«Я говорил: «Вспомни, как рано ушел твой отец. Следи за здоровьем». Боль, секреты и испытания русского вратаря
Интервью Никиты Медведева.
На счету вратаря Никиты Медведева — рекордная сухая серия в РПЛ: 1034 минуты. Вскоре после ее окончания — летом 2017-го — перешел в «Локомотив», где выиграл все, но так и не стал основным. Счастья Медведев не сыскал и в «Рубине»: вылет из РПЛ, опять место в запасе. Вернулся в «Ростов», где делил место в воротах с Сергеем Песьяковым, весной 2024-го вроде как стал первым номером — но ко всеобщему удивлению не получил предложение о продлении контракта и перешел в другой волжский клуб. В «Пари НН» Медведев наконец беспрекословно основной и не лишен работы — Никита идет в лидерах Премьер-лиги по сейвам.
Александру Муйжнеку нашлось, что обсудить с голкипером.
«Могу назвать соперника трусом. Говорю какие-то гадости»
— В октябре со «Спартаком» ты совершил одну из самых грубых ошибок сезона. Как ее перенес?
— Как и всегда, с большим трудом. Минимум три дня в таких случаях мне, прямо скажу, тяжело.
— В каком смысле? Не спишь ночами?
— Просто сидит это в голове. Донимаю себя мыслями — как можно было сыграть лучше, подвел команду. Так устроен спорт: в один момент ошибся — и никому уже неинтересно, как долго ты до этого выручал.
— Пересматривал момент?
— Да, с тактической камеры. И обсуждал его с Виталием Витальевичем Кафановым. Это просто технический брак. Выполни я ту передачу на Боженова — у нас бы пошла хорошая атака: левая половина поля была свободна. Но это было сложно — требовался сильный и точный пас в конкретную точку. А я нормально не поднял мяч. Да и поле уже было несвежим.
— Получив мяч, Бонгонда сначала уложил всех ваших защитников, а потом еще и пробил сквозь тебя.
— Ага, про это тоже часто говорим с Виталичем. Ошибку может допустить кто угодно, но, если это сделал вратарь, в 90% случаев — даже с рикошетами, с отскоками — залетает. Закон подлости.
Да, после моей ошибки защитники еще могли остановить атаку «Спартака». Но раз не исправили — значит, вина на мне. После матча я пообещал ребятам: принесу очки в следующих матчах.
— Уже в Грозном ты исправился по полной программе: сухарь, голевая передача, отраженный пенальти.
— Всю неделю ждал той игры. Несколько дней жил на базе — к счастью, жена поняла ситуацию. Выезд к «Ахмату» всегда сложный — а сейчас это наш прямой конкурент. Радует, что в этом сезоне мы в таких матчах ни разу не проиграли. А после победы в Грозном меня сразу отпустило.
— У тебя есть секреты отражения пенальти?
— Не люблю смотреть на теории, как исполняют соперники. Иначе потом в игре думаешь: «Ага, он вот так разбегается, туда пробьет». Начинаешь это прокручивать. Просто прыгаю, куда чувствую. Так было и с Садулаевым: выбрал, куда буду прыгать — и прыгнул. В этом сезоне я вообще угадал направления всех пенальти — кроме того, что бил Осипенко.
— Как так? Твой ростовский знакомый.
— Там интересно. Я думал, что Макс пробьет в тот угол, куда мне два года бил на тренировках. Но прыгнул в другой.
— Почему?
— Мы долго разговаривали перед ударом. Я думал, Осипенко поменял угол. Он пробил в свой — и забил. Хотя по началу исполнять вообще не хотел. Я ему сказал: «Подходи и бей».
— Не помогло.
— Перед пенальти часто стараюсь дезориентировать бьющего. Подойдут любые слова. Чтобы ты ни говорил — сработает. Я порой говорю какие-то гадости.
— Это какие?
— Могу назвать трусом: «Знаю, как ты исполняешь. Давай, бей туда же, куда и в прошлый раз. Не бойся». Это лишь футбол — после игры я подхожу к бьющему и жму руку. Но когда я должен делать свою работу — буду делать максимум, чтобы сбить с толку соперника.
— Это работает?
— Как раз вспомнил случай. 2020-й, мой «Локомотив» играет на сборах в Дохе с «Ростовом». Дошло до серии пенальти. Мы, кажется, с Максом Рудаковым взяли по одному удару.
