Наталья Земцова: «Моя жизнь – это прекрасный роман»
Мы знаем, что вы давно пишите сценарии, а не так давно даже пошли учиться на сценариста. Как актриса, начали читать сценарии по-другому?
Сценарий всегда читаешь одинаково и всегда чувствуешь, если в нем что-то не так. Единственная разница – сейчас я понимаю, как это исправить. Есть сценарии, которые не требуют усилий, все играется само собой, а есть те, в которых нужно что-то выдумывать и подстраивать. Любой сценарий подвижен, он все время живет и развивается на площадке.
А у вас возникают соблазны подправить сценарий?
В этом плане я очень послушный артист. Сейчас, наверное, кто-то подумает: «Что-о?!». (Смеется.) Иногда я действительно вижу неточности. Когда снимаешь много сезонов, понимаешь, что твой персонаж может сказать и сделать, а что для него совсем не свойственно. Но я считаю, что хорошо сыграть можно что угодно, любую сцену, любой, даже самый ужасный текст. Все зависит от того, что хочет режиссер.
Почему сценарное мастерство, а не режиссура или, например, продюсирование?
Продюсер… зачем мне такая головная боль? Я и так ничего не успеваю, а если еще буду продюсером, то сойду с ума. (Смеется.) Что касается режиссуры, все просто – я убью всех артистов. Я очень категоричный человек, и если кто-то не сможет сыграть, как нужно, или придет на площадку, не дай бог, пьяным, то все будут уволены сразу. Хотя есть одна история, которую я очень хочу снять сама. Написать, выбрать артистов, снять. Возможен только такой вариант.
Расскажете подробнее?
Я хочу снять кино с Катей Сутуловой в главной роли. Мне кажется, ее недооценивают, чаще используют в комедийном жанре, а она очень глубокая, драматическая артистка. Это будет кино про мою маму, про девяностые годы. Такой тяжелый материал.
А вы не устали от темы девяностых в последнее время?
Устала, конечно. Но я не собираюсь снимать кино про преступность и бандитизм. Моя мама жила в девяностые, здесь ничего не поделаешь. История будет о другом – о сильной женщине, которая остается одна с ребенком, затаривается продуктами, торгует одеждой. В общем, выживает и рассчитывает только на себя.
Получается, черпаете истории из своей жизни?
Мне кажется, моя жизнь – это прекрасный роман, который я выпущу перед смертью, чтобы потом ни от кого ничего не слушать. (Улыбается.) Мы много говорим на учебе, что невозможно писать о том, чего не знаешь. Много лет назад, когда я только начинала работать над своим первым сценарием, один режиссер сказал: «Наташ, никто и никогда не придумает лучше, чем жизнь». Сначала я с ним не согласилась, но потом поняла, что это правда.
Проект «Как звезды» – тоже про вашу жизнь?
Конечно! Он не документальный, но все мы так или иначе брали из жизни. Естественно, что-то меняли, переставляли. С Надей Ивановой, которая играла вторую девочку, мы действительно снимали квартиру, жили вместе, у нас было много историй, которые хотелось записать и рассказать.
Вы верите в дружбу между женщинами-актрисами, как в этом проекте?
Я только в женскую дружбу и верю.
И никакой конкуренции и борьбы за роли?
Это просто бред! Ты, конечно, можешь переживать из-за конкуренции, если ты плохая актриса. Я часто хожу на пробы с теми, кого знаю. Не было такого, чтобы потом я смотрела кино и думала: «Ну как же так?! Это должна играть я!». Более того, я даже режиссеру иногда говорю, какую актрису ему стоит попробовать, потому что чувствую, что не подхожу в этот материал. И, наоборот, бывает ощущение, что роль – только твоя. Допустим, я была уверена, что в «Эпидемии» должна играть я. Так в итоге и случилось.
Вы говорили, что «актер живет в постоянном кастинге». Это тяжело?
Я только что приехала с проб. Есть закон: либо у тебя пять проектов одновременно, ты ничего не успеваешь, либо несколько месяцев – тишина. Кино – это сезонная история, зимой снимают меньше, летом – все начинают сходить с ума. Многое определяют стереотипы, особенно у мужчин. Если ты начинаешь играть парня-ловеласа – значит, впереди будет 40 проектов в таком же амплуа. Максимум, где-то наклеят усы. У женщин то же самое, и я всегда с этим боролась. У нас очень мало времени на подготовку. Даже если ты согласен измениться, поправиться, похудеть, съемки начинаются через три дня, и вся твоя работа над ролью заканчивается. Бывает, что не складывается типаж, что тебя не любят на канале. Глупые, конечно, люди. (Улыбается.)
У вас было желание нравиться всем?
