудником ассоциации Игорем Арушановым.
Плешаков повел себя, мягко говоря, странно: никакое российско-армянское сотрудничество его не интересовало, он постоянно сворачивал разговор на грядущую проверку и усиленно намекал на готовность «решить проблему полюбовно». Причины такого поведения стали ясны позже, когда на выходе из кабинета Плешакова сначала Чахмахчяна, а затем Арушанова встретили представители правоохранительных органов. Лишь тогда сенатор понял, что все их разговоры Плешаков, в нарушение российских законов давно записывал с помощью спецаппаратуры, предоставленной силовиками.
Дальнейшее развитие событий в полной мере мог бы описать, пожалуй, лишь Франц Кафка, настолько абсурдно все происходило. Как писал позже сам Левон Хоренович, «в офис А.Плешакова 2 июня 2006 года я приехал с маленькой сувенирной ложкой «Медведь» весом 200 г, а мне А.Плешаков подарил несколько маленьких сувенирных самолетов. Их вынес Арушанов, через 5 минут после того, как вышел я. А я выходил из офиса с пустыми руками». Это, однако, не помешало следственной группе «обнаружить» в кабинете Плешакова портфель с деньгами, которые, по мысли местных холмсов, предназначались в качестве взятки Чахмахчяну за «решение вопроса» с аудитором Счетной палате РФ Владимиром Пансковым. На портфеле не было обнаружено отпечатков ни самого сенатора, ни Арушанова.
Кстати, о портфеле. Важная деталь: все обстоятельства дела указывали на то, что их было два, а не один, как утверждало следствие. Судите сами, как указано в протоколе осмотра места происшествия, 2 июня 2006 года в офисе «Трансаэро» был изъят «портфель черного цвета размером 30x60x15» (очевидно, речь о сантиметрах, но в составленном следователем тексте единицы измерения не указаны), который был обнаружен в приемной «между вазой и креслом». Из того же протокола: «в портфеле находились 300 000 долларов США». А вот на дактилоскопическую экспертизу через несколько дней, уже другим следователем, был направлен «черный кожаный портфель размером 190x315x390 мм (!) с металлическим кодовым замком с надписью «Redmond». Чахмахчян в ходе судебного процесса заявил более сорока ходатайств по вопросу размеров портфеля. Но ни одно не было удовлетворено.
Когда же выяснилось, что к моменту задержания никто на свете уже не мог изменить результаты проверки аудиторов Счетной палаты РФ (выявившей, кстати, уход авиакомпании от налогов в особо крупном размере), «правоохранители», нисколько не смущаясь, предъявили обвинение по статье мошенничество – и до самого финала перли буром, отметая все факты, свидетельствующие в пользу подозреваемых. Позднее кассационная инстанция Верховного суда РФ отменила постановление Мосгорсуда и квалифицировала действия Чахмахчяна, Арушанова и Оганесяна, как «покушение на мошенничество».
Вряд ли есть смысл повторять здесь хронологию событий: любой желающий с легкостью может найти в интернете подробности дутого «Дела Чахмахчяна». Да и сам Левон Хоренович достаточно подробно рассказал о нем в своих открытых письмах Федеральному Собранию РФ, Председателю Верховного Суда РФ Вячеславу Лебедеву и Генеральному прокурору Юрию Чайке, которые были опубликованы в СМИ.
Но до сих пор никто, кажется, не пытался проанализировать состав персонажей, представлявших команду «правоохранителей». До сих пор висит в воздухе вопрос – что это было, зачем? Между тем, и то, и другое имеет, на наш взгляд, непосредственное отношение к репутации государства, его безопасности и стабильности общества.
Прежде всего, обращает на себя внимание фигура прокурора Генеральной прокуратуры Сергея Дубинского, выступавшего обвинителем на процессе Левона Чахмахчяна. Уже к тому времени Сергей Дубинский успел сделать себе имя, участвуя в нескольких громких делах.
Сразу после завершения процесса над Чахмахчяном, он внезапно бросил карьеру, переквалифицировавшись в адвокаты. В околопрокурорских кругах считают, что его уволили сразу после «дела» Чахмахчяна. Однако и стезя правозащитника ему, видимо, не приглянулась. Бросив очередного подзащитного в начале процесса, он вскоре был принят на работу следователем по особо важным делам Следственного комитета России.
Спросите любого ветерана правоохранительных органов, и вам скажут, что простым смертным подобные кульбиты недоступны. Мы же отметим, что, чем бы ни занимался Дубинский, общим знаменателем его дел неминуемо выступали деньги. По нашим меркам – гигантские.
Вряд ли можно предположить, что на протяжении всей карьеры Дубинский сохранял «чистые руки и горячее сердце». Несмотря ни на что, его продвигали по службе и присваивали звания, хотя, мягко говоря, в своей работе он часто пользовался весьма сомнительными методами. Правда, печальная действительность состоит в том, что эта веревочка довела генерала Дубинского до печального финала: осенью 2018 года он был арестован коллегами по обвинению во взятке.