Серия кончается. К мячу подходит Олег Кожемякин — он находился в «Ростове» на просмотре, а сейчас в «Сочи».
— Что ты ему сказал?
— Ростовским ребятам, которые меня не знали, я перед той игрой прокидывал: «Разговаривал с Кафановым — знаю, куда будете бить. Сто процентов». Хотя мы это вообще не обсуждали! Так вот, Кожемякин не забил — и «Локо» победил. После игры Олег звонит нашему с ним агенту, Андрею Талаеву: «Одного не пойму. Всего пару пенальти пробил за карьеру — а откуда Виталич знает, куда я бью? Я ж только приехал на просмотр!» Причем пробил-то Олег сильно, я реально выручил. Вот так иногда лабуду какую-нибудь несешь игрокам — думают, сумасшедший, а прокатывает.
«Сухоруков не хотел запомниться по «Брату». И я не хочу запомниться только сухой серией»
— «Ростов» — особенный для тебя клуб. Там ты оформил рекордную сухую серию, обойдя достижение Нигматуллина. Руслан тогда активно тебя поддевал, даже пообещал «Амкару» накрыть поляну за гол в твои ворота. Что между вами было?
— Ничего. Мы не знакомы. Может, хотел про себя напомнить или думал, что я не достоин этого рекорда. Может, считал, что вложил в свой рекорд больше усилий. Всегда говорю: кто первым перекроет мой рекорд — тому лично накрою стол и первым поздравлю. Искренне.
— Кто сейчас ближе всех к этому?
— Однозначно Латышонок. До матча «Зенита» в Краснодаре у него было два пропущенных за девять туров. Мне говорили: «Побьет твой рекорд». Да и ради бога, пусть бьет. Хотя не думаю, что он гонится за этим рекордом — как и я не гнался. Я только за тур до рекорда понял: вообще-то у меня есть все шансы. До того даже внимания не обращал.
— Мне кажется или шлейф от серии тебя утомил?
— Конечно. Виктор Сухоруков говорил, что никогда не хотел запомниться только по «Брату». Так и я не хочу запомниться одной серией. Когда разговор заходит про нее, не особо поддерживаю беседу.
Да и рекорд тот не мой, а всего «Ростова». Буффон выдавал сухую серию в «Ювентусе» (974 минуты, ее прервал Белотти в 2016-м. — Sport24). Но у него рядом тоже были Кьеллини, Бонуччи и Бардзальи. А еще — другие достижения в карьере. Вот и мне хочется чего-то кроме серии.
— А чего именно?
— Больше побед, в каждом матче. Приходить на базу в Нижнем — и видеть улыбки. А в дальнейшей карьере — трофеев.
— Пошел бы в «Зенит» на лавку? Выигрывать трофеи, но сидеть на лавке?
— В таком качестве я уже все выиграл. Теперь хочется и в другом (смеется)! Медальки есть, опыт работы в шикарном коллективе с топовыми мастерами — тоже. Здорово, но хотелось бы себя по-настоящему проявить. Сейчас — помочь «Пари НН» решить задачу: остаться в РПЛ. Да, это борьба не за трофеи — а такое отдельное соревнование. С другой стороны, что в Первой лиге, что во Второй цель у вратаря одна: ловить мячи, выручать команду.
— Ту серию ты выдал у Бердыева. Игра у Карпина совсем другая — с обилием коротких розыгрышей от ворот. Это стресс?
— Первое время — конечно, было стрессом. Не дай бог отдать не туда, обрезать, ошибиться в передаче… Помню, вернулся в «Ростов» из «Рубина». В первой двусторонке просто выносил мяч! В тот же вечер Кафанов стал объяснять, что делать, включал нарезки с Песьяковым, разжевывал на его примере. Игра ногами — это интересно, особенно если чувствовать баланс. Он приходит с опытом.
— К тебе пришел? По словам Кафанова, у тебя этот компонент на четверочку.
— Да, не на пятерочку. Пойми, я в этот футбол поиграл глобально всего год — из-за травмы. После нее заново впитывал требования. Будь у меня больше времени — мог бы и подтянуть этот элемент. Но так, конечно, оценка Виталича верная. В Нижнем игры ногами меньше, и мне проще.
— Не считаешь, что Карпин слишком многое ставит на розыгрыши от вратаря?
