Валерий Коровин: Кадырову нужны другие задачи

В конце февраля 2016 года либеральная пятая колонна в лице одного из руководителей партии «Парнас» Ильи Яшина представила так называемый «независимый экспертный доклад», в котором действующий глава Чечни Рамзан Кадыров был объявлен «угрозой национальной безопасности».
Предлагаем вашему вниманию интервью члена Общественной Палаты РФ, главного научного консультанта Северо-Кавказского новостного агентства – СКФОNews Валерия Коровина, в котором он высказал свою точку зрению относительно представленного документа и по ряду других актуальных вопросов. #
На ваш взгляд, если пройтись по основным положениям доклада, насколько объективно его содержание? В частности, утверждение о том, что данная республика, особенно, выстроенная там вертикаль власти, представляет угрозу безопасности России – это главный посыл данного доклада?
Не так давно Россия вообще стояла перед возможностью потерять Чечню в принципе как субъект федерации, несмотря на огромные военные усилия, которые были предприняты по её сохранению. Переломный момент наступил тогда, когда произошла т.н. «чеченизация конфликта», и Ахмат-хаджи Кадыров сделал противостояние с ваххабитским влиянием – внутренним делом чеченского народа. То есть, он поставил ситуацию на другой уровень – с глобального геополитического уровня отторжения Чечни в пользу Запада на уровень внутреннего противостояния между традиционными чеченцами и ваххабитским влиянием в республике. Тем самым он осуществил перелом в конфликте и сохранил Чечню в составе России.
Нынешний глава республики Рамзан Кадыров является последовательным продолжателем линии Ахмат-хаджи Кадырова, абсолютно преданным российской государственности, российской власти, и лично Владимиру Путину. Поэтому что касается сложившегося там режима, то это есть следствие некой пожарной формы сохранения Чечни в составе России и перевода её в мирное русло, что сам по себе процесс довольно долгий, трудоёмкий, и, учитывая существовавший тогда накал противостояния, этот процесс ещё до конца не завершён.
Утверждается, что в нынешнем виде Чеченская республика – это государство в государстве, а религиозно она чуть ли не сопоставима с «Исламским государством», насколько с этим можно согласиться?
Что касается тезиса о государстве в государстве относительно Чеченской республики, то да, это является некой данностью российского федерального устройства, или миной замедленного действия, о чём не так давно говорил президент Владимир Путин в общении с научной общественностью. Такова модель российской государственности, заложенная ещё Лениным в момент основания Союза Советских Социалистических Республик. Да, наше государство состоит из государств, то есть, из так называемых национальных республик, которые, по сути, являются государствами с большим количеством атрибутов суверенитета. Об этом я говорил много раз в течение последних многих лет – сама форма национальной республики есть наследие марксистской модели устройства нашего государства как некоего союза пролетарских марксистских государств. В этом была идея, собственно, Ленина, которая противостояла идее Сталина о сложении советского государства на основе принципа автономии, то есть, некой органической, этнокультурной единицы, не наделённой политическими функциями и атрибутами суверенитета, какими наделена, собственно, национальная республика в принципе. Именно поэтому национальные республики, движущиеся по пути складывания полноценной государственности и кристаллизации суверенитета - это мина замедленного действия. Из таких потенциальных государств сегодня состоит Россия, и это относится не только к Чечне, но и к Татарстану, Башкортостану, Калмыкии, Якутии, и ко всем остальным национальным республикам, из которых в значительной степени сложена Российская Федерация. Отказ от национально-политической формы в пользу этнокультурных автономий – это есть процесс реформирования федерального устройства Российской Федерации для предотвращения её распада. И первым шагом на этом пути стал отказ от статуса «президент республики», инициатором чего как раз и выступил Рамзан Кадыров. То есть, он один из тех, кто подталкивает федеральные власти к реформированию российской государственности. Как раз именно Кадыров движется в совершенно правильном направлении, восстанавливая при этом, традиционную форму тейпово-тукхумного социального устройства чеченского народа, что есть пряма реализация принципа автономий и традиционных социальных моделей. То есть, обвинить его в том, что он усугубляет эту государственность внутри российской государственности, - это есть проявление крайней некомпетентности и предвзятости, враждебного настроя лично к Кадырову со стороны либеральной общественности, пятой колонны, антигосударственный настрой которой он активно изобличает.
