Семен Новопрудский о том, почему российская власть разлюбила революции
4 ноября в России был "длинный выходной" под маркой Дня народного единства. Этому празднику 14 лет, но пока его нет в сознании россиян. Народным единством в стране не пахнет: на "клоачном русском" разговаривают официальная пропаганда, индустрия развлечений в телешоу, пользователи соцсетей в любых спорах, депутаты и даже дипломаты. Зато 7 ноября в России обычный рабочий день. Хотя еще совсем недавно в этот день мы праздновали день рождения страны.
Сотую годовщину Великой Октябрьской революции в прошлом году страна и власть сознательно не заметили. В этом году, накануне 101-й годовщины Октября, в соцсетях появилось смешное видео про одного из двух главных, если не главного вождя революции, Льва Давыдовича Бронштейна, он же Троцкий, он же Перо, он же Старик. Мол, не был Троцкий зарублен ледорубом в Мексике 21 августа 1940 года по приказу Сталина, а чудом выжил и перевоплотился не то в создателя американской сети фастфуда полковника Гарланда Сандерса, не то в телеведущую российского Первого канала Елену Малышеву. В качестве доказательства прилагались парные портреты Троцкого и двух этих персонажей: черт возьми, действительно похожи, почти одно лицо.
Про Ленина ни шутки, ни анекдоты, ни фотожабы не появляются давно. Оно и понятно: тут явно не до шуток.
По нынешней российской государственной политической логике, Ильич - организатор несанкционированных митингов и массовых беспорядков (статья 212 УК РФ). Или того хуже - действий, направленных на свержение конституционного строя и захват государственной власти (статья 109 УК РФ).
Сейчас модно говорить, что Россия пытается заново переиграть прошлое, "провернуть назад фарш", "восстановить мясо из котлет": проще говоря, реставрирует фрагменты и повадки советской империи. Однако основной аргумент против этих рассуждений, не считая того, что дважды войти в одну реку Истории невозможно физически, как раз и состоит в принципиально разном отношении советской власти и сегодняшних обитателей Кремля к революции.
Для советской историографии Октябрьская революция однозначно была событием номер один во всей истории России. А единственный (по официальной, далекой от истины версии) вождь этой революции Владимир Ульянов-Ленин являлся абсолютно главным политиком всех времен и народов. Более того, октябрь 1917 года стал точкой отсчета не только единственно правильной истории России, но и вообще всей новой истории человечества.
Не только культ Ленина - от мавзолеев до памятников по всей стране с непременным национальным колоритом (в Бурятии Ильич был немного похож на бурята, в Калмыкии - на калмыка, в моем родном Узбекистане - на узбека) и Ленинградского ордена Ленина метрополитена имени Ленина — но и культ революции являлся в СССР тотальным.
Именем революционеров-героев по всему Союзу называлось все, что шевелится, даже если обычные люди уже не слишком различали, кто есть кто в этом пантеоне живых богов революции.
Более того, вся внешняя политика строилась на поддержке "прогрессивных" революционных, с точки зрения советской власти, режимов, даже если их возглавляли буквальные людоеды. Впрочем, по части выбора союзников нынешняя Россия как раз недалеко ушла от СССР.
В основе советской идеологии, несмотря на продолжавшуюся долгие годы в разных формах борьбу с "врагами народа" и "подрывом устоев", лежало представление о том, что СССР возглавил всемирную борьбу за создание лучше в мире, качественно передового, как мы бы сказали сейчас, "инновационного" политического строя. Строчки "Интернационала" Эжена Потье в переводе Аркадия Коца "Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим, кто был никем, тот станет всем" советская власть долгое время воплощала в жизнь со звериной серьезностью.
Все прошлое, в том числе национальная история, были объявлены неудачной прелюдией к начавшейся великой стройке коммунизма. Народ был принудительно отправлен на строительство крайне туманного — без внятных эскизов и чертежей - объекта под названием "светлое будущее".
Человеческих жизней не считали. Жили по принципу "мечта прекрасная еще неясная уже зовет тебя вперед". Эти нелепые с точки зрения русского языка "еще" и "уже" в одном предложении выдавали предельную неясность направления движения, ради которого страна убивала миллионы невинных людей и упорно подавляла гражданские свободы. Главное отличие нынешней России, возникшей на обломках СССР, который стал жертвой неумеренных политических амбиций, неэффективной экономики и вопиющего пренебрежения к самой природе человека - в принципиальном отказе от мифического будущего в пользу не менее мифического прошлого как цели массового оболванивания населения.