— Все помнят только пару привозов от Сереги. А создавали мы с этих розыгрышей намного больше. Когда не идет игра ногами, конечно, могут возникать мысли о том, что лучше бы вынести. Но я же четко понимал, что меня ждет в «Ростове».
«Ростов» — мой дом, был готов остаться. Наверное, там сочли, что найдут вратаря сильнее»
— Летом 2024-го ты неожиданно для всех покинул «Ростов». Почему с тобой так и не продлили контракт?
— Наверное, в «Ростове» сочли, что найдут более сильного вратаря. Разговора со мной о контракте так и не состоялось, даже понятийного. Агент с клубом общался, но все было сильно далеко от конкретики. Я хотел и был готов остаться. Ростов — мой дом, те же переезды вообще не смущали.
— По словам Кафанова, у тебя были «свои условия к руководству команды для продления контракта». Что за условия?
— Как раз с Виталичем я поговорил. Он сам подошел ко мне: «Если у меня будет разговор с руководством — сколько ты хочешь?»
— Что за условия ты назвал?
— Не условия, а пожелания. Будь у клуба заинтересованность — дошли бы и до условий, все бы обсудили. Этой заинтересованности я ждал — после, как считаю, удачного сезона. Играл прилично, а ошибся только с «Оренбургом»: не надо было отдавать во фланг на Сако, а после его потери — выходить на подачу одной рукой. Впрочем, тогда «Ростов» все равно победил.
Кафанов меня тогда выслушал, сделал выводы — и больше мы к этой теме не вернулись. В чем причина — не понимаю.
— «Ростов» давно мог подписать Агкацева, и про других кандидатов. Чувствовал, что на твое место уже кого-то подыскивают?
— Знаю двух качественных вратарей, которых «Ростов» мог подписать во время моей травмы. Но Виталич до последнего верил в меня. Только из-за Кафанова этих вратарей не подписали.
Вспоминаю один момент. Уже на костылях спускаюсь на базе, навстречу Виталич. Говорю ему: «Ну, ищите нового вратаря. Это надолго». Кафанов отказался: «Будем ждать, когда восстановишься».
— Это именно позиция Кафанова или просто не договорились с теми вратарями?
— Виталич взял на себя ответственность и сказал, что ему нужен я. Так было и в прошлый заход в «Ростов», когда травмировался Джанаев. Тогда могли взять Беленова, Селихова — список был длинный. Как видишь, никого не подписали: Кафанов поверил в меня.
В футболке от друга — фаната «Ростова» — Медведев в апреле 2024-го выиграл кубковую серию пенальти с «Химками»
— Согласно инсайдам, в прошлом году ты получал очень выгодные предложения — от «Рубина», «Урала» и «Химок». Почему их отверг?
— Не знаю, откуда такие слухи. Надо спрашивать моего агента Талаева, кто и что предлагал.
— Ну ладно, ты же спрашивал.
— Честно, узнавал я скорее про «Ростов». Но долгое время от них ничего от не было, а когда с ним истек контракт — не было и от других клубов. Я запереживал, но в итоге доверился агенту, с которым работаю всю карьеру. И когда появился «Нижний», все решилось за пару дней.
Перешел я в «Пари НН» 18 июля, а вплоть до 15-го сидел в Ростове и ждал предложения. Пришло бы — остался бы там.
— Слышал, у тебя был вариант с «Балтикой».
— В Калининграде меня очень ждали. И со спортивным директором созванивались, и тренер вратарей там меня хорошо знает — хотел со мной поработать. Но я уже подписывался с «Нижним», оставалось согласовать детали. И я не стал метаться — все-таки это РПЛ.
— Только поэтому выбрал «Пари НН»?
— Этот вариант оказался самым быстрым, четким и конкретным. Большую роль в переходе сыграл зам спортивного директора «Пари НН» Владимир Рыков. В Нижний меня брали первым номером. Допустим, пришло бы конкретное предложение от того же «Рубина» — но на какие условия меня бы брали? Как обычно бывает: «Посмотрим, как получится, будем отталкиваться от игр».
«Карпин спрашивал: «Откажетесь от мучного и сладкого, если благодаря этому выиграете РПЛ? Ага, конечно»
— В предыдущий раз ты покидал «Ростов» как раз после серии, в 2017-м — ради «Локомотива». Никогда не жалел об этом выборе?
