«Сучка крашена», или Как снимали «Любовь и голуби»
Нечаянная слава
Получив «Оскар» за фильм «Москва слезам не верит», режиссер Владимир Меньшов не добился признания коллег: они посчитали картину довольно примитивной, низкопробной и не понимали, почему ей достался приз Американской киноакадемии. Меньшов мечтал снять следующую ленту такой, чтобы все увидели: высокая награда — не случайность и он действительно делает отличное кино!
Однажды Владимир Валентинович попал в театр «Современник» на премьеру спектакля «Любовь и голуби». Режиссер плакал и смеялся вместе с залом, а выйдя из театра, понял: вот она, его новая история! На следующий день он позвонил заведующей литературной частью «Современника», и та дала ему координаты автора пьесы.
Актер омского театра драмы Владимир Гуркин и мечтать не мог, что у его пьесы будет такой ошеломительный успех. За год ее поставили во многих провинциальных театрах, потом в популярнейшем московском, где она привлекла внимание оскароносного режиссера! Естественно, он сразу согласился написать по пьесе сценарий. Меньшов всего через неделю после просмотра спектакля приехал к Гуркину в Омск. Правда, выяснилось, что сценарии начинающий драматург писать не умеет, но вместе с Меньшовым они управились за месяц.
Поотрывать бы им органы движения!
Не мечтали о всесоюзной славе и бывшие соседи Гуркина Василий и Надежда Кузякины, которых он показал в пьесе, даже не поменяв их имена и фамилию. Владимир Гуркин с семи лет и до поступления в театральное училище жил в шахтерском городке Черемхово Иркутской области. Гуркины обитали в двухэтажном доме на 8 квартир, без водопровода и центрального отопления. Их квартира была на втором этаже, а под ними жили Вася и Надя Кузякины.
Однажды, когда Владимир уже вырос и стал актером, он приехал в отчий дом и узнал о скандале в семье соседей. Василий получил производственную травму и был отправлен восстанавливать здоровье в санаторий, где у него случился курортный роман! Его супруга рвала и метала: «Поехал на курорт лечить органы движения и подженился там. Поотрывать бы им эти органы движения!» Положив их историю в основу пьесы, автор все собирался дать своим героям другую фамилию, да так и не нашел более подходящей. После выхода кино на экраны он встретил в Черемхове Василия и спросил, не обижен ли он. Тот зла не держал.
Голубей настоящий Кузякин не разводил — этим увлекался дядя автора пьесы, который одно время жил в доме у Гуркиных. Когда он за драку попал на два года в тюрьму, за его птицами ухаживал будущий драматург. Характеры Васи и Нади Гуркин позаимствовал у своих родителей, дядю Митю списал с родного деда, а бабу Шуру — с бабушкиной сестры. Был прототип и у соблазнившей Василия Раисы Захаровны, ее имя автор называть отказался. Но замечал, что она «известный в Иркутске человек».
Хорошо, что есть Юрский!
В Омском театре драмы Кузякина играл Юрий Кузнецов, будущий Мухомор из «Улиц разбитых фонарей», однако на роль в кино Меньшов его пробовать не стал: тот готовился к съемкам в своем первом фильме — «Торпедоносцах». Когда на пробы пришел Александр Михайлов, режиссер сразу понял, что хочет снимать именно его. Однако на всякий случай вызывал Михайлова еще трижды, как-то даже позвал его в пивную, чтобы «поискать» характер.
Михайлову не нужно было наблюдать за мужиками в пивной: он вырос в сибирской деревне и прекрасно представлял, каким должен быть Вася — его повадки, сибирский говорок… После фильма «Мужики» Александр был необычайно популярен и востребован — снимался так много, что Меньшов боялся, как бы занятость актера не привела к срыву съемок его фильма. Но очень хотел увидеть в главной роли именно его и говорил, что без Михайлова и снимать бы не стал.
На роль Надежды пробовалась Любовь Полищук — и Кузякина у нее получилась бы интересная, совсем не похожая на ту, что сыграла Нина Дорошина. Но о Дорошиной режиссер подумал в первую очередь, поскольку именно она играла Надю в «Современнике», правда, Меньшов опасался, что актриса не захочет дважды входить в один образ. Но Дорошина согласилась, пришла на съемки с готовой ролью. Режиссер даже почти с ней не репетировал.
Меньшов очень хотел, чтобы дядю Митю сыграл Олег Табаков — но Олегу Павловичу предложили сняться в «Мэри Поппинс, до свидания!» в роли противной гувернантки мисс Эндрю, и он не устоял перед этой яркой ролью.
Меньшов пробовал на роль «дядь Мити» актеров лет 60-70 — все они показались ему какими-то скучными. И тут он вспомнил, как феерически перевоплощался в старика Сергей Юрский (26-летний актер играл 75-летнего Илико в спектакле «Я, бабушка, Илико и Илларион» БДТ им. М. Горького. — прим. «ТН»)! Интеллигент и интеллектуал, которому тогда не было и 50, никогда не игравший деревенских мужиков, с удовольствием принял предложение. А вот жена Юрского Наталья Тенякова, когда ее стали уговаривать сыграть жену дяди Мити бабу Шуру, решила, что над ней шутят.