Советская власть надевала на шею народу хомут из светлого будущего, нынешняя российская - из великого прошлого.
Советская власть топила за революцию, потому что (преимущественно на словах, революционеры-идеалисты повывелись быстро, а сталинские репрессии доубивали последних из них) хотела строить новый мир.
Российская власть, напротив, хочет никогда ничего не менять: она уже стала "всем", и теперь ее единственная задача - чтобы все остальные как можно дольше оставались "никем".
СССР тратил гигантские деньги и поддерживал оружием далекие страны по понятному идеологическому признаку: они должны были строить социализм или хотя бы делать вид, что строят. Сейчас Россия пытается поддерживать экзотические с точки зрения представлений о морали, совести, экономической эффективности режимы без всяких идеологических обязательств (да и финансовых тоже, ибо что возьмешь, например, с мадурской Венесуэлы). Это делается либо для отмывания денег частью российской элиты, либо для имитации политической лояльности и пустых славословий лидеров этих стран в адрес России как новой великой мировой державы.
В нынешней России синонимами "революции" стали два главных политических ругательства - "либералы" и "майдан". Хотя все советские вожди за исключением Хрущева (и то не по его воле) оказались пожизненными, персонально они не мыслили себя правителями навсегда. "Навсегда" была советская власть, определенная идеологическая конструкция во главе с "руководящей и направляющей силой" (как это тогда называлось) - правящей партией под названием КПСС. Вожди умирают, партия остается. Цели ясны, задачи определены.
Советские правители не боялись потерять власть как минимум с момента окончания гражданской войны. Нынешняя политическая система выглядит и работает так, будто бы власть боится лишиться своих полномочий в любой момент.
Поскольку охранительство ради самосохранения стало единственной целью существования и заботы российского правящего сословия, для нашей власти любая революция (даже цифровая, не зря же мы уверенно надели на голову мобильной связи "пакет Яровой" и приняли во многом заведомо невыполнимый закон о суверенном интернете) становится абсолютным злом.
При этом российская власть отвергает революцию вовсе не из-за неоправданного кровавого насилия, к которому она привела. И не за ее трагическую бессмысленность - ни одна из ее целей так и не была достигнута. Сталин в нынешней официальной системе политических координат скорее "хороший", чем "плохой". Государственник. "Эффективный менеджер". Создатель "великой империи". А вот Ленин - ни "плохой", ни "хороший". Никакой. Нет его. Осталась только одна забальзамированная мумия.
Сейчас многие школьники уже слабо представляют себе, кто такой вообще этот "дедушка Ленин", когда он жил и что такого сделал. Но еще меньше людей более или менее понимают, что и при каких обстоятельствах сделали гражданин Кузьма Минин и князь Дмитрий Пожарский в 1612 году.
Время тогда было смутное и мутное, а историю что в СССР, что сейчас в России искажали в угоду текущей политической конъюнктуре.
Минин победил Ленина в современной России за явным преимуществом. Это было немыслимо в СССР, хотя памятник Минину и Пожарскому работы Ивана Мартоса, ставший первым крупным скульптурным памятником в Москве — его установили еще в 1818 году— прекрасно ужился с советской властью и пережил ее. При этом главным героем сопротивления польской интервенции в начале ХVII века в советской версии истории считался куда более классово близкий коммунистам костромской крестьянин Иван Сусанин. Но памятника в Москве ему не поставили. Ограничились Костромой.
При этом мумия Ленина продолжает лежать в мавзолее на Красной площади как языческий символ, вопреки его, Ленина, собственному завещанию и тому, что Россия хочет считать себя высокодуховной, но точно не языческой страной.
Вот только назначение мумии Ленина в мавзолее в теперешней России принципиально поменялось. Если в СССР это был образ вечно живого создателя страны неизбежной победы коммунизма и великого вождя, то сейчас это живой труп окончательно побежденной и поверженной революции. Россия хочет мумифицировать революцию навсегда.
При отсутствии живой политики мы продолжаем жить в царстве политических теней. 4 ноября - тень народного единства. 7 ноября - тень Великой октябрьской социалистической революции или октябрьского переворота: теперь в России свободно можно называть это событие и так.
Календари не врут. На нашем сегодняшнем календаре время остановилось, и только тени истории, политические зомби давно прошедших времен, движутся силой воображения машины пропаганды, заменяя нам настоящее и будущее. Поэтому Ленин как бы мертв, а Минин как бы жив. Поэтому революция теперь абсолютное зло. Поэтому 7 ноября - обычный рабочий день, а не великий праздник все еще доживающего свой недолгий век советского народа.