— Ни разу. Никто же не мог мне сказать, что получится так. И вообще-то мне повезло взять все трофеи с «Локомотивом», поиграть в еврокубках. Я все видел, чувствовал. И так уж совпало, что после моего ухода у «Локо» всего один Кубок России.
— Ты шел после выдающейся серии в «Ростове» — но под сильнейшего Гильерме. О том, что не выиграл конкуренцию, тоже не жалеешь?
— Есть главный тренер и его помощники. Так и во вратарской бригаде: есть основной и те, кто под ними. Без них бы тоже ничего бы не получилось. Голкиперы создают конкуренцию, часто — атмосферу.
— Кто ее создавал в «Локомотиве»? Кроме вратарей.
— Тарас Михалик был как батя. Отвечал за настрой, за раздевалку. Мы с Тарой и сейчас на связи через общих знакомых. Отмечу и Коломейцева: играл мало, но когда выходил, не подвел ни разу. Или Боря Ротенберг. Кто бы ни смеялся, а Боря приносил большую пользу. Ни у одного футболиста язык не повернется сказать, что Ротенберг выходил на спущенных.
— Кто помимо Михалика поражал в «Локомотиве»?
— Я не видел класс игроков «Барсы» или «Реала», но Фарфан — где-то там, честно. Игорь Денисов легко и на равных общался как с Геркусом, так и с Семиным. На сто процентов вовлекался в дела команды, мог попросить за любого игрока — например, когда требовалась операция. И внушал нам уверенность. Вплоть до вторых зимних сборов мы в чемпионство не верили.
— Ты тоже?
— Даже не думал об этом. А Игорь безумно хотел золота — и показывал это весь сезон. В том числе дисциплиной. Кто поймет, как она важна, в 20-21 год — проведет топ-карьеру. Я поражался, как Игорь работал, как восстанавливался, даже как ел. Мы сидели рядом в столовой в Баковке — помню, Денисов сидел, нарезал спагетти, посыпанные сыром. И все.
— Интересная диета.
— Еще один факт: Денисов взял и убрал алкоголь. У всех есть свои увлечения, слабости — легко вам будет от них отказаться? Помню, Карпин нас спрашивал: «Сможете отказаться от мучного или сладкого, если будете знать, что благодаря этому выиграете РПЛ?» Все закивали: «Да, конечно». «Ага, — отвечает, — конечно. Посмотрю я на вас завтра, как будете держаться».
— Смог бы совсем не употреблять алкоголь, как Денисов?
— В 2023-м не пил восемь месяцев, пока восстанавливался от травмы. Прежде мог себе позволить немного выпить после матчей, а тут почувствовал: нужны перемены. Думаю, помогло. В летнем отпуске вот подрасслабился, позволял себе бокал вина. А в первой части сезона снова отказался от алкоголя.
— В «Локомотив» ты сблизился с переводчиком Муратом Сасиевым. Как ты воспринял его смерть в прошлом году?
— Огромная потеря. Вспоминаю Мурика каждый день. Мы регулярно вместе уезжали из Баковки, я приучил его к бане. Мурик вообще не терпел холодной воды после парилки, а потом сам стал прыгать в купель и кайфовать. Он бассейн полюбил, зал — не выходил оттуда, пока семь потов не сойдет. И вообще занимался собой.
Человек старой закалки, который при этом понимал с полуслова. Знал: иногда надо просто помолчать — и тебе станет легче. Все в жизни делал на сто процентов: отдавал себя футболу, работе, дружбе. Знаю о нем столько, сколько никто в «Локомотиве».
— Что, например?
— Все видели Мурика только весельчаком и балагуром, а мне посчастливилось — как ни это прискорбно это говорить — застать и сердитым, и грустным, нуждающимся в поддержке. Внутри него была масса переживаний: например, мама болела. Но даже намеков на эти проблемы Мурик не выносил, а сам помогал кому угодно. Даже вне футбола — хотя зарабатывал не очень много. Про иностранцев «Локомотива» и говорить нечего: стряслось что в три часа утра — кому звонить, как не Мурику?
Сасиев владел шестью языками, работал кроме «Локомотива» в «Алании», «Анжи» и «Мордовии». Умер в возрасте 49 лет
— Ваш последний разговор ты называл сложным. Почему?