Как бы по грибы…
Второй режиссер картины приехал к Юрскому и Теняковой, когда они отдыхали на юге, и подошел к актрисе прямо на пляже. Стройная 38-летняя дама в купальнике крайне удивилась, когда ее позвали играть старуху. Видя, что Тенякова не жаждет сниматься, второй режиссер привел неожиданный, но веский аргумент: «Соглашайтесь! Снимаем в Карелии, там столько грибов!» И актриса ответила: «Ладно, поехали…»
Художники по гриму и костюмам чудесно ее состарили, а чтобы Тенякову не выдавали молодые ноги, она носила толстые чулки и резиновые боты, которые были ей велики на пару размеров: в них походка актрисы менялась в нужную — худшую сторону. Глядя на бабу Шуру и Надежду в кадре, сложно поверить, что на самом деле первая моложе второй на 10 лет.
На роль Раисы Захаровны Меньшов уговаривал Татьяну Доронину, но та отказалась. Пробы Натальи Кустинской не понравились худсовету. Уже в экспедиции в Карелии Владимир Валентинович подумал о Людмиле Гурченко. Она отдыхала в Пицунде, но, получив телеграмму от Меньшова, приехала в северный городок.
Роль ведущего, объявляющего номера, Меньшов оставил себе. А чтобы из-под его кепки выбивался роскошный чуб, использовали парик Людмилы Марковны — надев его Владимиру Валентиновичу задом наперед.
Карелия — та же Сибирь
Действие фильма происходит в сибирской деревне — в Сибири и пытались найти место для съемок. Побывали в Черемхове, других местах на Байкале — выяснилось, что для съемок те места не очень подходят, да и добираться туда слишком долго. И тут Меньшов вспомнил о красотах Карелии, где работал в молодости. Он отправился в Медвежьегорск: ему хотелось, чтобы местность была с холмами и пригорками, а, исходя из названия городка, там они должны были быть.
Поначалу и Медвежьегорск не впечатлил, но потом спустились к реке, увидели дом и дворик и поняли: вот где должны жить Кузякины! Построили голубятню, в которую доставили из столицы дрессированных голубей, соорудили рядом с домом деревянный настил — в Сибири дворы мостят досками… А хозяева продолжали жить в доме своей жизнью, занимаясь огородом и скотиной.
Чтобы снять эпизод, где (к концу ленты) Василий занимается с Надеждой любовью и сухое дерево внезапно покрывается цветами, вызвали фокусника. Он привез трости, из которых выскакивают цветы, и прикрепил их к дереву — целых десять штук. По команде «Мотор!» «расцвели» не десять, а только семь — но и того хватило.
Спасайте Михайлова!
Все «домашние» сцены снимались в павильонах «Мосфильма», а курорт — в Сочи и в Батуми. Но именно там условия для актеров были наименее комфортными. Знакомство в море снимали в ноябре. Упав в воду, где уже плескалась Гурченко, Михайлов от обжигающего холода забыл слова и на первом дубле вместо нужной фразы пробормотал: «Люсь, текст забыл…» Людмила Марковна напомнила: «Ёшкин кот, Саша!» Но самой Гурченко эта сцена далась еще тяжелее: холод был для нее страшным испытанием, она даже холодной водой никогда не умывалась, а тут пришлось плавать в 14-градусной воде! Зато когда сцену сняли, Меньшов от радости и сам прыгнул к актерам в море.
К слову, предыдущая сцена, где Василий в костюме и галстуке открывает дверь своего дома и падает в воду, дорого обошлась Александру Михайлову: его едва не утопили! Падение в море снималось в Батуми на двухуровневом пирсе. К подъемному крану, стоящему на верхнем уровне, прикрепили часть декорации дома Кузякиных. Михайлов открывал дверь и падал, кран сразу поднимал декорацию, а актер в это время уже выныривал в трусах. Сам он не мог быстро раздеться под водой, и с него стаскивали костюм два водолаза.
Первым дублем режиссер остался недоволен и потребовал от водолазов, чтобы те раздели артиста быстрее. Михайлова переодели в новый сухой костюм, и только галстук был мокрый (поскольку всего один). Костюмерша, чтобы он лучше смотрелся, затянула его потуже. На втором дубле водолазы за пару секунд справились с одеждой, но узел галстука затянулся! Водолазы пытались его стянуть, но Михайлову уже нечем было дышать, и он начал их отталкивать. Актер дрался из последних сил. Гурченко поняла, что ее партнер слишком долго не выныривает, и закричала: «Спасайте Михайлова!» Но он спасся сам: увидел у одного водолаза нож, начал по нему бить — и тот разрезал галстук.
Это выше, чем я
Когда кино было готово, в стране началась антиалкогольная кампания, а с «употреблением напитков» были связаны многие сцены комедии, не говоря о всей линии дяди Мити. Худсовет постановил вырезать все сцены, где фигурируют бутылки и убрать дядю Митю, поскольку норма его жизни — нетрезвость.
Владимир Меньшов резать ленту не стал, и его отстранили от работы. Перемонтажом занимались другие люди. Их вариант получился ужасным, что вынуждено было признать даже руководство. Работу снова доверили Меньшову, но он наотрез отказался перемонтировать перемонтированное и отстоял свой вариант. Выкинул только эпизод, где пьяница за минуту допивает за Кузякиным и дядей Митей шесть кружек пива.
Фильм вышел без рекламы, его не отправляли на фестивали, за исключением одного — фестиваля комедийных фильмов в Испании, где он взял главный приз. Но всероссийскую любовь эта трогательная комедия получила. «Посмотрев готовый материал, я понял: это не я, — сказал Владимир Меньшов. — Это выше, чем я». А его коллеги-режиссеры вынуждены были признать: «Старик, «Москву…» мы еще смогли бы как-то снять. Но «Любовь и голуби» — никогда».