У меня было больше желание сниматься после института. А чтобы сниматься, нужно было нравиться. Я проходила курс психотерапии и выработала великолепную систему, которой когда-нибудь научу маленьких артистов. Фишка в том, что не нужно никому нравиться. Артист ведь – очень чувствительный человек. Когда он заходит в комнату, чувствует все – как с ним здороваются, как на него смотрят, что о нем думает партнер. Мое великое достижение – я научилась не обращать внимание на людей вокруг. Если мне помогают – классно, если нет – я просто делаю то, что умею, и никому не даю испортить свою роль. Звучит легко, но на деле – это очень сложно.
Я прочитала, что вы пробовались в «Тайгу», и сначала вас не утвердили…
Да, и я очень расстроилась, потому что чувствовала, что это только моя роль. Прошел год, и мне снова прислали пробы. Выяснилось, что проект заморозили, а сейчас поменялся режиссер, набирают новый каст. Я верю в судьбу, когда ты делаешь все, что от тебя зависит, и дальше ситуация развивается по своей траектории. Утверждают меня, не утверждают – в итоге все получается честно и правильно. Есть, конечно, фильм «Ла-Ла Ленд», который я смотрю и каждый раз думаю: «Господи, это должна быть я!». Но это единственный проект, который не дает мне покоя.
Почему вас так привлекла «Тайга»?
Первое – был очень классный, хорошо написанный сценарий. Знаете, есть такие книги, картины, на которые ты смотришь и чувствуешь, как дует ветер. Мне кажется, это самый высший момент в искусстве, когда возникают ассоциации. И, конечно, у меня была очень интересная роль. В институте у нас всех спрашивают: «Что бы ты хотел сыграть?». И это как раз та история, которую я всегда хотела сыграть. Моя героиня – это один большой конфликт.
Вы говорили, что во время съемок «Эпидемии» так сильно погрузились в историю, что были в состоянии постоянной истерики. То есть не жалеете себя в работе?
На самом деле, в «Эпидемии» не было выбора. Мы снимали первый сезон практически всегда ночью, в адский холод. Я приезжала домой в 10 утра, спала пару часов, а потом ехала на смену. У меня сбился режим, я почти никого не видела, кроме артистов, находилась только в проекте. На втором сезоне было много экспедиций, сложные локации, которые требовали быстрого включения. Ни у кого не было времени настраиваться на сцену. Мы смеялись, плакали, кричали по щелчку пальца. Не могу сказать, что я вошла в роль и не могла из нее выйти, смысл не в этом. Но усталость, физическая и моральная, чувствовалась постоянно.
А «Тайга» по степени сложности была близка к «Эпидемии»?
Нет, после «Эпидемии» я человек натренированный. Честно, мне очень нравилась «Тайга». Это был вдумчивый проект, он требовал много внутренней работы. В какой-то момент я поймала себя на мысли, что могу часами играть все эти сцены.
Вы много путешествуете. Есть ли у вас «место силы»?
Да, обожаю! Мне кажется, путешествия – это лучшее, что может быть в жизни, после кино как раз-таки. В последние два года я прониклась походами. Моя любимая история – ты с палаткой, рюкзаком, отключенным телефоном, просто ходишь по горам. Я мечтаю взойти на Эльбрус, но пока это сложно спланировать. Есть много потрясающих мест – Париж, Лиссабон, но внутренне наполняют меня, конечно, только походы.
Мне кажется, это осталось от «Эпидемии»?
Да! Не хватает адреналина, нужно его восполнять.
А сын легко отпускает вас в экспедиции, путешествия, походы?
В походы я беру его с собой, если это не какие-то физически сложные истории. На съемки в прошлом году Ваня тоже ездил со мной – он очень любит «Инспектора Гаврилова». Мы снимали в Одоеве, и это тоже был целый квест – добраться туда. Он побыл со мной на нескольких сменах, даже на ночной, где была безумнейшая переработка. Сидел в вагончике, не спал.
Ему понравились съемки?
Нет, конечно же! Я вообще не знаю, кто отдает в кино своих детей. Ему нравится заехать на площадку, если она недалеко от дома, потусоваться со мной, поесть в буфете. Он точно не готов к тому, чтобы сниматься. Это же совсем не весело – ты бесконечно ждешь свою сцену, бесконечно повторяешь один и тот же текст. Так что я против, чтобы сын пошел в актеры, и думаю, что он сам не захочет этого.
Какая вы мама?
Я странная мама. Мне кажется, что мы большие друзья, но при этом я могу быть очень жесткой и строгой. Мы можем веселиться, орать песни в машине, а потом через час я отчитываю его за то, что он получил двойку по русскому. В целом, нас же никто не учит, как правильно быть мамой. Думаю, на восемнадцатилетие я подарю Ване курс психотерапии.
Фото: Карина Архипова