— О том, что Мурику требуется операция, я узнал, когда мы разговаривали в моей машине. Сидели часа два и никак не могли разлучиться. Я долго уговаривал Мурика лечь в больницу. Приводил в пример его отца — тот тоже в возрасте около 50 лет впервые в жизни угодил в больницу с сердцем и долго не протянул.
— Как ты убеждал Сасиева?
— «Вспомни отца, как рано он ушел. Ты как никто понимаешь, чем все может закончиться. Следи за здоровьем, пожалуйста». Но вон как вышло. Мурик никогда не жаловался на свои болячки, тянул до последнего.
— Аня Галлай — сейчас пресс-атташе ЦСКА — говорила, что Мурат был одиноким человеком — любил только футбол, а жизнь посвящал команде и музыке.
— У него была женщина, с которой он построил интересные, особенные отношения. Про нее мало кто знает — но она его поддерживала. Мне не хватило духа набрать ей после смерти Мурика. Настолько было тяжело — а уж каково ей.
«Не было стремления уехать в Европу. Я того же мнения, что и Аршавин»
— Вернемся к тебе. Поворотным моментом твоей карьеры в «Локомотиве» стал матч с «Шерифом» в Лиге Европы. Это и правда была трагедия?
— Первый мяч забили с угла вратарской — окей, возьму на себя. Второй — чудак дал в дальний без шансов. А я еще и подвытащил там в паре моментов. Я не уничтожал в том матче «Локомотив».
Поражение от «Шерифа» — единственное у «Локомотива» в группе ЛЕ-17/18. В итоге дошли до 1/8, где уступили «Атлетико»
У меня в карьере так идет, что второго шанса нигде не дают. Так и в «Рубине» случилось. Кто-то наваривает и играет дальше. Я — нет. Единственный, кто дал бы мне второй шанс — Кафанов. Виталич бы меня отстоял. Но с ним я и не варил!
— Неужели ты никогда не рефлексировал о том, что потерял годы на лавке «Локомотива»?
— Да нет. Когда сидишь, шансов не появляется, и ты понимаешь, что не появится в обозримом будущем — это тяжело. Но работаешь, стараешься, не показываешь этого в коллективе. Знаешь, жалею я только об одном.
— О чем?
— Что покинул «Локо» за два года до окончания контракта. Гиля получил травму, Коченков ушел, стал играть Худяков. Мне 25 лет. Почему на его месте не мог быть я? Мог бы проявить себя, получить шанс.
— Что помешало?
— «Локомотив» посчитал, что во мне не нуждается, и предложил разорвать контракт. Я со своей стороны просил лишь об арендах. В том числе Семина — в одном из редких разговоров с ним.
— Сколько их было?
— Две-три. На сборах в Дохе перед карантином попросился в «Сочи». Палыч ответил: «Нет, мне нужны три вратаря. В академии больше никого подходящего нет. Ты остаешься». Ну и что тут делать?
— Хапов говорил тебе, что ты будешь играть в «Локомотиве». Ты не заиграл.
— Мы часто беседовали с Зауром Залимовичем. По этому поводу — тоже. Как именно, останется между нами — но все было сказано честно и по делу. Я все прекрасно понимаю, никаких обид. Готов пожать ему руку из уважения.
— Кроме «Сочи» уйти из «Локомотива» ты мог в Бельгию и Голландию. Какие конкретно были предложения?
— Агент пусть назовет, я не знаю.
— Опять. Ну как это не знаешь?
— У меня и не было стремления уехать. Здесь я того же мнения, что и Аршавин.
— Что нашим не надо уезжать в клубы вроде «Гавра»?
— У Кузяева своя мотивация, вызов. А у меня такого не было. Тебе 23 года, у тебя есть контракт и надежды с «Локомотивом» и есть вариант из середины чемпионата Бельгии. Что выберешь?
— Хм.
— Да, обыватель скажет: Медведев пошел в «Локо» из-за денег.
— Несправедливо?
— Честно: моя зарплата не сравнится с той, что получали другие в команде. В прессе раздули, что я зарабатывал сумасшедшие деньги. Будь оно так — спокойненько бы уже закончил.
— Что тогда тобою двигало?
— «Локомотив» был для меня даже не мечтой — чем-то недосягаемым. Овчинникова я считал легендой. А Семин, Пашинин, Хапов в 2017-м все еще были в клубе! Я просто не мог отказаться.