Сегодня инкриминируют взяточничество и еще одному активному «расследователю» дела Чахмахчяна – сотруднику управления «К» службы экономической безопасности ФСБ России полковнику Дмитрию Фролову. Грустная ирония состоит не только в том, что Дубинского и Фролова обвиняют ровно в том, в чем они обвиняли сенатора, его коллегу и его родственника, но и в том, что в их деле имеются все доказательства, и, судя по всему, их вина, вероятнее всего, будет неопровержимо доказана: уж очень велик груз фактических доказательств.
Кстати, вместе с Фроловым были задержаны еще два сотрудника полковники Кирилл Черкалин и Андрей Васильев – тоже участники заказного дела против сенатора.
«Когда дело Чахмахчяна начало разваливаться в суде, поскольку на основных уликах – ни на портфеле, ни на деньгах в нем – не было обнаружено отпечатков пальцев подозреваемых, прокурор Дубинский внезапно объявил о вызове нового свидетеля. Как выяснилось, это был сотрудник управления «К» ФСБ майор Дмитрий Фролов. Именно он организовал незаконную на тот момент запись переговоров Чахмахчяна с Плешаковым, снабдив последнего аппаратурой. На голубом глазу этот «чекист» заявил, что видел, как Арушанов вышел из кабинета Плешакова с портфелем, но во время захвата успел забежать обратно и бросить его. Проблема в том, что видеть этого он не мог, поскольку просто его не было в офисе Трансаэро. Тем не менее, его показания послужили основанием для вынесения обвинительного приговора».
Выше – цитата свидетеля процесса, одного из адвокатов, пожелавшего остаться неизвестным. Его можно понять: один из бывших адвокатов Чахмахчяна, Борис Кузнецов, оказался под уголовным преследованием только за то, что обнародовал факты, свидетельствующие о многочисленных правонарушениях, допущенных правоохранительными органами в деле его подзащитного.
Приписываемое Левону Чахмахчяну преступление – попытка мошенничества, – по мнению служителей российской Фемиды, было им совершено 2 июня 2006 года. Сергей Миронов, тогдашний председатель Совета Федерации, раздумывал более 20 дней – пригласить Чахмахчяна на заседание СФ для рассмотрения вопроса о снятии с него неприкосновенности, или нет.
Потом Миронов все-таки обратилсяв Народный Хурал (Парламент) Калмыкии, и 23 июня, на основании постановления высшего законодательного органа этого субъекта РФ, сенаторские полномочия Чахмахчяна были досрочно прекращены. Но даже после этого Генпрокуратура не могла определиться, что с ним делать: ведь «преступление» было им совершено тогда, когда он был сенатором.
Отметим, что генпрокурор Юрий Чайка, назначенный 23 июня 2006 года, несколько раз обращался к Миронову с просьбой снять неприкосновенность с Левона Чахмахчяна. Миронов, натурально, не знал, что отвечать. И Чайка 7 месяцев не подписывал постановление о привлечении члена Совета Федерации к уголовной ответственности, так как на это не было согласия Верхней палаты российского парламента.
«Левон Хоренович – единственный представитель законодательного органа России и СССР, начиная с первой Государственной Думы Российской империи 1906 года по настоящее время, которого судили, не сняв с него неприкосновенность», – сказала адвокат Анна Ставицкая.
Так все-таки какие-такие государственные тайны могли прозвучать в ходе судебного заседания по обвинению группы лиц в банальном мошенничестве? Кажется, тайна тут только одна, и тайна эта известна всем: по желанию неких прохиндеев, пролезших в правоохранительные органы, система может растоптать кого угодно, невзирая на любые доказательства их невиновности.
Этот секрет Полишинеля по факту и засекретила принявшая соответствующее решение судья Мосгорсуда Елена Гученкова. В своем кругу она известна как «специалист», способный вынести заранее предусмотренное решение, блестяще игнорируя «неудобные» факты и вынося подсудимым максимально высокие сроки наказания.
Зачем она это делает – неизвестно. По крайней мере, ее фамилия пока не фигурирует в списках подозреваемых во мздоимстве. С другой стороны, такое рвение не очень-то помогает ей и в строительстве карьеры: драконовские приговоры, вынесенные Гученковой, раз за разом смягчают вышестоящие инстанции (это же произошло и с приговором Чахмахчяну, хотя тут, пожалуй, уместнее говорить не о милосердии, а об издевательстве над Законом и здравым смыслом). В конце концов, руководство Мосгорсуда предпочло от греха подальше перевести ретивую Гученкову из первой судебной инстанции в пятый апелляционный состав. Это, конечно, «ужасное» наказание – но иного пока не ожидается.
