Сергей Мучиряев предлагает уставить памятник матерям, пережившим войну и репрессии
В уходящем году за особые заслуги в развитии культуры и многолетнюю плодотворную деятельность присвоено звание «Почетный гражданин Республики Калмыкия» артисту Национального драматического театра им. Б. Басангова, народному артисту Калмыкии Сергею Мучиряеву. Соответствующий указ, напомним, подписал 6 декабря Глава РК Бату Хасиков.
«Я продолжаю служить театру», — говорит Сергей Гучинович. И подчеркивает: театр – это его жизнь.
«Когда я учился в Ленинграде (Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии), на третьем курсе хотел вуз бросить, — вспоминает и он и продолжает. — Когда мы были сосланы в Сибирь, мне было 8-9 лет. Нас отправили в Тюменскую область, мы жили в селе. Десятилетнюю школу я окончил в 1955 году, три года трудился в колхозе с матерью, и вот из соседней деревни приходит письмо. Родственница пишет: мы уезжаем на родину. Я не понял смысл письма. Мать пасла овец, и я побежал к ней. Она сказала: езжай в сельсовет, узнай все там. А сельсовет в 25-ти км от нашего села. Что делать? У нас была центральная усадьба в пяти километрах, я у конюха попросил лошадь и помчался туда. А когда лошадь мчится, она несет тревогу. Все выскочили навстречу мне из конторы, интересуются, в чем дело. Я говорю: еду в сельсовет, чтобы узнать, правда ли, что мы можем уехать на родину?
Да, так тогда было – в сельсовете знали все, что происходит в мире. Мне ответили: тебе не нужно в сельсовет, езжай домой, через три дня мы вас отпустим. Я только потом понял, что когда пришел документ о том, что калмыки могут вернуться на родину, кто-то в центральной усадьбе положил его под стекло и забыл. А мы продолжали работать.
Я жил в тайге, в маленькой деревушке дворов на двадцать. Ребят нет, я до сих пор не умею играть в футбол, волейбол, другие коллективные игры, потому что в детстве не с кем было. Это с одной стороны. А с другой стороны, мы с десяти лет трудились. 28 мая заканчивались занятия в школе, и начиналась наша работа в поле. Как-то я хотел все же выспаться, но утром пришел Иван Андреевич, был такой в нашей деревне старик. «Иди пасти телят, — говорит он мне. — Понимаешь, мать открыла ворота, а телята хвосты задрали и разбежались». Я знаю, что бывает, когда теленок хвост задирает – на лошади его невозможно догнать. А если телят десятка два – вообще не догонишь никого. И я работал до первого сентября. Никаких денег, никакой зарплаты не давали. А на линейке в первый день нового учебного года строили в шеренгу: так, Мучиряев, шаг вперед – отрез на брюки; Бадмаева, шаг вперед – отрез на платье! Это, значит, мы заработали за три месяца. Сколько лет мы в деревне жили, ни разу денег в руках не держали. Одни трудодни – и все. Если дома не было хлеба, мать посылала к председателю, чтобы он дал 10 кг муки в счет расчета. Так мы и прожили….
Когда я приехал в Ленинград, лампочку Ильича впервые увидел. А в Сибири мы жили при керосиновых лампах – керосинках.
Во время учебы в городе горы литературы надо читать, а я за три года после окончания школы дважды повесть Толстого «Казаки» прочитал, больше читать в селе нечего. В Ленинграде я впервые увидел многоэтажные дома, удивлялся обилию автобусов, трамваев.
…Итак, была мысль уйти из института. Педагог, послушав меня, согласился: хочешь – уходи, но попробуй поступи сюда потом! А мне было уже 25 лет, я два –три дня подумал и решил: останусь. И доволен тем, что остался. Потому что сейчас, будучи актером, до сих пор кому-то нужен. Ведь человек, выйдя на пенсию, умирает, потому что он никому не нужен, перед ним опустился железобетонный занавес. А тут — спешишь в театр. И получаешь удовольствие, особенно когда бываешь на фестивалях.
Без театра мне жизни нет. Как-то в 90-е годы уходил из театра, потому что чувствовал, что чего-то мне не хватает. В это время меня пригласила Нана Санджиевна Бадмаева, руководившая центром интенсивного обучения языкам. Направила меня на курсы в МГУ, и я затем преподавал в Элисте, в этом центре, калмыцкий язык», — вспоминает Сергей Гучинович.
В театр Мучиряев затем все же вернулся. В 2004 году не стало его супруги (известной актрисы, заслуженной артистки Калмыкии и России Марии Музгиновны Мучиряевой), в это время режиссер Борис Манджиев ставил в ТЮЗе спектакль «Израненная судьба».
«В спектакле главную роль должен был играть мой однокурсник Иван Уланов. Но он в тот момент заболел и попросил сыграть меня роль. Я поначалу не соглашался. Представьте, вы хирург, 15 лет не работали, и вот вам в руки дают скальпель и говорят: режь! Но он уговорил меня, и у меня эта роль получилась», — рассказывает народный артист Калмыкии. Он показывает грамоту, подтверждающую, что роль Сергея Гучиновича в спектакле «Израненная судьба» признана лучшей мужской ролью года на всероссийском конкурсе спектаклей, пропагандирующих идеи патриотизма, любви к родине.
…Как поступил в театральный вуз собеседник? «Мы только приехали из Сибири, у меня не было никакой профессии. Я родился в Лиманском районе Астраханской области, там мы нашли сестру отца, жили у нее, и я устроился на стройучасток разнорабочим. Как-то услышал, что идет набор калмыков, которые окончили 10 классов, со знанием языка, в театральный институт, и родные посоветовали: поезжай учиться.
Более 50-ти лет проработал в театре, а до сих пор – не поверите! – боюсь сцены. Выйти одному на сцену боюсь. И если стул поставят, буду за него держаться, буду знать, что у меня есть опора, «напарник»», — признается актер. Таковы его требования к самому себе – самые высокие.
Сергей Гучинович вспоминает, где он побывал вместе с театром. Это многие города в европейской части России, Бурятия, Тыва, Алтай, Монголия… А если бы много лет назад театр имел автобус, какой недавно появился благодаря благотворительной программе КТК-Р, то мы бы и «десятисерийный фильм с закрытыми глазами сняли», утверждает Почетный гражданин Калмыкии. А тогда бывало так: среди ночи автобус застрянет в дороге, и до утра сидим, пока попутная машина не возьмет, рассказывает Мучиряев.
Есть мечта у Сергея Гучиновича – чтобы в Калмыкии, в Элисте, появился памятник калмыцким женщинам, матерям, благодаря которым дети выжили, получили образование, какое-либо ремесло в Сибири. Стелу с изображением калмычки в рабочей фуфайке и сапогах, по мнению, собеседника, можно установить в центре столицы Калмыкии, на аллее. Построить ее, говорит актер, можно на народные средства, ведь представители разных поколений поддержат идею таким образом увековечить память о своих мамах, бабушках и прабабушках, переживших войну и репрессии, «поднявших» своих детей, республику и страну.
Фото автора