— Про тейк Аршавина. На месте Антона Миранчука ты бы не рвался в «Сьон»?
— Остался бы в «Локомотиве», сто процентов. Окончательно стал бы легендой клуба. Но я не знаю, что у Антона в голове. Вот на месте Сафонова без вопросов согласился бы на «ПСЖ». Но одно дело — играть за Париж, и совсем другое — играть против него пару раз в год. Да наши клубы и играли — в Лиге чемпионов. Может, в ее отсутствие ребята и уходят. Я-то сейчас не нужен никому в Европе — кто-кто, а я свою очередь туда пропустил. Но футболисты в расцвете сил стремятся в еврокубки — как тот же Чалов. И правильно делает.
— Трансфер Худякова в «Штурм» — другое дело?
— Ехать стоило уже хотя бы ради тех матчей в ЛЧ, что Даня уже провел. Стремление в Европу для молодого разумно.
— Вы же с Худяковым пересекались в «Локомотиве»?
— В «Казанке». Туда меня весной 2020-го отправили из основы — когда решили разрывать контракт. Худяков — самый младший из всех вратарей — был на голову сильнее всех киперов «Казанки». Когда разрывал я контракт, говорил Кикнадзе и Хапову: «Возьмите Даниила потренироваться с основой. К этому он готов прямо сейчас. А через год-полтора сыграет».
— Тобой когда-то якобы интересовался «Монако».
— Да ну! В новостях видел, и все. От агента вообще никакой конкретики не было.
— Ты сам заговорил о деньгах, да и раньше активно высказывался. Выглядит так, что на тебя очень давили разговоры вокруг того, сколько в тебя вбухал «Локомотив».
— Это не давило. Возмущали эти нелепые слухи про подъемные, зарплату. Бред.
— Писали, что в ответ на подколы команды про подъемные ты сказал, что вообще этих подъемных не видел. Так и не увидел?
— Подъем был. Но там писали сначала про три, потом про четыре миллиона евро. Ты себе представляешь, какие это деньги? Вообще космос. Думал: да напишите уже, что десять. Повторю — если бы это было правдой, я бы давно оставил футбол и отдыхал.
— Во сколько раз меньше было?
— В десятки раз! Такой же подъем, как и у воспитанников, которые подписывали первый контракт после «Казанки». А тут пришел новый гендиректор [Кикнадзе] и стал рассказывать, что я получаю какие-то нереальные суммы.
— Зарплата, как ты говорил, была плюс-минус миллион евро?
— Меньше миллиона. Даже не в районе.
— Но ты говорил, что зарплата год от года росла.
— Не в геометрической прогрессии же.
— Какой у тебя был бонус за чемпионство?
— 3-4 миллиона рублей.
«Слуцкий — машина. Вылет «Рубина» — стечение обстоятельств»
— В 2020-м ты перешел из «Локо» в «Рубин». Но, как говоришь, и там не получил шанса. Почему?
— В Казань, как ты помнишь, я переходил из «Казанки». Состояние было разобранным. Тогда еще по дурости получил травму голеностопа и набрал вес. Козко и Слуцкий приводили меня в чувство, выпустили с «Динамо» (1:0). Это вроде бы шанс — но искусственный: Дюпин заболел. Сыграй я так же со «Спартаком», наверное, остался бы основным. Но я косякнул — и сел.
— С ЦСКА и «Локомотивом» под конец года все же сыграл. Шанс уже реальный.
— Там похожий сценарий. ЦСКА обыграли всухую (1:0), а с «Локомотивом» я ошибся. Прежде всего с настроем. Хотел доказать людям, которые меня убрали, что они неправы. Это желание сыграло со мной в Черкизове злую шутку.
— Весну-2022 ты снова провел в запасе. Почему?
— Об этом и одноклубники меня спрашивали, и я себя. Все шло под откос, пропускали то три, то шесть. Думаю: ну давайте что-то поменяем? Хотя бы на Кубок-то в Красноярске можно меня поставить? Когда, как не сейчас?
— Но там опять вышел Дюпин?
— А я съездил запасным. Пропустили три и вылетели. Хорошо, может, в чемпионате с «Локомотивом» дадите шанс исправиться? Снова я на лавке — и 0:1. Просто места себе не находил.