А провокатор Плешаков, причинивший государству и его гражданам, ущерб, по оценкам ряда экспертов достигающий четверти триллиона рублей, до сих пор наслаждается жизнью за границей и не спешит возвращаться на Родину. Участие его в деле Чахмахчяна объясняется просто: чтобы уйти от уплаты таможенных пошлин в размере 7329,9 млн.руб. (в мае 2006 года эта цифра равнялась 300 млн. долл.), Плешаков согласился на взаимодействие с силовиками. В итоге на свет появилась предложенная силовиками схема подставить тогдашнего сенатора Левона Чахмахчяна в обмен на возможность уйти от уплаты таможенных пошлин. На что Плешаков с готовностью профессионального провокатора и согласился.
Надо отметить, что Плешаков – личность, нуждающаяся в отдельном рассмотрении. Мало того, что он провокатор и негодяй, о чем мы уже сообщили выше, он еще и банальный жулик. Думаете, он только государству должен? Ничего подобного.
Фантастическая по наглости история произошла с миноритарными акционерами «Трансаэро», семьей Муталибовых. Магомед Муталибов, успешный бизнесмен, у которого в то время было два своих самолета (Руслан А-100 и Ил-76-ТД), познакомился с Александром и Ольгой Плешаковыми, изображавшими тогда молодых и энергичных предпринимателей, развивающих «перспективное дело».
В начале нулевых поставщики топлива просто наотрез отказывались заправлять самолеты «Трансаэро» из-за неплатежей и накопившейся гигантской задолженности. Тогда Муталибов предложил одному из поставщиков в залог собственную 4-комнатную квартиру, обставленную антиквариатом, в престижном районе Москвы. Больше он ее не увидел. Плешаков так и не рассчитался – квартира ушла кредиторам.
Плешаковы «в благодарность» предложили своему благодетелю купить (!) у них небольшую часть акций компании. В итоге в 2000 году владельцем 5% акций стал сын Магомеда, Эскерхан Муталибов, в ту пору учившийся (ныне преподающий) в Оксфорде.
Но уже через год под благовидным предлогом они убедили Муталибовых дать Ольге Плешаковой доверенность на право голосования своими акциями. Надо отметить, что по состоянию на март 2012-го пакет Эскерхана Муталибова стоил 1.753.845.540 руб.
Но тут выяснилось, что, по данным компании-оператора, Эскерхан якобы продал его еще в 2004 году. Покупатель перепродал акции сотруднику «Трансаэро», а уже тот – Александру Плешакову! Конечно, можно было бы порасспросить свидетелей – того, кому Эскерхан Муталибов якобы продал свой пакет, и того, кто потом перепродал его Плешакову. Но первый скончался во сне, не дожив и до сорока. А второй, по фамилии Опарин, однажды утром ушел на работу в офис «Трансаэро» – и пропал. Более 10 лет найти не могут никаких следов человека.
Удивительно, но в России никто, кажется, и не собирается предъявлять Плешаковым каких-либо претензий: вместо этого правоохранительные органы предпочитают «прессовать» второстепенных менеджеров «Трансаэро», а то и вовсе тех, кто не имел отношения к художествам хозяев авиакомпании – Александру и Ольге Плешаковым и Татьяне Анодиной.
Да и бывшим силовикам, коротающим ныне время в СИЗО Лефортово, никто, кажется, не собирается задавать вопросов по прошлым делам, включая дело Чахмахчяна, несмотря на то, что здесь может идти о куда более серьезных преступлениях, чем банальное вымогательство.
Вскоре после начала суда над Чахмахчяном, когда стало понятно, что дело шьется белыми нитками, наблюдатели стали задаваться вопросом: а cui, собственно, prodest (кому это выгодно?). Иные полагали, что спецоперация была затеяна с дальним прицелом – дабы убрать с политической сцены аудитора Счетной палаты РФ Владимира Панскова, бывшего министра финансов России, вызывавшего сильную изжогу у председателя Счетной палаты РФ Сергея Степашина. Другие не усматривали ничего, кроме попытки отвлечь внимание от афер самого Плешакова.
Но есть и третья версия. Сенатор Чахмахчян всегда пользовался у всех руководителей Армении большим уважением, как советской, так и постсоветской Армении. Когда создавался АРАДЕС, он предложил тогдашнему президенту Армении стать почетным президентом Ассоциации российско-армянского делового сотрудничества. Это был первый случай в истории современной России, когда глава иностранного государства стал почетным президентом российской организации. Убрать Чахмахчяна с политической арены – означало повысить шансы недружественных России сил на отрыв Армении от России.
Наши «геополитические партнеры» много дали бы за столь лакомый кусок. И это не паранойя: Прибалтика, Украина, Грузия – во всех этих, прости Господи, странах, русофобские настроения не на ровном месте выскочили. О создании «пояса напряженности» вокруг России на Западе говорят давно и совершенно открыто.
Получается, работники правоохранительных органов и судебной системы, замешанные в деле Чахмахчяна, вольно или невольно оказали содействие в реализации этих планов. Если эта версия верна, то, видимо, следует вести речь о сознательной диверсии и государственной измене.
Но, даже если это и не так, то урон, нанесенный этими людьми престижу и репутации нашей страны на международном уровне, не поддается никакому исчислению.