Что касается того, что ислам имеет огромное влияние на развитие чеченского общества, - это является достоверным фактом. Но с одной оговоркой, которая всё меняет, смещая акценты, переворачивая оценку происходящего. В Чечне ислам традиционный, а именно, суфийская версия сунизма, структурно базирующаяся на так называемых суфийских братствах, которые являются органичной составляющей тейпово-тукумной системы, пронесённой чеченским народом через века и представляющей собой наследие первых предков, от которых и произошёл весь чеченский народ. То есть, это крайне традиционная форма ислама, полностью противоречащая по своей сути выхолощенным ваххабитским и салафитским облегчённым, поверхностным версиям ислама, который представляет собой, по сути, исламский протестантизм - явление, которое обозначается понятием «исламизм», то есть, политический ислам, поставленный сегодня на службу американским, в частности, и западным в целом интересам. То есть, это два противоположных направления. Традиционный чеченский ислам – это то, что в корне противостоит салафизму, ваххабизму и, таким образом, западному влиянию во всех исламских регионах России. Суфизм древнего народа нохчо, выстраивающего своё происхождение непосредственно от Ноя – народ Ноя - это полный антипод ИГИЛ по своей онтологии, по своей сути и, как следствие, по своей геополитической ориентации. Не даром как ваххабиты, так и сторонники прозападного буржуазного проекта ЧРИ в обеих чеченских кампаниях боролись с влиянием именно чеченских суфийских вирдов, искореняя то, что в традиционном исламе определяется понятием адат. Именно такую, традиционную версию ислама отстаивал Ахмат-хаджи Кадыров, будучи верховным муфтием и лидером Чечни. Поэтому предъявлять сегодня Рамзану Кадырову – политическому и духовному преемнику своего отца, как и чеченцам в целом, те же претензии, что предъявляются ИГИЛ, - это расписаться в полной некомпетентности и непонимании самой сути традиционного чеченского ислама. Это всё равно, что объявить Владимира Путина пособником ИГИЛ или Российские Военно-космические Силы, а Россию в целом назвать рассадником исламизма. То есть, этот тезис так называемого «доклада» абсолютно несостоятелен и необоснован.
Но, с другой стороны, на уровне, так скажем, даже не специалиста, а неких обывательских представлений, Чечня находится на достаточно привилегированном положении. Все помнят фразу Кадырова о том, что Чечне деньги даёт Аллах, и прочее. О том, что деньги туда идут большие, насколько это правда?
Что касается какого-то сверхестественного финансирования Чечни, то это очередной либеральный миф. Мне доподлинно известно, что Рамзан Кадыров, только заняв должность главы правительства Чеченской Республики, ещё даже не став главой республики, с боем выбивал деньги у либерального блока российского правительства, лично общаясь с Грефом, Кудриным и другими представителями финансового блока, который в России, как известно, представляет собой либеральное крыло. То есть, у политических союзников и Яшина, и ему подобных, он пытался получить средства на элементарные нужды в тот момент, когда республика лежала в руинах. Бюджет Чечни в тот период составлял 9 млрд рублей, в ситуации, когда только зарплата бюджетникам составляла 7 млрд. На реконструкцию Большого театра, для сравнения, было выделено 50 млрд рублей. Представьте, что можно было сделать на два оставшихся миллиарда в республике, которая была полностью разрушена – промышленность, инфраструктура, жилой фонд, дороги, всё, что составляло основу экономики до первой и второй чеченских кампаний. Огромные средства в республику были привлечены как раз из внебюджетных источников под личные гарантии Кадырова со стороны инвесторов как российских, в том числе, представителей чеченского бизнес-сообщества, так и со стороны чеченской диаспоры, находящейся за пределами России, а также от других иностранных инвесторов. Значительная часть объектов, которые были построены за эти годы, это как раз привлечённые под личные гарантии Кадырова средства, под обещание развития, стабильности и того, что это всё сохранится, не будет уничтожено. Только благодаря колоссальным личным усилиям Кадырова, всё это было восстановлено, чего не скажешь о других регионах, где при наличии значительных средств никакого развития не происходит. В Чечне же федеральные средства как раз составляют меньшую часть из того, что было привлечено в республику за эти годы. Поэтому иначе, как провокацией, в худшем случае, или мифом в лучшем случае, назвать ту кампанию, которая развёрнута либеральными СМИ против Кадырова, нельзя. Особенно лозунг «хватит кормить Кавказ», который является диверсией против российской государственности в прямом, а не в переносном смысле, - это и есть самые настоящие деструктивные действия, инициированные как раз Яшиным, либералами и их пособниками, либеральными СМИ и либеральным блоком в правительстве Российской Федерации. Здесь всё перевёрнуто с ног на голову, и расценивать данные процессы следует как раз обратным образом.