Ну, сделали ставку на Дюпина — имели право. И тут внезапно, за пару дней до последнего тура меня вызывает Слуцкий: «Никитос, с «Уфой» сыграешь ты». Ну здорово.
— Как вы умудрились проиграть «Уфе»?
— Какой-то Голливуд. Выигрывали 1:0, потом пропустили, на 90-й — еще один. В самом конце добавленного время в нашу пользу ставят пенальти — и Лисакович мажет. Так же вышло в начале того сезона, в отборе Лиги конференций с «Ракувом» (0:1). Хотя там-то ладно: выпустили меня под серию пенальти, но до нее так и не дошло — мы смазали свой пенальти и так и не отыгрались.
— Летом 2022-го ты ушел из «Рубина». Что я про это слышал: после вылета ты продлил контракт на том условии, что будешь основным вратарем. Но внезапно первым номером выбрали Дюпина.
— Ровно так и было.
— Отношения со Слуцким у вас не испортились?
— У него ко мне отношение более чем позитивное, думаю. У меня к нему — тем более. Слуцкий — просто машина. Порядочный человек и сильный тренер. Вылет «Рубина» — стечение обстоятельств. Слуцкий умел работать с иностранцами, делал на них ставку — а тут все разъехались.
— Ты ведь считаешь, что это Слуцкий тебя чехлил, нет?
— Что я был недоволен своим игровым временем — это только мое ощущение. Не знаю, как принимались решения внутри штаба. Но в отношении меня Слуцкий брал очень много ответственности на себя — даже больше, чем было в реальности, думаю. Слуцкий всегда говорил: «Не ставить тебя в состав — мое решение». Хотя вряд ли это было на самом деле его решение.
А за то, как со мной обошелся Слуцкий при моем уходе, я его отдельно уважаю.
— Что там было?
— Все решения по игрокам принимал Рустем Фидаевич Сайманов. Но только мне Слуцкий позволил разорвать контракт — через месяц после продления. Викторыч совершенно не хотел моего ухода — но сказал: «К сожалению, у нас не получается выполнить данные обещания». Хотя имел полное право отрезать: «У тебя контракт — исполняй. Жди и доказывай» — опять-таки, как обычно случается. Но нет, все честно — и со стороны Сайманова в том числе, ему тоже спасибо.
— Почему переобулись с договоренностями?
— Возможно, у Дюпина были предложения, поэтому мне пообещали первый номер. А потом варианты Юры сорвались. Я считал, что заслужил быть первым номером. Викторыч видел это, но Дюпин остался.
Слуцкий меня отговаривал от ухода, но я понимал: если еще и Первую лигу просижу в запасе — это вообще ни в какие ворота. Леонид Викторович дал мне три дня на размышления — но я сразу же сказал: «Ухожу». Через десять минут после той беседы набрал агенту, следом — Кафанову.
— Ну а кому еще.
— Предложений у меня не было. А с Виталичем мы каждые полгода про «Ростов» разговаривали! Он меня и из «Локо» звал. Тут все совпало: Бабурин только что уехал в «Торпедо», и мы быстро договорились. Я был счастлив. Хотя успел зацепить открытие сезона «Рубина» в Первой лиге — с «Родиной».
— Как это вышло, если ты уже все согласовал с «Ростовом»?
— Вообще весело было! Последний матч на сборах — кстати, против «Уфы». Подхожу к Викторычу: «Можно после игры объявлю пацанам об уходе, а потом накрою им стол — посидеть на прощанье?» Вроде получил добро. Выходим на поле — а вратаря нет. Оказывается, Дюпин на травме. Слуцкий подходит: «С кем ты прощаться собрался? В первом туре играешь». Я на секунду подумал: «Ростов» у меня сорвется. Но в «Рубин» перешел Саша Беленов, да и Юра оправился. А я красиво попрощался с Казанью — «Родину» обыграли 2:0.
«Акинфеев — лучший вратарь России. 20 лет на высочайшем уровне — нам всем до такого расти»
— Закончим твоей нынешней командой. Ее весь сезон трясет. С Иличем «Пари НН» спасся от вылета, но убрать его могли еще летом — ушел он только в октябре. Расставание тебе тоже казалось неизбежным?
— Переход от прошлого сезона к новому дался нелегко. Команда молодая — как и Саша. Из-за этого было тяжело справляться с командой внизу таблицы. Возьми он команду из топ-6 — результаты могли быть иными. А тут многих ребят надо учить, к каждому искать подход. И все-таки ментальность страдала — надо было перестраивать.
Ничего плохого про Илича не скажу. Верю: у него сложится большая карьера. Когда наши руководители меняли тренерский штаб, спросили вратарей: «Хотели бы, чтобы остался Джордже Пантич?» Все с удовольствием согласились — и классно, что к нам прислушались. Пантич полностью отдается работе, каждый день хочет расти, вводит новшества, проводит много теорий. Европейский подход. С ребятами разговаривает, четко понимая, что кому надо прокачивать.
— Чему учит команду Гончаренко?
— «Вы должны перед каждым матчем заходить в раздевалку с желанием не просто хорошо сыграть — а выиграть. Получается это или нет — будем разбираться после».
Появилось много упражнений — ребята говорят, физически стали больше уставать. В работе изменения видны. Скептики скажут: но в турнирной таблице-то их нет.
— Будут неправы?
— Это небыстрый процесс. Михалыч работает еще недолго. А сейчас мы даже не в зоне стыков. Хорошо проведем сборы — и все в наших руках. Весна покажет, кто и как поработал. И — это мое мнение, никому его не навязываю — точечные усилия нужны. Прежде всего в линии атаки — как видите, работа тут уже идет.
— Ты эмоционально приложил судью Бобровского после 0:4 от «Ростова»: «Чудак с первых минут убивал и душил». Ты жалел о сказанном?
— Вообще ни секунды нет. Я ничего плохого не сказал. Между прочим, поздравил «Ростов» с заслуженной победой — они молодцы.
— И победили явно не благодаря арбитру.
— О том и речь: после такой игры судейские моменты не будут обсуждать. Это фолы без желтых карточек, это не пенальти. Но Бобровский просто обложил нашу штрафную фолами. «Ростов» выигрывал жесткие единоборства — и судья это не свистел. Мы свои выигрывали — и все свистелось, даже обычные стыки. Градус борьбы допускали совершенно разный.
Судья Ян Бобровский
— Ты же видел, к чему приводит высокий градус борьбы, дерби «Спартака» и ЦСКА.
— К чему?
— К удалениям и драке во втором тайме.
— Не назову это прям скандалом. Настоящее, хорошее дерби — со стычками, красными карточками. Так и надо. Еще раз: признаю, «Ростов» нас переиграл. Но судейство для меня было очевидно в их сторону.
— Это влияло на игру?
— Конечно. Такие решения перерастали в давление на наши ворота. «Ростов» антропометрически гораздо больше нашей команды. Там угловых было подано больше десяти и штрафных, наверное, 15. Каждый из них — угроза для нас.
— Судейские ошибки были и в пользу «Пари НН» — например, в Махачкале.
— Единственный случай за сезон.
Тогда, после «Ростова», был мой эмоциональный порыв. Впервые за почти 30 лет я высказался о судействе. Мне было чуть непонятно — счет уже 0:2, 0:3 не в нашу пользу, а судейство какое было, такое и продолжается.
— Знаешь, кто лучший вратарь РПЛ по спасением?
— Нет, не видел.
— У тебя их 23 после 18 туров. Вообще не следишь за этими данными?
— Кто-то скидывает — я в соцсетях особо не бываю. Знаешь, можно даже отдельно подсчитать спасения, например, со «Спартаком» — для себя я провел очень неплохую игру. Но команде это очки не принесло. Сделал все, что мог — да. Но за эти 18 туров у меня было несколько ошибок. Весной такого позволить себе нельзя.
— Когда играл Джанаев, ты называл его лучшим вратарем России. Кто сейчас?
— Буду банален: Акинфеев. 20 лет на высочайшем уровне — нам всем до такого расти и расти. Из нового поколения — пускай Латышонок. Кстати, надеюсь, Сослан еще продолжит.
*
— Твоя главная страсть в жизни прямо сейчас?
— Русский бильярд. Особенно люблю «сибирку». В Ростове сейчас пять действующих чемпионов мира — например, братья Осьминины. Играл с ними — вообще ошибок не прощают! Из игроков «Ростова» регулярно играли с Михаилом Осиновым, прям два-три раза в неделю. В «Нижнем», думаю, никто как я не играет. Хотя нет, у Царукяна неплохо получается. Но я хочу прям как следует научиться.