Яшин приводит цифры - до 30 тысяч человек, по его подсчётам, составляет армия Чечни, которая предана лично Кадырову. Это якобы наиболее боеспособная часть. Но, так или иначе, если изменится политическая ситуация, возможно, на Чечню будет меньше денег выделяться в связи с экономическим кризисом, в случае изменения социальной, экономической ситуации, действительно, не может ли это всё повернуться уже против российской государственности?
Что касается армии, которая сегодня сложилась в Чеченской Республике, и которая насчитывает, по разным оценкам, от 30 до 40 тысяч человек, следует учитывать, что большинство этих людей не так давно с оружием в руках воевали против российской государственности. За отделение Чечни и в принципе за отделение Кавказа, - что неизбежно стало бы следствием выделения Чеченской Республики Ичкерия (хочу напомнить вам о существовании такого политического субъекта). Её обособление спровоцировало бы процесс отделения и других северокавказских республик. То есть, все эти люди, которые сегодня преданно служат российской государственности, перешли на сторону российского государства под личные гарантии сначала Ахмат-хаджи Кадырова, а затем Рамзана Кадырова, могли бы продолжать воевать против федеральных сил. И та ситуация, которую мы наблюдаем в Сирии, была бы не за полторы тысячи километров от нас происходить, а у нас под боком, на Северном Кавказе. И неизвестно, как бы чувствовала себя сегодня российская государственность, если бы, усилиями Рамзана Кадырова эти люди не были бы встроены в систему российской безопасности, и не представляли бы сегодня костяк элитных спецподразделений, которые способны выполнить приказ любой сложности, о чём Рамзан Кадыров постоянно говорит, сравнивая себя с пехотинцем Путина, и выражая личную преданность главе Российской Федерации, заявляет о готовности выполнить любой приказ. Причём для этого ему ничего не требуется, так как все возможности, все силы, средства, экипировка, и внутренняя моральная, волевая готовность имеется в наличии у тех, хорошо обученных, хорошо подготовленных, трезвых, решительных людей, которые как раз и составляют эту самую армию из 30 или 40 тысяч человек. Нужно просто правильно сформулировать задачу. Собственно, сам Кадыров и говорит о том, что чеченцы ждут, когда русские проснутся к великим свершениям, к тем действиям, которые русские должны выполнить не только на Кавказе, но и за его пределами. И сам Кадыров, и армия, т.н. «кадыровцев», как их часто обозначают в либеральной прессе, - это тот спецназ, тот передовой отряд российской государственности, который готов выступить в авангарде этих великих исторических, военно-политических свершений, перед которыми сегодня стоит нынешняя российская государственность. И здесь как раз я бы оценил наличие некоего специализированного подразделения, хорошо экипированного и подготовленного, как плюс, но только в ситуации, если российская государственность не разлагается, на чём настаивают либералы и Яшин, а возвращается на историческую арену в качестве сильного геополитического и военно-политического субъекта. Тогда акценты меняются.
То есть, вы не допускаете того, что в случае изменения какой-то политической, экономической ситуации, те, кого либералы обозначают как «кадыровцев», каким-то образом снова не станут противниками российской государственности, кем они были до нынешнего времени?
Я допускаю как раз ситуацию, в которой, при сохранении нынешнего «статус- кво», при уменьшении финансирования, при отсутствии усилий по трансформированию Северного Кавказа из пространства, состоящего из национальных республик, в пространство, состоящее из традиционных народов и этносов, мы можем потерять Северный Кавказ. Об этом я пишу в своём докладе «Северный Кавказ: Русский фактор» в последних двух частях. Весь этот доклад целиком в ближайшее время будет представлен Адыгее. Но как раз таки Кадыров и те люди, которые под его личные гарантии присягнули российской государственности, - это последняя сила, которая повернётся против России. И то, только в том случае, если Россия вновь встанет на либеральные рельсы, что мы наблюдали в 1990-х. Это произойдёт в том случае, если подобные Яшину политиканы и пособники Запада вновь займут властные позиции, что уже однажды чуть не привело Россию к распаду. Только в случае такого, апокалиптического для российской государственности, сценария можно предположить гипотетически, что Кадыров и люди, которые верны ему и российской государственности при Путине, вдруг будут выступать против российской государственности. Но для того чтобы настроить Кадырова – абсолютного государственника, лично преданного Путину, - против России – нужно очень сильно постараться. Нужно совершить такие чудовищные либеральные, прозападные и разрушительные для российской государственности реформы, которые убьют не только целостность России, но и поставят под вопрос существование самого русского народа, а также всех остальных народов России. То есть, настроят против федерального центра не только чеченцев, но и русских, и все остальные народы, что мы наблюдали в 1990-х. Только в случае такого катастрофического сценария можно предположить, что Кадыров и те, кто сегодня отстаивает интересы российской государственности на южных рубежах, могут повернуться против федерального центра. То есть, только в случае, если Яшин, а так же подобные ему либеральные адепты западного пути, разрушающие российскую государственность, в любой концентрации окажутся представленными во власти.
Насколько я знаю, вы бываете в разных республиках Северного Кавказа. Если так, скажем, сравнивать отношения людей к Чечне, там есть некое отношение к Чечне, как к примеру для подражания, что «вот нам бы хорошо своего Кадырова», или наоборот – есть неприятие Чечни? #
Кадыров – политик крайне популярный, как на Кавказе, так и в России, о чём свидетельствуют опросы ВЦИОМ. И как лидер мобилизационного периода он, конечно, весьма затребован не только в Чечне, но и на Кавказе в целом. Но, опять-таки, здесь следует сделать поправку на то, что Чечня только вступает в мирную жизнь. С момента окончания последней чеченской кампании номинально прошло шестнадцать лет, и даже меньше, если смотреть с момента прекращения действия военного положения. В период становления мирной жизни, конечно, нужен политик такого уровня, такой мобилизационной активности, как Рамзан Кадыров. Но его пассионарность, его внутренний настрой и решительность, уже сейчас даже чрезмерны, в какой-то степени, для мирной Чечни, для Кавказа. Ему необходимы задачи более высокого уровня, более сложные и важные для государства, нежели управление республикой, которая, по большому счёту, уже восстановлена. Недаром он говорит о том, что готов создать и возглавить специальные подразделения для выполнения сложных военных задач за пределами России. Это его стихия, это его внутренняя готовность служить Отечеству, служить России и, конечно, ему уже сейчас в Чечне, по большому счёту, нет возможности выполнять какие-то экстраординарные задачи: ваххабизм подавлен, враги государства и чеченского народа уничтожены, либо интегрированы в действующие силовые структуры. И в принципе, Северный Кавказ на сегодня относительно стабилен и устойчив для того, чтобы в нём начинать какие-то силовые, решительные действия. Кадыров перерос эту ситуацию, поэтому, конечно, он хочет и готов выполнять задачи другого уровня. В этом смысле не только Чечня, но и Северный Кавказ в целом для него уже слишком ограниченное пространство, пространство ограниченных возможностей. Он вполне может действовать на уровне Федерального центра, выполняя задачи, сопоставимые с теми, которые выполняют силовые структуры в Сирии в борьбе с ДАИШ, в других точках, где Россия борется с терроризмом и с влиянием глобального Запада. Кадыров нужен на острие политических процессов, а не в ситуации нынешнего Северного Кавказа.